Социальные сети межсемейной поддержки в условиях трансформации российского села

Актуальность исследования определяется тем, что анализ субъектно-деятельностных аспектов трансформационного процесса российских социальных институтов и практик, по сути дела, только еще начинается в рамках нынешнего обществоведения. Центральную роль по праву играет в этом анализе социология. Социологическая наука, по определению известного американского исследователя Пола Суизи, представляет собой ни что иное как «историю современности». История социально-экономической современности России, измеряемая, в сущности, весьма недолгим временем, в которое необходимо включить последние десять-пятнадцать лет, представляет собой богатую и до сих пор еще недостаточно исследованную сокровищницу разнообразных опытов повседневного существования социальных субъектов. Поставленные перед целым рядом насущных жизненных проблем, социальные субъекты различных уровней вынуждены были выработать и осуществить (этот процесс продолжается и сегодня) самые различные формы социально-экономических практик, реализация которых была в состоянии сохранить известную долю стабильности социального существования.

К числу последних, несомненно, относятся новые формы социального капитала, воплощенного в различных рода сетях и системах поддержки. Исследование связей и неформальных сетей, обнаруживающихся между домохозяйствами, социально-территориальными общностями, формулирование и изучение реципрокных (взаимных) обменов, «экономики даров», обменов трудом, продуктами, информацией, методы изучения сетевых взаимодействий, социального капитала как ресурсного потенциала неформальной экономики, ценностных основ неформальных социально-экономических действий, анализ доверия как ресурса сетевого взаимодействия — эти и многие другие проблемы современного этапа социальной эволюции нуждаются в углубленном анализе. Эта работа уже началась и сделано довольно много — как в России, так и за её пределами.' Вместе с тем необходимо продолжать ис.

1 Нету Stuart. The Hidden Economy: The Context and Control of Borderline Crime. L.: Robertson, 1978. P. 42−60- Macaulay S. Non-Contractual Relations in Business: A Preliminaiy Study, American Sociological Economie Action, American Journal of Sociology (May 1993). Vol. 98, No. 6. P. 1327−1331- Perrow C. Small Firm Networks, in: Swedberg Richard (ed.) Explorations in Economie Sociology. N.Y.: Russell Sage Foundation, 1993. P. 377−402- Portes A. and J. Sensenbrenner. Embeddedness and Immigration: Notes on the Social Determinants of Economie Action, American Journal of Sociology (May 1993). Vol. 98, No. 6. P. 1320−1326- Sik E. Reciprocal Exchange of Labour in Hungary, in: Pahl Robert (ed.) On Work: Historical, Comparative and Theoretical Approaches. Oxford: Basil Blackwell, 1989. P. 527−547- Ашкеров A. Экономическая и антропологическая интерпретации социального обмена // Социологический журследование применительно к различным социально-экономическим структурам и социально-территориальным общностям. Данное диссертационное исследование посвящено анализу сетей социальной межсемейной поддержки на примере российских крестьянских обществ.

Степень научной разработанности проблемы характеризуется тем обстоятельством, что проблемы сетей поддержки в контексте проявлений и феноменов неформальной (эксполярной) экономики вот уже в течение нескольких десятков лет являются предметом изучения ряда научных дисциплин, анализируются с точки зрения философов, социологов, экономсоциологов, юристов, психологов, политологов. Соответствующие исследовательские усилия предпринимаются на уровне институтов Российской академии наук, классических и социально-экономических университетов, целого ряда факультетов и кафедр, представителей отраслевой науки.

Значительная часть работ, сыгравших важную роль в создании теоретико-методологической базы исследуемой проблемы, принадлежит перу ряда известных зарубежных авторов: А. Бейвласа, Г. Беккера, П. Бурдье, М. Грановеттера, М. Кастельса, Дж. Коулмена, П. Лазарсфельда, X. Левитта, Дж. Морено, Р. Патнэма, А. Портеса, А. Радклифф-Браун, Р. Сведберга, И. Шика и др. Основное внимание они уделяли как теоретико-методологическим проблемам «сетевых проекций» общественного организма, так и применению соответствующего инструментария в нал. 2001. № 3. С.71−87- Барсукова С. Ю. Вынужденное доверие сетевого мира // Политические исследования. 2001. № 2- Барсукова С. Ю. Неформальная экономика и система ценностей россиян // Социологические исследования. 2001. № 1. С. 57−62- Барсукова С. Ю. Солидарность участников неформальной экономики на примере стратегий мигрантов предпринимателей // Социологические исследования. 2002. № 4. С. 3−12- Виноградский В. Вне системы: крестьянское семейное хозяйство // Социологический журнал. 1998. № У*- Виноградский В. «Орудия слабых» неформальная экономика крестьянских домохозяйств // Социологический журнал. 1999. № У*. С. 36−48- Лылова О. Неформальная взаимопомощь в сельском сообществе // Социологические исследования. 2002. № 2. С. 8388- Пилиховский А., Столбов В. Неформальная кооперация в сельских общинах // Социологические исследования. 2000. № 1. С. 36−38- Радаев В. В. Сетевой мир // Эксперт. 2000. № 12- Скотт Дж. Моральная экономика деревни // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т.Шанина. М.: Логос, 1999. С.541−544- Титмус Р. Дар как социальный институт: рынок и человеческая кровь // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т.Шанина. М.: Логос, 1999. С. 537−540- Уэллман Б. Место родственников в системе личных связей // Социологические исследования. 2000. № 6. С. 7888- Фадеева О. Межсемейная сеть: механизмы взаимоподдержки в российском селе // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т.Шанина. М.: Логос, 1999. С. 183−218- Штейнберг И. Русское чудо: локальные и семейные сети взаимоподдержки и их трансформация // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т.Шанина. М.: Логос, 1999. С. 227−230- Якубович В. Социальные возможности и экономическая необходимость: включенность городских домохозяйств в сети неформальной взаимопомощи // Занятость и поведение домохозяйств: адаптация к условиям переходной экономики России / Под ред. В. Кабалиной и С.Кларка. М.: РОССПЭН, 1999 и др. процессе познания важных сегментов социума, которые относятся и к производству (экономическая сфера), и к области повседневных социальных практик индивидов и групп.

Основные направления сетевых исследований достаточно разнообразны. К ним относятся прослеживание и оценка роли социальных связей при поиске работы, мобилизации коллективного действия и передаче информации (М. Грановеттер, Ч. Тилли, И. Лайт, С. Караджорждис, Дж. Монтгомери, К. Кэмпбелл, М. Долтон, Дж. Розенбаум, X. Ибарра, Д. Мэсси, Э. фон Хиппель, Ш. Шрадер), анализ социальных сетей власти и влияния (Д. Ноук, К. Кук, Р. Эмерсон, Д. Пфеффер, Дж. Салансик, Р. Бёрт, П. Марсден, Дж. Галаскевич, Э. Лауманн, Дж. Скотт), исследования процессов обратной эволюции больших фирм и их распадения на сети соглашений (Ф. Рётлисбергер, У. Диксон, М. Буравой, А. Стинчкомб, Р. Холл, И. Долтон, Г. Минцберг, Ж. Тироль), изучение ключевой роли сетей в хозяйственной жизни (Р. Пауэлл, С. Брентли, Б. Когат, М. Аоки, С. Бурман, Б. Харрисон, С. Макколи, Ч. Сейбел, Г. Херригел).

Заметный вклад в изучение данного явления внесли российские авторы, исследовавшие разнообразные проблемные стороны феномена сетей поддержки и социального капитала (Ю. Быченко, И. Монина, В. Радаев, М. Добрякова, П. Великий, И. Штейнберг, П. Романов). Одно из направлений работы связано с рассмотрением нового способа анализа и структурирования экономических и социологических данных, — способа, связанного с социальными сетями (social networks). Этому посвящены работы С. Барсуковой, В. Виноградского, Г. Градосельской, А. Дёмина, А. Маиляна, А. Никулина, Г. Родионовой, П. Романова, С. Стивенсон, О. Фадеевой, И. Штейнберга, Г. Ястребинской и др. Также социальные сети рассматриваются в контексте новейших направлений в социологии: теорий социального, человеческого и других видов капиталов (В. Автономов, Г. Беккер, К. Бруннер, Ю. Быченко, П. Вайзе, Ю. Веселое, А. Гордон, Г. Олсон, К. Поланьи, В. Радаев, Р. Швери, Ю. Эльстер, В. Якубович и др.). Целый ряд ученых убежден, что, помимо теоретического значения, анализ социальных сетей имеет большую прикладную ценность. Во всех последних исследованиях, как на Западе, так и в России, посвященных неформальной экономике, сетям межсемейной поддержки, культурным и политическим структурам, эмпирический материал анализируется преимущественно в терминах социальных сетей. Об этом свидетельствует целый ряд работ, опубликованных в последние годы2.

Одно из важных направлений исследований (Дж. Вайтмайер, С. Виссерман, К. Кук, Дж. Куклинский, Д. Ноук, Г. Семенов, Ю. Тернер, К. Фауст,) посвящено вопросам междисциплинарного определения сущности социальных сетей, описания областей применения сетевых подходов и их возможные ограничения. Анализируются достоинства и недостатки сетевых подходов по сравнению с традиционными статистическими методами, а также совместное использование сетевых и статистических методов. В конечном счете, обосновывается теоретический потенциал применения сетевых методов в социологии.

С середины 1990;х годов теоретическое осмысление проблемы социальных сетей всё более последовательно осуществляется в их сопряженности с неформальной (эксполярной) экономикой, прочно укорененной в социальных структурах, организациях и институтах. Этим важнейшим аспектам посвящены работы Н. Бокун, М. Грановеттера, И. Кулибаба, О. Кузиной, Т. Кузнецовой, Л. Никифорова, А. Никулина, М. Николаевой, Т. Шанина, А. Шевякова и других авторов.

Безусловно, важное значение в изучении сущности и феноменологии проблем взаимодействия социальных субъектов в повседневных социально-экономических практиках имеет историко-генетический подход, позволяющий проследить эволюцию такого рода практик во времени. Подобные работы немногочис.

2 Барсукова С. Ю. Неформальная экономика: причины развития в зеркале мирового опыта // Проблемы прогнозирования. 2000. № 4. С. 152−158. Бокун Н., Кулибаба И. Теневая экономика: понятие, классификации, информационное обеспечение // Вопросы статистики. 1997. № 7. С. 3−10. Бокун Н., Кулибаба И. Проблемы статистической оценки теневой экономики // Вопросы статистики. 1997. № 7. С. 11−19. Методы оценки масштабов теневой экономики // Теневая экономика: экономический и социальный аспекты. М.: ИНИОН, 1999. С. 67−91. Неформальная экономика как глобально-историческое явление // Теневая экономика: экономический и социальный аспекты. М.: ИНИОН, 1999. С. 13−29. Шанин Т. Эксполярные структуры и неформальная экономика современной России // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т. Шанина. М.: Логос, 1999. С. 11−32. Эволюция исследований неформального сектора за рубежом // Теневая экономика: экономический и социальный аспекты. С.30−68. Косалс Л., Рывкина Р. Становление институтов теневой экономики в постсоветской России // Социологические исследования. 2002. № 4. С. 13−21. Латов Ю. В. Экономика вне закона: Очерки по теории и истории теневой экономики. М.: Московский общественный научный фонд, 2001. С. 210−253. Леденева А. Блат и рынок: трансформация блата в постсоветском обществе // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т.Шанина. М.: Логос, 1999. С.111−124. Castells, М. and A. Portes. World Underneath: The Origins, Dynamics, and Effects of the Informal Economy, in: Portes, A., M. Castells and L. Benton (eds.) The Informal Economy. Studies in Advanced and Less Developed Countries. Baltimore, L.: The Johns Hopkins University Press, 1989. P. 11−37. Smith, S. Defining the Shadow Economy, in: Smith, S. (ed.) Britain’s Shadow Economy. Oxford: Oxford University Press, 1986. P. 6−13. Pahl, R.E. Some Remarks on Informal Work, Social Polarization and the Social Structure, International Journal of Urban and Regional Research (1988). Vol. 12, No. 2. и др. ленны, но весьма значимы. К ним относятся исследования А. Ахиезера, В. Данилова, В. Шелохаева, А. Гордона, В. Виноградского, Т. Шанина, В. Кондрашина, Н. Козина, О. Яницкого.

Не менее важны и сложные методические проблемы, встающие на пути специалистов. Социологическая информация о социальных сетях добывается со значительными трудностями и требует от исследователя особой подготовки и умений. Этому посвящен целый ряд методических наработок, к числу которых относятся тексты Г. Батыгина, И. Девятко, Т. Шанина, Е. Ковалева, И. Штейнберга, П. Романова, Е. Ярской-Смирновой, Г. Карповой, Д. Петрова, О. Бойко, А. Готлиб и Др.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют фундаментальные теоретические положения М. Вебера (концепция социального действия), Т. Парсонса (о структуре социального действия), Э. Гидденса (о преднамеренных и непреднамеренных последствиях человеческих действий). Метод научного объяснения исследования находится в пространстве проблемных теоретических положений критической парадигмы, базирующейся на идее социального неравенства и признающей необходимость преобразования общества, а также интерпретативной парадигмы (теорий символического интеракционизма, феноменологии, герменевтики). На формирование методологической основы диссертации оказали влияние труды по общей методологии исследований Г. Батыгина, В. Ярской, Т. Шанина. В разработке методологии эмпирического исследования диссертант основывался на методологических принципах, раскрытых Е. Баллаевой, Дж. Мангеймом, В. Ядовым. Анализ текстов проводился с опорой на подходы, разработанные Е. Мещеркиной, Н. Козловой, В. Семеновой, И. Ухвановой-Шмыговой, Е. Ярской-Смирновой.

Эмпирическую базу исследования составили данные, полученные путем анализа архивов социологических крестьяноведческих экспедиций 1990;2000 гг., проведенных коллективом исследователей под руководством Т.Шанина. Автор принял участие в транскрибировании, а затем и в преданалитическом реструктурировании текстов интервью, собранных в различных регионах сельской России. Это и послужило источниковедческим фундаментом настоящего исследования.

Достоверность и обоснованность результатов исследования определяется непротиворечивыми теоретическими положениями, комплексным использованием теоретических и эмпирических методов социологии. Результаты эмпирических исследований сопоставлялись с результатами отечественных и зарубежных исследований.

Объектом исследования выступают сетевые структуры межсемейной поддержки в условиях российского села. Предметом исследования является трансформация сетей межсемейной поддержки в практике выживания крестьянских домохозяйств. Цель диссертационного исследования — определение роли сетевых структур межсемейной поддержки в стратегиях выживания крестьянских домохозяйств. Поставленная цель предполагает решение следующих теоретических и эмпирических задач:

• провести анализ исходных, основополагающих характеристик сетей межсемейной поддержки;

• обнаружить взаимосвязь первичной солидарности субъектов социального действия и процессов возникновения сетей межсемейной поддержки;

• раскрыть внутреннюю соотнесенность представления о сетях межсемейной поддержки с концепцией социального капитала;

• исследовать исторические линии трансформации повседневных взаимоотношений субъектов крестьянской семейной экономики как элементов социальных сетевых структур;

• проследить взаимосвязанность сетей межсемейной поддержки и типичных проявлений неформальной крестьянской экономики;

• провести исследования содержания сетей межсемейной поддержки, используя качественные социологические методы.

Научные положения, выносимые на защиту: Сеть межсемейной поддержки понимается как система социальных связей и отношений, где прослеживается движение разнообразных ресурсов, где имеет место явная или отложенная польза и где наличествует выбор конкурирующих альтернативных вариантов (сделать/получить дешевле, быстрее, результативнее).

Составляющими элементами сети поддержки выступают неформальные связи и отношения, всевозможные движения ресурсов, сиюминутная или отложенная польза, а также выбор конкурирующих вариантов. Сеть поддержки — это не только движение, но и обращение ресурсов, не просто связи, а партикуляристская (не универсальная) сеть, которая носит непосредственно личный или же квазиличный (т.е. воплощаемый с помощью знакомства через посредников) характер.

• Классификация сетевых отношений между семьями опирается на два основания, — на степень эквивалентности взаимных обменных акций и потоков и на величину временного лага, отделяющего их друг от друга. В соответствии с этим выделяются различные практики сетевых взаимодействий, основанные, во-первых, на фактах безвозмездной помощи, носящей неэквивалентный характер, во-вторых, на заранее оговоренных обменных отношениях (как одномоментных, так и отложенных), и, в-третьих, на продуманной рациональной кооперации усилий и средств разных семейств как членов локальной межсемейной сети.

• Аналитически продуктивным является формулирование критериев, в соответствии с которыми оказывается возможным выделить типы межсемейных сетей поддержки. К такого рода критериям относится, во-первых, преимущественный характер связи (экономическая или социальная) и, во-вторых, тип отношений между контактирующими людьми (родственные, соседские, дружеские, партнерские).

• Прообразом и исходной моделью методологии сетевого может послужить обоснованный Ф. Тённисом метод исследования эволюции любых исторических типов социальности и, следовательно, и реструктурирования социальных сетей поддержки. Мы предпринимаем попытку продемонстрировать познавательные возможности данной методологии на базе историко-социологического анализа взаимо.

•I отношений российских крестьянских домохозяйств (дворов).

• Факт внутренней неразрывности сетей межсемейной поддержки и неформальных экономических практик наиболее рельефно прослеживается в крестьянской социально-экономической повседневности. Сопряженное рассмотрение этих социальных феноменов аналитически реконструировать модели выживания, которые требуют мобилизации не столько экономического, сколько социального капитала.

• Стратегии выживания в социальной практике крестьянских дворов базируются на комбинации чисто экономических и морально-экономических действий, направленных не только на воспроизводство конкретной семейной единицы, но и более широкомасштабных социальных организаций (кланов, соседских объединений, территориальных общностей).

• Российское село, впитавшее в повседневный обиход многовековые нормы общинности и коллективизма и не утратившее относительной прочности семейных связей и норм традиционной семьи, выживает сегодня именно благодаря центростремительным социальным силам. Формировавшаяся в течение веков традиция «коллективного действия» предопределяет устойчивость сельских миров в условиях разрушительных для них колебаний внешней среды.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем: по-новому проанализированы и обобщены подходы к определению базовых характеристик межсемейных сетей, предложено авторское определение сетей поддержкис современных теоретических позиций качественной социологии проведено исследование историко-социологических материалов, касающихся взаимоотношений российских крестьянских домохозяйстввпервые осуществлён социологический анализ эволюции типов отношений крестьянских дворов с выявлением тенденций распадения былого органического единства и появления центробежных социально-экономических и культурно-психологических тенденцийвпервые осуществлен систематический анализ соотношения неформальных экономических практик и сетей межсемейной поддержки, на теоретическом уровне прослежено их внутреннее единство и взаимодополнительность (комплементарность) — получены новые результаты в анализе стратегий выживания в практике крестьянских дворов, — стратегий, базирующихся на принципах моральной экономики и прагматических установках в отношении государственных социально-экономических структурпо-новому осуществлено обоснование необходимости построения основ гражданского общества, базирующихся на принципах межсемейных сетей взаимопомощи и поддержки.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования имеют теоретическое и практическое значение для развития социологии организаций, экономической социологии, этносоциологии, социальной антропологии, общего и сравнительного крестьяноведения, тендерных исследований, теории и практики социальной работы. Материалы диссертационной работы окажутся полезными при создании образовательных программ для студентов, магистрантов, аспирантов социологических, экономико-социологических, социально-антропологических факультетов, кафедр и отделений социальной работы. Полученные диссертантом результаты могут быть привлечены при чтении специализированных курсов по проблемам социального взаимодействия, социального капитала и социальных сетей. Значительный первичный материал, аналитически освоенный в рамках диссертационного исследования, может найти применение в процессе иллюстрирования теоретических выкладок, касающихся эволюции социально-территориальных общностей. Выводы диссертации могут быть использованы при разработке практических мероприятий органами, ответственными за формирование и осуществление эффективной социальной политики.

Заключение

.

Проведенное исследование показало, что анализ субъектно-деятельностных аспектов трансформационного процесса российских социальных институтов и практик, по сути дела, находится на начальных этапах своего осуществления. При этом невозможно переоценить роль социологической науки. История социально-экономической современности России, измеряемая последними десятью-пятнадцатью годами, является богатым и еще недостаточно исследованным пространством разнообразных опытов повседневного существования социальных субъектов. Поставленные перед целым рядом насущных жизненных проблем, социальные субъекты различных уровней вынуждены вырабатывать и осуществлять самые различные формы социально-экономических практик, реализация которых в состоянии сохранить известную долю стабильности социального существования.

К числу последних относятся исследованные в рамках данной работы новые формы социального капитала, воплощенного в различных рода сетях и системах поддержки. Исследование связей и неформальных сетей, обнаруживающихся между 1 домохозяйствами, социально-территориальными общностями, формулирование и изучение реципрокных (взаимных) обменов, «экономики даров», обменов трудом, продуктами, информацией, методы изучения сетевых взаимодействий, социального капитала как ресурсного потенциала неформальной экономики, ценностных основ неформальных социально-экономических действий, анализ доверия как ресурса сетевого взаимодействия — всё это было с различной степенью подробности, обусловленной задачами работы, подвергнуто социологическому анализу.

В результате были сформулированы следующие выводы.

Во-первых, анализ современной отечественной и зарубежной социологической литературы показал, что теоретические представления о сетях поддержки чаще всего связываются с концепцией социального капитала. Социальный капитал — это совокупность разного рода ресурсов (как фактических, так и возможных), ресурсов, заключающихся во владении и обладании устойчивой сети отношений взаимного знакомства и признания. Данные отношения существуют реально, в практическом плане. Они воплощены в практике обменов, которая является инструментом поддержания сетей в их эффективном, налаженном состоянии. Объем социального капитала, которым располагает индивид, обусловлен размером сети связей, которые он может при необходимости мобилизовать. Что касается воспроизводства социального капитала, то в данном случае необходима непрерывная деятельность по установлению социальных связей, потребны возобновляющиеся серии обменов, в ходе которых взаимопризнание акторов пребывает в состоянии готовности и результативности. Таким образом, социальный капитал — это совокупность отношений, порождающих взаимополезные и взаимонацеленные действия. Он объективно присущ социальной структуре взаимодействий. А эти взаимодействия воплощаются в сетях поддержки — устойчиво поддерживаемых и развиваемых персональных отношениях между людьми в разных сферах жизни — на предприятии, в семье, по месту жительства. Важнейшей разновидностью подобного рода сетей являются сети межсемейной поддержки. Они способны дать ее членам ощутимую экономию ресурсов, обеспечить их выживанию и даже восхождение. Сеть дает ощутимый эффект совместных усилий, который распространяется не только на данный момент, но и на достаточно отдаленное будущее. Таким образом, сеть — это система социальных связей и отношений, где наблюдается движение ресурсов, где имеет место фактическая или отложенная польза и где есть выбор конкурирующих вариантов. Образующими элементами сети выступают: любые неформальные связи и отношения, всевозможные движения ресурсов, наличная или отложенная польза, а также выбор альтернативных вариантов. Сеть поддержки — это не^ только движение, но и обращение ресурсов, не просто связи, а паутина отношений, которая носит непосредственно личный или же квазиличный (т.е. воплощаемый с помощью знакомства через посредников-брокеров) характер. Проблематика сетей очень важна именно в постсоветском обществе, где существует заметный дефицит социальных институтов.

Во-вторых, анализ первичных материалов, свидетельствующих об эволюции повседневных взаимоотношений крестьянских домохозяйств, которые (отношения) можно расценивать в рамках настоящей работы как инобытие социальных сетей, показывает, что в истории российского крестьянского двора обнаруживается системная картина постепенной, растянутой на десятилетия, трансформации междворовых отношений в направлении их частичного или полного распада. Иначе говоря, наблюдается не что иное, как трансформация органических социальных связей преимущественно в искусственные, произвольно выстроенные. Но именно — преимущественно, поскольку в пределах различных социально-территориального сообществ остаются некие связи, неуничтожимые и функционально специализированные. Эти сетевые структуры являются, несомненно, результатом дефицита социальных организаций и институтов, явственно обнаружившегося на стыке советской и постсоветской эпох. Но именно подобного рода социальные трансформации позволяют ставить и исследовать проблему функционирования социального капитала и сетей поддержки как его центрального элемента.

В-третьих, обнаружена и исследована неразрывность сетей межсемейной поддержки и неформальных экономических практик, — неразрывность, отчетливо заметная в крестьянской повседневности. Параллельное, сопряженное рассмотрение этих двух социальных феноменов позволяет понять модели выживания, а также попытки решения некоторых стандартных жизненных проблем (образование, лечение, трудоустройство и пр.), которые зачастую требуют мобилизации не столько экономического, сколько социального капитала.

Далее, в ходе анализа современного состояния крестьянского семейного двора было установлено, что стратегии выживания в социальной практике крестьянских дворов принципиально базируются на комбинации чисто экономических и морально-экономических действий, направленных не только на воспроизводство конкретной семейной единицы, но и более широкомасштабных социальных организаций (кланов, соседских объединений, территориальных общностей). Это означает, что конкретные семейные тактики сознательно встроены в такого рода стратегии, которые возникают и эволюционируют как социальные процессы, опирающиеся на нормы и социально-культурные факторы, характерные для межсемейных структур. Закономерен вывод, что самоуправление как принцип построения гражданского общества наиболее результативно и социально востребовано именно на данном этапе развития социально-территориальных общностей сельской России.

В итоге, как показал анализ записанных в ряде сельских регионов России нарративов, село, опирающееся на исторически длительные традиции общинности и коллективизма, до сих пор не утратило относительной прочности семейных связей и норм традиционной семьи. Более того, село во многом выживает сегодня именно благодаря этим силам социального «притяжения». Формировавшаяся в течение столетий традиция «коллективного действия» предопределяет устойчивость сельских миров в условиях разрушительных для них колебаний внешней политико-экономической среды. Семьи, не распавшись на отдельные корпускулы, удерживаются в неком едином силовом поле и, по этой причине способны превозмочь беспомощность государственной социальной политики, приспосабливая и обогащая ее посредством активной практики перераспределений в межсемейных экономических сетях. Разумеется, к сожалению, несмотря на несомненный социальный эффект, данный перераспределительный механизм не универсален. Как мы попытались показать, помощь не является безусловной, и поэтому не может распространяться на всех нуждающихся членов сельского сообщества, так как строится хотя и не на полной эквивалентности, но в немалой степени на принципах возвратности и взаимности. В конечном счете, изученный механизм межсемейных отношений в современных условиях выполняет компенсаторную функцию, придает устойчивость семейной экономике в условиях, когда сфера действия более развитых форм обмена, основанных на денежном обращении, резко сокращается. В переходные периоды возврат к более примитивным формам хозяйственной жизни выступает как мощный стратегический фактор, обеспечивающий выживание и сохранение экономического потенциала семьи для последующего встраивания в новую систему экономических отношений.

Дальнейшее исследование проблематики социального капитала, реализующегося в межсемейных поддерживающих сетях целесообразно проводить на примере городских социально-территориальных общностей. Не исключено, что именно в урбанизированной среде можно обнаружить новые сложные формы социального капитала, который является одним из фундаментов совладания с жизненными трудностями и, одновременно, воплощает в себе социальные изобретения субъектов, пытающихся сохранить и развить повседневные жизненные умения и привычки.