История вексельного законодательства

Первоначально вексель развивался в области обычного права, и чем шире распространялось влияние итальянских банкиров и купцов,^[1]

тем однообразнее становился тип европейского векселя. Городские статуты, записывавшие вопросы вексельного права, выработанные практикою, не расходились слишком далеко и не подрывали единства типа.

Опасность многообразия возникла с того момента, когда векселя стали предметом законодательного определения. Законодатели, стремясь внести определенность в отношения, возникающие по поводу выданного векселя, упускали из виду, что малейшие различия отражались крайне вредно на обращаемости векселя.

Первый вексельный устав как самостоятельный законодательный источник появился в Болонье в 1569 году. Затем появляются вексельные уставы, как в других городах Италии, так и на севере, в Нидерландах. Особенно богат вексельным законодательством XVII век. Во Франции Ordonnance de commerce 1673 года дает образцовое нормирование вексельного отношения и потому получает фактически применение далеко за пределами Французского государства. В Германии особенною известностью пользовался лейпцигский устав 1682 года, представлявший собою лучшую конструкцию современного вексельного права.

Code de commerce в сущности воспроизводит прежнее французское вексельное право, но благодаря удачному и сжатому определению юридических отношений, а также в силу политических условий, французский тип векселя получил признание во всех романских и частью германских странах и даже в Польше. Французский тип характеризуется следующими признаками: а) вексель требует обоснования сделки, а потому должна быть указана валюта; Ь) передаваемость векселя вытекает не из существа его, а из полномочия, выраженного в словах «или его приказу»; с) вексель предполагает непременно перемещение денег, поэтому для него существенное значение имеет distantia loci.

В половине XIX столетия французское влияние в области вексельного права, как и вообще торгового права, было сломлено германским авторитетом, благодаря изданию в 1848 году общегерманского вексельного устава, значительно отступившего от французских начал. Германский тип векселя стал вытеснять французский из занятой им ранее территории почти всюду; даже романские законодательства поддались новому влиянию, Италия, Испания и Бельгия, в большей или меньшей степени, изменили французскому образцу.

Германский тип характеризуется следующими чертами: а) вексель стал абстрактным обязательством, оторванным от его основания. Требование валюты признано излишним стеснением оборота и вредным для свободной обращаемости векселя. Следует заметить, что с течением времени указание валюты перешло в простую формальность, в звук пустой, вроде «валюта в счет»; Ь) ввиду постоянного обращение векселя из рук в руки, постоянного перехода от одного лица к другому передаваемость стала его обыкновенной принадлежностью, которая предполагается сама собою. В противоположность французскому типу, где передаваемость не предполагается пока не дана в приказе, германский тип признает передаваемость, пока она не исключена оговоркой; с) вексель, как документ, составляет единственную основу вексельного обязательства. Обстоятельства, не нашедшие себе выражения в самом документе, не имеют никакого значения для оценки вексельных обязанностей, и наоборот, все, отмеченное на векселе, имеет значение достоверности. Это принцип материальной строгости. Соответственно тому документ должен быть внешним образом отмечен, как вексель. Соответственно материальной строгости падает прежде столь важная формальная строгость. Личное задержание всюду отменяется', а вексельный процесс теряет свою самостоятельность и сливается с общим сокращенным производством.

Некоторые особенности представляет английское право, выраженное в законе 18 августа 1882 года, который позволяет говорить об английском типе векселя: а) вексель сближается с чеком и, подобно последнему, может быть дан на предъявителя; Ь) допускается осложнение вексельного обязательства процентами; с) признан условный акцепт; d) протест необязателен.

• [1] En dos, in dorso, in dosso.