Зрелище в контексте городского хронотопа

Город как эффективное средство тиражирования эмоциональной жизни

Если исходить из социально-психологических механизмов общения (в данном случае городского), то городскую культуру можно представить реальностью со специфическими особенностями восприятия пространства и времени. В результате того, что ритм в городе по мере его развития изменяется, возникает особое взаимопроникновение пространства и времени, понимаемых как категории культуры²⁸².

Это взаимопроникновение в литературе названо хронотопом. Рассматривая литературу прошлого, М. Бахтин пришел к необходимости проанализировать слияние ее пространственных и временных особенностей как выражение определенного образа жизни²⁸³. Понятие «хронотоп» им заимствовано из биологии. Некоторыми исследователями оно используется при определении коммуникативной ситуации города или локального знакового поля. «Ситуация, в которой осуществляется коммуникативное воздействие, определяется набором пространственных и временных констант, — пишет А. Брудный. — Типические сочетания таких констант могут быть системно охарактеризованы как „хронотопы“»²⁸⁴. В зависимости от того или иного хронотопа возникают информационные контакты и межличностные отношения.

Для нашей проблематики важной является задача определения коренных различий в средствах общения, которые существуют в традиционной культуре и культуре городской и зависят от особенностей хронотопов. В зависимости от строения того или иного хронотопа находятся и особенности коллективной и групповой эмоциональной жизни и средства ее регуляции (в частности, развлечения и разных его форм).

Если в исследовании пространственно-временных форм городского общения наукой уже сделаны определенные успехи, то социально-психологический аспект этого общения изучен недостаточно. Объяснить социально-психологический аспект общения в городе, вскрыть особую природу потребности в развлечении, возникшую в городской культуре, а также объяснить иерархию способов общения в коммуникативной ситуации конкретного города во многом способна идея о суггестии и контрсуггестии Б. Поршнева²⁸⁵. Этого явления касались многие отечественные исследователи, начиная с Н. Михайловского и В. Бехтерева.

Однако до Б. Поршнева мало обращалось внимания на другой элемент общения — контрсуггестию или феномен, противостоящий суггестии, т. е. внушаемости.

Д. С. Лихачев показал, что восприятие и фиксация времени в средневековой России зависели от территориального расположения города, княжества, монастыря или церкви. Исходя из этой связанности времени и пространства, Д. Лихачев пользуется термином «местное время»²⁸⁶. В хронотопе традиционной культуры тиражирования эмоциональной жизни быть не могло. Общение, которое сводилось к непосредственным, устным формам, происходило в ограниченном и замкнутом пространстве. В нем могли принимать участие многие люди, но при этом пространство общения оставалось ограниченным, посредника в этом общении еще не было. Зрелищные формы являлись выражением таких устных форм общения и пространственно-временных особенностей традиционной культуры в целом. Хронотопы общения в традиционной культуре в виде отдельных поселений были самостоятельны и замкнуты: между ними не было точек соприкосновения. Но эта пространственная замкнутость оказывалась одновременно и средством регуляции эмоциональной жизни. На пространственном обособлении общностей возникал особый социально-психологический механизм общения. Он представлял знакомую оппозицию «мы» и «они»²⁸⁷.

Хронотоп города Новейшего времени строился по иным закономерностям. Здесь пространственное разделение уже не могло быть регулятором коллективных эмоций. Интенсивность общения в городе приводит к тому, что эмоционально окрашенное переживание мгновенно выходит из границ замкнутой группы, где оно возникает, становясь массовым переживанием. Это было новым социально-психологическим явлением, проявившимся лишь в городе Новейшего времени. Именно поэтому на рубеже XIX—XX вв. феномен внушаемости или суггестии начинает исследователей интересовать. Суггестию Б. Поршнев называет «исходным субстратом» психологических отношений между людьми, как элементарное общественно-психологическое явление, с которого историк и социолог должны начинать исследование²⁸⁸.

Количественная сторона механизма массовой эмоции приводит к новым качественным признакам коллективной эмоциональной жизни. Расширяясь в пространстве, эмоция становится и более интенсивной. Принимая во внимание эту закономерность, можно утверждать, что в социально-психологическом отношении хронотоп города оказывается эффективным способом тиражирования эмоциональной жизни.