Развитие представлений о рефлекторной природе поведения в XVIII веке

Глубокие экономические и социальные преобразования западноевропейских государств в XVIII в. были связаны с переходом от феодализма к капитализму. Англия становится в авангарде индустриально развитых стран, во Франции совершается политическая революция. На смену мрачному средневековью пришла эпоха Просвещения, подобно эпохе Ренессанса знаменующая собой взлет науки и культуры. И действительно, западноевропейское Просвещение во многом напоминало Возрождение: сходными были и гуманистические идеалы, и преклонение перед' античностью, и переоценка старых традиций и авторитетов. Расцвету науки и искусств в значительной мере способствовал прогресс реальных знаний о природе, необходимых для развивающегося материального производства, торговли и мореплавания.

Распространение рефлекторного принципа на область сознательной деятельности человека

Достижения научной мысли XVII в., и прежде всего картезианства, предопределили важный этап развития естественнонаучных знаний и освобождения науки от религиозных догм. В XVII в. механистический детерминизм имел прогрессивное значение для науки, выступая как оппозиция схоластике. Однако в XVIII в. картезианство воспринимается уже как метафизическая мировоззренческая система, главным недостатком которой считали умозрительность основных построений и недооценку значения эксперимента 'В изучении природы человека. Ученые (и прежде всего — физиологи^[1]), проникая в специфику живого, испытывали неудовлетворенность сугубо механистическим подходом, хотя он когда-то дал толчок к развитию естественных наук. Требовались определенный пересмотр научного багажа, разработка новых теорий и совершействование методов исследования.

Благодаря достижениям И. Ньютона в области физики возникли идеи о качественно различных формах движения материи. В частности, Ньютон утверждал, что весь мир заполнен эластичным эфиром, и вибрирующее движение этой среды должно постоянно передаваться организму при помощи его основных «проводящих путей» — нервов. Таким образом, в основе мышечного сокращения лежит распространение по нерву упругой волны. Это предположение Ньютона оказалось важным для физиологов и во многом изменило их точку зрения на природу нервного возбуждения.

Кроме материалистических взглядов продолжают развиваться и виталистические идеи, зародившиеся в прошлом столетии. Главный представитель витализма XVIII в. Г. Э. Шталь опубликовал в 1708 г. сочинение «Теория медицинской истины» ^(«Theoria medica vera»). В нем обосновывалось следующее положение: все происходящее в живом организме принципиально отличается от процессов, протекающих в безжизненном предмете, ибо всем живым руководит «чувствительная душа» («animata sensitive»). Шталь вновь возвращается к идее о Том, что душа является фактором, приводящим в движение тело. Однако душа («жизненная сила»), руководящая организмом и направляющая его деятельность, по мнению Шталя, не имеет ничего общего с разумом.

Несмотря на это, все большее значение для становления нового мировоззрения приобретают достижения медицины, биологии и физиологии. Один из ведущих деятелей французского материализма эпохи Просвещения — врач Жюльер Офре де Ла— метри (1709—1751) стоял на позициях механистической теории человеческого тела Декарта. В своей первой книге «Естественная история души» (1745) на основе данных сравнительной анатомии он делает вывод, что однотипное строение тела животных и человека может свидетельствовать в пользу сходства их психической деятельности. Более того, между умом человека и животных существует лишь количественное различие. Характеризуя значение мозга в умственной деятельности животных и человека, Ламетри отмечает, что в мозговой ткани для каждого чувства есть определенный участок, воспринимающий те или иные (зрительные, слуховые и т. п.) сенсорные впечатления. Отрицая учение Декарта о «врожденных идеях», он полагал, что поведение животных и человека представляет собой результат отражения чувственных впечатлений на «мозговом экране». Таким образом, физиологическое (состояние тела) всецело обусловливает психическое (состояние души) посредством ощущения и восприятия. В связи с этим и само чувствование трактуется им как функция материального тела.

Рассматривая вопрос о механизмах реализации таких высших психических функций, как восприятие и память, Ламетри полагает, что мозг работает на основе ассоциации: последовательно поступающие в мозг впечатления оказываются связанными между собой и при воспоминании об одном из них остальные также актуализируются в сознании.

В 1747 г. Ламетри анонимно опубликовал в Голландии трактат «Человек-машина», в котором он высказал механико-материалистическую концепцию жизни, типичную для эпохи Просвещения. По сути, Ламетри сделал то, на что не решился Декарт: поставил знак равенства между человеком и машиной, распространив рефлекторный принцип на. всю человеческую психику (включая сознательные процессы). Вместе с тем он был не согласен с Декартом, ‘утверждавшим, что животные являются лишь простыми автоматами, лишенными способности не только думать, но и ощущать и чувствовать. Согласно Ламетри, человек и животные созданы из одной «глины» и представляют собой искусно построенные природой механизмы («чувствующие машины»). Подчеркивая такое важное свойство живых тел, как внутренняя активность, Ламетри сравнивал человеческий организм с самозаводящимся часовым механизмом, находящимся в беспрерывном движении и действии. Природа — творец человека; основным принципом жизни является выживание наиболее приспособленных организмов. Задолго до Ч. Дарвина им были высказаны идеи о генетической связи всего живого в природе, о единстве происхождения растений и животных, о постепенном совершенствовании живого мира. Человека отличает от животных лишь большее количество потребностей (которые Ламетри считал «мерилом ума») и, следовательно, более высокий уровень мышления. Специфическая особенность человеческого разума состоит в сравнении и комбинировании представлений, возникающих на основе ощущений и памяти. Высшие психические функции организма возникают в результате усложнения способности ощущать. Таким образом, единственным критерием истины и источником человеческого познания Ламетри считал ощущение, возникающее у человека в результате внешнего воздействия.

Распространение рефлекторного принципа на область духовной деятельности позволило преодолеть барьер между механистическим и метафизическим пониманием единой природы человека и имело большое значение для развития представлений о механизмах поведения и психики человека. Эстафету Ламетри принял другой французский философ-материалист — Пьер Жан’Жорж Кабанис (1757—1808), поставивший в центре обсуждения проблему ощущений: По его мнению, «физическая природа человека» первична, тогда как сознание («моральная природа») вторично и производно. Кабанис считал, что сознательная деятельность человека зависит главным образом от деятельности его внутренних органов, прежде всего — мозга, получающего информацию о различных приходящих извне раздражениях. Мозг предназначен для того, чтобы продуцировать сознание и производить мысль, подобно тому, как любой другой орган тела предназначен для отправления той или иной физиологической функции организма. Внешние раздражения воспринимаются мозгом и тем определяют его функции. Процесс мышления протекает следующим образом: по нервам в мозг поступает отдельная информация о каждом внешнем воздействии, с которым организм сталкивается в данный момент? приходящий информационный поток приводит мозг в активное состояние, запуская процессы внутримозговой «механики», направленные на переработку бессвязных ощущений в целостные идеи и представления. Продуктом деятельности мозга является мысль, выраженная средствами языка, мимики, жестов, письменных знаков. Кабанис выдвинул представление о трех уровнях поведения: рефлекторном, полусознательном и сознательном. Этой иерархии уровней поведения соответствовала иерархия уровней регуляции деятельности человеческого организма. При этом низший (рефлекторный) уровень регуляции поведения способен обеспечить автономную работу органов тела даже при выключении высших (сознательных) уровней регуляции. Вместе с тем Кабанис признавал, что как низший уровень, обеспечивающий реализацию автоматизированных рефлекторных актов, так и высший уровень — сознательное руководство поведением зависят от условий внешней стимуляции и работы мозга.

Среди ученых XVIII в. выделяется швейцарский естествоиспытатель Альбрехт Галлер (1708—1777), которого по праву считают основателем экспериментальной физиологии. С именем Галлера связано дальнейшее развитие теории раздражимости (напомним, что понятие раздражимости было введено в науку в XVII в. Ф. Глиссоном). В 1747 г., изучая механизм мышечного сокращения и нервной возбудимости (предмет весьма традиционный для физиологических исследований в XVIII в.) с помощью различного рода раздражителей (механического прикосновения, воздействия химических веществ и т. п.),^[2] Галлер предположил, что сокращение мышц обусловлено специфической раздражимостью мышечных волокон. Это и легло в основу его теории раздражимости. Галлером были установлены следующие свойства мышечных волокон: упругость, способность сокращаться при раздражении соответствующего нерва и ее самой. Галлер ввел также’понятие о соотношении сокра;

щения и раздражения: степень раздражимости того или иного * участка определяется величиной его сокращения при воздействии; и движение тем сильнее, чем больше раздражение. Таким образом, подчеркивалось значение стимула как важнейшего* фактора, обусловливающего переход организма от состояния покоя в деятельное состояние. Рассматривая понятие раздра-. жимости на примере мышечных реакций, Галлер предположил существование «мышечной силы», присущей только мышечным волокнам. Раздражение изолированного нерва в противоположность мышце не приводило к его сокращению, т. е. нервы, по Галлеру, не обладали раздражимостью. Поскольку их функция состояла в проведении посредством «нервной силы» того или иного раздражения от чувствительных рецепторов к мозгу и оттуда — к исполнительной мышце, Галлер наделил нервы таким свойством, как чувствительность. В 1752 г. Галлер разработал теорию, согласно которой органы тела, как целостные системы, действующие на основе нервно-мышечной координации, обладают двумя основными свойствами — раздражимостью и чувствительностью. По мнению Галлера, непроизвольные движения, возникающие либо в результате функционирования внутренних органов, либо вследствие раздражения самой мышцы какими-либо физико-химическими агентами, составляют фундаментальный слой простейших элементов поведения, обусловливающих переход организма от состояния покоя к состоянию движения. (При этом Галлеру удалось правильно определить функции мозжечка, показав важное значение этого участка мозга в координации движений и регуляции мышечноготонуса.) В свою очередь, на этот элементарный уровень надстраиваются более высокие уровни регуляции, вплоть до сознательного управления поведением.

В 1766 г. Галлер закончил работу над сочинением «Элементы физиологии человеческого тела», над которым трудился почти десять лет. Восемь томов этого фундаментального исследования долго оставались наиболее авторитетным руководством по физиологии. Галлер тесно связал физиологические функции организма человека с его анатомическим строением. Он считал физиологию «оживленной анатомией» («anatomia animata»), He только подчеркивая этим, что в основе новой области знаний лежат наблюдение и опытное исследование живогоорганизма, но и ставя полученные результаты на службу медицине. Описывая функции целостного организма, Галлер обращал внимание как на совокупную 'деятельность различных органов в реализации той или иной жизненно важной функции, так и на их автономную активность. Например, изучая деятельность сердца, Галлер пришел к выводу, что биение сердца (так называемая автоматия сердца) осуществляется независимо от деятельности головного и спинного мозга — за счет собственной энергии органа. По мнению Галлера, сердце — наиболее раздражимый орган, но его функционирование не зависит от деятельности центральной нервной системы. Таким образом, в товремя, когда еще не была досконально изучена роль нервной системы в регуляции физиологических функций, Галлер выдвинул предположение, что сложные двигательные акты организма обусловлены возбуждениями, идущими как от «периферии», так и от «центра», предопределив тем самым направление научных поисков будущего. По его мнению, существует целый ряд неосознаваемых психических функций (Галлер назвал их «темными восприятиями»), которые не требуют участия «души» и представляют, собой непроизвольные автоматические действия, обеспечивающие организму значительную долю автономии движений. Кроме того, признавалось, что любой нервный акт всегда обусловлен как собственным состоянием и «способностями» органа, -так и импульсами, приходящими к этому органу из «центра» — мозга. Эти идеи имели большое значение для дальнейшего развития рефлекторной теории.

Английский физиолог Роберт Витт (1714—1766) в опубликованном им в 1751 г. «Очерке о жизненных и других непроизвольных движениях животных» обосновал значение спинногомозга как нервного центра, управляющего некоторыми движениями организма. При этом Витт отметает старое метафизическое понятие «животные духи», заменяя его термином «влияние нерва».

Попытка пролить свет на природу декартовских «нервных флюидов» принадлежит итальянскому анатому и физиологу Луиджи Гальвани (1737—1798). В 1780 г. Гальвани, изучая действие электрических разрядов на мышцы лапок лягушки, открыл сокращение мышц без разрядов — в результате прикосновения к ней двух разных металлов. Его сообщение об открытии «животного электричества» было опубликовано в «Трактате о силах электричества при мышечном движении» (1791). В 1797 г. Гальвани удалось доказать, что мышца лягушки сокращается и без прикосновения к ней металлов—в результате непосредственного ее соединения с нервом. Однако, несмотря на эти открытия, вопрос о «душе» так и не был снят с повестки дня.

Кроме групп произвольных и непроизвольных нервных актов, Витт выделяет еще одну — группу смешанных нервных реакций, считая, что непроизвольный автоматизированный акт может стать произвольным, если изменятся создавшие его условия и возникнет необходимость поиска целесообразного решения стоящей перед организмом задачи. Кроме того, сознательные процессы (воля, ум) могут активно вмешиваться в ход и осуществление жизненных функций, изменяя их течение. И наоборот, одна лишь мысль или воспоминание о каком-либо совершившемся в прошлом акте может вызвать к жизни и сам этот акт (что называется «слюнки текут»). Таким образом, Витт предпринял попытку вновь объединить непроизвольные и произвольные нервные акты, но на основе системного биологического принципа — идеи развития поведения. Эти две основные формы поведенческих актов находятся в подвижном взаимодействии, характер которого зависит от условий внешней среды и •состояния субъекта. Вместе с тем Витт считал, что нет ни одного непроизвольного акта, который не содержал бы (хотя бы в остаточном виде) сознательного начала, понимая под последним некий единый «чувственный принцип» деятельности центральной нервной системы и организации поведения. Таким образом, в классической декартовской схеме рефлекса («стимул— реакция») стало намечаться еще одно—г среднее — звено, ставящее детерминантой поведения текущее состояние центральной нервной системы.

• [1] Одной из первых работ в области физиологии стало сочинение нидерландского врача, ботаника и химика Германа Бургаве «Наставления помедицине» (1708), где приведены накопленные к тому времени знания остроении и функциях человеческого организма. В конце XVIII в. немецкийврач и физиолог Иоганн Христиан Рсйль (1759—1813) начинает издаватьпервый физиологический журнал — «Archiv fur Physiologie1 (1795).
• [2] Галлер попытался также применить подобные методы, чтобы определить чувствительность мозгового вещества.