Готфрид Вильгельм Лейбниц

дентом. Благодаря знакомству Лейбница с Петром I в России также была открыта академия наук. Последние годы Лейбница прошли беспокойно. Сын умершего к тому времени герцога Брауншвсйг-Люнсбургского плохо относился к нему и, став королем Англии, не пригласил к английскому двору, а оставил в Ганновере в прежней должности. К этому же периоду относится и известный спор Лейбница с Ньютоном. В 1714 г. Лейбниц тяжело заболел, его состояние периодически то ухудшалось, то улучшалось. В 1716 г. он простудился и умер, это событие осталось незамеченным, за его гробом шел только личный секретарь.

Основные труды. «Рассуждение о метафизике», «Новая система природы и общения между субстанциями, а также о связи, существующей между душою и телом», «Новые опыты о человеческом разуме», «Опыты теодицеи о благости Божией, свободе человека и начале зла», «Монадология», «Об искусстве комбинаторики», «Об истинном отношении круга к квадрату».

Философское учение, Лейбниц, как и Спиноза, в определенном ключе пытался переосмыслить и объединить все имеющиеся на тот момент философские знания от Античности до своего времени, включая не только греческую, римскую, но и китайскую философию. Лейбниц предполагал, что мир состоит из монад, неделимых сущностей, в основе которых лежит психическое. «Монада, о которой мы будем здесь говорить, есть не что иное, как простая субстанция, которая входит в состав сложных; простая — значит не имеющая частей»^[1]. Психическое неуничтожимо, в этом смысле все души бессмертны. Также психическое не подчиняется законам механики, а существует сообразно собственным законам, гак Лейбниц вводит в науку психический детерминизм. По мнению Лейбница, существуют простые монады, а также сложные субстанции, состоящие из простых (агрегаты). Монады сотворены Богом, при этом могут быть уничтожены. Каждая монада — замкнутая внутри себя частица, изменяющаяся и в своем изменении неизменная. Все изменения монады связаны с внутренними причинами, поскольку внешняя причина по причине замкнутости монады в себе воздействовать на нее не может. Взаимовлияние простых монад может происходить только через посредство Бога, поэтому физически простая монада не может повлиять на изменение внутри другой монады. Каждая монада содержит в себе все, являясь живым зеркалом Вселенной, но не может это все осознать. «Каждая сотворенная монада представляет всю Вселенную, но отчетливее представляет она то тело, которое собственно с ней связано и энтелехию которого она составляет, и как это тело, вследствие связности всей материи в наполненном пространстве, выражает всю Вселенную, так и душа представляет всю Вселенную, представляя то тело, какое ей в частности, принадлежит»^[2]. Тело — естественная (природная) машина. Ни одна душа, кроме Бога, не освобождена от тела. Все тела изменяются, постепенно развиваясь и свертываясь. Полное преобразование тела возможно (из гусеницы в бабочку), но переселения душ не бывает, хотя телесные изменения могут быть кардинальны. Тело не столько соединено с душой, сколько существует согласно с ней, при этом каждое живет по своим законам. «Душа следует своим законам, тело — также своим; и они сообразуются в силу гармонии, предустановленной между всеми субстанциями, так как они все суть выражения одной и той же Вселенной»^[3]. Так Лейбниц обосновывает психофизический параллелизм.

Изменение в состоянии монады Лейбниц называл перцепцией, которое должно быть отличаемо от апперцепции, т. е. сознания. Перцепции, по мнению Лейбница, могут быть неосознаваемыми, таким образом, он впервые выдвигает идею бессознательного как элемента психики. Перцепции порождают стремления, следовательно, познающее начало первично по отношению к мотивации. Основные свойства монад — это стремления и восприятия, активное и пассивное начала.

Простые монады — энтелехии — несут в себе лишь неотчетливые восприятия и их изменения. Монады-души — более сложные субстанции, обладающие стремлениями, более четкими восприятиями и памятью. Монады-духи (разумная душа) отличаются большей сложностью и наличием сознания и самосознания, принадлежат человеку. Несмотря на то, что человеческая душа стоит выше всех других монад, она включает в себя все предыдущие ступени развития и может находиться как в бессознательном состоянии, так и в состоянии смутных восприятий, а также ясно осознавать.

Память имеет ассоциативный механизм, представляя собой последовательность идей, в этом свойстве она подобна, но не тождественна рассудку. Лейбниц считал, что люди, действующие на основании чувственного восприятия и памяти, сходны с животными, как, например, собака при виде палки вспоминает о боли, причиненной ей палкой. Ясность познания наступает с помощью разума и научного знания. «Равным образом через познание необходимых истин и через их отвлечения мы возвышаемся до рефлексивных актов, которые дают нам мысль о том, что называется я, и усматривать в себе существование того или другого; а мысля о себе, мы мыслим также и о бытии, о субстанции, о простом и сложном, о невещественном и о самом боге, постигая, что-то, что в нас ограничено, в нем беспредельно. И эти-то рефлексивные акты доставляют нам главные предметы для наших рассуждений»^[4]. Эволюция психического воплощает принцип непрерывности в работах Лейбница.

В гносеологии Лейбниц утверждает, что истины разума — истинны, а истины факта — ложны, что объяснимо через их происхождение. Знание разума имеет божественное происхождение, поскольку все понятия — порождения Бога, как и вещи, изменяемые по его воле. «Рефлексия — внимание, направленное на то, что заключается в нас, и чувства не дают нам вовсе того, что мы приносим уже с собой. Если это так, то можно ли отрицать, что в нашем духе имеется много врожденного, так как мы, так сказать, врождены самим себе, и что в нас имеются бытие, единство, субстанция, длительность, изменение, деятельность, восприятие, удовольствие и тысячи других предметов наших интеллектуальных идей? Так как эти предметы непосредственно и всегда имеются в нашем разуме (хотя мы, отвлеченные своими делами и поглощенные своими нуждами, не всегда сознаем их), то нечему удивляться, если мы говорим, что эти идеи вместе со всем тем, что зависит от них, врождены нам. Я предпочел бы поэтому сравнение с глыбой мрамора с прожилками сравнению с гладким куском мрамора или с чистой доской — тем, что философы называют tabula rasa. Таким же образом идеи и истины врождены нам подобно склонностям, предрасположениям, привычкам или естественным потенциям (virtualites), а не подобно действиям, хотя эти потенции всегда сопровождаются соответствующими, часто незаметными действиями»^[5]. Эмпирики в своем познании подобны животным, поскольку, как и последние, ориентируются только на опыт.

Учение Лейбница служит своеобразным переходом к немецкой классической философии. Предложенное им деление психической активности на перцепцию и апперцепцию ляжет в основу психологических концепций Канта, Вундта и других. Теория бессознательного (малых перцепций) феноменологически расширит предметную область психологии, ограничивавшуюся понятием «сознание». Впоследствии бессознательное или неосознаваемое станет одной из ключевых проблем теоретической и практической психологии.

• [1] Антология мировой философии. Т. 2. С. 450.
• [2] Там же. С. 459.
• [3] Антология мировой философии. Т. 2. С. 462.
• [4] Там же. С. 455.
• [5] Антология мировой философии. Т. 2. С. 468.