Строительно-архитектурная и сетевая метафоры как языки описания идеалов научного знания; интегративные тенденции

Стадиальность в развитии наук связывается в том числе и с представлениями об идеале описания научного знания, которые сменяют друг друга. Этот идеал играет важную роль при размежевании с околонаучными или принципиально ненаучными формами общественного сознания. Строится он, как говорилось ранее в гл. 1, с помощью различных форм и уровней методологической рефлексии (философской, общенаучной, конкретно-научной). Классический идеал сложился в естественных науках и включал представления о наличие некоторых «фундаментальных свойств» материи, знание которых (раскрытие которых) позволяет вывести свойства " кирпичиков" (элементов), из которых строится Вселенная (ср. с понятием «мироздание») или, по крайней мере, ее каркас. Эти представления, сложившиеся еще в рамках классической науки, часто носят название " строительно-архитектурной метафоры" .

Но становится все более очевидным, что подобный идеал научного знания исторически ограничен, и уже в рамках самих естественных наук, в том числе в физике, начинают складываться конкурирующие представления об идеале научного знания. Здесь следует выделить тенденцию к замене «строительной» метафоры на " сетевую" . Она стала развиваться по мере того, как становилась все более очевидной перспектива рассматривать мир не как построенный на «твердых» основаниях, а представлять его в динамической взаимосвязаности событий (в сети динамических отношений). Это означает возможность более или менее адекватно, хотя и всегда приблизительно, описать его как сеть взаимосвязанных, но гибких и постоянно перетекающих друг в друга понятий и теорий, ни одна из которых не является более фундаментальной, чем другие.

Итак, на постнеклассической стадии науки природа (физический мир) уже не может быть сведена к фундаментальным сущностям вроде «кирпичиков» материи, но должна пониматься исключительно на основе внутренней связности, «прошнурованности» отдельных компонентов, «логически связанных друг с другом и в самих себе». Новый подход, названный «бутстрэпной» гипотезой и даже «бутстрэпной» философией, провозгласил отказ от строительноархитектурной метафоры в науке.

Лидер этого направления Джефри Чу, создавая новую единую теорию субатомных частиц, «не только отказывается от идеи фундаментальных „кирпичиков“ материи, но вообще не принимает фундаментальных сущностей — констант, законов или уравнений. Материальная Вселенная рассматривается как динамическая сеть взаимосвязанных событий. Ни одно из свойств какой-либо части этой сети не является более фундаментальным: все свойства одной части вытекают изсвойств других частей и общая связанность взаимоотношений определяет структуру всей сети» [Капра Ф., 1996, с. 43−44].

Именно отрицание абсолютно «твердых» (незыблемых) оснований любого научного знания (в том числе естественнонаучного) вызывает неприятие зарождающейся новой парадигмы многими учеными — считает Чу: «Вся идея пауки в некотором смысле противоречит „бутстрэппому“ подходу, потому что ученый хочет, чтобы вопросы были ясно сформулированы и могли получить недвусмысленную экспериментальную проверку. „Бутстрэпной“ же схеме свойственно не считать абсолютными никакие понятия; мы всегда готовы обнаружить слабость в старых понятиях. Мы постоянно развенчиваем понятия, которые считались фундаментальными и использовались для постановки вопросов» [Там же, с. 43−44].

В такой сети отношений без твердых оснований описание предмета может начаться во множестве различных мест. Здесь нет ясной начальной точки. Невозможно предсказать свойства какого-то объекта и вывести результаты определенного взаимодействия, исходя из свойств «кирпичиков» и некоторых фундаментальных законов. Появление новых объектов в сети приводит к перестройке всех отношений внутри нее, поскольку у всех остальных объектов также появляются новые свойства, которые к тому же невозможно предсказать заранее. Таким образом, научные теории никогда не могут дать полного и определенного описания реальности. Мы имеем дело только с последовательной аппроксимацией, приближением к истине^[1].

Если теория работает хоть в каком-то отношении, то она уже истинна в определенной аппроксимации. Рассмотрение ее ограничений — первый шаг к ее продвижению. Нет ни одного бесспорного факта, но возможны аппроксимации с большими или меньшими ограничениями. Теории, описывающие такую реальность, не могут быть ничем иным, как сетью взаимосвязанных понятий, ни одно из которых не является более фундаментальным, чем другие. По мере развития теории взаимосвязи в этой сети становятся все более определенными, а вся сеть — более сфокусированной (лучше «прошнурованной»).

Возможно, наука будущего будет представлять собой мозаику пересекающихся между собой теорий и моделей «бутстрэпного типа». Ни одна из них не будет более фундаментальной, чем другие (не будет нуждаться в «твердых основаниях»), и все они будут взаимосогласованными. Наука такого рода выйдет за пределы условных границ между дисциплинами, используя те языки, которые оказываются более подходящими для описания различных аспектов взаимосвязанной структурной ткани реальности. Перспектива превращения «бутстрэпной» теории в новую парадигму физического знания^[2] открывает пути для понимания любой науки как в принципе мультипарадигмальной.

Схожим образом обстоят дела и в психологии фактически на протяжении всего периода ее развития. Многие современные ученые склонны полагать это состояние кризисным и ждут чуда явления новой («подлинно научной») психологии, построенной на твердом фундаменте четко сформулированных законов из прочных «кирпичиков» достоверных фактов, армированных жестким концептуальным каркасом (см. гл. 9).

В рамках данного параграфа следует указать еще на один аспект постнеклассической картины мира. Это поиск интегративных оснований в построении картины мира. И целью будет выборочное представление концепций, поскольку они даются для демонстрации поля изменений в постнеклассических системах взглядов на мир и науку; их критический анализ выходит за рамки учебника. Но их примеры необходимы, чтобы не возникло предположения об одноуровневости теорий в рамках сетевой парадигмы.

Примером интеграционной направленности в построении систем знаний «обо всем» является развиваемая американским философом, психологом и писателем Кеном Уилбером (р. 1949 г.) концепция Космоса как всех форм бытия, включая сознание. Синтетическое соединение мистицизма и философии Востока и Запада, знаний о внешнем и внутреннем мире, науки и религии, восприятия (как основы естественных наук) и герменевтики — в этих и подобных интегративных интенциях духа, соединениях «узкой» и «широкой» науки им видится перспектива дальнейшего построения картины мира и человека в нем.

Три характеристики большинства постмодернистских подходов к науке выделил К. Уилбер [2004]:

• • конструктивизм, отражающийся в интерпретативном характере знаний о реальности (позже в гл. 8 интерпретативизм будет рассмотрен подробно);
• • контекстуализм как признание зависимости знаний и смыслов от контекстов, в которых они репрезентированы (при том, что нет ограничений в выборе контекстов);
• • интегральный аперспективизм, предполагающий множественность точек зрения и «сетевую логику» систем представления знаний; в его собственном подходе за этим стоят идеи соединения концепций «интегрального методологического плюрализма», «интегральной постметафизики», интегральной математики и т. д.

Эти характеристики интегрируются в понятии «холона» как названия саморегулирующихся открытых систем, которое было введено ранее А. Кестлером и развито Уилбером в интегральной теории сознания. На основе использования около 100 психологических теорий им была создана базовая сеть (master matrix) различных типов и моделей сознания, присутствующих как в мире психологических теорий и исследований, так и в мире психологических практик. «Логика сетей» рассмотрена им как диалектика части и целого.

Иной поворот в движении в сторону интеграции научных знаний был представлен в системе взглядов российского ученого ?. Н. Моисеева (1917−2000), выдающегося специалиста в области прикладной математики и механики, который отводил особую роль философии в решении глобальных проблем человечества. Он показал, что признание универсальности нелинейных процессов развития, обоснованных первоначально в естествознании, предполагает изменения в методологии социальных наук.

Применение теории самоорганизации к антропогенезу позволяет рассматривать XX в. как «век предупреждения человечеству». Когда новые взаимоотношения Человека и Природы " рождают новое понимание реальности, то это означает и новые действия, как-то меняющие окружающий мир, а следовательно, характер его эволюции" (выделено Я. М.) [Моисеев ?. Н., 1999, с. 97]. Духовный мир тоже следует общим законам универсального эволюционизма. Разные альтернативы и логики развития характеризуют мир людей на планете; и одной из альтернатив может оказаться гибель человечества (КОНЕЦ ИСТОРИИ, как это понимал Р. Коллингвуд). Выход лежит на пути коэволюции человечества и природы, развития ноосферогенеза в сторону единой системы правов в целях выживания всего планетарного сообщества. Вера в разум (коллективный интеллект), а не в иррациональные принципы выступает для Н. Моисеева той возможностью, которую не должно упустить человечество. Но важно отметить, что этот разум не связывается с редукцией к рациональному (в классическом его понимании). «Поскольку в окружающей нас реальности все и всегда подвержено действию случайностей и неопределенностей, то даже в случае процессов дарвиновского типа нельзя говорить о полной детерминированности. Можно лишь видеть тенденции, если угодно, «каналы эволюции…» [Моисеев ?. И., 1999, с. 259].

Таким образом, постнеклассической стадии развития науки свойственны не только сетевая парадигма организации знаний, но и существенные изменения в понимании общности системы знаний человечества. Конструктивный характер знания рассматривается в том числе и в контексте возможностей преодоления такого понимания сети, которое означало бы первенствующую роль процессов дезинтеграции. Столь разные основания необходимости интегративного — основанного на разных представлениях о философской антропологии — начала в знаниях, которые проиллюстрированы указанными концепциями, свидетельствуют также о том, что не следует смешивать представление постнеклассической картины мира только с постпозитивистскими его построениями.

Однако именно постмодернистские установки вызвали к жизни проблему, которая представлена в следующем параграфе.

• [1] Чу (и не он первый) справедливо утверждает, что «при тщательном анализе „факты“ в действительности оказываются приблизительными представлениями. <…> Грубо говоря, ученые никогда не имеют дело с истиной; они имеют дело с ограниченными и приблизительными описаниями реальности» [Каира Ф., 1996, с. 59]. Описывая избранные группы явлений, мы всегда вынуждены отбрасывать другие группы явлений как менее значимые в данном (интересующем нас) отношении. В принципе невозможно понять «все сразу», поскольку Вселенная безгранична во многих смыслах.
• [2] «Физик, который способен рассматривать любое количество частично удовлетворительных моделей без каких-либо предпочтений, уже именно поэтому бутстрэпщик» [Капра Ф., 1996, с. 43−44].