Основания одностороннего правособственнического эффекта

(извлечение доходов).

Является общепризнанным определение плодов и доходов как производительных приращений, т. е. поступлений, полученных в результате производительного использования имущества. Вещное право па такие приращения принадлежит собственнику вещиу доставившей эти приращения, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами, договором или не вытекает из существа отношений (ст. 136, абз. 2 п. 1 ст. 218 ГК; см. также п. 3 проектируемой ст. 240 Кодекса), т. е. тому, кому принадлежит вещное право на капитал, принесший эти приращения. Закон, иной правовой акт, договор об использовании этого имущества могут предусмотреть другое решение данного вопроса; оно может также следовать из существа отношений. До 1 октября 2013 г. применялось иное правило — о поступлении производительных приращений в собственность лица, законное использование имущества которым привело к их образованию. Изменение этого правила не привело, однако, к утрате актуальности сделанных нами ранее замечаний насчет того, что (1) доходы, извлеченные через нарушение чужого гражданского права (неправомерно полученные, незаконные^[1] доходы), могут быть истребованы от правонарушителя потерпевшим в качестве убытков (абз. 2 и. 2 ст. 15); (2) момент возникновения права собственности на плоды будет различным для различных категорий лиц, имеющих право на их получение в свою собственность. Последний вывод объясняется тем, что осуществление правомочия пользования капиталом, являющегося предпосылкой к присвоению приносимых им плодов, может иметь различный характер.

Собственник и обладатель «широкого» вещного права (хозяйственного ведения и оперативного управления) осуществляют его исключительно по своему усмотрению; в аналогичном положении находится доверительный управляющий чужим имуществом. Следовательно, плоды и доходы поступают в собственность таких лиц непосредственно вслед за моментом своего отделения от принесшей их капитальной вещи, т. е. в самый момент приобретения ими статуса вещей в гражданско-правовом смысле слова. Больше того, в отношении неправомерных действий третьих лиц нет надобности даже в особом акте отделения доходов, принесенных собственным имуществом: они и без такового отделения считаются поступившими в собственность и фактическое владение собственника плодоириносящей вещи. Иной подход привел бы к абсурдным выводам: так, например, хищение яблок с чужого дерева не могло бы служить поводом к виндикационному иску, поскольку сами яблоки к моменту их хищения не находились (да и не могли находиться) во владении собственника. В действительности этого и не нужно: соображение о том, что собственник нс отделял яблок, что они не имели статуса самостоятельных вещей, нс состояли в его владении и, следовательно, нс могли из такового выбыть, нс может служить основанием к отказу в иске.

Обладатель иного ограниченного вещного права пользуется имуществом в рамках, ограниченных целевым назначением имущества, усмотрением собственника, а иногда и иными определенными целями. Следовательно, для приобретения в собственность плодов от вещи, используемой на ограниченном вещном праве, ином, нежели право хозяйственного ведения или оперативного управления, необходимы акты 1) отделения плодов и 2) завладения ими со стороны пользователя. Молчаливое воздержание собственника от противодействия такому акту завладения и будет свидетельствовать о соответствии завладения усмотрению собственника. В таком положении находятся арендатор с вещным правом аренды^[2], залогодержатель с вещным правом залога, арендатор недвижимости, ипотечный кредитор и др.

Наконец, лицо, правомочие пользования которого входит в состав относительного права, не владеет имуществом и, следовательно, не может пользоваться им непосредственно, без участия в процессе пользования самого собственника. Это последнее обстоятельство предполагает, что для приобретения в собственность доходов, полученных лицом, основывающим возможность пользования относительным правом, необходима передача собственником капитала плодов и доходов, извлеченных его пользователем, в собственность последнего. По сути, такому пользователю принадлежит возможность требования части доходов, полученных от использования собственником своего имущества. Классическим случаем получения доходов лицом, имеющим относительное право на чужое имущество, являются требования ренты, дивидендов и процентов на вложенные средства.

В некоторых (нечастых) случаях действующее законодательство признает право на доходы (1) лица, нс имевшего юридического титула для пользования вещыо, и (2) лица, не являвшегося в момент извлечения доходов пользователем имущества. Первая группа слагается из случаев приобретения прав на доходы и неотделимые улучшения вещи добросовестным ее приобретателем (ст. 303 ГК) и приобретения прав на доходы неосновательно обогатившимся добросовестным лицом (ст. 1107). Вторая группа включает в себя специфический порядок распределения доходов между сособственниками (ст. 248, п. 3 ст. 257, п. 1 и 3 ст. 1043), унитарными предприятиями и собственником их имущества (абз. 2 п. 1 ст. 295, п. 2 ст. 297), залогодателем и залогодержателем (п. 3 ст. 346), арендатором и арендодателем (подп. 2 п. 2 ст. 614), доверительным управляющим, учредителем управления и бенефициаром (ст. 1023).

• [1] Социалистическое гражданское право знало особую категорию незаконных доходов — «нетрудовые доходы». Таковые подлежали взысканию в пользу государства.
• [2] Впрочем, норма ч. 2 ст. 606 ГК признает право собственности на доходы от использования арендованного имущества за любым арендатором безотносительно к характеруего права.