Самосознание — антропологический опыт

Только человеку дано наблюдать за процессами собственного мышления и уметь отстраненно, со стороны взглянуть на самого себя. Прежде, чем мы научились производить такие мыслительные опыты, прошло немало тысячелетий исторического развития. Вы уже знаете, каким образом в древних мифологиях, религиозных верованиях возникают попытки охарактеризовать себя в качестве человеческого существа, в противопоставлении животным. Но в архаическую эпоху индивид попросту не мог ощущать своей субъективности. Некоторые авторы, занимающиеся изучением древности, полагают даже, что не существовало восприятия собственной телесности. Например, М. М. Бахтин убежден, что саморефлексия начинается только с мотета греческой философии платонизма, до этого в архаическом сообществе могло быть только ощущение общего единого организма, коллективной телесности, сакрально-этнической общности, внутри которой я-для-себя еще не обособляется и не противопоставляет себя другим. Вспомним, человек древности ощущает себя только как представителя племенной группы, ведущей происхождение от зверятотема. Индивидуальное сознание развивается со времен Возрождения. Но и тогда коллективные значения и общественные нормы преобладали в сознании каждой отдельной личности. Мерилом его личности как раз и служило общественное служение. Личность — наиболее выдающийся представитель определенной группы (гражданин городской коммуны или ремесленного цеха).

Однако культ индивидуального сознания непомерно возрастает в XX в. Именно модернизм создает следующую концепцию личности: неповторимость, оригинальность, нестандартное мышление, креативность и даже альтернативность поведения вплоть до эпатажа. То есть, личность, как правило, действует и мыслит вразрез с установленными нормами, не боится противостоять массовой культуре и стереотипам, выдвигает сумасшедшие идеи. В такой ситуации очень трудно разобраться и оценить истинное значение и уровень сознания индивида, который может оказаться либо имитатором, либо просто склонным к нарциссизму персонажем. Только историческая перспектива показывает, насколько новы и хороши были авторские идеи и привнесли ли они вклад в культуру. Индивид становится личностью, реализуя себя в творчестве (не обязательно в творении каких-то объектов культуры), но в творческом мышлении, создавая новые, не известные ранее в культуре смыслы.

Разумеется, от начал саморефлексии до творческого мышления долгий путь, как в истории всего человечества, так и в биографии отдельного индивида. По мнению К. Ясперса'¹⁷, субъект начинает с осознания собственной телесности, что связано с реальной практикой, инстинктивными ощущениями. В столкновении с действительностью человек вынужденно учится знать об ограниченности своих возможностей, выясняет пределы своих сил, чувствует свое тело. При этом он должен отдельно распознавать все части^[1]

тела. По этому принципу архаическим сознанием «исследуется» даже собственная телесность, аналогии чему можно обнаружить на онтогенетическом уровне, когда человек начинает ощущать свою отдельность от другого в рамках рода, семьи. Этнографы отмечают, что в традиционных представлениях северных народов для каждого органа и части тела существует своя, отдельная душа, заведующая определенной функцией. Есть душа сердца, душа легких, печени и т. д. Очевидно, своеобразный анатомический анимизм возникает в результате осмысления строения тела: он должен зафиксировать и укрепить эти знания. Тело, став объектом наблюдений, изучения, распадается для сознания на отдельные фрагменты, существующие и действующие самостоятельно. Подобным образом младенец смотрит на свою руку, хватающую игрушку, как на не принадлежащий ему орган, словно, это не его собственная рука, хотя она действует по его желанию и усмотрению. Так ребенок пытается понять свои действия, ощутить свою телесность, учится координировать движения конечностей, представляющихся ему как набор чуждых инструментов.

Собственно рабочий инвентарь, орудия труда воспринимаются древним человеком, по мнению Ясперса, как продолжение тела. Палка в руке удлиняет конечность, одежда мыслится как вторая, внешняя кожа и т. д. О подобном отождествлении с инструментом часто говорят и современные люди, мастера своего дела ощущают атрибуты своей деятельности как свой телесный орган. Скрипач во время игры сливается со своим профессиональным инструментом, механик, управляющий каким-либо сложным механизмом, чувствует его как часть своего организма. Поэтому осознание своего Я К. Ясперс выводит из деятельности. Человек осознает себя как проявляющий активность, действующий субъект.

Далее человек должен научиться видеть границы своей телесности, отграничить себя от всего остального: Я отлично от всего, что не является Я. Такой опыт осознания, по мнению философа, также дается в практическом освоении реальности, в эмпирической деятельности. Но он все еще находится в пределах чувственного восприятия. Следующий выделенный К. Ясперсом признак непосредственно касается осмысленного, а не чувственного самоопределения: осознание собственного единства в каждый момент времени, ощущение себя всегда как того же самого. Подобного чувства архаические люди не испытывали, ведь они проводили обряды инициации, будучи уверенными, что прежняя личность умирает, а вместо нее рождается новая. Даже в античной философии, у мистов, Посвящения предполагали смерть и рождение в новом качестве, то есть неофит — это уже другой человек, с новым знанием, новым мышлением и новым телом. Видимо, понимание собственной тождественности на все времена (от детства до старости, в любой ситуации) возникает в Европе уже с приходом христианства и связано с представлениями о воздаянии после смерти. Ответ перед Богом должна держать одна личность: она несет ответственность за все прегрешения — и юношеские, и в зрелом возрасте свершенные. Иначе спросить не с кого.

Однако осознание своей телесности и собственной тождественности, даже осознание своей единственности еще не превращает индивида в личность. Уникальность личности базируется на иных основаниях. Усвоение культурных норм — важный этап на пути становления личностью, но сам по себе не достаточный, как и научное знание, или религиозные верования, или владение какими-либо навыками. Английский философ и математик, лауреат Нобелевской премии Б. Рассел в первой половине — средине XX в. (несмотря на, казалось бы, невероятный расцвет науки и техники) сетовал на то, что в науке, политике, как и в религии, все считают необходимым иметь догматическое мнение, хотя история человеческого познания доказывает, что ни одно из наших убеждений не является абсолютной истиной^[2]. Наше образование закрепляет эту веру, а любое инакомыслие (и в политике, и в религии, и в науке) преследуется, в то время как оно должно воспитывать не только желание верить, но и желание понять, что есть нечто совершенно противоположное. В противовес воле к вере оно должно пропагандировать волю к сомнению. Искусство мыслить заключается в том, чтобы не принимать на веру ни одно из утверждений, если для этого нет достаточных доказательств. Сознание, не скованное догмами, способно открыть нечто новое, поэтому Рассел призывает к свободомыслию.

Надо сказать, многие современные философы связывают творчество со свободой и вообще расценивают свободу как уникальную черту именно человеческого существования. Любое живое существо сковано внешними обстоятельствами, и только человек может в любой ситуации делать выбор. Он выбирает между добром и злом, между ортодоксальным и альтернативным мышлением, между фанатичной верой и сомнением. Философ эпохи Возрождения Пико делла Мирандола обращается к человеку со словами: «Ты можешь возвыситься до уровня Бога или пасть до уровня червя» Словом, в каждый момент жизни человек вынужден осуществлять свой выбор, и в этом смысле он беспрерывно работает над собой, творит себя как личность. Он тот, кто созидает себя собственными усилиями и осознает каждый свой шаг.

• [1] Ясперс К. Общая психопатология. М.: Практика, 1997.
• [2] Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. Киев: Ника-Центр, 1997.