Развитие психологических знаний до оформления психологии как самостоятельной науки

Психологическая проблематика в Античности

Попытки понять, объяснить психическое существуют столько, сколько и сам род человеческий. По только с выделением науки как отдельной сферы человеческой деятельности в античном Средиземноморье фрагменты психологического знания стали носить научный характер. «Познай самого себя» — это изречение, приписываемое спартанскому мудрецу Хилону, было, по преданию, начертано на стенах храма Аполлона в Дельфах^[1]. Собственно всю дальнейшую историю развития психологических воззрений древних греков можно рассматривать как применение и развитие данного принципа.

Предметом размышлений античных философов была душа (грсч. ???). Само понятие " душа" далеко не однозначно и лишь отчасти синонимично современному понятию психики. Во-первых, душа может быть понята как космологическая категория, одна из субстанций мироздания (при дуалистическом подходе) или особая форма существования единой субстанции (при монистическом подходе). Во-вторых, о душе говорят как об особой сущности, «одушевляющей» тело, придающей телу активность. Ссылка на первое упоминание этого термина в рационально-философском контексте встречается у Аристотеля в трактате «О душе», где он излагает позицию Фалеса Милетского, жившего в 640−546 гг. до н.э. на территории современной Турции. Фалес «полагал душу двигательным началом, раз он говорил, что магнесийский камень (магнит) имеет душу, так как движет железо» (405а20). Таким образом, мы можем считать, что с самых первых шагов античной философской мысли душа трактовалась как движущая сила. Душа как особая причина неоднозначного, вариативного поведения при одинаковом воздействии продолжает в дальнейшем оставаться в науке как объяснительная категория. В-третьих, термин «душа» используют для обозначения внутреннего субъективного мира человека. Все эти три толкования мы встречаем уже в античной философии.

В основе взглядов крупнейшего представителя ранней греческой мысли Пифагора (570−500 до н.э.) лежит представление о числовой гармонии. Душа, согласно пифагорейцам, бессмертна, неуничтожима и многократно воплощается в живых существах (как в людях, так и в животных) в соответствии с определенными числовыми закономерностями. Именно в пифагорействе коренится субстанциональное различение души и тела, получившее свое развитие в дуализме Платона.

Дуалистического толкования соотношения душевного и телесного придерживался Анаксагор (акме^[2] — ок. 462−432 до н.э.). Он предполагал наличие отдельной субстанции (нус, или ум), которая входит в состав живых существ и отличает их от неживой материи. Нус в одинаковой мере присутствует в организации как человека, так и животных. Видимое интеллектуальное превосходство человека над животными объясняется тем, что человек располагает оптимальными возможностями для реализации нуса через свое тело (поскольку он обладает руками). Другими словами, определенное телесное устройство позволяет проявиться психическому в большей или меньшей степени, но не оказывает на него принципиального влияния.

Концепции дуализма, географически связанной с Италией, можно противопоставить традицию ионийской натурфилософии, в которой душа и психические явления рассматривались в одном ряду с явлениями природы, генетически выводились из них. Так, первая развернутая философская концепция души принадлежит Гераклиту Эфесскому (акме — 500 до н.э.). Его единственное сочинение дошло до нас в виде разрозненных фрагментов, попытки синтеза которых стали предприниматься лишь в XIX в. При этом смысл многих высказываний ученого казался туманным даже его современникам — недаром Гераклит заслужил прозвище Темный.

В основе мироздания, по Гераклиту, лежит огненный Логос — вечный и неизменный творческий принцип, скрытый от непосредственного познания. Большая часть людей не способна воспринимать вещи такими, какие они есть на самом деле, из-за того, что их души «варварские», «влажные». Из несовершенства душ следует недостоверность чувственного восприятия («Глаза и уши — дурные свидетели для людей, если души у них варварские»). Именно к изменчивости чувственного опыта человека относится знаменитое изречение Гераклита «Все течет, все изменяется» .

Гераклитом была предложена первая типология душ. Он различал «влажные» и «сухие» души. Чем более «суха» душа, тем благороднее ее суть. «Влажная» душа, наоборот, присуща слабым и порочным людям. «Невозмужалый отрок ведет опьяневшего мужа, который шатается и не замечает, куда идет, ибо душа его влажна» , — таково содержание одного из дошедших до нас фрагментов Гераклита. Замечательным достижением Гераклита была мысль о сопричастности индивидуальной души и мирового Логоса — Огня и, следовательно, принципиальной познаваемости последнего посредством анализа его воплощения в собственной душе. В другом фрагменте мы читаем: «Границ души тебе не отыскать, по какому бы пути ты ни пошел: столь глубок ее Логос» .

Натурфилософ-атомист Демокрит (акме — ок. 420 до н.э.) примечателен как автор первых в мировой истории психологических сочинений. Диоген Лаэртский указывает, что ему принадлежали два сочинения: «Об уме» и «О чувствах», объединенные под общим заглавием «О Душе», причем Демокрит трактовая душу с материалистических позиций. Демокрит полагал, что все состоит из атомов — мельчайших, неделимых материальных частиц. Между атомами имеется пустое пространство, и они находятся в постоянном закономерном движении. Существует бесконечное множество разновидностей атомов, которые отличаются друг от друга формой и размером, — в этом и заключается подлинная природа мироздания. Все же качественные, чувственно воспринимаемые характеристики вещей существуют лишь в человеческом восприятии: «качества существуют лишь по установлению, по природе же существуют только атомы и пустота». При этом человеческая душа принципиально не отличается от материальных вещей, она точно так же состоит из атомов. Атомы души и атомы огня родственны: им присущи сферическая форма и самые малые размеры. Психические процессы представляют собой движение, т. е., по сути, материальны. Чисто материальными причинами Демокрит объясняет, например, зрительное восприятие: «Видим мы оттого, что в нас попадают и остаются „видности“ [или эйдолы, греч. eidolai], т. е. особые мельчайшие частицы» .

В учении Демокрита важен принцип детерминизма: «Все возникает по неизбежности». Впоследствии Эпикур усложнил представления о механистической обусловленности душевных явлений, введя в сферу психического, с одной стороны, фактор случайности, а с другой — фактор воли.

Параллельно с попытками описать происхождение и онтологический статус души, возникает интерес к внутренней жизни субъекта. Складываются классификации психических процессов, описания их свойств и возможностей управления психическими феноменами. Важную роль в постановке этих проблем сыграли учение Гиппократа о темпераментах, а также психологические воззрения Сократа и софистов.

Гиппократ (460−370 до н.э.) развил представления Гераклита о «жидкостной» природе различий между людьми. В его учении простейшая модель Гераклита (влажная — сухая душа) была усложнена введением четырех психических типов, каждый из которых связывался с преобладанием той или иной жидкости в организме. Преобладание крови определяло тип сангвиника, желтой желчи — холерика, черной желчи — меланхолика, а флегмы (скорее всего, имелась в виду лимфа) — флегматика. Рассматривая учение Гиппократа, можно провести параллель с воззрениями Анаксагора, так как аналогично построениям последнего Гиппократ усматривал в особенностях телесной организации условие конкретного воплощения универсальной души. Поскольку Гиппократ был не философом, а практикующим врачом, он рассматривал человека сквозь призму конкретных медицинских задач. Сохранившиеся сведения об основоположнике греческой медицины интересны не только теоретическими построениями, но и практическими рекомендациями и приемами. Так, видимо, к Гиппократу восходит принцип терапевтической беседы.

Софисты («учителя мудрости»), виднейшими представителями которых были Протагор и Горгий, обратились к изучению речевого поведения в связи со своими профессиональными задачами. Они учили искусству аргументации и спора вне зависимости от содержания выступления. Можно сказать, что основным предметом их исследования были формы публичной коммуникации, трактуемой в том числе и со стороны психологического воздействия. Знаменитое изречение Протагора «Человек — мера всех вещей» имеет не столько этический смысл, сколько фиксирует роль говорящего в оценке явлений объективного мира.

Классический период древнегреческой философии представлен тремя титанами философской мысли — Сократом, Платоном и Аристотелем. Показательно, что между их идеями существует прямая личностная преемственность, так как Платон был учеником Сократа, в то время как Аристотель был учеником Платона.

Сократ (470−399 до н.э.), акцентируя диалогический характер мышления, предложил особый педагогический метод — майевтику (букв. «повивальное искусство»). Суть метода заключалось в том, чтобы путем умело поставленных вопросов побуждать собеседника «породить» истинное знание. При этом предполагалось, что истинное знание уже неявным образом присутствует в его душе, подобно тому как ребенок присутствует во чреве матери. Собеседнику остается лишь «припомнить» его. Таким образом, Сократ полагал душу принципиально отличной от тела носительницей универсальных знаний.

Философские беседы Сократа, не оставившего после себя письменных сочинений, легли в основу творчества его ученика Платона (428- 348 до н.э.). В диалоге «Менон» Платон описывает как Сократ для иллюстрации своего учения о врожденности знания заставляет мальчика-раба, заведомо не обладавшего никакими познаниями в геометрии, «вспомнить» геометрическую теорему. Но тем же самым методом, по мысли Сократа, мы можем пользоваться и для решения этических и политических проблем. В учении Сократа зарождается гуманитарная составляющая научного знания о мире, в который с необходимостью включен и сам человек. Человек начинает мыслиться одновременно и как объект, и как субъект научного познания.

В своих диалогах Платон обосновал универсальность метода майевтики, выдвинув теорию припоминания (анамнезиса). Согласно этой теории мы узнаем путем воспоминания то, что наши души уже знали, будучи до рождения в теле причастными миру идей. «Знание на самом деле не что иное, как припоминание: то, что мы теперь припоминаем, мы должны были знать в прошлом, — вот что с необходимостью следует из этого довода. Но это было бы невозможно, если бы наша душа не существовала уже в каком-то месте, прежде чем родиться в нашем человеческом образе» (диалог «Федон», 72е). Эффективный анамнезис требует стороннего вмешательства, которое лучше всего осуществлять, придерживаясь принципов метода майевтики. Только философ способен к самостоятельному «припоминанию», разворачивая этот процесс в форме внутреннего диалога. Таким образом, в концепции Платона припоминание становится центром психической жизни человека, вытесняя другие процессы на периферию.

Платон — пожалуй, один из самых влиятельных философов в истории — заложил основы теории познания, которая включала в себя два основных тезиса. В концепции Платона полагалось существование двух «миров», каждый из которых обладал субстанциональностью: мира идей и мира вещей. Функция души при этом мыслилась двоякой: она причастна миру идей (и поэтому потенциально способна приобрести истинное знание), но при этом пленена телом и обслуживает его практические нужды. «У философа тело не в почете» , — говорит Платон, подразумевая, что телесность ограничивает познавательные возможности души (Федон, 65d). Восприятия, которые душа может почерпнуть из опыта, представляют собой лишь «мнения» и неизбежно затемнены искажающим воздействием наших органов чувств. Для описания данного положения Платон использует притчу о пещере. Вообразим человека, который заключен в пещеру (подразумевается плен телесной оболочки). За спиной заключенного разведен костер, но он закован и не может обернуться, чтобы посмотреть, что же происходит позади него. Он видит лишь пляску теней на стене пещеры и, рассматривая причудливые отсветы огня, пытается постичь истину. Только «припоминая» истинные сущности, душа может вернуться к знаниям, которые в видимом мире представлены фрагментарно. Так, например, существует понятие «красота», однако никто из людей не обладает красотой в полном смысле этого слова. Встречаясь со множеством людей, каждый из которых красив лишь отчасти, познающий может извлечь идею непогрешимой красоты, припоминая ту абсолютную красоту, с которой его душа соприсутствовала в ином мире.

Платон также предложил структурное представление о психике. Для описания различных соподчиненных частей души он использовал миф о вознице, управляющем парой коней (диалог «Федр»), Возница — это воля, а кони — разум и низшие чувственные побуждения. По этой причине душевная жизнь человека изначально обречена на динамический конфликт. Впоследствии в движении неоплатонизма противопоставление души и тела, разума и чувств приобрело еще более фатальный характер.

Аристотель (384−322 до н.э.) понимал душу как «форму тела», т. е. как функцию и вместе с тем причину наблюдаемых проявлений человека. «Если бы у глаза была душа, то его душой было бы зрение» , — утверждал Аристотель. В работе «О Душе» (по существу — первой научной психологической монографии) он рассматривает душу как связанную с телом, констатируя: «Итак, душа неотделима от тела». Вернее онтологической единицей его анализа является одушевленное тело, которое целостно и психологически, и физиологически претерпевает различные состояния. Например, гнев — это одновременно и реакция на оскорбление, и повышение температуры тела. Аристотель предлагает свой вариант уровневой организации души, выделяя душу неразумную и разумную. Описывая признаки уровней души, Аристотель характеризует их соответственно как «страдательную» и «деятельную» души. Неразумная душа разделялась им на растительную (вегетативную) и страстную (животную). Каждый уровень души располагает своими способностями, причем более высокому уровню доступны все способности предыдущего уровня. Так, растительная душа имеет способность к размножению и питанию. У животной души к этому добавляются способности к чувствам, движению, ощущению и памяти. А разумная душа приобретает высшую способность к мышлению. Знания, которые приобретаются душой, имеют два источника. С одной стороны, это индуктивный путь познания, заключающийся в обобщении эмпирически полученного опыта с помощью ассоциаций (по временной и пространственной смежности). С другой стороны, это дедуктивное познание, которое заключается в осознании врожденных «идей» (здесь Аристотель прямо наследует Платону). Только дедуктивный метод познания ведет к постижению истины «Умозрительное знание и соответствующий умопостигаемый предмет — то же самое» (О Душе, 430а5). Вегетативная и животная душа — смертны и распадаются вместе с телом. Только разумная часть души, по Аристотелю, может претендовать на бессмертие. Причем разумная душа после отделения от тела становится частью мирового надличностного разума, что обогащает его содержание и увеличивает потенциал развития человечества в целом.

Аристотель разработал первую систему представлений об эмоциональной и волевой регуляции человеческой деятельности. В частности он жестко противопоставил чувства и аффекты. Первые поддаются разумному контролю и играют положительную роль, в то время как вторые — однозначно деструктивны. Особое внимание Аристотель обращает на нетождественность произвольного и волевого действия. Волевым полагается только такое действие, которое имеет основание в самом субъекте, свободно и ответственно.

Им также было введено в научный обиход понятие целевой (конечной) причинности. В отличие от механистической причинности Демокрита принцип аристотелевской целевой причинности подразумевает развитие в стремлении к некоторой еще не осуществленной цели, живущей в виде замысла или образца. Причем целью жизнедеятельности организма также является душа, ее максимальная реализация.

Параллельно умозрительным рассуждениям о природе и структуре души разворачивается эмпирическое медицинское исследование физиологических основ психики. Мы уже упомянули типологию темпераментов Гиппократа. Древнегреческий врач и натурфилософ Алкмеон Кротонский (VI в. до н.э.) выдвинул гипотезу о том, что органом души является мозг. Древнеримский врач Гален (ок. 130 — ок. 200) установил роль нервной системы как «проводника» воздействий души на тело. Заслуга Галена состоит также в том, что он предположил двусторонний характер взаимодействия соматического и психического: не только душа через нервные пути осуществляет контроль над телесными проявлениями, но и телесные изменения оказывают влияние на течение душевных процессов.

Идея совершенствования души через особые педагогические воздействия была развита представителями двух «практических» философских школ — стоиками и эпикурейцами. Ранние стоики (Зенон, Клеанф, Хрисипп) разработали подробную концепцию чувственного восприятия. В их гносеологии ключевым термином является так называемое схватывающее восприятие. «Он считал, что схватывание чувственных данных является верным и надежным, и не потому, что оно схватывает все свойства вещи, а потому, что не упускает ничего из того, что ему доступно, и природа сама установила его как некую норму знания и естественную основу, откуда в душах потом запечатлеваются общие представления о вещах» , — так сказано о Зеноне во Второй Академике Цицерона. Данное описание практически точно повторяет феномен «гештальтности» восприятия, т. е. целостного схватывания явлений, который в начале XX в. поднимут на щит создатели гештальтпсихологии (см. подпараграф 2.2.2).

Стоики, подразделявшие философское знание на логику, физику и этику, основное значение придавали именно этическим вопросам, рассматривая учения о природе и о человеческом познании как вспомогательные. Целью человеческой жизни они считали достижение бесстрастия (apathia) и душевной невозмутимости (ataraxia). Именно этот аспект их учения получил развитие в поздней Стое, полностью утратившей интерес к логико-гносеологической проблематике. Поздние стоики стремились научить человека сохранять мужество под ударами судьбы, жить согласно Логосу (мировому закону). «Смотри всегда на человеческие дела как на нечто однодневное, ничтожное: вчера ты слизь, а завтра — набальзамированное мясо или пепел. Итак, проведи этот короткий отрезок времени сообразно природе и отделись кротко, как падает созревшая оливка, благословляя выносившую ее землю и чувствуя благодарность к взрастившему ее дереву» , — наставлял философ и император Рима Марк Аврелий (121 — 180).

Эпикур (342−270 до н.э.) и его последователи создали философию, предназначенную для того, чтобы обеспечить счастливую жизнь. Удовольствие, которое Эпикур полагал высшей и более чем достойной целью любой жизни и проповедовал в своем учении, заключалось скорее в отсутствии страдания, чем в активном поиске наслаждений. Эпикур оставил следующие наставления («четвероякое лекарство»): не должно бояться богов; благо легко достижимо; зло легко переносимо; не должно бояться смерти. Одним из самых непереносимых страданий Эпикур считал страх смерти, поэтому всю свою теоретическую силу он направил на формулировку аргументации для преодоления этого страха. Вслед за Демокритом, Эпикур считал, что душа материальна и состоит из атомов. Атомы души распределены по всему телу. Ощущения вызываются особыми нитями, которые, исходя от объектов, соприкасаются с атомами души. Сновидения возникают в том случае, если нити объектов еще существуют, в то время как сами объекты уже исчезли. В момент смерти атомы души рассеиваются и, теряя связь с телом, утрачивают способность к ощущениям и страданию. Таким образом, нет никаких оснований бояться смерти, ведь «смерть не имеет никакого отношения к нам: то, что разложилось, не чувствует, а то, что не чувствует, не имеет отношения к нам» .

В целом период эллинизма характеризовался напряженными дискуссиями о свободе воли человека, которые разворачивались не только в пространстве научной аргументации (детерминисты стоики против индетерминистов эпикурейцев), но и в художественных текстах (Софокл против Еврипида и Эсхила).

Плотин (204−270) видел в оторванности души от своего источника в потустороннем мире непреодолимую преграду истинному познанию. Порфирий в работе «Жизнь Плотина» назвал его «философом, который стыдится того, что он оказался в теле». Плотин ввел также проблематику рефлексии, т. е. выделил процессы обращенности души на саму себя. От Плотина через труды Августина выкристаллизовывается традиция суждения о душе как антиподе тела. Вклад античных ученых в познание души представлен в табл. 2.1.

Таблица 2.1

Вклад ученых Античности в психологическое знание

• [1] Собрание подобных изречений было составлено учеником Аристотеля Деметрием Фалерским около 310 г. до н.э.
• [2] Термин «акме» (греч. акте — высшая степень чего-либо, цветущая сила) обозначает период творческого расцвета античного философа.