Введение. 
Культура и религия: сакрализация базовых идеалов

Вовсе не случайно близкое родство терминов культура и культ. С древних времен культура и религия обусловливают друг друга, находятся в неразрывном, теснейшем и диалектически противоречивом единстве. Исследование их прошлой и современной взаимосвязи всегда оказывается одной из самых актуальных, крупных и сложных проблем философии культуры и религиоведения. Культура как бы «вечна», вне хронотопа (в ней Пушкин «весь не умер»), и вместе с тем она пребывает в изменчивом пространствевремени, испытывает исторические метаморфозы. Глубокое усвоение национальной и мировой культуры невозможно без свободного погружения в ее религиозные основания.

Чтобы понять и прочувствовать духовную субстанцию того или иного народа или межнационального объединения, недостаточно тщательно изучить материальную сторону их жизни, важно также проникнуть в сущность их религии. Мы мало что поймем, например, в культурах Индии или Японии, если не обратимся к индуизму или синтоизму. Тайна культуры — в порождающей ее религии. Культура вырабатывает для морали ее содержание — наиболее ценные общественные и личные идеалы, а религия придаст этим идеалам величие и безусловность нравственного императива.

Крупный философ религии Н. Смарт обосновал тезис, что каждая мировая религия возникала как своего рода «эксперименты в жизни», а подмена идеалов идолами рушит культуру. Знаменитый психиатр и писатель М. Нордау показал, как увлечение интеллектуалов разного рода идолами порождает эгоизм, скептицизм, чувство бесцельной жизни, нравственную извращенность, склонность к суициду (см.: Нордау М. Вырождение. М., 1995).

Такие известные мыслители, как Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер, М. Вебер, А. Д. Тойнби, Н. А. Бердяев, И. А. Сорокин и др., отличали культуру от цивилизации по аналогии с различением души и тела народа: культура подобна душе, а цивилизация — телу. В рационалистических учениях символами культуры служат образы дерева или садового цветка, а в постмодернизме — образ клубня огородного растения с перепутанными корнями (ризома).

«Человек ведет двоякую борьбу: за жизнь и за бессмертие» (Н. А. Бердяев), и в этой борьбе важную роль играет религия. Религия — одна из необходимых форм постижения мира и укрепления солидарности людей на основе признаваемых ими конечных смыслов универсума, жизни и совершенствования общества и индивида. Религиозный взгляд на мир — это одна из самых древних попыток узнать и понять мир как целое. Однако главное в религии — не доктрина, а образ жизни и трансформация личности.

Основную структуру религии, по-видимому, образуют четыре компонента: верования; конфессиональное поведение и вероисповедные отношения с единоверцами; культ как поклонение святыням (церемонии, молебны, обряды и др.); религиозные организации (церковь, секты и т. д.). Религия есть сфера нашего сознания, писал Гегель, «в которой решены все загадки мироздания, устранены все противоречия глубокой мысли, стихает вся боль чувства», она «есть сфера вечной истины, вечного покоя, вечного мира»; в ней все народы «всегда видели свое достоинство и праздник своей жизни» (Гегель Г. В. Ф. Философия религии: в 2 т. М., 1976. Т. 1.С. 205).

Вопрос о сущности религии есть в первую очередь проблема онтологии, а не социологии, не психологии, не этнографии и пр. Эта проблема по-разному освещается в онтологических системах философов и теологов. Так, согласно христианской философии и теологии, сущность религии и религиозный опыт «встречи человека со святым» — метасоциальны, ибо источник религии — трансцендентный Бог. Напротив, в свете марксистской философии сущность религии — социальна, потому что марксисты трактуют религию и религиозный опыт как продукт человеческой фантазии и специфических социально-экономических условий. «Вечное» противостояние таких метафизических альтернатив — одна из причин полярности решений важнейших религиоведческих вопросов и неустранимого плюрализма в онтологии религии.

Проблема универсальной дефиниции религии всегда является камнем преткновения в философии религии. Поэтому рассуждения о «religio per se» (лат. per se — само по себе; по сути) нередко заходят в антиэссенциалистический тупик. Так, Дж. Смит из Чикагского университета предлагает заменить онтологическую тему сущности религии таксономической темой классификации религий и концепций религий, поскольку реальное религиозное поведение людей вовсе не похоже на теоретический конструкт религия (см.: Smith J. Z. Religion, Religions, Religious // Critical Terms for Religious Studies. Chicago, 1998. R 281).

История человечества знает множество разнообразных религий и систем верований. Все они, так или иначе, исходят из идеи неполноты, несовершенства и болезненного отчуждения человека и предлагают пути нашего совершенствования, восхождения к высшей целостности, к спасению. Религии присущи три основные черты — обряд, предание и особый опыт.

Данная монография написана в сугубо теоретическом духе. Понятие культуры раскрывается в свете авторской синтетической концепции идеального и идеала — а именно как идеалообразующая сторона человеческой деятельности. Вслед за В. С. Соловьевым, классиком русской религиозной философии, автор определяет религию как связь человека с Абсолютом, подчеркивая при этом, что религиозное сознание непременно субъективно сакрализует связь с безусловным средоточием всего существующего.

В первой главе предлагается генеральная дефиниция понятия культуры, обсуждаются вопросы о компонентах-идеалах, ядре и периферии культуры. Во второй главе анализируются проблема сущности религии, затрагиваются также темы церкви и связи церкви с идеологией. Сакрализация базовых идеалов культуры как специфическая функция религии описывается в третьей главе; в той же главе рассматриваются операциональные модификации религиозного культа и три основные модели роли религии в культуре. Четвертая глава посвящена ряду важнейших аспектов религиозного образования и воспитания.