Антропосоциетальный подход. 
Общая социология

Потребность в антропосоциентальном подходе

Молодежь, социализированная в развитом буржуазном обществе, уже не удовлетворена этим обществом как жестко организованной, недостаточно гибкой социальной системой.

Постепенно, путем проб и ошибок, прагматичные политики западноевропейских стран нащупали нетривиальный ответ на вызов времени: правительства «национальных государства» стали снимать барьеры передвижению граждан, товаров и капиталов между этими странами. Затем вообще был упразднены границы между ними и развернулся многоаспектный, комплексный процесс интеграции стран Европейского Союза (ЕС). Возникли и стали набирать полномочия наднациональные органы управления в масштабе ЕС: Европарламент, Еврокомиссия и др. Население стран ЕС оказалось в новой социальной ситуации: недовольные своим положением в родной стране получили возможность свободно перемещаться в другие страны — временно или навсегда, как получится. Если человек не нашел правды в национальном суде, он может обратиться в Европейский суд. Словом, индивиды получили дополнительные возможности решать свои проблемы с национальным государством.

У растущего числа граждан стали возникать вопросы: к какому обществу я отношусь — например, к немецкому или французскому, если я успешно могу жить и работать сначала в одной стране, затем в другой, третьей и т. д. В последние годы появились такие парадоксы: сначала Чехословакия распалась на Чехию и Словакию, возникли границы между этими «обществами»; недавно они оказались под общей крышей ЕС и границы опять исчезли; следует ли считать, что население, проживающее на территориях этих стран, дважды мигрировало из одного «общества» в другое? Или же прежние общества с их национальными государствами сохраняются, но возникает общеевропейское суперобщество, которое интегрирует их как двухуровневое?

Эти и другие события создали новую ситуацию в социальной теории, потребовали выработки новых взглядов на природу общества и его границы, на его соотношение с индивидом и с государством. Социологи стали исходить из факта кризиса той формы буржуазного общества, которая до 1970;х гг. существовала в наиболее развитых странах Западной Европы. Поскольку именно такое общество наиболее адекватно описывали структурно-функциональный анализ и другие концепции социальных систем, то теперь их престиж значительно снизился, стали модными пренебрежительные оценки всех системных концепций.

Как реагировали на это теоретически мыслящие социологи? Практически одновременно, в 1984 г. (магическая дата Оруэлла?) три социолога из разных стран, принадлежащие одному поколению, опубликовали труды, в которых предложили свои варианты определения ситуации в исследованиях социальных систем.

Ален Турен (р. 1925 г.), Франция: «Действующее лицо скоро восстало против системы… Действующее лицо общества и само общество оказались противопоставлены друг другу вместо того, чтобы друг другу соответствовать, и сразу же начался кризис социологии. Последний усилился вслед за волнениями шестидесятых годов»; существующая социальная система себя дискредитировала; следует поставить в центр социологии не систему, а взаимозависимость системы и действующего лица, общественные движения, их культурные ориентации.

Энтони Гидденс (р. 1926 г.), Англия: социология недооценивает «значимость практического сознания» в повседневной социальной деятельности массовых акторов; необходимо исследовать взаимодействие существующей социальной структуры с деятельностью конкретного индивида, в особенности — проблему непреднамеренных последствий преднамеренной деятельности; он предлагает теорию структурации, согласно которой современное общество есть, скорее, кластеризация институтов, не жестко локализованных во времени и пространстве, а уровень их системности изменчив; социальные науки не в состоянии постичь универсальные тенденции социальных систем (все эволюционные концепции несостоятельны).

Никлас Луман (1927—1998), Германия: несостоятельны как территориальная, так и «гуманистическая» концепция, включающая людей в общество; суть общества составляет система коммуникаций между людьми, а сами люди как целостные существа находятся в среде, окружающей общество как социальную систему.

Как видим, в новой ситуации эти известные социологи не отрицали существование социальных систем, но констатировали кризис сложившихся форм этих систем и прежнего их понимания, а главное — предложили новые представления, соответствующие новому состоянию этих систем, новому статусу человека по отношению к ним, новым возможностям их познания^[1]. Названные авторы ориентированы в современном системном мышлении; например, Н. Луман ссылался на подходы И. Пригожина, X. Матураны и других. Но в то время еще не было данных для обобщающего анализа парадигм современного системного мышления.

Между тем, последующий анализ, проведенный В. Н. Садовским, показал, что именно в 70—80-х гг. XX в. начался второй период развития современных системных исследований, переход ко второй их парадигме. «Его главная отличительная особенность состоит в переходе от исследования условий равновесия систем к анализу неравновесных и необратимых состояний сложных и сверхсложных систем». Эти системы изменяются нелинейно, а в области неустойчивости принципиально невозможно предсказать, в каком направлении пойдет их развитие.

Нетрудно видеть, что смена парадигм системного мышления происходила одновременно с кризисом жестких (по западно-либеральным меркам) социальных систем и рождением более сложных и мягких структур, а с ними — и новых представлений о строении и динамике возникающего единого западноевропейского общества и его соотношения с индивидами и государствами. Соответственно, парадигма, сложившаяся на втором этане системного мышления и научного мышления в целом^[2], будет полезной и при формировании более адекватных, чем прежние, подходов к современным обществам. Эти подходы помогут вооружить исследователей методами изучения неравновесности и нелинейности эволюции современных социальных систем, пониманием того, что в современном суперобществе граждане могут обрести новые свободы, повышающие их паритет с национальным государством. Происходит не утрата системных свойств общества, а обретение современным обществом новых системных качеств.

Сказанное относится и к изучению свойств и качеств современного российского общества — как общих с западноевропейскими обществами, так и особенных. Быстрый распад СССР продемонстрировал ослабевшую связь между советским человеком и его обществом, между советскими республиками и их регионами как социокультурными общностями и организацией советского общества как этакратичного целого. Образование независимой Российской Федерации не устранило эту проблему, а, напротив, актуализировало вопрос о сохранении и укреплении целостности России, о придании динамичной гибкости российскому социуму путем возвышения его регионов в качестве субъектов общероссийского социума, о возвышении россиян как личностных субъектов, паритетных региональным сообществам и всему социуму. Недостаточность социальных функций и полномочий регионов порождает неудовлетворенность развитых индивидов своим положением во многих регионах России, тормозит развитие этих регионов и социума в целом. Словом, российский социум нуждается в обретении новых системных качеств.

Все это требует развития прежних методологических подходов в общей социологии. Перспективным направлением такого развития является разработка антропосоциетального подхода.

• [1] Их представления, в свою очередь, встретили возражения со стороны радикальных критиков социальных систем. См., например, критику II. Лумана в работе Ульриха Бека «Общество рисков» (Beck U. Risikogesellschaft. Frankfurt/Main: Shurkamp, 2000).
• [2] Напомним, что в последнюю треть XX в. совершились радикальные изменения в основаниях всей науки. Мировоззренческо-методологический смысл этих изменений близоктому, как он описан В. Н. Садовским применительно к системному мышлению. Совокупность такого рода изменений характеризуется как четвертая глобальная научная революция, в ходе которой возникла постиеклассическая наука (см.: Степин В. С. Теоретическое знание.М., 2000. С. 626−630).