Проблематика языка, сознания, общения в философии XX в

Современность предъявляет повышенные требования к человеку, ставит перед ним целый ряд сложнейших задач, без решения которых невозможен сам процесс жизни. Вместе с тем вовлеченность в поток текущей жизни почти не оставляет ему времени на серьезные размышления, не стимулирует их, отчего современному человеку грозит утрата основных смысложизненных ориентиров. Он подвержен опасности быть вовлеченным в круговорот событий, смысл и причины которых ускользают от него. Найти верный компас в современном бушующем мире непросто. Философия так или иначе стремится вобрать в себя всю сложность современного бытия, вовсе, однако, не беря на себя задачу найти простые решения сложных вопросов. В ряду серьезных философских произведений последних десятилетий едва ли встретятся такие, авторы которых самонадеянно претендуют на открытие рецептов ускоренного решения острейших проблем современного мира и человека. Напротив, в большинстве случаев философы осознанно отказываются от простых и прямых решений. Причина, в частности, заключается в характерном для современной философии понимании того, что истоки глубинных проблем во многом коренятся в самом человеке, в его внутреннем мире. Человек мучается не оттого, что не может справиться с внешними проблемами, а оттого, что не может справиться с самим собой, со своими мыслями, со своим сознанием. Поэтому и решение внешних проблем дается ему с таким трудом.

Современной философии совершенно чуждо представление, что философ, автор философского труда находится в некотором особом, привилегированном положении и ему, якобы, известна истина, которую остается лишь донести до остальных людей. Напротив, состояние собственного духа часто становится предметом исследования. Отличие философа от остальных людей состоит не в том, что он обладает истиной, которая недоступна «простым» людям, а в том, что он профессионально занят анализом скрытых от поверхностного взгляда тайников духовного мира, проясняет через посредство языка и сознания то, что прячется в глубинах неосознанного. В ряде случаев философия как бы переводит на другой язык проблемы, скрытые в общеупотребительном, обыденном языке, с тем чтобы сделать эти проблемы более ясными. Вообще, язык становится предметом пристального внимания философов, поскольку современная философия во многих случаях связывает само существование философских проблем с фактом их укорененности в языке, а их разрешение — с их переформулировкой при использовании более точного языка. Не случайно многие философы XX в. в своих произведениях сознательно применяли язык, существенно отличающийся от общераспространенного, но построенный на анализе глубинных, корневых свойств родного языка. Особое внимание в философских произведениях уделяется и выработке правильного способа общения, максимально учитывающего сложность духовного мира человека.

Современный человек не терпит назидательности. Безвозвратно ушли в прошлое те времена, когда философ мог вещать и излагать истины от имени авторитета — религиозного, государственного, научного. Истина, подкрепляемая лишь формальным авторитетом, отторгается современным человеком. Перед философией остро встала задача найти соответствующий ключ к душе тех, к кому она обращена. Между автором философского произведения и читателем должно установиться взаимопонимание. Мыслители отчетливо осознают, что философский текст нельзя уподобить тексту из учебника физики: философия требует особого языка, особого стиля, особой формы изложения. Конечно, это относится к произведениям, принадлежащим любой сфере культуры, — чтобы текст стал действенным, необходимо «достучаться» до человека. Однако ход культурного развития XX в. все более отчетливо обнаруживал, что делать это становится все трудней и трудней. Практика общения людей XX в. показывала, что нередко взаимопонимание не устанавливается не только между людьми, далекими друг от друга, например, представителями различных культурных регионов, говорящих на разных национальных языках, но и между людьми близкими. Отсутствует взаимопонимание не только между поколениями — в отношениях «отцов и детей», но и внутри одного и того же поколения, а нередко взаимопонимание в действительности является лишь его суррогатом, видимостью и мгновенно улетучивается при первом серьезном испытании. Порой даже профессионалы из одной и той же сферы культуры неожиданно для себя обнаруживают, что не понимают, о чем же все-таки идет речь при коллективном обсуждении профессиональных вопросов, на конференциях, симпозиумах и т. д. Возникает ощущение, что люди говорят на разных языках, каждый из которых столь индивидуален, что не имеет общих точек пересечения с другими.

Конечно, многие из отмеченных явлений не являются открытиями XX в: с фактами взаимного непонимания люди сталкивались на всем протяжении предшествующей истории человечества. Однако только с XX в. проблема установления взаимопонимания обостряется настолько, что на нее уже невозможно не обратить пристального внимания. Этому способствует, в частности, резкая интенсификация контактов между людьми, количественный рост актов общения, характерный для жизни современного человека. Например, жителю современного большого города в течение одного дня приходится, очевидно, сталкиваться и вступать в контакт с таким количеством людей, с каким человек прошлого мог вступить в общение на протяжении только очень длительного времени. При этом контакты современного человека гораздо разнообразней в том, например, отношении, что ему приходится общаться с людьми самого различного происхождения, национальности, вероисповедания и т. п. Однако дело не только в увеличении числа контактов и их разнообразии. Дело еще и в том, что многие факты истории и культуры все более убеждали, что понимание другого человека, а порой и самого себя, — феномен гораздо более сложный, чем представлялось ранее. В частности, взаимопонимание может не наступить даже и в том случае, когда в наличии обоюдное стремление и желание партнеров к его установлению. Случайно ли, что человек часто не находит взаимопонимания с теми, кто всеми силами старается ему помочь и считает, что все делает для блага ближнего? В жизни не столь уж редки случаи, когда сигналы добрых побуждений партнером не распознаются, а следовательно, и не воспринимаются. Возможна ситуация, несколько иная по характеру, но столь же неприятная, а иногда и трагическая по последствиям, когда люди, сами того не желая, в процессе общения наносят один другому тяжелейшие психологические травмы, унижают и подавляют другого человека, убивают самое светлое в его душе, как это показано, например, в пьесе американского драматурга Т. Уильямса «Трамвай „Желание“», справедливо названной «драмой человеческого непонимания».

Ситуации, подобные описанной в пьесе и ставшие предметом осмысления многих произведений культуры XX в., свидетельствуют, что сущность общения не может быть сведена к вопросу о правоте одного и неправоте другого человека. В известном смысле проблема должна быть рассмотрена в обратном порядке — сам процесс общения в силу присущих ему особенностей становится источником розни и разобщенности людей. Неправильно организованное общение рождает агрессию, способствует конфликтам, наносит психологические травмы. Сконцентрировав свое внимание исключительно на «существе предмета», на объекте обсуждения, люди нередко забывают о том, что вопрос о способе общения не менее важен, чем о его предмете. Способ общения, а не изначально присущие его участникам качества, способен породить то или иное отношение к обсуждаемому предмету. Он может оказать немалое влияние и на свойства характеров партнеров, на их личности.

Таким образом, современная эпоха обнаруживает усложнение условий человеческого бытия в том отношении, что делает жизнь человека более интенсивной, напряженной и динамичной. Особое место в ней занимают процессы общения, с которыми оказываются тесно связаны многие проблемы современного общества и жизни отдельного человека. Именно поэтому в современной философии резко возросло значение проблематики сознания, языка, понимания текста, а в конечном итоге— человеческого взаимопонимания. Соответственно, на первый план выдвинулись такие направления, как философия языка, герменевтика, феноменология.