Концепция российской политической модернизации

Попытки преобразований проходят красной нитью через всю историю России. Кажется, именно нестабильность, катастрофичность являются наиболее устойчивой чертой ее многовекового пути. Ориентированная на западноевропейский опыт модернизация началась в стране еще с XVIII столетия. И весь коммунистический проект, в сущности, тоже специфическая форма модернизации. Опыт последней в советской России модернизации тесно связан с понятием «перестройка» .

Сегодня в качестве ориентиров для политики реформ нам в основном предлагают, как при Петре I или как в 1917 г., страны Запада. Правда, есть и такие сторонники преобразований, которые советуют использовать опыт стран Востока: Японии, Китая, Южной Кореи. Однако во всех случаях, за редким исключением, в качестве основы для подражания вновь берутся те аспекты общественного развития, которые в жизни других стран отходят в прошлое.

Модернизация в России в конечном счете должна создать условия для постиндустриализации (постмодернизации). В противном случае она теряет смысл, поскольку не решает на современном уровне ни одной из возникших перед Россией проблем. Стратегия российского обновления должна ориентироваться на то, чтобы работать на опережение, учитывая не сегодняшний, а завтрашний день мировой науки и техники, социокультурного прогресса и политических структур. В условиях целостного и внутренне взаимосвязанного мира только та страна может рассчитывать на высокое качество жизни своего народа, которая по крайней мере по нескольким видам современной продукции стоит на передовых рубежах научно-технического прогресса, вровень с конкурентами или даже опережает их.

Очевидно, что осуществление модернизации и тем более постмодернизации России возможно лишь в течение нескольких десятилетий. Оно предполагает работу по меньшей мере двух-трех поколений людей. Нужно осознать: России в первую очередь предстоит провести постиндустриальную модернизацию, что соответствует задаче стабилизации, и одновременно укрепить существующие заделы в области высоких технологий, которые уже в ближайшем будущем могли бы обеспечить прорыв России на мировых рынках и стать основным источником валютных поступлений, необходимых для реконструкции остальной промышленности и расширения потребительского рынка.

Основная трудность постиндустриализации нашей страны заключается в том, что в России нет или почти нет социального субъекта, который бы до конца осознавал и свои собственные интересы, и сам процесс становления постиндустриального общества.

Очагами постмодернизации России должны стать технокультурополисы, где есть социальные субъекты постмодернизации, где расположены учебные заведения и крупные научные центры, где существует целая система научных исследований и опытно-конструкторских разработок, налажены транспорт и коммуникации, сложилось соответствующее характеру труда качество жизни и, наконец, установились прочные связи с индустриальными предприятиями — потребителями «интеллектуального продукта» технокультурополисов. Потенциально уже сейчас в России технокультурополисами являются основные культурные и научно-индустриальные центры страны (Москва и Московская область, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Самара, Саратов, Челябинск, Екатеринбург, Новосибирск, Томск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск и некоторые другие города), а также центры ВПК, где сосредоточено высокотехнологичное, наукоемкое производство типа подмосковных Болшева и Зеленограда, нижегородского Арзамаса-16 (ныне — город Саров).

Важную роль в российской модернизации должно сыграть государство — нс только потому, что это соответствовало бы и сложившейся структуре экономики, российским традициям, но и потому, что частное предпринимательство в России еще слишком слабо, к тому же нередко криминализировано, а сами государственные предприятия слишком инертны, чтобы на них целиком можно было положиться в деле радикального обновления экономики страны. Государство в России, поощряя частную и коллективную инициативу, должно выступить гарантом политической стабильности и порядка, без которых никакая модернизация, особенно в сильно люмпенизированном обществе, невозможна.

Необходимость модернизации требует установления в России авторитарного режима либерально-технократического и одновременно патриотического толка, который возьмет на себя миссию политического и правового гаранта подлинного обновления России. Без сильной, даже жесткой власти не удастся одними экономическими средствами обуздать мафиозные кланы, покончить с разгулом чиновничьей коррупции, призвать к порядку люмпенов. Подобный «просвещенный» авторитаризм, охраняющий условия для развития гражданского общества, открытый для новаций и постепенной демократизации, может стать гарантом действенной альтернативы отсталости страны и хаосу. Но в первую очередь он должен опираться на заинтересованные в модернизации социальные слои, и только по мере ее продвижения вперед расширять свою социальную базу. Для своего успеха модернизаторскому авторитаризму надлежит формировать идейно-политический консенсус в обществе, как это делалось в новых индустриальных странах. Причем речь идет, конечно, о консенсусе, но ключевым проблемам развития страны: модернизации, национальным интересам, общественной и государственной безопасности.

Такой консенсус необходим как внутри деловой, интеллектуальной и политической элиты (технокультурократии), так и между элитой и всем обществом, основными социальными группами. Он может быть выражен и достигнут путем выборов (президентских, парламентских и местных), с помощью опросов общественного мнения, референдумов по наиболее важным вопросам государственного устройства. Другими словами, консенсус должен обеспечивать обратную связь между обществом и государством, чтобы государство могло вносить нужные коррективы в свою политику модернизации, ни в коем случае не отступая от стратегического курса.

Конституция России в принципе соответствует задаче авторитарной модернизации страны. Она содержит в себе все необходимые основы для разработки «модернизаторских законов» и правового механизма перемен в обществе. Модернизация предполагает укрепление судебной власти, института адвокатуры, разделение прокурорского надзора и органов дознания, как и соответствующее уголовное и гражданское законодательство. В то же время правовая модернизация должна сочетаться с широкой пропагандой юридических знаний, расширением юридического образования и повышением его качества. В модернизации страны догоняющего развития важную роль играет личность политического лидера, причем в тандеме с ним, как правило, выступает не менее уважаемый экономист, генератор идей модернизации и реформаторской экономической политики.

Россия нуждается в духовном обновлении, в своего рода революции сознания, без которой любые перестройки в обществе будут либо отвергаться основной массой людей, либо приобретать самые несуразные формы. Принимая во внимание, какую роль в жизни российского общества всегда играла идеология, духовное начало, ожидать полной деидеологизации общественного сознания было бы наивно. Как показывает опыт догоняющей модернизации новых индустриальных стран, их правящие круги учитывали значение идеологии в деле социально-экономических преобразований и отнюдь не ратовали за деидеологизацию. России также нужна идеология модернизации — синтетическая, прагматическая, открытая новациям, выполняющая конструктивную роль. По существу, это должна быть неоконсервативная идеология, если учесть ту социальную функцию, которую выполнила идеология неоконсерватизма в ходе постиндустриализации стран.

Неоконсервативная идеология модернизации позволила бы примирить умеренные фланги трех обозначившихся в России идейно-политических течений: либерального, социалистического и национал-патриотического. Поскольку стремление к социальной справедливости стало своего рода традицией российского общественного сознания, под знаменами неоконсерватизма в нынешних условиях есть место приверженцам демократического социализма, сознающим, что социальная справедливость может быть обеспечена только на базе экономической эффективности, недостижимой без преодоления наследия советской системы. Под эти знамена могут встать и либерал-прагматики, понимающие, что самый верный путь утверждения новых принципов лежит через последовательные реформы, а не через «либеральный обвал», чреватый социальным взрывом и «африканизацией» России. В лоне неоконсерватизма могут обрести себя и патриотыдемократы (демократы-государственики), выступающие за укрепление государственности и восстановление ряда традиционных ценностей (семья, нравственность, долг, патриотизм) в сочетании с ценностями демократии. Фактически неоконсерватизм в условиях России мог бы выполнить роль центристской идеологии, обеспечивающей в обществе идейно-политическое согласие по ключевым проблемам стратегии модернизации и национально-государственных интересов, столь необходимое для успеха преобразований.

Модернизаторская идеология должна быть многоуровневой. Она не может быть одинаковой для всех социальных и этнических групп — опыт господства такой идеологии «всеобщего единства» в России уже был. Очевидно, идеология модернизации в первую очередь должна стать идеологией тех социальных сил, которые являются субъектами постиндустриализации. На этом уровне ей в наибольшей степени должен быть присущ рационализм и прагматизм. Второй уровень модернизаторской идеологии соответствует задачам позднеиндустриальной модернизации, следовательно, на нем должны быть представлены и элементы концепций догоняющего развития, и идеи социал-демократии, поскольку именно социал-демократическая система взглядов адекватна позднеиндустриальной истории развития. Наконец, третий уровень модернизаторской идеологии выполняет роль внешнего амортизатора: он призван реагировать на антиморализаторские идеи, которые еще долго будут витать над российской землей. Эти идеи могут исходить и от ортодоксальных сторонников большевизма, и от национал-патриотов, выступающих с претензиями на роль всемирного светоча, от традиционалистов, мечтающих навсегда изолировать Россию от зарубежного влияния, и от радикальных «демократов», усматривающих в свободном рынке наивысшее достижение мировой цивилизации. Третий уровень идеологии модернизации должен затрагивать массовое сознание, в том числе тех слоев общества, которые вольно или невольно противодействуют модернизации.

Идеология модернизации должна строиться и на достижениях мировой общественной мысли, и на традициях российской культуры, как на рациональных основаниях, так и па вере народа в свои силы и возможности. Нельзя подвигнуть народ принять какую-либо программу модернизации, если делать упор на российскую исключительность, подчеркивать ее антизападничество и антибуржуазность, вдалбливать народу идею собственной неполноценности, поддерживать комплекс «совка». Идеология модернизации России объективно призвана совершить переворот в сознании людей, подобный лютеровской Реформации в Западной Европе, переворот, столь важный для развития цивилизованного предпринимательства и рационального хозяйствования. По без использования русского духовного наследия осуществить его не удастся. Однако для культивирования националистического мышления, необходимого для модернизации России, помимо возвышенных идей корифеев русской и мировой культуры, столь же важно, особенно в среде тех, кто не готов пока к постиндустриальной модернизации, распространять обычные «земные» идеи рационального экономического поведения, не забывая и об их исторической ограниченности. Несмотря на то что «экономический человек» уже сходит со сцены истории в развитых странах, он мог бы во многих отношениях послужить примером для среднего российского человека.

Идеология модернизации должна нащупать точки соприкосновения между западной идеей постиндустриального общества, глобальной гармонизации природы, человека и социума, сформулированной в докладах Римскому клубу, и идеей космичности человеческого бытия, выдвинутой русскими философами на рубеже XIX—XX вв.

Вряд ли стоит забывать, что важной ценностью российского общественного сознания является идея великой России как мировой державы. Нельзя пренебрегать и наметившейся в последние годы экологизацией общественного сознания, которая соответствует задаче постиндустриализации, поскольку в конечном счете только постмодернизация в состоянии решить экологические проблемы, резко повысить технологическую надежность и безопасность производственных систем. В то же время идея модернизации должна сочетаться с идеями укрепления общественного и правового порядка, борьбы с преступностью. Надо полагать, что не случайно модернизация Сингапура сопровождалась и продуманной пропагандой «культурного поведения» граждан, и введением жестких законодательных мер в отношении нарушителей общественного порядка.

Наконец, важным фактором развития и распространения идей модернизации могут и должны стать массовые общественные движения, складывающиеся вокруг реальных социокультурных проблем, по типу американского «Морального большинства» Д. Фолуэлла (переименованного впоследствии в «Федерацию за свободу»). Например, объединения родителей, обеспокоенных распространением наркомании среди школьников; интеллектуалов, озабоченных распространением «массовой культуры»; движения в защиту окружающей среды, общества потребителей — от их позиции в немалой степени зависит трансформация общественного сознания. Модернизация России, естественно, невозможна без социально-экономической, политической и правовой стабилизации в обществе. От выбора средств и методов стабилизации зависит, как будет в дальнейшем осуществляться модернизация.