Узус и литературная норма

Важнейшим признаком литературного языка является наличие кодифицированной нормы. Что это значит?

Термин «норма» нередко употребляется как синоним термина «литературная норма». Однако понятие нормы шире: свою норму, как уже было показано, имеют и территориальные диалекты, допустим, севернорусское оканье и южнорусское аканье. Но до возникновения литературного языка норма существует как речевой обычай, или узус: «так говорят, так принято говорить». Узус характеризуется только интуитивным представлением о правильном и неправильном, ослабленной обязательностью, избыточной вариантностью, не привязанной ни к стилям, ни к коммуникативным ситуациям.

Узус — это специально нс фиксируемая норма-обычай, складывающаяся и распространяющаяся стихийно в процессе общения.

Однако с развитием государственности, с распространением образования, с появлением разнообразных и устойчивых сфер деловой и специальной коммуникации, наконец, с резким расширением и усложнением круга речевых тем, возникает настоятельная потребность в единой наддиалектной форме общения => [ Хр.: с. 637, Пешковский]. При этом общество в лице виднейших деятелей культуры, а затем и специальных государственных институтов (школы, научных учреждений) берёт на себя заботу об упорядочении и целенаправленном распространении этой наддиалектной формы языка, которая признаётся престижной и с точки зрения культуры, и с точки зрения достижения жизненного успеха. Так создаются предпосылки для формирования литературной нормы, важнейшим признаком которой (и одновременно отличием её от узуса) является кодифицированность => |Хр.: с. 639, Ицкович).

Кодификация — это процесс и результат закрепления литературной нормы в грамматиках и словарях.^{[1][2][3][4][5]}

важно — изменение слова пальто точно соответствует системе: в русском языке склоняются все существительные мужского и женского рода и абсолютное большинство существительных среднего рода. Ср. окно — окна, в окне, окна, окон, окнами. Выражаясь метафорически, два критерия нормы из четырёх «голосуют ЗА: склонять можно».

Однако остались ещё два прочно связанных критерия: авторитетность источника и предпочтительность (престижность): в основу литературной нормы положен узус образованных слоёв общества, чьё мнение в вопросах культуры, несомненно, авторитетнее. Эти критерии и получают в данном случае «право решающего голоса — ПРОТИВ: склонять нельзя». Слово пальто французского происхождения, пришедшее (вместе с модой на этот вид верхней одежды) в русский язык в XIX в., сохраняет следы грамматики языка-источника, и его неизменяемость (как, впрочем, десятков подобных слов: кашне, пенсне, манто, боа, шоссе и т. п.) освящена давней культурной традицией, а потому престижна.

Литературная норма по сути представляет собой систему норм произношения (орфоэпическая норма), словоизменения и построения словосочетаний и предложений (грамматическая норма), словообразования {словообразовательная норма), словоупотребления {лексическая норма), правописания {орфографическая и пунктуационная норма) => [Хр.: с. 639, Ицкович]. Она является объектом изучения особого раздела лингвистики — ортологии (от. греч. orthos — «правильный»).

Будучи конкретно-историческим явлением, норма литературного языка, при всей её необходимой устойчивости и даже консервативности => [Хр.: с. 637, Пешковский], не может не изменяться. Обсуждая проблему влияния речевой практики на динамику нормы, Л. II. Крысин пишет: «Хотя речевая практика литературно говорящих людей в целом ориентируется на норму, между нормативными установками и предписаниями, с одной стороны, и тем, как реально используется язык — с другой, всегда есть своего рода „зазор“: практика не всегда следует нормативным рекомендациям. Языковая деятельность носителя литературного языка протекает в постоянном — но при этом обычно не осознаваемом — согласовании собственных речевых действий с традиционными способами употребления языковых средств, с тем, что предписывают словари и грамматики данного языка, и с тем, как реально используют язык в повседневном общении его современники»^[6]. В этом процессе движения нормы от старого к новому качеству чрезвычайно важно её соотношение с системой языка => |Хр.: с. 639, Косериу].

Динамичность нормы на данном отрезке времени, т. е. в синхронии, проявляется в наличии вариантов. Так, в современном русском литературном языке допустимы произносительные варианты родил [с'а] — роди[са], ску[шн]о — ску[чн]о, грамматические варианты тракторы — трактора, в цехе — в цеху, словообразовательные варианты затапливать — затоплуатъ (водой, но не печь!), лаконичный — лаконический, синтаксические варианты ждать поезда — ждать поезд, поражаться искусству пианиста — поражаться искусством пианиста, отзыв о статье — отзыв на статью и т. п.

Таким образом, литературная норма может быть определена как принятая в данном языковом коллективе на определённом историческом этапе совокупность обязательных, но допускающих вариантность, правил правописания, произношения, словоупотребления, словоизменения и образования синтаксических конструкций.

Литературный язык обслуживает различные сферы жизни общества и, соответственно, характеризуется стилевой дифференциаций => [схема 14.1, с. 606]. Каждый функциональный стиль имеет свою собственную норму-узус. Функциональные стили языка и их нормы изучает специальный раздел лингвистики — стилистика.

• [1] Литературная норма опирается на узус определённой частиобщества, но сам процесс нормирования предполагает отбор наиболее эффективных языковых средств из множества существующих в узусе вариантов. Критериями литературной нормы, которые в основе своей были выработаны ещё в эпоху античности, являются:
• [2] частота употребления;
• [3] авторитетность источника;
• [4] предпочтительность, престижность выбранного варианта;
• [5] соответствие системе языка. Размышляем вместе Надо иметь в виду, что оценка отдельного факта как нормативногоили ненормативного далеко не всегда проста. Допустим, хорошо всем известная ситуация со склонением словапальто (полъта, в пальте, Польша, польт, польтами), правомерно считается грубейшим нарушением литературной нормы и «лакмусовойбумажкой» низкого уровня культуры. Вряд ли кто-нибудь решитьсяоспорить эту оценку. Но, во-первых, эго явление очень распространено среди малообразованных носителей русского языка. Во-вторых, — и это особенно
• [6] Крысин Л. П. Языковая норма и речевая практика // Отечественные записки. М., 2005. № 2 (23) (или: URL: http://www.philology.ru/linguistics2/).