Психиатрическое лечение. 
Введение в профессию: психолог образования

«Плодотворной почвой» для психологической практики оказались больницы, в первую очередь психиатрические, но не только. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд первым обратил внимание на связь психиатрических заболеваний с неосознаваемыми внутренними конфликтами пациентов, неудовлетворенными желаниями, болезненными отношениями с окружающими пациента близкими. За психиатрическим диагнозом он увидел страдающего человека. Это произвело антипсихиатрический переворот в медицинской практике того времени и стало еще одним стимулом к развитию практики психологической. Отчасти особенности этого нового взгляда на человека мы уже рассматривали, когда описывали психологию как антропологическую практику.

Вслед за 3. Фрейдом этой же дорогой пошел другой его одаренный современник Людвиг Бинсвангер. Использование идей последнего произвело антропологический и феноменологический поворот в психиатрии того времени. Бинсвангер сосредоточил внимание на «бытии-в-мире» как принципиальном феномене человеческого существования, исследовал его разнообразные формы, сделал ряд феноменологических описаний субъективных переживаний в процессе лечения. Оказалось, что психиатрические заболевания могут быть поняты как уникальное восприятие человеком окружающей и внутренней субъективной реальности существования, и лучший способ помощи — не смирительная рубашка и успокаивающие препараты, а содействие человеку в адаптации его «жизненного мира» к окружающей социальной реальности жизни.

Интересным феноменом, возникшим уже не в Европе начала XX в., а в американских туберкулезных больницах, оказалась практика групповой самопомощи пациентам. В 1905 г. Джозеф Пратт, врач из Бостона, занимавшийся лечением больных туберкулезом, которым бедность не позволяла лечиться в стационаре, с целью экономии времени стал собирать пациентов в группы, но 20 человек прямо, но месту жительства и рассказывать им об основах гигиены, необходимости отдыха, свежего воздуха, здорового питания и т. п. Люди не только слушали доктора, но и общались друг с другом: делились своими трудностями, радостями, получали необходимую психологическую поддержку. Пациенты вели дневники, свидетельствовавшие об улучшении их состояния и о формировании чувства общности, стремления к взаимопомощи. Поначалу Пратт рассматривал собрания групп просто как экономичную форму работы и не придавал особого значения их самостоятельному лечебному потенциалу, но постепенно стало понятно, что именно такая групповая работа в значительной степени способствует выздоровлению.

Людвиг Бинсвангер (1881—1966).

Людвиг Бинсвангер (нем. Ludwig Binswanger) — швейцарский психиатр, психолог и философ. В 30-е гг. XX в., опираясь на идеи, теорию и методологию экзистенциальной философии М. Хайдеггера, феноменологию Э. Гуссерля и данные антропологии, он переосмыслил психоаналитические идеи 3. Фрейда и создал собственную версию психоанализа — экзистенциальный анализ.

Дальше групповая психотерапия развивалась в рамках психоанализа, психодрамы, бихевиоризма, клиент-цеитрированиой психотерапии. К групповой терапии сам Зигмунд Фрейд симпатий не питал, но один из его последователей, Альфред Адлер, пробовал приспособить методы индивидуальной терапии для работы с группами. Широко известный в научных кругах приверженец психоанализа Трайдженг Барроу (Trigant Burrow) предложил термин «групповой анализ» еще в 1925 г. Известный практик — групповой психотерапевт С. Славсон организовал психоаналитические группы для детей и подростков; важной идеей, определявшей их функционирование, было положение о «групповой психотерапии через активность» — лечении через участие во взаимодействии^[1]. Во время Второй мировой войны стало остро не хватать профессионально подготовленных психотерапевтов, так как огромное количество ветеранов нуждалось в психологической помощи. Это послужило импульсом к экспериментированию и развитию групповых форм работы в психологической практике. Рассматривая наиболее важные фигуры начального этапа развития современной групповой психотерапии, нельзя не подчеркнуть роль Якоба Морено. Он известен как создатель метода психодрамы, но разработанные им приемы занимают центральное место в работе психокоррекционных групп всех направлений¹.

Большое значение для групповой психотерапии и групп тренинга имели идеи школы Курта Левина: именно они лежали в основе «теория поля», определившей развитие представлений о групповой динамике и других групповых феноменах. К. Левину принадлежат знаменательные слова о том, что «обычно легче изменить индивидуумов, собранных в группу, чем изменить каждого из них в отдельности»^[2][3].

Обучение в группе являлось логичным продолжением эффективной психологической практики. В России групповое обучение всегда имело приоритет перед индивидуальным. Еще К. Д. Ушинский говорил о важности личности в обучении и важности отношений в педагогическом процессе. О том, что групповое обучение не просто имеет больший педагогический эффект, а является необходимым условием развития ученика, говорил Л. С. Выготский: для того, чтобы овладеть любой деятельностью, сначала она должна быть организована как коллективная, и только потом она сможет стать индивидуальной.

Социально-психологическое обучение в группе в технологии тренинга было важной педагогической технологией в России на протяжении всего XX в. Можно вспомнить методику коммунарского воспитания А. С. Макаренко, практику коммунарских сборов в жизни пионерской и комсомольской организации СССР и дальнейшие разработки форм группового воздействия в советской педагогике (например, В. А. Сухомлинского и других педагогов).

К сожалению, активное развитие идей зарубежных коллег и собственных идей в рамках педологии резко прервали запрет властей на эту деятельность в 1936 г. и гонения на ученых и практиков. Долгие годы психология в России была лишена возможности изучать и развивать практику психологической помощи и знакомиться с опытом зарубежных коллег. И несмотря на это, отечественная школа культурно-исторической психологии и деятельностного подхода оказалась весьма популярной и востребованной во всем мире теорией и практикой.

Психотехника. Одним из важных понятий отечественной школы психологии в профессиональной деятельности психолога образования является психотехника.

В настоящее время оно употребляется в разных смыслах: от самого узкого — как набор приемов и методов воздействия на субъективную психологическую реальность человека, до весьма широкого — как новейшая методология психологии, предполагающая иной тип научного знания (более подробно в работах А. А. Пузырея^[4]).

Эго понятие было введено как базовая научная категория в культурноисторической психологии Л. С. Выготского, вслед за Г. Мюнстербергом. Именно психотехника как научная дисциплина оказалась в «одной связке» с педологией, вместе с которой она попала под запрет в СССР.

В психологических словарях психотехника определялась в первую очередь как раздел психологии, в котором разрабатывались вопросы применения знаний о психике человека к решению практических задач, в плане изучения проблем научной организации труда. В задачи психотехники включалось рассмотрение таких вопросов, как профессиональный отбор и профессиональная консультация, профессиональное обучение, рационализация труда, борьба с профессиональным утомлением и несчастными случаями, психическая гигиена, психология воздействия (в частности, средствами плаката, рекламы, кино и т. п.), психотерапия, психология искусства¹.

Термин «психотехника» предложил в 1903 г. немецкий психолог В. Штерн, а в 1908 г. Г. Мюнстерберг сделал попытку оформить психотехнику как науку, определив ее содержание и методы. Расцвет психотехники пришелся на конец 1920;х гг. Издавались специальные журналы: в СССР — «Психофизиология труда и психотехника» (1928—1932 гг., с 1932 г. — «Советская психотехника»), в Германии — «Psychotechnische Zeitschrift» (с 1925 г.) и др. В 1927 г. в СССР было создано Всероссийское (впоследствии — Всесоюзное) психотехническое общество.

Со временем были подвергнуты критике низкий уровень квалификации тестологов, практика использования ими якобы ненаучных тестологических испытаний, широко распространенная и в психотехнике. Все это привело к тому, что после принятия ЦК ВКП (б) постановления «О педологических извращениях в системе наркомпросов» психотехника (как и вся практическая психология) попала под разгром, психотехнические учреждения в СССР были ликвидированы. Организатора и председателя Всесоюзного общества психотехники и прикладной психофизиологии И. Шпильрейна расстреляли. Был наложен запрет на психотехнику и в нацистской Германии.

Психотехника — как «психотехника» у Л. С. Выготского, выступала как методологический принцип, «единица», объединяющая в себе философию и практику. Поэтому психотехнику, вслед за Л. С. Выготским, называют «краеугольным камнем» психологии, «конструктивным принципом» психологической практики.

В более точном смысловом контексте культурно-исторической психологии о психотехнике следовало бы говорить как о системе «психотехнических» действий, или «действий над психикой» (понимаемой в самом широком смысле, включая и сознание). Это «психотехнические действия», посредством которых достигается направленное преобразование психического аппарата и деятельности человека, позволяющее ему овладевать своей психической деятельностью. Каркас понятия «психотехника» состоит из трех блоков: предмет приложения — способ приложения — область приложения, наполнен связкой трех категорий: сознание — практика — культура¹.^[5][6]

Психотехника, можно сказать, зашифрована в культуре: форма психотехники существенно связана с ведущей формой сознания в культуре, на которое она направлена или которое производит. Ибо психотехника есть техника производства и воспроизводства сознания посредством специально организованной общественной практики (в первую очередь подразумевается антропологическая практика). Но психотехника и включена в сознание, является его элементом, т. е. она одновременно и внешняя, культурная форма, и внутренняя механика сознания. Например, «высшие психические функции» по Л. С. Выготскому — есть всегда уже и «психотехника», поскольку они культурно опосредованы. И задача современной научной психологии — проявить, расшифровать этот «культурный психотехнический код». Обнаружить и смоделировать в эксперименте психотехническое воздействие на сознание человека.

«Высшая серьезность практики, — писал Л. С. Выготский, — живительна для психологии. Промышленность и войско, воспитание и лечение оживят и реформируют науку/…/; психотехника/…/, которая привела бы к подчинению и овладению психикой, к искусственному управлению поведением» — должна стать целью такой психологии"¹.

Анализируя понятие психотехники, А. А. Пузырей делает такие выводы.

Две основные и тесным образом взаимосвязанные задачи встают перед такого рода психологией:

• — реконструкции строения некоторой «машины» (средства, органа), но — машины, взятой со стороны ее психотехнической функции по отношению к процессу реорганизации (и в частности — развития) поведения, психики, сознания человека (человека, понимаемого в безличном, что, однако, не значит — абстрактном плане);
• — реконструкция — по описанной «машине», через анализ ее «функциональной (т.е. психотехнической) структуры» — того преобразования психики, сознания, которое данная «машина» призвана произвести, в расчете на которое она строилась и «употреблялась».

«Машина» должна браться при этом именно как средство реорганизации психики, сознания. В качестве такого рода машин Л. С. Выготский и предлагает рассматривать «знаки» и разного рода «знаковые системы»^[7][8]. Как у хорошего пианиста: у него техника — «в пальцах», он не думает о том, «как играть», но «вслушивается» в музыку, открывает ей дорогу к уху слушателя. Инструмент пропадает, остается только музыка. Подобно тому, как и все мы не думаем — как говорить, когда говорим, какие выбирать слова, грамматические формы и т. д. Это происходит как бы «само собой», а мы заняты при этом совсем другим, паша работа происходит в другом измерении и, соответственно, единица, целостность этой работы — совсем другая, она не может быть редуцирована к плану инструментов и языковых средств, к «технике» в узком смысле слова^[9].

Очевиден своеобразный «технологизм» такой позиции, в соответствии с которой техника — психотехника, взятая сама, но себе — «все», а личностное присутствие психолога-консультанта, психотерапевта и более широкая рамка работы — ничто. В противовес этому уместно напомнить слова К. Роджерса, сказанные им в ответ на вопрос о том, какими собственно «психотехниками» пользуется индирсктивная психотерапия, когда он — на удивление почтенной психологической публике — заявил, что хотя, конечно же, у него есть много разных «психотехник» и что они, быть может, даже и организованы в своеобразную «психотехнологию», но главное — не это. Главное лежит в совершенно другом измерении, а именно — в плане собственно диалогического личностного контакта, по отношению к которому соответственно психотехнический план терапевтического взаимодействия оказывается несамостоятельным.

Вместе с переходом от человека обыденной, коммунальной жизни к человеку, устанавливающему себя в качестве такового в практиках духовной работы, с неизбежностью должен произойти переход от «психотехники» в узком значении слова к тому, что условно можно было бы назвать «психагогикой». Психотерапевт становится своего рода «ведущим», или «проводником» в пеком духовном странствии, «сталкером» — в том смысле, какой этому слову был придан фильмом А. Тарковского.

Таким образом, психотехника является конституирующим принципом философии практики. Психотехническая теория отвечает самим запросам и специфике практической психологической деятельности — профессиональной помощи психолога клиенту. Психотехническая философия отечественной психологии должна быть построена в соответствии с логикой категорий: «Сознание — практика (психотехническая методология, философия практики, антропология) — культура».

• [1] Цит. по: Бачков И. В. Основы технологии группового тренинга. М.: Ось-89, 1999.
• [2] Рудестам К. Групповая психотерапия. СПб.: Питер, 2000.
• [3] Цит. по: Бачков И. В. Указ, соч.; Рудестам К. Указ. соч.
• [4] Пузырей А. А. Психология. Психотехника. Психогогика. М.: Смысл, 2005.
• [5] Большой психологический словарь / иод рсд. Б. Г. Мещерякова, В. П. Зинченко. М. :Прайм-ЕВРОЗНАК, 2003.
• [6] Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ; Смысл, 2003. С. 214.
• [7] Выготский Л. С. Избранные собрания сочинений. М.: Педагогика, 1989. С. 389.
• [8] Пузырей А. А. Психология. Психотехника. Психагогика…
• [9] Пузырей А. А. Указ. соч.