Теорема политической флуктуации

На основе флуктуационно-циклического видения социокультурных изменений Сорокин обосновал свою знаменитую теорему политической флуктуации, согласно которой колебания суперсистем детерминируют в свою очередь флуктуацию обществ между развитием демократических свобод и авторитаризмом, мирным периодом и военным, революционным и эволюционным и т. д. Изменения происходят в определенном количественном и качественном направлении, пока не будет достигнута «точка насыщения». Далее изменения идут по инерции. Когда потенциал политического движения в одном направлении исчерпан, начинается обратное движение на новой основе. Так происходит замещение одной властной системы другой, альтернативной системой, которая, в свою очередь, под влиянием доминирования новых ценностных ориентаций начнет движение уже в другом направлении до точки насыщения. Затем весь процесс повторяется вновь.

В контексте теоремы политической флуктуации социолог подверг критике концепции, по которым власть развивается по восходящей линии согласно линейным «историческим тенденциям» — от монархии к республике, от самодержавия к демократии, от правления меньшинства к правлению большинства и т. д. По его мнению, эти тенденции не подкреплены фактами долговременных тенденций.

Кроме того, для диагностики степени свободы граждан от власти более важным критерием является характер государственного контроля, который не постоянен, варьируется от страны к стране, а в рамках одного и того же общества зависит от времени, меняющихся социокультурных ценностей. Так, говоря об абсолютизме российской государственной власти, Сорокин отмечает, что это явление «не есть нечто случайное или исключение» и зависит от ряда факторов:

• 1) от военного или мирного состояния страны (если военное состояние будет длиться, область государственного вмешательства будет расти);
• 2) от селекции населения в годы войны и революции: процент гибели лиц выдающихся, одаренных, умственно квалифицированных, с глубоким сознанием долга (с красной и белой стороны) был гораздо выше, чем процент гибели «рядовой серой массы».

Революции и, как правило, сопутствующие им войны усиливают и ускоряют дезинтеграцию чувственного общества. Это проявляется буквально во всех сферах общества, что особенно видно на примере его демографических характеристик. Негативные изменения происходят в численности и составе населения: в годы революций еще больше, чем в годы войны повышается смертность и падает рождаемость. Браки становятся бесплодными и превращаются в «легальную форму случайных половых связей» без «санкций и обязательств, без потомства». Для исторических судеб любого общества весьма важно, какие качественные элементы населения в нем увеличились или уменьшились в определенный период флуктуации. Сорокин утверждает, что изменения населения России в годы войн и революций, когда, как уже говорилось выше, погибают преимущественно физически здоровые, трудоспособные и энергичные, морально и умственно развитые люди, типичны для всех крупных войн и революций. В целом в России за годы революций и гражданской войны население всех возрастов уменьшилось на 13,6% (население в возрасте от 15 до 60 лет — на 20%, в том числе мужская часть — на 28%). С начала войны почти все мужчины из высших учебных заведений были мобилизованы и скоро очутились па поле битвы. Их погибло в 6—7 раз больше, чем рядовой, умственно не квалифицированной массы. Общая смертность ученых, писателей, художников прямо и косвенно погибших от войны и революций, увеличилась в 6—7 раз по сравнению с довоенным временем^[1].

По Сорокину, не подтверждается линейная «тенденция» смены правления меньшинства на правление большинства. Процент людей, участвующих в политической власти, изменяется во времени и пространстве. Это справедливо в отношении не только демократических правительств, но и коммунистических, социалистических, синдикалистских и иных политических ориентаций, что видно на примере альтернативной пары политического равенства — неравенства по отношению к участию во властных структурах. В любом обществе постоянно идет борьба между силами политического выравнивания и силами стратификации. Когда колебания профиля политической стратификации в одном из направлений становятся слишком резкими, то противоположные силы разными способами увеличивают свое давление и приводят профиль стратификации к точке равновесия.

Кроме того, флуктуирует высота и профиль политической стратификации: в условиях, свободных от социальных потрясений в обществе, в котором есть институт частной собственности, изменения высоты и профиля политической стратификации ограничены. При чрезвычайных обстоятельствах происходят радикальные изменения высоты и профиля политической стратификации. Профиль может стать или очень плоским, или очень вытянутым и высоким, но такое положение всегда кратковременно. Если «политически плоское» общество не погибает, то его «плоскость» быстро вытесняется усилением политической стратификации. И наоборот, если политическое неравенство становится слишком сильным и достигает точки перенапряжения, то правящей верхушке общества суждено разрушиться или быть низвергнутой.

Сорокин исходит из того, что линейные теории бесконечного экономического прогресса ошибочны. Исторические факты свидетельствуют, что периоды накопления богатств сопровождались периодами их уменьшения или растраты. Под этим углом зрения социолог различает большие и малые циклы в экономическом развитии и анализирует разные типы флуктуации, их конкретные выражения. Отметим некоторые из них, которые социолог сформулировал в виде теорем экономической флуктуации:

• 1) средний уровень благосостояния и доходы различных обществ существенно меняются от одной страны к другой и от одной группы к другой;
• 2) средний уровень благосостояния дохода в одном и том же обществе меняется во времени: материальные «подъемы» и «падения» — нормальные явления, будь то для семьи, корпорации, территориальной группы.

В истории семьи, нации или любой другой группы не существует устойчивой тенденции ни к обогащению, ни к обнищанию. Все направления — вниз или вверх — фиксированы только для ограниченного периода времени.

• [1] См.: Сорокин П. Современное состояние России // Новый мир. 1992. № 4, 5. С. 188—189.