Особенности ситуации в России

Как было указано ранее, в России не сложилось традиции профессионализма, схожей с той, которая существует на Западе. Профессиональные группы, которые обычно причисляют к классическим профессиям (врачи, юристы, архитекторы и т. д.) находились в XX в. под давлением государства. Это означает, что степень их автономности и потенциал к саморегулированию были очень низкими. В то же время значимость занятий, основанных на применении знания для социального и экономического развития, в целом признавалась. Как результат, существовали специальные механизмы поддержки и регулирования, которые гарантировали достойные условия жизни, производство и воспроизводство экспертного знания.

В некоторых сферах, например в медицине, государственный контроль до сих пор довольно высокий. Он осуществляется через разнообразные стандарты, нормы и формальные процедуры, разработанные на уровне Министерства здравоохранения РФ. В то же время государственная финансовая поддержка этой отрасли очень низкая (особенно по сравнению с западными странами). Эти профессиональные группы вынуждены ориентироваться на рынок, вместо того чтобы ожидать помощи от государства. Анализируя стратегии занятости врачей, можно выделить следующие как наиболее типичные и доступные: занятость в крупных организациях, например в больницах или медицинских центрах (государственных или частных), предпринимательство, преподавание, исследовательские проекты. Другие стратегии не так распространены.

В рамках российской традиции можно выделить исследование 3. Т. Голенковой и Е. Д. Игитханяна^[1], проведенное в Новосибирске в 2001—2002 гг. Характерно использование количественных методов и массовый опрос групп работников, занятых профессионально умственным и профессионально физическим трудом. Эти работники формируют категорию профессионалов, которая объединяет квалифицированных рабочих профессионалов, специалистов высшей и средней квалификации, а также руководителей организаций и предприятий. Предметом изучения стали социальная мобильность, социальное положение, трудовая мотивация, социальное настроение, особенности идентичности группы работников, имеющих квалификационную и профессиональную подготовку и работающих на должностях, требующих соответствующих знаний и уровня образования.

Согласно полученным результатам, квалифицированные рабочие и специалисты в значительно меньшей степени оценивают значимость профессиональной подготовки и образования в социальной дифференциации по сравнению с непрофессионалами. Помимо этого, хотя исследование и свидетельствовало о «существовании групп, различающихся между собой по степени групповой (корпоративной) интегрированности», их корпоративность основана на положении в системе распределения власти и дохода. Таким образом, профессиональная принадлежность и образование оказываются незначимыми.

Однако это совсем не говорит о том, что в России нс существует групп, объединенных на основе профессиональной принадлежности. Об этом свидетельствует исследование социологов Ф. Погорелова и М. Соколова, основанное на использовании других теоретических подходов и методов исследования^[2].

Зарубежные исследователи (М. Сакс) отмечают, что в России происходит репрофессионализация — возрождение институтов профессий. Происходит импорт институтов профессий из стран, где они уже сложились. Например, аудиторы вступают в международные ассоциации и получают международные профессиональные сертификаты.

Можно отметить, что в исследованиях российских авторов часто опускается этико-нравственный аспект деятельности профессионалов, без которого зачастую теряется весь смысл рассмотрения вопроса, поскольку корпоративный интерес может возникнуть только на основе единой системы ценностей и представлений. И подобный подход вполне объективен: как показывают исследования укорененности профессионалов (место рождения, жительства, образования и социального статуса родителей, материального положения, круга общения, предпочтений, владения общепрофессиональными навыками и т. д.), значительная часть профессионалов (38,9%) до поступления в школу жили в сельской местности, и только лишь к началу трудовой деятельности 74,5% из них стали проживать в городе.

Понятно, что отсутствие отчетливых традиций в группах профессионалов, а также реальная социальная база не способствуют выработке единых этико-нравственных ценностей.

Низкий уровень самосознания профессионалов как отдельной социальной группы, весьма мощной и значимой для общества, однозначно коррелирует с доходами, величина которых нередко ниже прожиточного уровня. Эта проблема была особенно острой в 1990;е и 2000;е гг. По данным опроса 2000 г., лишь 12% профессионалов могут приобрести вещи длительного пользования, такие как холодильник, телевизор и др., и лишь 0,2% могут купить квартиру, дачу, автомобиль^[3]. Все это не позволяет специалистам повышать свой профессиональный уровень, тогда как роль профессионалов в обществе заключается прежде всего в том, чтобы соответствовать требованиям современного информационного общества.

Более того, подобная ситуация ограничивает социальное воспроизводство профессионалов. Во-первых, они часто не имеют возможности покупать жилье, содержать детей. Во-вторых, ограничивается возможность воспроизводства общепрофессиональных навыков, так как они не в состоянии купить современный компьютер, посещать курсы иностранных языков и т. д.

Все это позволяет сделать вывод, что многие российские профессионалы явно не соответствуют стандартам, предъявляемым к ним исходя из зарубежных подходов.

В России были проведены исследования, направленные на изучение властных полномочий врачей, их экономического положения и профессионализации. Выяснилось, что статусное определение медицинских работников, которые в нашей стране находятся в жестком властном поле российского здравоохранения, весьма специфично. Рекомендации министерства в такой ситуации обязательны для всех учреждений, организаций и объединений, независимо от ведомственной принадлежности. В условиях жесткого государственного управления министр может назначать на должность и освобождать от нее как работников министерства, так и всех руководителей на местах. Администрация отдельной организации в условиях жесткой системы управления может ходатайствовать перед министерством, входить в него с предложением, а не согласовывать или требовать.

Отдельный работник в такой ситуации оказывается абсолютно бесправным. Более того, при жестких формах контроля даже цены на платные услуги хозрасчетных отделений в учреждениях Минздрава устанавливаются централизованно. До недавнего времени большим недостатком подобного метода управления можно было считать централизованную плановость (когда работник перевыполняет отпущенный сверху план, это никак не сказывается на его вознаграждении). В настоящее время предпринимаются шаги, направленные на внедрение оплаты труда по результату. Происходят реструктуризации бюджетных учреждений, в том числе медицинских, оптимизация численности работников.

Организуемые в условиях жесткой министерской организации собственные ассоциации профессионалов или профсоюзы часто не в состоянии изменить ситуацию. Например, принятые ассоциациями решения обычно носят рекомендательный характер. Бесперспективность, однако, не ведет к протесту профессионалов. Причиной тому, по мнению В. А. Мансурова, является «неудовлетворенность базовых потребностей» (низкая заработная плата), что заставляет людей реализовывать индивидуальные стратегии выживания — работа в нескольких учреждениях, на собственных дачных участках и т. д.^[4]

Большинство профессионалов в медицине свыклись также и с ситуацией, когда государственные служащие контролируют доступ в профессию, уровень квалификации и стандарты качества, — их определяет в первую очередь бюрократический аппарат отрасли, а не сообщество профессионалов, в том числе и медицинское образование курируется государственными служащими. Частнопрактикующим врачам не удалось радикально переопределить объем властных ресурсов: все инструкции Министерства здравоохранения имеют равное отношение и к коммерческому актору.

Существующая группа профессионалов, их положение в сфере труда позволяет исследователям сделать вывод, что «некоторым частным врачам, в основном стоматологам и офтальмологам, отчасти удалось трансформировать собственную работу в статусную профессию». Однако в целом надежды, возлагаемые на реформы, связанные с введением обязательного медицинского страхования (1994), не оправдали надежд профессионалов.

Эти выводы подтверждаются и исследованиями российских профессионалов, проведенными зарубежными социологами. Так, исследование 2003- 2004 гг. выявило следующие особенности российского профессионализма. Во-первых, занятия можно характеризовать как высокобюрократизированные. Во-вторых, стратегии представителей профессий были направлены не на реализацию характерной для западного общества модели профессионализации, а на получение относительной независимости от государства. Можно говорить о том, что для советского, и отчасти для постсоветского, периода характерным является существование бюрократизированных форм профессионализма.

Но тем не менее частнопрактикующий врач по некоторым направлениям своей деятельности уже сейчас получает выгоды — улучшение условий труда и рост дохода, увеличение свободы принятия решений по своей работе.

• [1] См.: Голенкова 3. Т" Игитханян Е. Д. Профессионалы — портрет на фоне реформ // Социс. 2005. № 2. С. 28−36.
• [2] См.: Погорелов Ф., Соколов М. Академические рынки, сегменты профессии и интеллектуальные поколения: фрагментация петербургской социологии // Журнал социологии и социальной антропологии. 2005. Т. 7, № 2. С. 76−92.
• [3] См.: Мансуров В. А., Юрченко О. В. Перспективы профессионализации российских врачей в реформирующемся обществе // Социс. 2005. № 1 (249). С. 66−77.
• [4] См.: Мансуров В. Л., Юрченко О. В. Перспективы профессионализации российских врачей в реформирующемся обществе.