Попытки ревизии марксизма

Вскоре после смерти Маркса Эдуард Бернштейн (1850—1932) подверг его учение ревизии, заявив, что развитие капиталистического общества происходит не так, как предсказывал «Манифест коммунистической партии»: число собственников растет, а привилегии буржуазии ограничиваются по мере роста демократии. Марксизм граничит с волюнтаризмом и не способен прогнозировать будущее. Маркс и Энгельс называли диалектикой отождествление морального идеала и исторической необходимости, а в своей критике государства склонялись к анархизму. Бернштейн выступал против революции, представлявшейся ему политическим атавизмом, и призывал к постепенному реформированию общества, которое должно привести его к демократии. Он требовал не витать в облаках, мечтая об идеальном обществе, а решать конкретные социальные проблемы.

Карл Каутский (1854—1938), ставший лидером ортодоксальных марксистов, также стремился реформировать некоторые теоретические моменты марксизма. Базис, утверждал он, состоит не только из материальных элементов, а надстройка — не только из элементов духовных. Все элементы переплетаются и взаимно обусловливают друг друга. Гегелевскую диалектику нужно не только «поставить с головы на ноги»; нужно проделать все ее шаги заново «ногами». Каутский сближался с социальным дарвинизмом, полагая, что история человека — это частный случай общей истории живых существ. После Октябрьской революции в России Каутский стал главным оппонентом В. И. Ленина, обвинив того в оппортунизме: чтобы прийти к власти, большевики отбросили демократию, а чтобы удержать ее, отбросили и социалистические идеи.

Роза Люксембург (1871—1919) выступила против Каутского, заявив, что социализм, не будучи неизбежным результатом исторического развития, представляет собой тенденцию, которую может реализовать организованный пролетариат. Капитализм обречен на поражение, поскольку в будущем он исчерпает коммерческие возможности. Однако революционные методы русских большевиков Люксембург также считала ошибочными, призывая установить не диктатуру над пролетариатом, но диктатуру самого пролетариата.

Проблема научности марксистского учения была поставлена австромарксистами М. Адлером, К. Реннером, Р. Гильфердингом и О. Бауэром. Австромарксисты отдавали предпочтение цивилизованному переходу к социализму и осуждали большевистскую «диктатуру над пролетариатом». Как и Бернштейн, Макс Адлер (1873—1937) настаивал на разделении в марксизме науки и этики, а прогресс считал чисто духовным понятием. Историческое развитие прогрессом не является; для прогресса необходима реализация таких человеческих ценностей, как справедливость, свобода и равенство. Маркс, утверждал Адлер, вовсе не считал идеологию продуктом экономического базиса, но указывал на необходимые связи идеологии с экономикой. Материализм — это метафизическое объяснение сущности мира, а исторический материализм должен стать программой научных исследований. Диалектика Маркса и Энгельса не предлагает собственного взгляда на мир, а потому сводится к исследовательскому принципу. Социалистический идеал должен опираться на моральный императив Канта, который следует изменить в духе социалистической морали: «Рассматривай человека как цель, и никогда — как средство».

Антонио Лабриола (1843—1904) попытался придать марксизму гуманистическую окрашенность и выступил против экономистского понимания учения Маркса. Исторический материализм — философия практики, субъект которой совершенствуется в процессе познания. Марксизм — это метод, из которого недопустимо делать новую натурфилософию. Антонио Грамши (1891—1937) также выступал за придание историцизму «обмирщенных» форм. Базис историчен, однако историю нельзя загнать в философские и научные схемы. Русская революция произошла не в индустриально развитой стране, как предсказывал Маркс, а в отсталой. Философия должна опираться на практику и не созерцать, а изменять мир.