Формирование и развитие гендерного компонента педагогической культуры и образования в России XVIII века

В XVIII в. в результате реформ Петра I и Екатерины II начался переход патриархального российского общества от глубокой архаики к более модернизированной традиционной культуре, соответствовавшей основным характеристикам западноевропейской культуры Нового времени. Радикальная европеизация России и масштабные реформы Петра 1 потребовали создания надлежащей системы государственного (светского) образования, стимулировали развитие русской педагогической мысли.

Развитие образования в России XVIII в. характеризуется в трудах дореволюционных и современных ученых как комплекс фундаментальных реформ и преобразований, в результате которых в стране начали формироваться государственные системы начального, общего среднего, профессионального и высшего образования. Выдающаяся характеристика государственного образования того периода — профессиональная направленность — была обусловлена задачей подготовки в экстремально короткие сроки национальных кадров для армии, флота и нарождавшейся отечественной промышленности. Даже простое перечисление названий начальных и средних образовательных учреждений, созданных в то время, убеждает нас в том, что учениками государевых училищ и школ вплоть до 1760-х гг. могли стать исключительно лица мужского пола^[1].

Дореволюционные и современные исследователи истории женского образования указывают на то, что традиционные различия между образованием девочек и мальчиков, сложившиеся ранее, в Петровскую эпоху только усилились. Вместе с тем, реформаторская деятельность Петра I сильно сказалась на всем укладе российской жизни, и в особенности, на укладе традиционной патриархальной семьи: Отмена затворничества уничтожила многие патриархальные обычаи, поощрение браков с иностранцами, а главное, любовь Петра к образованным людям отразилась и на образовании женщин. При Петре I появились школы, в которых могли обучаться и девочки, например, в Москве при лютеранской церкви в Немецкой слободе и в Санкт-Петербурге при церкви Св. Петра. Был принят указ, касавшийся женского обучения при монастырях (24 января 1724 г.), который предписывал монахиням «воспитывать сирот обоего пола и обучать их грамоте, а девочек, сверх того, обучать рукоделию»^[2]. По в целом вопрос о необходимости образования девочек в тот период серьезно не ставился.

Причина заключалась в том, что детерминанты развития мужского и женского образования в России XVIII в. были разными. В отличие от мужского образование женской части населения напрямую не подталкивалось потребностями институционального и экономического развития Российского государства, поскольку женской сферой самореализации по-прежнему оставались дом и частная жизнь.

Главной задачей воспитания и обучения юношей, как следовало из многочисленных «отеческих завещаний», «писем» и «наставлений» сыновьям, «регламентов» кадетских корпусов и училищ того времени, трактатов о «пользе наук в воспитании юношества» и др. определялась подготовка к тому, чтобы «употреблять их в службы воинские и градские» (Ф. Салтыков), воспитать нравственного и деловитого гражданина своего государства (И. Т. Посошков), воспитать юношество во благонравии и патриотической готовности послужить царю и Отечеству, воспитать «сына Отечества (патриота)» (А. Н. Радищев) и т. д.^[3]

Идея гендерных различий в образовании в отечественной педагогике XVIII в. наиболее четко выражена в проекте женского воспитания И. И. Бецкого, разработанного по поручению Екатерины Великой. Педагогические цели и содержание женского и мужского образования, обоснованные им в пояснительной записке к «Генеральному учреждению о воспитании обоего пола юношества», основаны на представлениях автора о «божественном замысле» половых различий и «естественном предназначении женщины», подкреплены эссенициалистскими концепциями полоролевого воспитания Ф. де Фенелона и Ж.-Ж. Руссо^[4].

Несмотря на то, что в отличие от Руссо, И. И. Бецкой придавал большое значение активной социокультурной роли женщины в преобразовании семейной и общественной жизни, в качестве нормативного канона воспитания девочек и девушек в России XVIII в. был избран «эстетический идеал с небольшой примесью элементов гражданских и общечеловеческих» (П. Ф. Каптерев). В основе «эстетического идеала» образования лежал взгляд Ж.-Ж. Руссо на женщину как существо, по определению не имеющее самостоятельного положения, которому природой предназначено быть утехой мужчины, приносить пользу семье, и сколь возможно — всему обществу. Основное внимание в образовательной программе Института благородных девиц уделялось постижению иностранного языка (французского), религиозно-нравственному воспитанию, занятиям танцами, музыкой и изящным рукоделием, что должно было позволить будущей женщине блистать в салонах и на светских раутах.

Важно запомнить!

С одной стороны, в России XVIII в. были приняты беспрецедентные меры, но созданию систем общего и профессионального образования для различных слоев населения, но с другой — тогда же был заложен фундамент гендерного неравенства полов в доступе к образованию и его результатам, существенных различий в содержании женского и мужского образования, неравенства в государственной поддержке женских и мужских образовательных учреждений.

Средняя и высшая школа в России того времени стали не только светскими, строго сословными, призванными обеспечить государство национальными кадрами военных, чиновников, учителей, инженеров, квалифицированных мастеров и рабочих, но и строго дифференцированными по признаку пола, ориентированными, в первую очередь, на мальчиков и молодых мужчин.

Таким образом, XVIII в. — время институционализации «вопроса иола в образовании» как объективного фактора конструирования и развития государственной системы образования в России. Организации образования, дифференцированного по полу, было придано государственное звучание, создана нормативно-правовая база, разработаны многие организационнометодические, педагогические аспекты женского и мужского образования; раздельное и неравноценное образование мальчиков и девочек было принято российским обществом как культуросообразная данность. В основу гендерной политики российского государства в области образовании была положена религиозно-церковная идеология «естественного предназначения и неравенства полов».

Гендерная асимметрия культуросообразных образовательных моделей мужского и женского образования как взаимосвязанных компонентов единой государственной системы образования подрастающего поколения соответствовала актуальному состоянию российской культуры XVIII в., для которой была характерна медленная модернизация гендерной идеологии патриархального общества, освоение внешних норм европейского образа жизни, сосуществование как архаичных, так и модернизированных укладов гендерных отношений, канонов маскулинности и фемининности.

Педагогические взгляды на гендерные различия между мальчиками и девочками в образовании развивались в тот период в русле подходов, сложившихся в западноевропейской философии и педагогике (андроцентризм, гендерная поляризация и биологический эссенциализм). Основная модель гендерных отношений, на которую посредством образования ориентировалось новое поколение, — безусловное подчинение женского мужскому в семье и обществе. Основной инструмент, с помощью которого достигался результат, — религиозно-нравственное воспитание в семье и образовательных учреждениях, основанное на гендерных догматах восточного христианства (православия).

• [1] Штылёва Л. В. Социально-исторические и общенаучные детерминанты формированиягендерных различий в государственном светском образовании России на этапе его становления (XVIII в.) // Историко-педагогический журнал. 2014. № 2. С. 45—55.
• [2] Заварзина Л. Э. Из истории женского образования в России XIX века // Капте-рев П. Ф. Душевные свойства женщин: лекции и статьи. Воронеж: Изд-во им. Е. А. Болховитинова, 2007. С. 5—6.
• [3] Устав Императорского шляхетского сухопутного кадетского корпуса для воспитанияи обучения благородного российского юношества. СПб., 1766; Генеральное учреждениео воспитании обоего пола юношества. СПб., 1764; Антология педагогической мысли Россиивторой половины XIX — начала XX в. / сост. II. А, Лебедев. М.: Педагогика, 1990. С. 213.
• [4] Эрик-Хефели В. К вопросу о становлении концепции женственности в буржуазномобществе XVIII века // Пол. Гендер. Культура: Немецкие и русские исследования: в 3 т.Т. 1. М.: Изд-воРГГУ, 1999. С. 55−108.