Свобода в «левом» дискурсе

До сих пор мы противопоставляли две полярные концепции свободы. Остается вопрос, к какому из этих полюсов склоняются представления о свободе, пропагандируемые левыми интеллектуалами, политическими партиями и движениями.

Сначала о традиционном марксизме, причудливым образом соединившем в себе наследия либерально-революционного просвещения и консервативного немецкого идеализма. Следует различать в марксизме два рода представлений: о реальной свободе и об идеальной свободе, которой предстоит развернуться в будущем коммунистическом обществе. Первая имеет консервативный, качественный характер. Свобода есть осознанная необходимость. Это примерно то же самое, что материальная свобода в приведенной выше цитате из Ф. Шталя. Но источником свободы.

8.8

Свобода в «левом «дискурсе

как необходимости здесь выступает не государство, а социальный класс. Поведение индивида строится не по собственному его произвольному выбору, а в полном соответствии с правилами и нормами, диктуемыми его классом. Другими словами, свобода как «познанная необходимость» есть свобода личности, коллектива, класса, общества в целом, состоящая не в «воображаемой независимости» от объективных законов, но в способности выбирать, «принимать решения со знанием дела» [82, с. 112]. Это — корпоративная свобода. Подлинной свободой обладает не конкретный человеческий индивид, а коллектив, класс, общество в целом. Если же следовать духу марксистской концепции, то подлинным носителем свободы является социальный класс как исторический индивид. Все это справедливо для «предыстории человечества», т. е. для докоммунистических общественных формаций.

Своеобразная концепция истории дала классикам марксизма основание для логического перехода от консервативной, качественной концепции свободы к абстрактно-эгалитарной. Этот переход происходит не однократным скачком, а исторически.

Первые выделившиеся из животного царства люди были во всем существенном так же несвободны, как и сами животные; но каждый шаг вперед по пути культуры был шагом к свободе [Там же].

Далее, как пишет в советской «Философской энциклопедии» Э. Араб-Оглы [1, с. 559],.

…несмотря на все противоречия и антагонистический характер общественного развития, оно сопровождается в общем и целом расширением рамок свободы личности и в конечном счете ведет к освобождению человечества от социальных ограничений его свободы в бесклассовом коммунистическом обществе, где «…свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» [53, с. 447].

В коммунистическом обществе будут созданы необходимые условия для всестороннего гармонического развития личности.

Историческая необходимость окажется «снятой» индивидуальной свободой, и, как отмечал Маркс, при коммунизме, по ту сторону царства необходимости «начинается развитие человеческой силы, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своем базисе» [54, с. 883].

Здесь полностью проявляется либерально-эгалитаристский «синдром» в понимании свободы: представление о крушении традиционных социальных институтов, торжество идеала равенства, свобода каждого, неограниченная ничем, кроме существования других людей, свобода как отрицание внешних обстоятельств (необходимости). Сколько бы мало ни говорили классики марксизма о будущем коммунистическом обществе, но даже из частных замечаний можно предположить, что их видение коммунизма было близко к революционно-эгалитарной утопии. В частности, идею формирования гармоничного человека и снятия разделения труда можно истолковать как отрицание качественных различий человеческих индивидов в будущем обществе, ибо качественность есть основа «метафизики» разделения труда, тогда как бескачественность есть основа метафизики эгалитаризма.

В наши задачи, однако, не входит детальный анализ интересного вопроса о природе Марксова понимания свободы. Важнее определить, какая из имевшихся у классиков марксизма противоречивых тенденций оказалась определяющей в дальнейшем, в частности в советском марксизме и у современных российских левых.