Время есть вечное настоящее

Верно ли, что время обладает актуальной действительностью лишь в настоящем? По Аристотелю, время и непрерывно через «теперь» и разделяется «теперь». В пашем сознании все «подтягивается» к настоящему. Теперь ютится в промежутках между уже, но еще не… Такое понимание, конечно, не свободно от парадоксов: если бы их не было, можно было бы сказать, что загадка времени разгадана! Настоящее как раз труднее всего осмыслить. Что такое миг? Его или еще нет, или уже нет. Мгновение, миг — настолько малая доля времени, что прошлое, настоящее и будущее становятся неразличимы или почти неразличимы: настоящее не имеет временной характеристики. Когда мы говорим «теперь» — это своего рода точка, а ведь она даже не миг. Прибегая к метафоре, можно сказать, что «теперь» — это своего рода лезвие бритвы, рассекающее прошлое и будущее. Миг не имеет длины, а к нему мы свели всю протяженность времени^[1].

Ход времени противоречив. Сущность времени состоит в том, чтобы быть — и вместе с тем не быть. Действительно только настоящее, но оно существует как бы для того только, чтобы тут же не существовать. Или, говоря словами А. Шопенгауэра, оно «в качестве непротяженной точки рассекает бесконечное в обе стороны время и стоит неподвижно, как вечный полдень без прохладного вечера» .

Счастливы дети: для них нет ни прошедшего, ни грядущего; они — что нам никогда не дается — пользуются настоящим. Может быть, им доступна разгадка?

В повседневной жизни люди, конечно, редко задумываются над тем, что такое настоящее, хотя обыкновенно придают ему гораздо большую цену, чем прошедшему или будущему. Мудрые знают, что «настоящее нагружено прошлым, но в еще большей мере будущим» (Г. В. Лейбниц).

Когда опорой настоящего выступает лишь прошлое, это плохая опора: его опорой должно быть и будущее, ибо в этом перспективность. Мудрость не предается бесплодным сожалениям, но прошлому, уже совершившемуся горю, — она ориентирует на поиски выхода из него и думает о будущем.

Мы по необходимости оцениваем будущее мерой настоящего. Ею же мы мерим и прошлое: у человечества в руках пребывает только настоящее, так как прошлое уже ушло, а грядущее еще не наступило. Для пас вчерашний и завтрашний день отсутствуют, а наличествует лишь данный момент. «Точно так же в „теперь“, или настоящем, свернуто время: прошедшее было настоящим, и во времени не находим ничего, кроме последовательного порядка настоящих моментов. Соответственно прошедшее и будущее есть развертывание настоящего, настоящее есть свернутость всех настоящих времен; все настоящие времена — развертывание его в последовательный ряд, и в них не найдешь ничего, кроме настоящего. Единое „теперь“ свернуто заключает в себе все времена, но это „теперь“ есть все то же единство» .

Эмоциональное переживание прошлого, настоящего и будущего может быть разнообразно. Есть странное состояние, называемое чувством времени: ощущение прошлого, текущего — того, что вот теперь, и грядущего с его неопределенностью, то зловещей, то обещающей что-то хорошее. Путь к прошлому лежит через кладбищенский покой, но у своего исторического прошлого люди обычно чувствуют себя как дома: оно живет в нас, а мы — в нем. Грядущее видится нам скорее таинственным, чем тяжким, но в его загадочности есть и жутковатость: оно никем не обжито и может страшить своей неопределенностью. Страх перед будущим характерен для обществ со скверным настоящим. Там же, где царит подъем в прекрасных формах земного благополучия и человеческого счастья, всегда присутствует прошлое и в не меньшей степени грядущее — как надежда на еще лучшие формы бытия. Переживание грядущего неразрывно связано с идеей восхождения и осуществления жизни, которую мы уже обсуждали ранее.

По существует ли будущее, т. е. можно ли говорить о его реальности в «нашем теперь»? Будущего пока нет. Оно может существовать в «нашем теперь» лишь идеально, т. е. в нашем воображении. И в этом смысле пространство и время предполагаются как существующие, т. е. не как порядки существующих вещей, а как мыслимые порядки того, что, в свою очередь, мыслится, но реально еще не наступило. Вне этого, до возникновения реальных событий, не существует ничего такого, что имело бы нужду в том, чтобы быть упорядоченным.

Проблему будущего неосознанно, но постоянно решает каждый человек, делая свой сегодняшний выбор. Всегда стоит помнить слова Анатоля Франса: «Будущее — в настоящем, но будущее — и в прошлом. Это мы создаем его. Если оно плохо, в этом паша вина». Иногда вместо излишней тревоги о глупом прошедшем лучше бы подумать о более разумном будущем, которое начинается сегодня, и об этом нужно помнить всегда. Ничего не следует откладывать на потом: бывает, что, стремясь к будущему, мы забываем о настоящем. Это плохо для отдельного человека, и может получить разрушительные последствия для общества, ориентированного только на будущее. «Завтра» — великий враг «сегодня»: оно парализует паши силы, доводя нас до бессилия, поддерживая в нас бездействие! В то же время «светлое будущее» прекрасно маскирует негодное настоящее, при этом реально не наступая из-за фундаментальной взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего.

Сколько перед нами будущего? — вот вопрос. Как измерить неведомое нам грядущее? Неизвестно. Задумываясь над будущим, усмотрим и такую аналогию. Световой конус — мера прошлого и грядущего в теории относительности — выглядит точь-в-точь, как песочные часы, которыми древние отмеряли время. Узкая горловина часов есть момент «теперь»: вершина конуса. Мы думаем, что впереди нас конус будущего пустой, наполняющие его события лишь будут порождены нами (и другими, тоже совершающими свое обыденное путешествие в будущее). А вдруг это не так? Может, через горловину конуса на нас просыпается песок грядущего, которое уже есть? Не обусловлено ли «теперь» будущим, а не прошлым? Будет ли абсурдом предположение, что события движутся и из прошлого через настоящее и будущее, и, наоборот, из будущего через настоящее к прошлому, а вместе с тем все то, что должно быть, уже существует, а то, что кануло в небытие, обрело лишь инобытие?

• [1] Здесь нам видится связь с апориями Зенона.