Проценты за пользование чужими денежными средствами

Согласно подп, (а) п. 2 ст. 166 и подп, (а) п. 5 ст. 168 проекта CESL они взимаются с неисправного должника по денежному обязательству кредитором, находящимся в любом из государств, использующем евро в качестве национальной валюты, и начисляются либо по последней по ставке рефинансирования Европейского центрального банка, либо по его же последней ставке маржинальных кредитов. Какая бы из этих двух ставок (надо полагать, выбираемая кредитором) ни применялась, она должна быть увеличена для должников-потребителей — на два, а для должников-коммерсантов — аж на восемь процентных пунктов! Кредиторы из других стран (не входящих в зону евро) вправе использовать аналогичные ставки своих национальных банков, тоже увеличенные для потребителей — на два, а для коммерсантов — на восемь процентов (там же, подп. (b)). Решение вопроса в DCFR иное (см. п. 4 его ст. III.- 3:710) — универсальное, и оттого для потребителей — существенно более жесткое, а для коммерсантов — чуть более мягкое, чем в CESL. Пункт 1 ст. 169 позволяет прибавить ко всякому требованию о взыскании процентов еще минимум по 40 евро «…в качестве компенсации своих расходов на восстановление нарушенного права». Законная неустойка?

Интересно также, что с должников-потребителей проценты за первые 30 дней (!) просрочки платежа (т.е. незаконного пользования чужими денежными средствами) вообще не начисляются (п. 2 ст. 167 проекта CESL). У нас в России такое послабление, конечно, недопустимо. Незнакомо оно и DCFR.

Давность

В отличие от большинства современных законодательств, международных конвенций и актов частноправовой унификации, устанавливающих давность единой продолжительности и тот предел, за который она (при всех своих перипетиях) не может простираться (см. п. 2 ст. 96 ГК РФ, ст. 8 Конвенции об исковой давности 1974 г. (см.§ 3 Лекции 7), ст. 10.2 Принципов УНИДРУЛ, ст. 14.201 и 14.307 Принципов Ландо, ст. III.- 7:201-III.-7:203, III.-7:307 DCFR и др.), проект CESL оперирует конструкцией двух различных давностей — краткои долгосрочной (ст. 179, 180). Разница между ними в том, что краткосрочная давность отсчитывается от субъективного момента — дня, когда потерпевший узнал или должен был узнать о нарушении своего права, а долгосрочная — с момента объективного, т. е. момента, когда правонарушение действительно имело место (независимо от того, когда о нем узнал потерпевший). Значит, требование по CTSL может быть погашено как краткосрочной, так и долгосрочной давностью, в зависимости от случая — которая из них истечет скорее. Конструкция эта представляется неудачной, поскольку долгосрочная давность может приостанавливаться и откладываться в своем течении точно так же (по тем же основаниям), что и краткосрочная. В этом отличие концепции «двух давностей» от концепции «давности, ограниченной верхним пределом», который, будучи раз и навсегда отсчитанным, никуда двигаться не может. Предметом перерыва, впрочем, может быть только давность краткосрочная (ст. 184) — это несколько смягчает сложности.

Предусматривается разница и в продолжительности давности. По проекту CESL (ст. 179) продолжительность давности краткосрочной составляет два года, а долгосрочной — либо 30 (по требованиям о возмещении вреда жизни или здоровью), либо 10 (по всем остальным требованиям) лет. Для сравнения: продолжительность самой давности по ГК РФ и названным выше актам международной частноправовой унификации составляет три года (по Конвенции 1974 г. — четыре)^[1]. а предельной продолжительности — либо 10 лет (общее правило), либо (в Принципах Ландо и в DCFR) 30 лет (для требований о возмещении личного вреда).

• [1] По требованиям, установленным решением суда, арбитража или иным актом аналогичной силы — 10 лет (ст. 14:202 Принципов Ландо и ст. III.-7:202 DCFR).