Короткое напутствие. 
Телевизионная журналистика. 
Телевидение в поисках телевидения

Б школьные годы мой приятель Гаррик Фере собрал магнитофон. Этакого технического чуда ни у кого из знакомых тогда не было. Мы экспериментировали с разными звуковыми жанрами и еще студентами стали постоянными радиоавторами. И когда мне, выпускнику Института международных отношений, востоковеду, предложили поработать на телевидении, у меня и колебаний не было. Однокурсники разъехались по сранам Востока, а я с восторгом пошел на Шаболовку.

Телевидение — кратчайшее расстояние между человеком и человечеством. Не помню, когда мне в голову пришла эта мысль, но ощущение телевидения как чего-то грандиозного, соизмеримого с историей, эпохой, цивилизацией, существовало во мне всегда. Телевизионный конвейер сразу захватил и стал смыслом жизни. Мы щедро и походя выдумывали, изобретали, интуитивно нащупывали неведомые прежде формы. Только ночью, по дороге домой, видя звездное небо над головой, я спохватывался, что есть еще и нравственный закон внутри нас.

С друзьями — студентом-медиком Альбертом Аксельродом и инженером Михаилом Яковлевым — мы придумали забавную передачу с загадочным названием ^МВВВ". Это была первая в стране телеигра с живым участием зрителей в зале. Она имела грандиозный успех и закончилась еще более грандиозным скандалом. Закрытое постановление ЦК КПСС по поводу «ВВВ» было опубликовано лишь несколько лет назад и произвело комическое впечатление, как Гудвин, великий и ужасный: «Подобное могло произойти только в условиях политической беспечности руководства телевидения. До сих пор работники студии не обсуждали статьи Н. С. Хрущева „За тесную связь литературы и искусства с жизнью народа“…» Ну и так далее.

После разгрома «ВВВ» с моей штатной работой в Центральной студии телевидения было покончено. Оказавшись за стенами телестудии, я получил возможность задуматься и понаблюдать за домашним экраном со стороны. Так крепко задумался, что стал телекритиком.

В то же время писал множество сценариев документальных телефильмов, спектаклей и непривычных программ. Вместе с Аксельродом и Яковлевым мы придумали новую, не имеющую в мире аналогов, игру — «КВН». Кто знал, что эта игра просуществует так долго, сохранив свой былой «формат», как муха, застывшая в янтаре, или экспонат из музея мадам Тюссо…

В середине 60-х мы с тем же школьным другом Георгием Фере написали огромную статью о телевидении для газеты «Советская культура». Редакция попросила вести ежемесячные телеобозрения. Это была первая в стране телепериодика. А затем Егор Яковлев, новый редактор старого журнала «Советская печать», предложил сотрудничать у него: «Какое время вокруг! Когда возводятся баррикады, разве можно сидеть дома, вместо того чтобы пытаться изменить весь существующий порядок?!» Я подумал, что, действительно, не выйти на баррикады — значит проявить малодушие, и пошел под знамена журнала, который при Яковлеве изменил название, содержание, дизайн и суть. С тех пор он называется «Журналист». Баррикады продержались не слишком долго. Года через полтора Егора уволили. Журнал обрел благопристойность, и я покинул его.

Недавно перечитав некоторые из статей 60-х годов, я удивился: по ним можно проследить историю телевидения. Многие нынешние дебютанты экрана полагают, что настоящее телевидение началось у нас с постсоветской эпохи. Между тем первая перестройка в эфире пришлась на 60-е. Тогда возникали рубрики, которые впоследствии назовут долгожителями: «Клуб кинопутешествий», тот же «КВН», «Голубой огонек», «Кинопанорама», «Спокойной ночи, малыши», «В мире животных». Даже программа «Время» родилась в те годы.

Три кита мирового телевидения — информация, развлечение, просвещение. Вышло так, что коммерческое вещание, пришедшее на смену тому, что существовало даже со всеми своими пороками раньше, извело со свету одного из трех китов — просвещение. На смену диктатуре идеологии пришла диктатура рейтинга.

Этические размышления и художественные поиски — понятия неразрывные, как интонация и смысл. Разделение же порождает образования искусственные, недолговечные и малорадостные, как любовь и секс — когда они по отдельности. Мы научились более-менее делать клипы, но разучились — фильмы. А телевидение без собственного кино — недоразвито. Оно недотелевидение. Российское ТВ в целом оказалось отброшено к колыбели, как бы впало в младенчество. В последнее время это стали осознавать и нынешние продюсеры, приступив к созданию собственных телефильмов и греша теми же промахами, которые были оправданны тогда, когда все начиналось, но никак не сегодня.

Сколько телевидения в телевидении? Столько же, сколько гласности? Или столько же, сколько искусства? Каждое десятилетие давало свои решения. Но какое из них самое верное? Говорят, что если вопрос умирает после ответа, то как бы ни был хорош ответ, сам вопрос плох. Именно к неумирающим вопросам относится самоопределение телевидения, обреченного на вечный поиск собственного предназначения.