Иррационализм о проблеме человека

В то же время в европейской философии в середине XIX в. в качестве реакции на рационалистическую традицию выявилась тенденция иррационализма. Первые критики рационализма — Б. Паскаль и Ж.-Ж. Руссо. В середине XIX в. критика разума приняла особенно яркое выражение. Иррационализм в это время нашел свое наиболее радикальное воплощение в философии А. Шопенгауэра и Ф. Ницше.

В чем суть философии А. Шопенгауэра (1788—1860)? В отличие от Канта, который в «Критике чистого разума» дал картину мира как представления, а в «Критике практического разума» — как воли, Шопенгауэр поставил задачу: показать мир как волю и представление. «Что мы знаем непосредственно? — спрашивает философ и отвечает: — Конечно же, свою волю». Причем, воля каждого человека — результат объективации мировой воли. Мировая воля — субстанция мира, настоящая и единственная «вещь в себе», она безосновна, всегда самотождественна во всех проявлениях (индивидуациях, по выражению Шопенгауэра), в живой и неживой природе: растениях, животных, человеке.

Все предметы реального мира — результат объективации воли. Но степень объективации воли различна. На низшей ступени (до возникновения психики) воля выражается как глухой позыв, влечения. На высшей — она выражается как сознание; мир на этой ступени становится и представлением.

Подлинная реальность, подчеркивает Шопенгауэр, присуща только устойчивым формам вещей — идеям, роду, виду. Именно в идее, или роде, и лежат настоящие корни воли к жизни. Например, львы рождаются и умирают, львиность же, идея или форма льва, непоколебима. Платон был прав, приписывая родам настоящее бытие, индивидуумам же — лишь беспрестанное возникновение и уничтожение.

В сфере познания Шопенгауэр исходит из примата воли над разумом. Разум дает знание о мире, об объектах мира в качестве отдельных вещей. Волю как таковую, как космическую основу мира познать может только искусство. Лишь преодолев рационализм, пытающийся мыслить мир, природу в категориях причинности, в субъект — объектной форме, лишь с помощью искусства мы можем выйти к скрытый сущности мира — воле, которая является чистым стремлением, абсолютно свободным хотением, подчеркивал мыслитель.

Вместе с тем, по мнению Шопенгауэра, судьба воли в человеческом бытии заключается в формуле «всякая жизнь есть страдание».

Человек — самое нуждающееся из всех живых существ; он обладает наибольшим числом потребностей по сравнению с другими существами: Между хотением и достижением неизбежно протекает каждая человеческая жизнь. Желание по природе своей — страдание, достижение скоро порождает пресыщение, под новым видом снова появляется желание; если же этого нет, то является бессодержательность, пустота, скука, борьба с которой столь же мучительна, как и борьба с нуждой. Только то можно назвать прекрасной стороной жизни, что возносит нас над реальным бытием. Однако чистое познание, которому чуждо всякое волнение, всякое хотение, т. е. наслаждение прекрасным, истинная радость, даруемая искусством, — все это требует редких способностей и потому дано немногим. В целом же, убежден А. Шопенгауэр, что бы ни дала нам природа и счастье, кем бы кто ни был, чем бы ни владел, преодолеть присущее самой жизни страдание невозможно.

Что касается общественно-политических взглядов А. Шопенгауэра, то ему более всего импонирует идея «безответственной власти», сконцентрированной в одном человеке — короле, власти, стоящей над законом и правом. Какова логика его рассуждений в данном случае? Лишь один из людей должен быть поставлен так высоко, ему должно быть обеспечено столько власти, богатства, безопасности и абсолютной неприкосновенности, чтобы ему лично для себя не осталось уже ничего больше желать; вследствие этого присущий ему, как и всякому другому человеку, эгоизм нейтрализуется и он, король, оказывается способным творить справедливость и иметь в виду уже не свое личное, а только общее благо.

Вместе с тем, в социально-политическом плане Шопенгауэр высказал и ряд важных гуманных идей. Право собственности? Конечно, да. Но это право, по мнению Шопенгауэра, возникает лишь через обработку вещей. Собственность — это прибыль от труда и не что иное как воплощенный труд.

Право собственности можно обосновать только трудом, потраченным на вещи. Только в этом качестве он находит себе свободное признание и приобретает моральную ценность.

И еще одно очень важное и актуальное суждение Шопенгауэра насчет национализма: «Самый дешевый вид гордости — гордость национальная. Ибо кто ею одержим, обнаруживает этим отсутствие в себе каких-либо индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, так как иначе ему незачем было бы хвататься за то, что у него общего с миллионами. У кого есть выражающиеся личные достоинства, тот, напротив, всего яснее видит недостатки своей собственной нации… Индивидуальность стоит далеко выше национальности, и по отношению к каждому данному человеку первая заслуживает в тысячу раз более внимания, чем вторая».

Испанский философ XX в. X. Ортега-и-Гассет (1883—1955), оценивая философские воззрения А. Шопенгауэра, считает, что он неправ. Мир — не мое представление, а представляемое; существует мышление, существую Я, мыслящий, и мир, о котором я мыслю. Их невозможно разделить. Я существую для мира, а мир — для меня. Если нет вещей, которые можно видеть, о которых можно думать и воображать, я бы не видел, не думал и не воображал, т. е. не существовал бы.

Основной истиной, по мнению философа, является существование с миром. Существовать — это, прежде всего, сосуществовать, т. е. видеть нечто, не являющееся мной, любить другое существо. Если для древних греков реальность, бытие обозначали вещь, для философов Нового времени — субъективность, то для нас бытие — это «жизнь», это интимность отношения человека к самому себе и к вещам.

Жить — это не «нирвана», жить — это находиться в мире. Жить — постоянно решать, чем мы будем. Жизнь — это в одно и то же время фатальность и свобода. Человек ведом своими иллюзиями. Жизнь состоит в том, чтобы принять решения о том, что мы будем, утверждает X. Ортега-и-Гассет.

Иррационалистическая трактовка жизни наиболее отчетливо выступает у Ф. Ницше (1844−1900). В реальном мире нет никакой причинной связи, никакой необходимости. В нем нет никакого закона. Это только мы, люди, придумали причины, последовательность, относительность, число, закон, свободу, основание, цель. На самом деле это только условные знаки, но ни в коем случае не суть вещей, считает Ницше.

В действительной жизни бывает только воля, сильная и слабая воля. Рационализм, подчеркивает Ницше, парализует жизнь, ослабляет волю. «Перекормленный» рациональным знанием человек уже не отважится действовать естественно, довериться своему инстинкту. Рационализм учит справедливости, но жизни не нужна справедливость, наоборот, ей нужна несправедливость, жизнь несправедлива по самому своему существу; она есть воля к власти. В своей критике рационализма Ницше зашел слишком далеко. Он абсолютизировал релятивизм. В известной степени релятивизм, конечно же, необходим, потому что позволяет глубже осознать подвижность, текучесть, изменчивость мира. Однако опасность релятивизма в том, что он служил и может служить основанием для пересмотра и отрицания бесспорных моральных и духовных ценностей. Ницше это и сделал: он объявлял добро, истину, справедливость всего лишь утешительными иллюзиями человечества.

В духе «философии жизни» уже в XX в. развивал свои взгляды и В. Дильтей (1833—1911). Жизнь, по Дильтею, в отличие от природы, невозможно вообразить в системе логических категорий, человек не может познать себя также и посредством только интроспекции.

Что такое жизнь, что такое человек, сказать может только история жизни человека. В этой связи Дильтей принимает кантовское разделение и противопоставление наук о природе и наук о духе (жизни). Науки о природе познаются с помощью внешнего опыта. Внешний опыт, прежде всего, чувственный опыт, в который мышление вносит порядок, причины и другие соответствия. Наука о духе исходит из внутреннего опыта, из непосредственно переживаемого человеком. Внутренний опыт является основой, на которой вырастает и понимание других людей.

По мнению Дильтея, естественные науки и науки о духе следует различать также и по соотношению «объект — субъект». В естественных науках субъект и объект — нечто взаимно чуждое. Природа нам чужая.

В сфере же социально-исторического познания мы сами являемся составной частью исследуемой действительности: и субъектом, и объектом одновременно.

В отличие от внешнего опыта, от естествознания, где ключевой является категория «объяснение», в науках о духе, в познании общества и истории определяющее значение приобретает «понимание».

Человека нужно понять. Понять значит проникнуть в смысл его жизни, оценить человека с точки зрения его самоопределения, самодетерминации, его свободы. Свобода проявляется во внутреннем переживании человека и в сопереживании другим.

А. Бергсон (1859−1941) — выдающийся представитель философии «творческой эволюции». Основные положения Бергсона: сознание не статично, оно динамично. Оно — всегда движение. То, что мыслится нами как определенное состояние сознания, — это результат нашей интерпретации пространства и, особенно, времени. Наш разум воспринимает их как статичные состояния посредством количественных измерений. Бергсон противопоставляет разуму, интеллекту интуицию. В понятии дается лишь «тень» действительности, оно — пустая форма. Внутрь предмета нас вводит лишь интуитивное познание. Интуиция позволяет слиться с предметом, «схватить» его неповторимые черты.

Самая существенная характеристика жизни — время. Время невозможно измерить в терминах количества, но только качества, только как внутреннее переживание. Именно интуиция может воспринять эту вечно становящуюся, текучую, неделимую жизнь.

Бергсон характеризует жизнь как творческую эволюцию. Творчество присуще всей материи, но только в человеке оно достигает высшей степени. Человек сам «ведет» свою жизнь, действуя свободно и спонтанно.

Творческая эволюция, присущий ей жизненный порыв ведут к общности людей. Правда, конкретные общности, образующиеся для защиты, поддержания жизни, — как правило, общности закрытые. Закрытому обществу присуща закрытая мораль, которая ограничена этой общностью и обязательна для всех ее членов.

Открытое общество выступает, по сути, как объединение всего человечества. Ему присуща открытая мораль — мораль любви. Именно в любви и благодаря любви развивается и расцветает личность.

Важно запомнить

Философия А. Бергсона оказала большое влияние на развитие идей выдающегося гуманиста современности Т. де Шардена (1881—1955). Эволюция охватывает всю действительность, считает Т. де Шарден. В сфере жизни красной нитью проходит эволюция мозга. Существует параллель между развитием нервного аппарата и развитием сознания. Более того, Т. де Шарден даже говорит о законе соответствия между целостностью телесных структур и сознания. В человечестве эволюция идет в направлении самосознания и свободы. Единство человечества, утверждает мыслитель, — это отнюдь не абстрактный идеал, но связанность всех людей на основе любви. Вера в Христа укрепляет эту любовь. К сожалению, вере в Христа, любви и единству человечества мешает сегодня буржуазный идеал материального обогащения и потребления.

К счастью, сердца многих из нас, продолжает Т. де Шарден, остаются холодными перед лицом этого «идеала». Всему, что сводится просто к благополучному существованию, Т. де Шарден противопоставляет то, что он называет «жаждой расширенного существования», которое одно только способно спасти мыслящую Землю от «отвращения к жизни». Прогресс может быть обеспечен только пробуждением среди людей подспудной силы взаимной связи и любви, порождающее начало которых — только Бог.

Основоположник философской антропологии М. Шелер (1874−1928) утверждает, что человек в первую очередь — существо духовное. Его характеризует независимость от органического, свобода, открытость миру. Человек возвышается над миром; у животного всякое действие, всякая реакция исходит из физиологической определенности его нервной системы. Человек может действовать независимо от импульсов его влечении, он может постигать и изменять предметность мира.

М. Шелер утверждает: постижение сущностных форм мира возможно только в результате специфического духовного акта — идеации. Знания, которые мы получаем в этом случае, находятся за пределами нашего чувственного опыта. Это — знания a priori. Это, в частности, знания о боли вообще, бедности, смерти, болезни. Способность к разделению существования, случайного бытия, которое дается в чувственном восприятии, и сущности составляет основной признак человеческого духа, подчеркивает Шелер.

Человек может сказать «нет» своему случайному бытию. Но что значит познать сущностное бытие априори? Это значит пережить и преодолеть сопротивление мира нашему жизненному устремлению. Эмоциональная интуиция — чистый, изначально данный акт, в котором предмет «непосредственно переживается». Шелер провозглашает примат любви над интеллектуальным сознанием, которое следует за эмоциональными актами и находится в зависимости от них. Во всяком случае, сущность бытия закрыта для интеллекта, который по отношению к ней слеп, подобно тому, как ухо слепо по отношению к цвету.

Интеллект, технический интеллект, по выражению Шелера, характерный для позитивной науки, может помочь, если, например, у меня болит рука, снять эту боль. Переживания же, идеация направлены на то, чтобы выяснить, что такое сущность. В конечном счете, для человека главное не то, что он обладает определенным знанием, но то, что он способен владеть им, но это возможно тогда, когда он обладает сущностью априори, открывающей человеку «окно в абсолютное».

По мнению X. Плесснера (1892—1985), яркого последователя Шелера, человек — непостижимая тайна бытия, его суть — постоянное стремление к трансцендентному. В этой связи он критикует всякого рода биологизаторские концепции, в том числе и бихевиоризм, сводящие поведение человека к схеме: стимул — реакция. Главное в человеке — его внутренняя жизнь, его наиболее выразительной чертой является эксцентричность. В проявлениях эксцентричности воплощается отношение человека как к миру, так и к самому себе, и, прежде всего, к своему телу, потому что именно тело, его реакции наиболее полно раскрывают суть человека, считает Плесснер.

Что касается философии, то ее задача, по Плесснеру, указывать человеку на его возможности и границы, на величие и нищету его человечности, на те вопросы, которые он должен постоянно решать.

Экзистенциализм, философское течение, предшественником которого также была «философия жизни», определяя суть человека, акцент делает на внутренние переживания личности (любовь, страх, отчаяние и т. п.). Истина — это субъективность. Истина всегда связана с риском, и именно поэтому она действует на человека образующе и преобразующе.

В этой связи экзистенциалисты решительно отвергают какиелибо рассуждения об объективной реальности, об объективной истине. Человек — не вещь, не абстрактная схема, но конкретно индивидуальное существо. По М. Хайдеггеру (1917—1976), оказавшему большое влияние на развитие экзистенциализма, вопрос, есть ли мир вообще, бессмыслен. Чтобы определить, что такое мир, что такое бытие, должен, прежде всего, существовать человек как духовное Я. Бытие неотделимо от человека. Если нет человека, его самосознания, то нет также и мира. Поэтому главные вопросы, которые нужно выяснить (и которые должны быть составной частью образования): что есть человек? что значит быть человеком? в чем суть человеческих переживаний?