Особенности демографического развития народов России

Нет возможности сколько-нибудь подробно рассмотреть особенности воспроизводства различных народов, проживавших на территории России, поскольку их насчитывалось более 200, да и демографических источников для решения этой задачи пока выявлено недостаточно. Ограничимся краткой характеристикой по основным конфессиям, которых в Европейской России в конце XIX в. было пять: православные (83%), католики (4,7%), протестанты (3,5%), иудеи (4,1%) и мусульмане (3,8%).

Католическое и протестантское население (литовцы, латыши, эстонцы) сосредоточивалось в прибалтийских и западных губерниях, которые вошли в состав России в XVIII в. с уже сложившимися культурами и моделями демографического поведения. Население Прибалтики имело много общего с населением западноевропейских стран в культурном, социальном и экономическом отношениях. Уже в конце XVIII в. оно было на две трети грамотным. Демографическая модель Прибалтийского региона в XVIIIначале XX в. развивалась скорее под европейским, чем под русским влиянием. Находясь в составе России, прибалтийские народы, конечно, испытывали воздействие общероссийских социально-экономических процессов, но их культу рные стандарты оставались нерусифицированными, поскольку российское правительство за исключением отдельных непродолжительных периодов придерживалось политики культурной автономии для народов, вошедших в состав России.

Демографическая модель, которая господствовала в Прибалтийском регионе в XVII—XVIII вв., представляла собой промежуточный вариант между западноевропейской и восточноевропейской моделями, что было естественным следствием его географического положения. Условная линия 11етербург-Триест, которая разделяла Европу на зоны господства западноевропейской и восточноевропейской моделей брачности, проходила через территорию пяти прибалтийских губерний России (Виленской, Ковенской, Курляндской, Лифляндской, Эстляндской). населенную в основном католиками и протестантами. Если судить поданным, относящимся к хорошо изученной в демографическом отношении Эстонии, в сельской местности, где проживало около 94% населения, средний возраст вступления в первый брак в XVIII в. составлял у мужчин 26 лет, у женщин — 23 года, около 84% женщин всту пало в брак в возрасте до 24 лет, в браке к 35−39 годам состояло свыше 92% женщин, общий коэффициент брачности находился на уровне 9,5, коэффициент рождаемости — 40, коэффициент смертности — 31 на тысячу человек населения, брачная плодовитость составляла 8−9 рождений, число внебрачных детей — 2−3%. Примерно такое же положение наблюдалось среди литовского и латышского населения. Между тем в странах с европейской моделью брачности возраст вступления в первый брак был на два года выше у женщин и на год — у мужчин, вне брака оставалось 10−15 % населения, коэффициенты брачности, рождаемости и смертности были ниже.

С начала XIX в. и до 1917 г. в Прибалтийском регионе проявилась тенденция к снижению брачности, рождаемости, смертности и естественного прироста. В результате семейная структура населения и интенсивность демографических процессов существенно изменились. Как видно из данных табл. III. 10 и III. 11, народы Прибалтийского региона по своим демографическим характеристикам приблизились к западноевропейским странам, но еще не полностью с ними сравнялись.

Они достигли существенного прогресса в своем демографическом развитии: снизили смертность, активно вступили на путь внутрисемейного регулирования рождаемости. Это позволяет говорить о том, что на рубеже XIX—XX вв. эстонцы, латыши и литовцы находились на стадии перехода от традиционной к современной модели демографического поведения и воспроизводства населения.

Таблица III. 10.

Семенная структура населения различных конфессий в 1897 г. в Европейской России (без Польши и Финляндии) (в %)

Таблица 111.11.

Некоторые демографические характеристики населения различных конфессий в 1896—1904 гг. в Европейской России

мусульман, а наименьшим — у иудеев, в связи со сравнительно низкой смертностью у мусульман и высокой смертностью у иудеев, поскольку рождаемость у тех и других была высокой.

Таблица III. 12.

Число рождений, приходящееся на брак, и соотношение родившихся и умерших по конфессиям в 1848 1852 гг.

К 1897 г. иудеи имели хорошие демографические показатели, в некоторых отношениях они были даже лучше, чем у католиков и протестантов: рождаемость у иудеев была немного ниже, а брачность, наоборот, — выше; общая и особенно младенческая смертность находилась на существенно более низком уровне, а внебрачных детей практически не имелось (см. табл. III. 11). По средней продолжительности жизни они уступали прибалтийским народам (табл. III. 13), вследствие того что в еврейских семьях насчитывалось больше детей, смертность которых была намного выше, чем у взрослых людей. Чтобы достичь таких результатов к концу XIX в., евреи должны были вступить в стадию демографического перехода от традиционного к современному типу воспроизводства населения во второй половине XIX в., ибо по демографическим показателям в середине XIX в., как мы видели выше, они мало отличались от православных и мусульман. Живя в черте оседлости, испытывая во всем дискриминацию, имея низкий жизненный уровень, евреям, несмотря на это, удалось одними из первых всту пить в стадию демографического перехода.

Таблица II 1.13.

Средняя продолжительность предстоящей жизни при рождении 11 народностей Европейской России в 1896—1897 гг. (лет)

Мусульмане Европейской России — это прежде всего волжские и крымские татары, а также башкиры — по своим демографическим характеристикам в середине XIX в. мало отличались от православных, но к концу XIX в. они добились некоторых успехов. Особенно выгодно они отличались от православных низкой младенческой смертностью. Брачность у мусульман была выше, чем у православных, а рождаемость ниже. Следовательно, татары более активно применяли доступные им методы регулирования рождаемости. Мусульмане Средней Азии по своим демографическим показателям намного уступали не только татарам, но и православным.

Показатель «средняя продолжительность предстоящей жизни» для 11 народностей России на 1897 г. хорошо отражает уровень демографического развития каждого народа (см. табл. III. 13).

По средней продолжительности жизни на первом месте находились латыши, на последнем — русские. Этнические различия в продолжительности жизни обусловливались, во-первых, различной степенью вовлеченности отдельных народов в демографический переход от традиционного к современному типу воспроизводства населения. Прибалтийские народы и евреи раньше других вступили на этот путь и к концу XIX в. достигли значительных успехов под прямым влиянием новых демографических отношений, складывавшихся в Западной Европе, с которой у них были более тесные культурные, религиозные, экономические и другие связи. На рубеже XIX—XX вв. Прибалтика во всех отношениях была передовым регионом России. Демографический переход у других народов начался позже, естественно, они меньшего и добились. Второй фактор, определивший различия в средней продолжительности жизни, можно назвать культурным. От уровня культуры, воспитания зависело отношение к детям и женщине, качество ухода за ними, отношение к здоровью взрослых и детей и многое другое, что влияло на долговечность жизни.

• [1] Новорожденных. Демографическая статистика относительно других народов России появилась только в 1897 г. в результате проведения первой всеобщей переписи населения. Для более раннего времени существуют отрывочныесведения. Поэтому о пути, который эти народы прошли в своем демографическом развитии начиная с XVIII в., можно лишь предположительносудить на основании анализа данных первой переписи населения и отрывочных сведений за более ранний период (см. табл. III. 13). Данные табл. III. 12 показывают, что в середине XIX в. брачная плодовитость была наивысшей у православных, а наименьшей—у протестантови что только у католиков и протестантов наблюдались пониженная рождаемость и брачность. Кроме того, естественный прирост был наибольшим у