Типология Шелера.
Философская антропология
Теория декаданса (вырождения) — четвертое, по Шелеру, антропологическое учение. Она решительно отвергает веру в прогрессивность «человека разумного», отрицает возрожденный в середине века христианский миф об Адаме, всякие рассуждения о духовности человека. Человек оценивался как дезертир жизни. Сложное для восприятия определение человека сформулировали не глубокомысленные отцы этого учения, а его… Читать ещё >
Типология Шелера. Философская антропология (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Мы пока в известной мере следуем за Шел ером, который пытается охватить многообразие философско-антропологических учений. Он выделяет человека религиозного, разумного и природного. Однако в его типологии есть еще два направления. «Четвертая из известных нам пяти концепций человека, — пишет Шелер, — вносит поначалу резкий диссонанс в удивительный унисон новоевропейской антропологии и философии истории»[1].
Теория декаданса (вырождения) — четвертое, по Шелеру, антропологическое учение. Она решительно отвергает веру в прогрессивность «человека разумного», отрицает возрожденный в середине века христианский миф об Адаме, всякие рассуждения о духовности человека. Человек оценивался как дезертир жизни. Сложное для восприятия определение человека сформулировали не глубокомысленные отцы этого учения, а его популяризатор, представитель философии жизни Теодор Лессинг. По его определению, «человек — это постепенно свихнувшаяся разновидность хищной обезьяны, помешанная на так называемом „духе“». Декаданс человека заключается в том, что он отступил от природы.
Прочитав эти строчки, читатель вправе воскликнуть: позвольте, но это все уже излагалось. Перед нами вывернутый наизнанку «природный человек». Это просто заблудшее чадо натуры. Другое дело, что прежде Шелер говорил о человеке в положительном смысле, теперь он обращается к теоретикам, которые порицают человеческую природу. Стало быть, единый принцип типологии, который избрал Шелер, нарушен.
Обратимся к пятой концепции человека, как она представлена в типологии Шелера. Если в предыдущей концепции человек получает уничижительную окраску как «душевное животное», то сторонники последнего антропологического учения в перечислении Шелера, напротив, возносят человека на небывалую, головокружительную высоту. Здесь возникает образ «сверхчеловека». Говорится о том, что в самом человеке можно найти некие первоосновы мира.
Речь идет о такой личности, которая в максимальной степени обладает благоразумием, глубиной, чистотой, силой воли и чувством ответственности. «Для такого рода личности, самоценной и блестящей, человечество, народы, история больших общностей являются лишь окольным путем для ее самовыражения. Личность подобного рода покоится на почитании любви, обожания, с которыми некогда люди относились к своему богу и своим богам»[2]. Галерея «сверхчеловеков» — это «величайшие образцы человеческого рода».
Нетрудно убедиться в том, что последние два типа антропологических учений обозначены в работе Шелера по иному базисному основанию, нежели первые три. Здесь сопоставляются два способа отношения к человеку — принижающий его и возвышающий. Остается неясным, как сопоставляются заключительные типы учений с первым, вторым и третьим, в основе которых конкретный образ человека. Так разрушается стройность всей конструкции. Возникает соблазн назвать новые теории, новые подходы к проблеме, тем более что в XX столетии их немало.
Не случайно Н. А. Бердяев, излагая шелеровскую классификацию, недоумевает: отчего исчезло определение человека как создателя орудий (homo faber)} На самом деле Шелер упоминает эту концепцию, избегая, как уже было отмечено, типологической соотнесенности с образами человека. Что касается русского философа, то он специально останавливается на этой антропологической версии, утверждая, что ни один из прежде названных типов антропологических учений не может быть признан удовлетворительным и исчерпывающим. С точки зрения науки наиболее важно определение человека как создателя орудий1.
При выделении этого учения можно сконструировать совсем иной образ человека. Человек-умелец — это не природный человек, ибо он отвергает натуру как нечто несовершенное. Для него главное — новая реальность, рукотворная, результат его усилий. Человеку-умельцу присуща сноровка, техническая оснащенность. Создав орудия труда, он перешел к сотворению мира культуры. Характеристика такого человека радикально отличается от всего, о чем шла речь выше. Не поклонение Богу, не торжество разума, а именно культ технического навыка. Человек-умелец — создатель технической цивилизации.
Таким образом, систематика Шел ера кажется нам несовершенной. Еще больше противоречий при систематике антропологических учений возникает при анализе конкретных философских взглядов. Возьмем первую доктрину. По словам Шелера, это и поныне широко распространенное теистическое (иудейское и христианское) представление родилось не в философии и не в науке. Эта идея принадлежит религиозной вере. Она представляет собой пеструю смесь идей иудаизма и его преданий, прежде всего Ветхого Завета, а также античной религиозной истории и Евангелия.
Разумеется, из рассуждений Шелера рождается образ религиозного человека. Но ведь в характеристике немецкого исследователя говорится не столько о конкретном человеческом архетипе, сколько о религиозных взглядах человека. Он перечисляет религиозные сюжеты. Но каков сам человек внутри этой концепции? Бердяев пытается восполнить этот пробел, т. е. перейти от перечисления религиозных мотивов к воссозданию образа человека. В основе христианской антропологии, отмечает он, лежат две идеи: 1) человек есть образ и подобие БогаТворца и 2) Бог вочеловечился, Сын Божий явился к нам как богочеловек. Н. А. Бердяев стремится сделать антропологические выводы из основных христианских идей. Так рождаются архетипные характеристики человека. «Человек есть не только существо греховное и искупающее свой грех, не только существо разумное, не только существо эволюционирующее, не только существо социальное, не только существо больное от конфликта сознания с бессознательным, но человек есть прежде всего существо творческое»[3].
Н.А. Бердяев не только попытался создать конкретный образ человека, он готов сопоставить его с другими образами человека, рожденными в иной традиции, и таким образом построить систематику антропологических учений. Человек в понимании Бердяева есть существо творящее лишь в том случае, если он есть существо свободное, обладающее творческой свободой. Человек произошел от Бога и от праха, от творения Божия и от небытия, от Божией идеи и свободы.