Проблема гуманизации права в отношении несовершеннолетних и пути ее решения

Изменения уголовного законодательства последнего десятилетия, касающиеся содержания отдельных видов наказаний и порядка их применения, в определенной мере изменяют картину и правоприменительной практики в отношении несовершеннолетних.

В контексте гуманизации назначения уголовных наказаний норма об ограничении пенализации (применения мер наказания, связанных с лишением свободы) впервые осужденных лиц была закреплена в ст. 56 УК РФ в качестве общего принципа реализации уголовной ответственности: тем, кто совершил нетяжкое преступление впервые и без отягчающих обстоятельств, лишение свободы не назначается. Для осужденных, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, а также впервые некоторые тяжкие, вводится новый вид наказания — принудительные работы, также имеющий очевидное сходство с общественно-полезными работами для несовершеннолетних. Только у нас принудработами сроком не более пяти лет и с отчислением в казну 5−20% заработка будут ведать особые исправительные центры, создание которых планируется в каждом федеральном округе.

Одновременно был значительно расширен перечень нетяжких деяний. Теперь к ним относятся преступления, за которые закон карает не более чем тремя годами лишения свободы (а не двумя, как раньше). В частности, «добавились»: побои, истязания, принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, развратные действия в отношении несовершеннолетних, вандализм и ещё несколько десятков составов преступлений. В этой связи следует отметить неоднозначно воспринятые специалистами-криминологами правила о расширении судейского усмотрения (дискреции), прежде всего, о праве судей снижать подсудимым степень тяжести деяния.

Несколько ранее Федеральным законом от 08.12.2003 № 162-ФЗ в ст. 73 УК РФ была внесена новелла, в соответствии с которой впервые определены основания назначения условного лишения свободы. Суд вправе назначить условное наказание в виде лишения свободы на срок до 8 лет. По мнению А. Бриллиантова, «существенным с позиции гуманизации политики назначения наказания в отношении несовершеннолетних следует признать и новый подход в применении условного осуждения к тем из них, кто совершил новое преступление в период испытательного срока»¹. Согласно ч. 6.2 ст. 88 УК РФ в случае, если несовершеннолетний осужденный, которому назначено условное осуждение, совершил в течение испытательного срока новое преступление, не являющееся особо тяжким, суд с учетом обстоятельств дела и личности виновного может повторно принять решение об условном осуждении.

При этом, согласно ч. 6 ст. 88 УК РФ наказание в виде лишения свободы назначается несовершеннолетним осужденным, совершившим преступления в возрасте до 16 лет, на срок не свыше 6 лет. Только в том случае, если лица указанной возрастной категории совершат преступления особо тяжкие, а также всем остальным несовершеннолетним осужденным может быть назначено наказание до 10 лет лишения свободы. Часть 6.1 ст. 88 УК РФ обязывает сокращать низший предел наказания в виде лишения свободы в отношении несовершеннолетних за совершение тяжкого либо особо тяжкого преступления наполовину. «С точки зрения практики это означает, что суд и при отсутствии обстоятельств, указанных в ст. 64 УК РФ, то есть при отсутствии исключительных обстоятельств, может выйти за рамки санкций статей Особенной части УК РФ, устанавливающих ответственность за тяжкие и особо тяжкие преступления».

Таким образом, как отмечает А. М. Ибрагимова, законодатель как бы подводит основных участников уголовно-правовых отношений к совершению действий, связанных с нарушением таких принципов, как законность и справедливость, неотвратимость уголовного наказания. «Возможно, в некоторых случаях субъективное начало, личная заинтересованность как лиц, совершивших преступление, так и представителей правоохранительных органов будут превалировать над объективным подходом при отправлении^[1]

правосудия"¹. Формально руководствуясь принципом индивидуализации уголовного наказания, суд может в некоторых случаях назначить несовершеннолетнему мизерный срок наказания в виде лишения свободы, при том, что наказание в виде краткосрочного лишения свободы может оказать какое угодно влияние на подростка, кроме воспитательного.

Пленум Верховного Суда РФ также ориентирует правоприменителей на достижение, в первую очередь, целей ресоциализации осужденных и восстановления прав потерпевших. Правосудие в отношении несовершеннолетних правонарушителей должно быть направлено на то, «чтобы применяемые к ним меры воздействия обеспечивали максимально индивидуальный подход к исследованию обстоятельств совершенного деяния и были соизмеримы как с особенностями их личности, так и с обстоятельствами совершенного деяния, способствовали предупреждению экстремистских противозаконных действий и преступлений среди несовершеннолетних, обеспечивали их ресоциализацию, а также защиту законных интересов потерпевших»^[2][3]. Проблема заключается в том, что реализовать данные приоритеты невозможно лишь усилиями одних органов судебной власти, даже и в случае формирования специализированных судебных участков (присутствий, отделений, составов) по делам несовершеннолетних.

С одной стороны, основные криминогенные факторы, прежде всего, семейное неблагополучие детей и подростков, находятся «за пределами» отправления правосудия по делам о правонарушениях несовершеннолетних. Направление в суд соответствующих материалов, а также контроль за соблюдением прав несовершеннолетних в различных сферах, осуществление специально-криминологических и индивидуальных воспитательных мероприятий профилактической направленности осуществляют иные органы и должностные лица. С другой стороны, исполнение решения суда в части осуществления индивидуальной воспитательной работы с несовершеннолетними делинквентами, контроль за соблюдением ими установленных ограничений, исполнением возложенных обязанностей также реализуются различными организациями, работа которых контролируется и координируется судом лишь эпизодически и по достаточно узкому кругу вопросов. Все эти органы и должностные лица не образуют единой системы, часто осуществляют ювенальные мероприятия наряду с исполнением совершенно иных общественных функций, действуют автономно друг от друга, что объективно снижает эффективность их профилактической и воспитательной деятельности.

Среди продолжающихся в нашей стране в течение уже второго десятилетия дискуссий о целесообразности и допустимости создания системы ювенальной юстиции с правами организации контроля за соблюдением прав детей в семьях, применения мер защиты и пробации¹, как-то забывается вопрос о том, что именно представляет из себя «ювенальная юстиция», в каких обстоятельствах она возникла, и каким образом определяются приоритеты ее деятельности. Между тем, без ответа на такие вопросы невозможно не только отделить сущностные, концептуальные проблемы реформирования институтов защиты прав несовершеннолетних, но и определить ценность того или иного исторического опыта для нашего общества, даже ментально разделить меры общественного контроля и скандально-сенсационные «примеры» злоупотребления ими со стороны ювенальных офицеров и судей.

Между тем, в развитых зарубежных государствах «ювенальной юстицией» называют систему из: принципов работы с семьёй и несовершеннолетними в целях благополучия ребенка (понимаемого,^[4]

прежде всего как право на безопасность и личную неприкосновенность. — А.Р.); особых процедур разрешения конфликтов с участием несовершеннолетних (исключающих произвольное вмешательство неспециалистов, разглашение семейной тайны, ориентация на примирение и восстановление семейных отношений. —А.Р.); функциональных мест, служб и должностных лиц, призванных реализовывать соответствующие процедуры¹. Потому достаточно давно в нашей правовой науке было дано определение ювенальной юстиции как четырех видов явлений общественно-правовой жизни (подинститутов):

• 1) законодательное закрепление и обеспечение функционирования системы воспитания, образования и защиты несовершеннолетних, а также системы профилактики несовершеннолетних делинквентов, в которую может входить и ювенальное правосудие, в том числе и уголовное;
• 2) система специфических мер воспитания, образования и пробации, направленных на: выявление несовершеннолетних, попавших в трудную жизненную ситуацию, оказание им помощи, надзор и контроль за ними со стороны общества и государства, включая судебный контроль, а также функциональные места и службы, преимущественно муниципального (общинного) уровня;
• 3) особые процедуры разрешения конфликтов на базе восстановления нарушенных прав, интересов, благополучия ребенка и восстановления прав и интересов потерпевшей стороны без применения мер осуждения и уголовного наказания (восстановительное правосудие);
• 4) муниципальный принцип развития системы органов, учреждений и должностных лиц ювенальной юстиции. Для этого основные материально-технические, финансовые и кадровые ресурсы должны аккумулироваться не на государственном, а на низовом, местном уровне. Поэтому муниципальные образования должны лишь делегировать органам государственной власти необходимый минимум нормотворческих, организационных, а также контрольно-ревизионных полномочий^[5][6].

Такие подходы к определению ювенальной юстиции учитывают более чем вековой мировой опыт развития соответствующего законодательства, органов и учреждений, призванных обеспечить его применение. Характерно, что за рубежом формирование ювенальной юстиции началось с решения частной проблемы создания для подростков специальных, так называемых «детских судов». Под ними подразумевались единоличные или коллегиальные судебные учреждения, действующие на основании специальных процессуальных правил и имеющие задачами защиту интересов личности малолетнего, отправление правосудия над малолетними преступниками.

При формировании системы органов, реализующих меры уголовной ответственности несовершеннолетних, важно учитывать опыт прежде всего, постсоветских государств, приступивших к созданию (восстановлению) данной системы. Например, 11 февраля 2015 года на состоявшемся в Мажилисе (парламенте Республики Казахстан) пленарном заседании с депутатским запросом к Премьер-министру республики обратилась депутат Светлана Бычкова в связи с вступлением в действие нового законодательства в сфере уголовной ответственности несовершеннолетних.

«Общеизвестно, — как указал в ходе слушаний председательствующий, — что восстановительное правосудие и использование мер наказания, альтернативных уголовному, успешно развиваются только в случае параллельного ввода в действие процессуальных возможностей и фактических условий для исправления правонарушителя без лишения его свободы с тем, чтобы имело место не просто прекращение уголовного преследования несовершеннолетнего, а переадресование его дела компетентным организациям для проведения дальнейшей работы с целью недопущения рецидива»¹. Вместе с тем, имеются проблемы как при решении вопросов о примирении, так^[7]

и при выборе альтернативных мер наказания, в том числе, связанных с различием практики судов.

Также им было отмечено, что само использование эффективных мер альтернативных наказаний затруднено в связи с практическим отсутствием органов, которые могли бы качественно приводить их в исполнение и осуществлять контроль за этим процессом. Система специализированных структур, осуществляющих реабилитационные и воспитательные функции в отношении освобожденных от уголовной ответственности и условно осужденных детей, всесторонне обеспечивающих условия для предупреждения повторных преступлений, не сформирована. Поэтому, исходя из реальных условий, суды чаще всего ограничиваются передачей под надзор родителей или лиц, их заменяющих, либо установлением особых требований к поведению несовершеннолетнего, в основном, ограничением способов проведения досуга — времени и мест его пребывания, — что далеко не гарантирует исправление ребенка. Тем самым, непоследовательная реализация идеи гуманизации наказаний чревата ростом преступности, в том числе рецидивной, в результате чего может иметь место ее дискредитация.

Кроме того, производство по делам о правонарушениях несовершеннолетних предполагает обязательное проведение для них психолого-психиатрической экспертизы, частое присутствие в этом процессе педагога или психолога. Однако, по словам депутата, на сегодня не существует ни единой методики, ни единообразной практики, ни полного представления о цели указанной комплексной экспертизы и специальных знаниях соответствующих экспертов, прежде всего психологов. В результате экспертиза является чаще всего изолированным действием и не ложится в основу долговременного социально-психологического сопровождения несовершеннолетнего.

Аналогичная ситуация связана с определением специальных знаний педагога и психолога и цели их участия в процессе. В результате роль психолога и педагога в разных судах разнопланова. Некоторые из них вызываются для предоставления доклада о фактическом положении дел ребенка, другие присутствуют в процессе без предоставления суду каких-либо рекомендаций.

Участие психологических, психиатрических и социальных служб в этом процессе не должно быть поверхностным и формальным. Специалисты должны проводить качественное исследование психологических и иных особенностей личности несовершеннолетнего, принимать участие в разработке программы его реабилитации и осуществления контроля за ее реализацией, и тем самым способствовать реинтеграции подростка в общество. В настоящее время четкие представления о критериях профессиональной подготовки привлекаемых судом специалистов-психологов и педагогов в учебных заведениях отсутствуют.

Как отмечает депутат С. Бычкова, в Казахстане суды по делам несовершеннолетних имеют тройную юрисдикцию и широкий мандат, охватывающий ряд категорий уголовных, административных и гражданских дел. Подсудность большинства дел определена таким образом, что они в большей степени являются семейными и рассматривают дела преимущественно родителей, а не детей, что не способствует углублению специализации судей в сфере ювенального правосудия. На сегодня по всем указанным категориям дел введена альтернативная подсудность без обязательного параллельного формирования специализированных ювенальных составов в судах общей юрисдикции. В связи с этим возникает вопрос о различии подходов к несовершеннолетним, которые в различных судах находятся в разных (неравноправных) условиях¹.

Общепризнанной и важнейшей особенностью ювенального суда в современных условиях становится индивидуализация подхода к делинквентам, формирование программ исправления и контроль за реализацией данной программы воспитуемым во взаимодействии и под руководством специально уполномоченных органов и должностных лиц. Однако сегодня компетенция ювенального судьи заканчивается вынесением решения по делу. Для судей не представлена реальная возможность контроля^[8]

эффективности исполнения их решения и, следовательно, возможность его пересмотра в случае необходимости.

Кроме того, с учетом невысокой загрузки судов уголовными делами, целесообразным представляется расширение подсудности соответствующих составов (судей), например, за счет гражданских и административных дел о защите прав ребенка, об ограничении и лишении родительских прав (восстановлении в правах), а также за счет расширения судебного контроля за исполнением решений по делам о преступлениях несовершеннолетних. В целом, совершенствование работы ювенальных судов теряет всякий смысл, если нет преемственности в работе суда и органов, исполняющих его решение.

Однако, на пути реализации данных новаций встает проблема отсутствия в России и в других странах СНГ полноценной специализированной службы пробации для несовершеннолетних, неопределенность принципов ее деятельности и ведомственной принадлежности. В сегодняшнем же виде пробация не может оказать полноценную помощь своим поднадзорным в социальной адаптации и обеспечить их социальное сопровождение.

Актуальным является и вопрос функционирования организаций, в которых содержатся дети, находящиеся в конфликте с законом. Например, в Казахстане, с переходом Центров адаптации несовершеннолетних (ЦАН) под юрисдикцию Министерства образования и науки, данные учреждения лишились полномочий по осуществлению временного содержания детей, нуждающихся во временной изоляции в связи с совершением преступлений. В результате ЦАНы фактически дублируют деятельность приютов. Штат обслуживающего персонала каждого ЦАНа рассчитан на одновременное содержание 30−50 детей и составляет, как правило, до 50 единиц. Но в них единовременно находятся только около 10 детей. Статистика же отражает всех лиц, прошедших через ЦАН в течение года, и выглядит внушительно. Аналогичная ситуация наблюдается и в специализированных школах.

«Учитывая малое количество детей, размещаемых в указанных детских организациях, а также стоимость содержания помещений, оплату сотрудников и неполное использование соответствующего потенциала, возникает вопрос об их реорганизации или перепрофилировании с целью созданиях на их базе остро необходимых организаций, которые могли бы реально осуществлять реабилитационные и воспитательные функции в отношении „неблагополучных“ детей, а также реализовывать программы в отношении их родителей», — отмечает депутат С. Бычкова. Например, в них ребенку, оставшемуся без попечения родителей, кроме временного проживания и содержания может быть оказана при необходимости экстренная медико-социальная помощь. Однако с учетом чрезвычайного характера меры по отобранию ребенка он может быть помещен органом опеки и попечительства в иные учреждения, например, в воспитательное учреждение, школу-интернат, дом (базу) отдыха, санаторий и т. п. Ребенок также может быть передан родственникам (дедушке, бабушке и др.), если таковые имеются и изъявили желание принять данного ребенка¹.

Кроме того, как отмечают отечественные исследователи, необходимо законодательно закрепить процедуру судебного контроля законности мер, связанных с отобранием ребенка у родителей, реализуемых в обстоятельствах, не терпящих отлагательства, подобную той, что предусмотрена действующим законодательством в случаях ограничения иных конституционных прав граждан, например, на свободу и личную неприкосновенность. Для этого, в частности, предлагается установить и законодательно закрепить обязанность органа опеки и попечительства в подобных ситуациях незамедлительно уведомить районный суд по месту отобрания ребенка и обеспечить его временное устройство. Очевидно, что ходатайство о признании немедленного отобрания ребенка законным должно быть рассмотрено судьей в краткий срок, оптимально — в течение 24 часов с момента поступления, если только прокурор или родители ребенка не ходатайствуют о продлении данного срока для представления дополнительных доказательств или по иным уважительным причинам^[9][10].

Помимо этого, немало вопросов и в сфере формирования ювенальных подразделений и специализации сотрудников правоохранительных органов и адвокатов, для которых сейчас не требуется получения специальной подготовки или квалификации для работы с несовершеннолетними. Множественность задействованных государственных структур не в полной мере обеспечивает решение проблем несовершеннолетних. Каждый регион имеет свою практику организации работы как с детьми, попавшими в орбиту судопроизводства, так и с иными, находящимися в конфликте с законом. В результате отсутствия сформированной системы защиты прав несовершеннолетних, значительная помощь, представляемая авторитетными международными организациями, зачастую не приводит к ощутимым результатам. Такие службы, как помощь юным матерям, ранняя помощь родителям детей с особыми нуждами, ограниченными возможностями, семейное визитирование, патронат, центры дневного пребывания, курсы психолого-социальной поддержки и т. п., — остаются единичными и разрозненными, а охват населения такими службами минимален.

В связи с этим представляется необходимым принятие незамедлительных мер по повышению эффективности отечественной системы обеспечения гарантий прав несовершеннолетних хотя бы применительно к рассматриваемой категории. При этом, с учетом даже ранее приведенных примеров очевидно, что цель может быть достигнута не только путем создания дополнительных органов централизованного подчинения, но и за счёт организационных преобразований без дополнительных бюджетных затрат. Речь идет, прежде всего, о разработке соответствующего программного документа и создании государственного органа универсальной юрисдикции в сфере защиты прав ребенка, имеющем необходимые властные полномочия и ресурсы для реализации государственной политики в указанной сфере и несущем ответственность за ее результаты.

В этой связи возникает необходимость в создании на федеральном уровне единого координационного и дискреционного органа, обеспечивающего совершенствование нормативно-правовой базы, закрепление международных ювенальных стандартов, распространение и внедрение соответствующих методик, а также координацию всех субъектов, постоянно или эпизодически реализующих функции социальной защиты семьи и детства, профилактики нарушений прав детей в семьях, социальных и образовательных учреждениях.

Возложение соответствующих функций на Минздравсоцразвития РФ представляется контрпродуктивным, как по причине перегруженности данного ведомства обязанностями по реализации социальных программ в отношении пенсионеров, инвалидов, малоимущих и иных категорий граждан, нуждающихся в социальной защите, так и специфичности рассмотренной деятельности. По тем же причинам «не подходят» на роль руководящего и координирующего органа Минюст и МВД, которые постоянно осуществляют лишь определенные виды профилактической работы, связанные, соответственно, с: принудительным исполнением мер воспитательного и исправительного воздействия на недобросовестных родителей и подростков-нарушителей, либо охраной жизни, здоровья, общественной безопасности, общественного порядка и собственности, расследованием преступлений.

Между тем, по данным Следственного комитета РФ Только в 2014 году в России расследовались более 16 тыс. преступлений в отношении детей, в том числе, около 6 тыс. преступлений сексуального характера. Данные 2015 года свидетельствует о росте таких преступлений: в январе — марте на 13,5 % больше детей погибли (539, а в 2014 году — 475), почти на 13% больше фактов сексуального насилия. По уголовным делам, находящимся в производстве СКР, признаны потерпевшими от преступных посягательств 4185 несовершеннолетних, почти на 12% больше, чем за аналогичный период прошлого года¹. Во многом возможность совершения данных преступлений определяется отсутствием своевременной реакции на происходящие в семье конфликты, акты насилия, злоупотребления родительскими правами.^[11][12]

Учитывая остроту сложившейся ситуации, вполне целесообразной и своевременной мерой представляется создание Федерального министерства по делам семьи и детства, по аналогии с французским ведомством¹. Данному Министерству должна быть подчинена Федеральная служба по вопросам семьи и детства, осуществляющая в том числе, функции социальной защиты детей, профилактики безнадзорности, детской и подростковой девиации. Данная Служба должна обладать достаточными правоприменительными полномочиями: вплоть до проведения инспекций по месту жительства несовершеннолетних и изъятию их из обстановки, пребывание в которой создает опасность для жизни и здоровья, — вплоть до решения специальным (ювенальным) судьей вопроса об устройстве данных несовершеннолетних.

В компетенцию данной Службы целесообразно включить полномочия по заявлению исков в интересах несовершеннолетних с их согласия, а также контроль (пробацию) за поведением тех лиц, на которых по решению суда были возложены конкретные обязанности, наложены ограничения, вплоть до права отбирания ребенка у родителей (или лиц, их заменяющих) на основании судебного постановления (определения), возбуждения перед судом соответствующих ходатайств.

Очевидно, создаваемая Служба не должна подменять правоохранительные органы в борьбе с семейным насилием и злоупотреблениями, ее задачей должно оставаться предоставление своевременной и полноценной защиты «слабой стороне», то есть несовершеннолетнему, ребенку^[13][14]. Поэтому в ведение данной Службы целесообразно передать образованные в 1999 году на базе приемниковраспределителей центры временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей (ЦВИНПы), находящиеся сегодня в ведении МВД, а также создавать на их базе в городах и районах центры социальной адаптации для несовершеннолетних граждан и учреждения для содержания лиц с девиантным поведением.

В начале 2000;х годов в данные учреждения ежегодно доставлялось порядка 2 млн. несовершеннолетних, причем немалая их часть содержались до 45 суток, а малолетние — и до года, без санкции прокурора или решения суда. ЦВИНПы оказываются переполненными (среднее заполнение по России — 350−360 человек), нормально организовать воспитательный и учебный процессы в них тоже невозможно, обстановка мало чем отличается от следственных изоляторов. Совместно содержатся и несовершеннолетние подследственные, и бродяги, наркоманы, а также лица, оставшиеся без попечения родителей¹.

В некоторых регионах по причине переполнения и удаленности Центров, малолетние граждане, оставшиеся без попечения родителей (потерявшиеся, «отказники» и др.) месяцами содержатся вообще без специального ухода в лечебных учреждениях, постепенно утрачивая навыки общения и обучения. Судебная власть никакого отношения к этой категории детей не имела, поскольку во многих случаях оказывалось просто некому подготовить и направить соответствующие материалы, представлять интересы детей в судебном заседании, привлечь нужных специалистов и оплатить их услуги.

Сложными вопросами организации Службы по вопросам семьи и детства представляются: организация постоянного мониторинга положения детей в регионах, во взаимодействии с органами образования, здравоохранения, ювенальными судами (судьями), органами МВД — ОПДН; выстраивание конструктивного взаимодействия с институтами гражданского общества, прежде всего, с некоммерческими организациями по линии региональных уполномоченных по правам ребенка и с другими подобными органами.^[15]

В частности, автором было высказано предложение по созданию в структуре Министерства юстиции самостоятельной службы пробации. Тем самым, по мнению автора, удастся существенно повысить статус и ответственность инспектора пробации относительно общественного воспитателя советской эпохи или специалиста-психолога, эпизодически привлекаемого «специализирующимся» судьей к изучению личности ребенка и для дачи консультаций в качестве специалиста, или в ином качестве. Служба пробации должна иметь четкую административную структуру, возможно — центральные руководящие, информационно-аналитические и кадровые подразделения на уровне федерального Министерства юстиции, но основные подразделения целесообразно разместить в субъектах федерации. Значение службы пробации неизбежно будет возрастать по мере увеличения количества судебных приговоров, предусматривающих применение к осужденным лицам мер медицинского и (или) воспитательного характера.

Поэтому соответствующие органы целесообразно структурировать по образцу Федеральной службы судебных приставов, с той лишь разницей, что служба пробации — не милитаризированная и должна комплектоваться лицами, имеющими высшее педагогическое или психологическое образование, способными в силу личных и деловых качеств выполнять обязанности по надзору за исполнением назначенных несовершеннолетнему принудительных мер воспитательного и (или) медицинского характера, прежде всего, исполнение решений судов, принятых в отношении недобросовестных родителей, например, ограниченных в родительских правах, выплачивающих алименты и т. д¹.

Службе пробации, находящейся в структуре Минюста, будет проще не только использовать унифицированные инструкции, стандарты и нормативы отчетности, но и организовать межрегиональное взаимодействие, а также при необходимости оперативно взаимодействовать со следственными изоляторами для несовершеннолетних, арестными домами, воспитательными колониями^[16]

так, чтобы ни один несовершеннолетний, освобожденный из мест изоляции, не оставался без надзора и юридической помощи в течение времени, определенного для полной адаптации. И при необходимости будет проще привлечь помощь групп физической защиты ФСНП РФ.

При этом основной объем сил и средств органов пробации и Службы социальной защиты детей, профилактики безнадзорности, детской и подростковой девиации должны быть сосредоточены на муниципальном уровне. Это не означает муниципализации всей системы, тем более, что основная масса наших муниципальных образований не готова к этому ни финансово, ни организационно¹. Прежде всего, именно на муниципальном уровне должны быть сформированы три координационных центра, с обязательным разграничением между ними прав и обязанностей ювенальной юстиции.

Во-первых, на базе современных комиссий по делам семьи и детства (по делам несовершеннолетних — КДН) должны быть сформированы местные органы Службы социальной защиты детей, профилактики безнадзорности, детской и подростковой девиации, с подчиненными им центрами социальной адаптации (открытого типа) и учреждениями для содержания лиц с девиантным поведением (ЦВИНПы закрытого типа). Задачами соответствующей Службы должны стать:

• — выявление семей, в которых несовершеннолетние не обеспечены должным надзором, подвергаются отрицательному влиянию и насилию и профилактическая работа с такими семьями, вплоть до направления материалов в суд для ограничения или лишения родителей родительских прав;
• — выявление детей, оставшихся без попечения, оставивших учебные и социальные учреждения, занимающихся бродяжничеством и попрошайничеством, а также возвращение данных детей по месту жительства, либо устройство их в специализированные^[17]

учреждения, передача под опеку другим членам семьи, устройство в патронатные семьи и т. д.;

• — выявление несовершеннолетних, нуждающихся в лечении от алкоголизма, наркомании, токсикомании, психических заболеваний и слабоумия, а также нуждающихся в психологической помощи в целях профилактики ухудшения состояния и для коррекции поведения (своевременного включения таких детей в коррекционные программы психологической помощи, направления в учебные заведения со специальной учебной программой);
• — принятие неотложных мер помощи детям и подросткам, находящимся в сложной жизненной ситуации, защита их от противоправных посягательств — вплоть до изъятия данных несовершеннолетних у родителей (или лиц их заменяющих) и устройства в центры социальной адаптации (открытого типа) и учреждения для содержания лиц с девиантным поведением (закрытого типа) до решения судом вопросов установления опеки и попечительства над данными лицами;
• — оказание социальной, информационной и правовой помощи многодетным и неполным семьям, а также семьям, имеющим детей-инвалидов, помощи в трудоустройстве и в направлении на лечение;
• — защита прав учащихся и работающих подростков в отношениях с администрацией учебных заведений, работодателями и др. Юрисдикционные функции данных комиссий — в части привлечения виновных лиц к административной ответственности — в настоящее время необходимо сохранить по делам некоторых категорий: об административных проступках несовершеннолетних и в отношении их, а также для организации структур восстановительной юстиции (медиаторов, мировых посредников).

Во-вторых, на уровне муниципальных образований (города, городские районы, сельские округа) при ювенальных судах (судьях) должны функционировать местные службы (инспекции или иные) пробации с подчиненными последним камерами предварительного заключения, арестными домами, органами исполнения наказания в виде общественных работ. В крупных городах следственные изоляторы для несовершеннолетних и арестные дома целесообразно организовывать на базе воспитательных колоний для несовершеннолетних.

Очевидно, что ювенальные суды (судьи) в случае обособления их от судов общей юрисдикции в самостоятельную судебную подсистему, должны образовываться на уровне мировых судей, как суды субъектов Федерации, например, из расчета 3−4 судебных участка мировых судей — 1 судебный участок ювенального судьи.

В-третьих, необходимо сохранить подразделения по делам профилактики правонарушений и раскрытия преступлений несовершеннолетних в территориальных и линейных ОВД, освободив их от выполнения несвойственных функций организации социальной помощи, досуга несовершеннолетних и ведения предварительного следствия по делам о преступлениях несовершеннолетних.

В этой связи необходимо, прежде всего, организовать информационный обмен между ОВД (ОППН, ОПДН), Службами по вопросам семьи и детства и ювенальными судьями (службой пробации).

Последние должны располагать полной информацией о допреступном поведении детей и подростков, а также о совершенных в отношении данных лиц правонарушениях, связанных с неисполнением родителями или лицами их заменяющими родительских или опекунских прав, а равно, злоупотреблениях такими правами.

Эффективность противодействия преступности несовершеннолетних уголовно-правовыми средствами зависит от организации деятельности по применению законодательства (назначение наказания и его отбытие), а также от того, насколько совершенным является применяемый закон. В настоящее время российский законодатель сделал важные шаги в направлении всеобщей гуманизации и либерализации уголовно-правовой политики, соответствия национальных норм международно-правовым стандартам. Разумеется, несовершеннолетние — это особая категория преступников, требующая лояльного подхода в силу социальнопсихологических и возрастных особенностей. Однако нельзя правосудие с элементами гуманизма превращать во всепрогценчество и вседозволенность.

Для дальнейшего совершенствования системы защиты прав детей и подростков, их социализации и профилактики делинквентности, необходимо сформировать трехзвенную систему ювенальной юстиции (Служба по вопросам семьи и детства — ювенальные суды — подразделения борьбы с преступностью несовершеннолетних и молодежи МВД РФ), обеспечивающую, прежде всего, достижение целей изменения постпреступного поведения несовершеннолетних делинквентов, их правовую и педагогическую ресоциализацию.

В настоящее время из этой системы в России функционируют лишь отдельные элементы: муниципальные Комиссии по делам несовершеннолетних (с достаточно неопределенным законодательным статусом), подразделения профилактики в системе местных ОВД, ЦВИНПы, также находящиеся в системе УВД — МВД республик, а также учреждения исполнения уголовных наказаний и принудительных мер воспитательного характера Минюста РФ.

• [1] Бриллиантов А. Изменения законодательства о наказании // Российская юстиция. 2004. № 5. С. 39.
• [2] Ибрагимова А. М. Проблемы реализации мер уголовно-правового воздействия в отношении несовершеннолетних // Современное право. 2006. № 6. С. 38.
• [3] Пункт. 3 указ, постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1.
• [4] Чернышева С. А. Ювенальная юстиция как правовая основа социальнойполитики в отношении несовершеннолетних // Право и государство: современноесостояние и пути совершенствования: сб. науч. трудов. Липецк: ЛГПУ, 2009.С. 116−121; Медведева И. Я. Ювенальная юстиция как угроза семье, обществуи государству // Философия права. 2010. № 2. С. 7−8; Гаджиметова Ф. Т. Ювенальная юстиция: история и современность, за и против // Защита прав несовершеннолетних в деятельности правоохранительных органов: сборник материаловведомственного круглого стола (3 октября 2012 г.). Орел, 2013. С. 68; и др.
• [5] Ювенальная юстиция в России: материалы круглого стола // Государствои право. 2003. № 9. С. 114−121; № 10. С. 102−112.
• [6] Ювенальная юстиция в Российской Федерации: криминологическиепроблемы развития / под ред. А. И. Бойцова. М., 2006. С. 56.
• [7] Здесь и далее цит. по: Депутат Бычкова считает, что гуманизация наказаний чревата ростом преступности в Республике Казахстан // Последние новостиКазахстана и мира на сегодня: прогнозы, аналитика, политика, экономика Казахстана на KYPCHBkz. URL: http://www.kursiv.kz/news/details/vlast/deputat_raskri-tikovala_sistemu_pravosudiya_v_rk_s_uchastiem_nesovershennoletnikh₄₄₅/
• [8] Депутат Бычкова считает, что гуманизация наказаний чревата ростомпреступности в Республике Казахстан // Последние новости Казахстана и мирана сегодня: прогнозы, аналитика, политика, экономика Казахстана на KYPCHBkz. URL: http://www.kursiv.kz/news/details/vlast/deputat_raskritikovala_sistemu_pravosu-diya_v_rk_s_uchastiem_nesovershennoletnikh₄₄₅/
• [9] Чиркова С. Е. Ювенальная юстиция и ее «жертвы» // Вопросыювенальной юстиции. 2010. № 3 (29). С. 20−21.
• [10] Вавильченкова Г. И. Семейно-правовые санкции, применяемые к родителям за ненадлежащее осуществление прав и исполнение обязанностей по воспитанию детей в Российской Федерации: автореф. дис… канд. юрид. наук. М., 2008.С. 10−11.
• [11] 1 Всё по-взрослому. Почему законы в защиту детей их не защищают //Главные новости — Газета.Ru. URL: www.gazeta.ru/comments/2015/06/
• [12] е 6 741 521. shtml
• [13] Санси С. Ювенальная юстиция во Франции. Меры интеграции в общество и методы ресоциализации несовершеннолетних правонарушителей //Интеграция несовершеннолетних правонарушителей в общество: роль судови социальных служб (зарубежная практика и российский опыт): сб. докладов.М., 2011. С. 203−207.
• [14] Хананашвили Н. Л. Ювенальная юстиция «против» и «за» // Вопросыювенальной юстиции. 2010. № 4 (30). С. 3−6.
• [15] Цедилина Г. Я. Организация работы центра временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей по предупреждению правонарушений несовершеннолетних // Ювенальная юстиция и профилактика правонарушений.СПб., 1999. С. 276.
• [16] Ростокинский А. В. Ювенальная юстиция: проблемы становленияи пути их решения. Саратов, 2007. С. 60−62.
• [17] Котов О. В. Ювенальная юстиция: исторический опыт и современные проблемы // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2010. № 5 (24). С. 163−173.