«Проблема» состава (структуры) юридического факта

С подачи проф. Н. Г. Александрова в отечественной литературе вот уже более полувека периодически обсуждается вопрос о так называемом составе (или структуре) юридического факта25. Под составом юридического факта сторонники данной категории предлагают понимать совокупность признаков, которым должен отвечать юридический факт, дабы быть способным к созданию предусмотренных за ним нормой права юридических последствий, или (по выражению М. А. Рожковой, отличающей юридический факт как конкретное фактическое обстоятельство от описанной в норме «правовой модели обстоятельства») «…совокупность признаков, которые установлены нормой права применительно к правовой модели обстоятельства»^[1][2]. По нашему мнению, юридический факт — факт реальной действительности — относится к разряду конечных, неделимых (неразложимых на составные части) субстанций, в силу чего понятие о составе юридического факта оказывается в лучшем случае образным, если не бессодержательным. Данная позиция диктуется рядом соображений, главным из которых является принцип воздержания от умножения сущностей без необходимости.

Еще О. А. Красавчиков, критикуя предложенное проф. Н. Г. Александровым понятие состава юридического факта, заметил, что в его основе лежит, конечно, понятие состава преступления — одна из ключевых категорий науки уголовного права^[3]; нельзя не добавить, что сходная категория — состав гражданского правонарушения — известна и цивилистической науке. В обоих случаях идет речь вовсе не о каком-то особенном сложносоставном факте, как почему-то считается, но об одном ши нескольких фактических обстоятельствах, каждое из которых является единым (неразложимым на элементы) явлением, наступающим и происходящим (имеющим место) на фоне известных предпосылок {условий).

Так, под преступлением понимают определенный вид общественно-опасного деяния (действия или бездействия), характеризующегося признаками, предусмотренными нормами уголовного закона (кодекса). Деяние — это и есть тот самый юридический факт (единое, неразложимое далее, атомарное, а не молекулярное образование), который квалифицируется как преступление. Характеристика этого деяния называется характеристикой объективной стороны преступления, в дополнение к которой характеризуют также его объект, субъект и субъективную сторону. В действительности последние характеристики вовсе не представляют собой каких-то элементов преступления как деяния, а являются самостоятельными юридически значимыми обстоятельствами и состояниями. Так, деяние (хотя бы и подпадающее под признаки преступления) не может быть признано таковым, если оно совершено 1) таким образом, что не посягает на определенные общественные отношения (юридическое обстоятельство), либо 2) лицом, не обладающим уголовной правосубъектностью, либо 3) невиновно (юридические состояния).

Нечто подобное можно сказать и о понятии гражданского правонарушения, которое традиционно составляют из четырех элементов:

1) противоправного деяния, 2) вреда или убытков, 3) причинной связи между противоправным деянием с одной стороны, и вредом либо убытками, с другой, и 4) вины (точнее — презумпции вины). Здесь речь идет обыкновенно о двух юридических фактах, первым из которых является 1) противоправное деяние, а вторым 2) возникновение имущественного вреда. Данный тезис лучше всего доказывается тем очевидным соображением, что существуют случаи применения гражданско-правовой ответственности 1) безотносительно к наличию вреда, т. е. за один только факт противоправного деяния (см. и. 1 ст. 330 ГК); 2) при наличии одного только факта причинения вреда, т. е. за правомерные действия (см. п. 3 ст. 1064, п. 2 ст. 1065, ст. 1067 ГК) и 3) безотносительно как к неправомерности действия, так и к наличию вреда, т. е. за правомерные действия, не являющиеся вредоносными (см. п. 1 ст. 1065 ГК). Но даже наступив, данные обстоятельства не повлекут возникновения правоотношений по применению мер гражданско-правовой ответственности, если их наступлению не сопутствуют два условия: 1) причинно-следственное соотношение противоправного деяния с причиненным им вредом и 2) не опровергнутая правонарушителем презумпция его вины. Иными словами, противоправное деяние может стать юридическим фактом лишь тогда, когда ему сопутствовали известные условия совершения или же его совершение сопровождалось известными последствиями. Это — те самые предпосылки и условия, о которых мы говорили выше — самостоятельные разновидности юридических фактов в широком смысле слова.

Позднее В. П. Шахматов попытался воспользоваться понятием «состав» для объяснения особенностей правового режима некоторых видов недействительных сделок^[4]. Судя по монографии М. А. Рожковой, для этой же цели требуется понятие состава юридического факта и ей: различая два вида дефектов составов юридических фактов — «…отсутствие какого-либо признака, свойства, условия наступления жизненного обстоятельства»^[5] и «иезапрещенное несоответствие какого-либо признака или свойства реального жизненного обстоятельства требованиям нормы права»^[6], она пытается с их помощью объяснить различия между понятиями нссостоявшейся и недействительной сделок. Иными словами, понятие состава юридического факта, притязающее на общетеоретическое значение, конструируется с целью решения одной или нескольких конкретно-практических задач. Само по себе это обстоятельство уже подает повод к сомнениям и вопросам, но дело в конечном счете не в этом, а в том, что для решения этих задач нет никакой необходимости в конструировании подобных понятий. Довольно просто констатировать очевидность: фактическое обстоятельство производит юридические последствия не всякий раз, но лишь тогда, когда оно наступает на фоне известных предпосылок и условий. Возьмем такие действия, как сделки, и ответим на следующий вопрос: при каких условиях (!) законодатель мог бы игнорировать намерения их сторон и признать за ними совсем иные, нежели намечавшиеся, последствия, а то и не признать вовсе никаких? Так могло бы произойти, например, в том случае, если бы сделка была совершена с намерением потрясти основы правопорядка и нравственности, или же недееспособньш лицом, или же лицом, действовавшим под влиянием обмана. Что же представляют собой намерение, недееспособность и заблуждение, вызванные обманом? Разве это элементы (признаки) самой сделки (действия)? Ничуть — условия ее совершения, характеризующие отнюдь не действие (сделку), а состояние лица, ее совершившего, т. е. условия, относящиеся к разряду юридических состояний.

С так называемыми нссостоявшимися сделками, во имя разграничения которых со сделками недействительными М. А. Рожкова прибегает к несколько неестественному понятию «незаирещенное несоответствие», на самом деле все обстоит еще проще. Возьмем договор продажи недвижимого имущества (жилого дома) под выплату ренты: согласно требованиям ст. 550, 558 и 584 ГК он должен быть заключен в форме одного документа, подписанного сторонами и нотариально удостоверен. Как описать на языке гражданского права ситуацию, в которой договор продажи недвижимости заключен, но без соблюдения одного из этих требований? Сторонники теории состава юридического факта считают, что договор продажи жилого дома под выплату ренты все равно (несмотря на несоблюдения требований закона) есть, но (именно потому, что он не соответствует одному из законодательных требований) он дефектен', мы же полагаем, что соответствующего договора в подобном случае просто нет, ибо с точки зрения логики понятие, не обладающее хотя бы одним из своих обязательных признаков, становится другим понятием^[7].

Думается, что сказанное в достаточной степени объясняет наш исходный тезис: конструкция состава юридического факта умножает сущности без необходимости, а потому не имеет права на существование.

• [1] Два противоположных мнения по данному вопросу — см.: Исаков В. Б. Фактическийсостав. С. 27; Рожкова М. А. Указ. соч. С. 18—21 («за» признание понятия о составеюридического факта) и Красавчиков О. А. Указ. соч. с. 17—19 («против» его признания).
• [2] Рожкова М. А. Указ. соч. С. 18 (выделено нами. — В. Б.).
• [3] Красавчиков О. А. Указ. соч. С. 17—18.
• [4] Сам автор признается, что примером для подражания ему служило понятие составапреступления. См.: Шахматов В. Я. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. Томск, 1967. С. 20—21, 23; см. также далее, с. 24—31 (учениео составе сделки).
• [5] Рожкова М. Л. Указ. соч. С. 28 (выделение наше. — В. Б.).
• [6] Там же. С. 28—30 (выделение наше. — В. Б.).
• [7] На всякий случай подкрепим формальную логику необходимыми ссылками — см. п. 2 ст. 162, п. 1 ст. 165 и п. 1 ст. 432 ГК.