Операции с единичными понятиями. 
Переводческая ономастика

Единичными называют понятия, в объем которых входит только один объект. К единичным именам относятся, в частности, имена собственные, которые, несмотря на внешнюю простоту, нередко заставляют переводчиков задуматься над тем, какой выбрать эквивалент для их передачи на языке перевода. Во всяком случае транскрипцией или транслитерацией (хотя выбор между транскрипцией и транслитерацией тоже требует обоснованного решения) дело не ограничивается.

Фонетические модуляции в переводе антропонимов

Рассмотрим пример элементарной, на первый взгляд, переводческой операции — передачи имени собственного в переводе. Допустим, в исходном тексте на одном из европейских языков встречаем имя собственное Stem как фамилию человека. Переводчик строит свой виртуальный объект, который включает по меньшей мере две смысловые оппозиции:

• 1) имя немецкое или английское;
• 2) имя значащее или незначащее.

Под именем «значащим» следует понимать такие имена собственные, которым в конкретном тексте автор придает дополнительный смысл на основе внутренней формы слова. Такими значащими именами собственными оказываются, например, так называемые «говорящие фамилии».

Данные две оппозиции предполагают выбор из четырех вариантов виртуального объекта:

• 1) немецкое имя незначащее;
• 2) немецкое имя значащее;
• 3) английское имя незначащее;
• 4) английское имя значащее.

Если переводчик строит объект (1), то его трансформация будет основана на том, что немецкой букве S чаще всего в русском языке при транскрипции соответствует буква Ш, и виртуальный объект на поверхностном уровне примет форму Штерн.

Если переводчик, поняв некие заложенные в форме слова смыслы, построит виртуальный объект (2), то в переводе можно ожидать сноски «Штерн, что означает „звезда“». Соответственно объект (3) предполагает форму Стерн, а объект (4) — ту же форму со сноской: «Стерн, что означает „строгий, суровый“», или же введение столь же «говорящего» имени, допустим, Суровый, если речь идет не о фамилии, а о кличке.

Приведем пример из реальной переводческой практики. Героиню одного немецкого романа зовут Lila. В современной практике перевода на русский язык имен собственных принята норма транскрипции, т. е. передачи звуковой формы иностранного имени, максимально приближенной к форме языка оригинала. В немецком языке данное имя должно звучать как [Ша], что соответствует форме [л'и ла] в русском, т. е. с твердым [л] во втором слоге — [ла]. Переводчик же уподобляет немецкое имя русскому Лиля (уменьшительному от некоторых полных женских имен Лилия, Елизавета, Элеонора и др. в зависимости от индивидуальных звуковых ассоциаций и вкусов). Подобное уподобление вряд ли целесообразно, так как создает неправильное представление о взаимозаменяемости имен собственных в разных культурах. Тем самым оно стирает культурные различия, усредняет, нивелирует разные культуры.

В западных языках также отмечается тенденция обозначения имен в той форме, в которой они приняты в языке оригинала.

Так, французы, которые, как отмечал еще Пушкин, «долго пренебрегали словесностью других народов», в устной речи, а соответственно и в устном переводе, использовали офранцуженные формы, т. е. произносили иностранные имена исходя из норм французской фонетики. Следует отметить, что в языках, использующих латинский алфавит, имена собственные в письменной речи не изменяют, как правило, своей графики. Так, в имени Чарли Чаплин — Charlie Chaplin последний слог in произносился в соответствии с французскими правилами чтения как носовой звук [ё]. Сейчас при произнесении этого имени сохраняется в последнем слоге гласный звук [i]. Одним из свежих примеров является имя террориста № 1 Бен Ладена, в латинизированном написании — Ben Laden — произносится именно [ben laden], хотя сочетание букв еп по сложившимся во французском языке правилам чтения должно произноситься как носовой звук.

Особую осторожность приходится проявлять переводчику, когда он сталкивается с иностранными именами собственными, имеющими уже традиционно сложившиеся формы перевода. В этом случае перед переводчиком встает проблема выбора: либо дать новый, более точный вариант перевода, основываясь на транскрипционном подходе, либо оставить старую, менее точную, но уже знакомую, общепринятую форму. Выбор переводчика должен быть продиктован степенью освоенности того или иного имени. Во всяком случае у читателя переводного произведения не должно возникнуть представления, что речь идет о каком-то ином явлении.

Так, русскому человеку известно имя немецкого поэта Генриха Гейне [Heine]. По современным нормам транскрипции с немецкого языка его фамилия по-русски должна звучать как Хейне. Но имя немецкого поэта и публициста слишком хорошо известно в России именно в традиционном варианте. Именно так оно обозначено в многочисленных изданиях его произведений на русском языке. На русском языке написано множество работ об этом немецком поэте, где его имя называется в традиционном виде. То же самое можно сказать о немецком философе Гегеле [Hegel]. Но менее известные немецкие имена на русском языке называются по-разному. Немецкого графика и карикатуриста начала XX в., однофамильца поэта именуют по-русски и Гейне и Хейне. Аналогичная неустойчивость в воспроизведении в русском языке немецких имен собственных отмечается и в таких формах, как [Hehbel] Хеббель — Геббель (Кристиан Фридрих, немецкий драматург), [Heymans] Хейманс — Гейманс (Корней, бельгийский физиолог) и во многих других.

Неверные решения иногда принимаются переводчиком, когда он переносит закономерные транскрипции, принятые для одной пары языков, на иную пару языков. Так, например, в русском языке слова, заимствованные из немецкого языка, и немецкие фамилии, начинающиеся на согласные [st], традиционно принимают форму [шт]: Штейн [Stein], Штейнер [Steiner], Штейниц [Steinitz], Штраус [SrraiMs) и т. п. Аналогичные по графической форме имена встречаются и в других языках, например в английском или французском. Автор известной книги по теории и истории перевода английский исследователь Стейнер' ошибочно получает иногда в работах на русском языке немецкое имя Штейнер, хотя есть в русском языке верные прецеденты транскрибирования имен, начинающихся на данное сочетание согласных, например Стейнбек [Steinbeck], Стейхен [Steichen], Стейн [Stein] и др. В русском языке у английских имен иногда, правда, отмечается смешение гласных [а] и [э], ср.: Стейн и Стайн от [5/еш].

Французский этнограф Леви-Строс [Levi-Strauss] иногда становится в русскоязычной литературе Леви-Страусом, видимо, по ассоциации с Оскаром Леви-Страусом Levi-Strauss], американцем баварского происхождения, начавшим в 1853 г. производить и продавать золотоискателям штаны из грубой полотняной ткани — джинсы, а также с известной маркой джинсов, или даже на немецкий манер Леви-Штраусом.

Выбор правильной формы не всегда идет по устойчивой модели перехода от одного языка к другому, поэтому переводчику для перевода имен собственных следует обращаться к справочным материалам. Перевод фрагмента романа Булгакова «Мастер и Маргарита» на сербский язык привлекает внимание еще к одной интересной проблеме перевода имен собственных, а именно выбора способа перевода и сохранения некоторых атрибутов внешней формы оригинальных имен.

В романе выведен персонаж с иностранным для русского языка именем «Азазелло». В форме этого слова угадывается пародия на итальянские имена. В русском языке для передачи иностранных имен установилась традиция смешанного перевода способом транскрипции в сочетании с транслитерацией, когда удвоенные согласные оригинального имени передаются удвоенными согласными в русских интерпретациях имен. Например, ирландец Биггар (Biggar), итальянцы Биджаретти (Bigiaretti), Боккаччо (Boccaccio), Боттичелли (Botticelli), американец Биллингс (Billings), словак Ботто (Botto), африканец Бокасса (Bokassa) и даже французы (известно, что во французском языке удвоенные согласные произносятся как один звук) Бразза (Brazza), Брессон (Bresson) и многие другие сохраняют удвоенные согласные в русских версиях.^[1]

В сербском переводе мы обнаруживаем форму Азазело, т. е. с устранением одной из удвоенных л. Известно, что в сербском языке нет удвоенных согласных. Поэтому переводчик и передает иностранное имя в соответствии с языковой нормой переводящего языка.

Таким образом, перевод имен собственных с русского языка на сербский не потребует изменения формы имени, если в нем есть удвоенные согласные. Это касается главным образом имен иностранного происхождения (например, Рокоссовский), а также иностранных имен, которые могут встретиться в русском оригинальном тексте.

Сложнее окажется вопрос выбора формы, если придется переводить имена, заимствованные из какого-либо третьего языка, с сербского на русский. Переводчик должен будет искать оригинальную форму имени в том языке, где оно появилось, и «переводить» ее уже не с сербского, а с иного языка, руководствуясь традициями передачи форм имен собственных, сложившимися в практике русской ономастики.

• [1] Иногда его называют по-русски Стайнером, что еще раз подтверждаетсложность операций с единичными понятиями.