Создание советской адвокатуры

Переход к нэпу потребовал формирования профессиональной советской адвокатуры, что и было сделано в рамках судебной реформы начала 1920;х гг.

ВЦИК 26 мая 1922 г. утвердил Положение об адвокатуре, которое предусмотрело образование при губернских отделах юстиции коллегий защитников по уголовным и гражданским делам. Члены коллегии первого состава утверждались президиумом губисполкома по представлению губернского отдела юстиции. В дальнейшем прием членов в коллегию проводился президиумом коллегии с доведением о приеме до сведения президиума губисполкома, коему предоставлялось право в месячный срок отвести любого из вновь принятых членов коллегии без какой-либо мотивировки и без возможности обжалования.

Более подробно статус нарождавшейся советской адвокатуры регулировался Положением о коллегии защитников, утвержденным Народным комиссариатом юстиции РСФСР от 05.07.1922. Этот документ сочетал в себе апперцепцию ряда положений царского законодательства об адвокатуре со специфическими административно-командными чертами тоталитарного режима, обеспечивавшего слияние партии и государства. Например, в отличие от дореволюционных правил, для вступления в ряды советской адвокатуры не требовалось юридического образования: вполне достаточно было иметь двухлетний стаж «ответственной работы в органах советской юстиции». Вместе с тем для всех прочих кандидатов предусматривалась сдача испытательного экзамена, что практиковалось и в советах присяжных поверенных. Впрочем, советские экзаменационные комиссии состояли не из адвокатов, а из председателя суда, члена президиума суда и члена президиума коллегии защитников. Как и до октябрьского переворота, не могли быть членами коллегии лица, не достигшие совершеннолетия, либо состоящие под следствием или судом, либо ограниченные в правах, либо состоящие под опекой, либо исключенные из числа членов коллегии защитников. Последние могли ходатайствовать о восстановлении в коллегии по прошествии не менее трех лет.

Члены коллегии не могли занимать должности в государственных учреждениях и предприятиях; исключения допускались только для лиц, занимавших выборные должности, и для преподавателей юридических наук. В этом тоже прослеживалась преемственность, как и в возрождении некоторых элементов адвокатского самоуправления. Так, общие собрания коллегии ежегодно избирали президиум коллегии в составе 3—7 человек, обсуждали общие вопросы, устанавливали размер отчислений в фонд коллегии и т. д. Характерно, что протоколы собраний, как и заседаний президиума коллегии, в трехдневный срок ложились на стол председателя суда и прокурора.

Что же касается президиума коллегии, то на него возлагалось:

• — прием и отчисление адвокатов;
• — наблюдение и контроль за исполнением защитниками своих обязанностей;
• — наложение дисциплинарных взысканий на членов коллегии с правом обжалования постановлений президиума коллегии в соответствующий губисполком;
• — распоряжение денежными суммами, поступающими в фонд коллегии в виде установленных наркоматом юстиции отчислений от гонораров адвокатов (3%);
• — установление порядка назначения бесплатной защиты и защиты по таксе;
• — организация консультаций для оказания юридической помощи населению и т. д.

Президиум коллегии мог налагать такие дисциплинарные взыскания, как предупреждение; выговор; штраф в фонд коллегии; исключение из числа членов коллегии бессрочно или на срок. Единственная новелла, придуманная в этом вопросе большевиками, состояла в том, что решения президиума коллегии по дисциплинарным делам можно было обжаловать в президиум губисполкома.

Оплата труда защитников производилась на основании трех разных правил в зависимости от статуса клиентов. Лица, признанные судом неимущими, были освобождены от уплаты всякого вознаграждения. Рабочие, а также служащие советских учреждений оплачивали услуги защитников по таксе, устанавливаемой наркоматом юстиции (например, по гражданским делам такса составляла 5% от присужденной судом суммы). Во всех остальных случаях вознаграждение защитников определялось соглашением с клиентом.

В Положение попали даже некоторые нормы профессиональной адвокатской этики: члены коллегии не могли, например, до окончания дела принимать к своему производству дела противной стороны. Заботой об интересах клиентов было продиктовано и правило, запрещавшее членам коллегии покидать более чем на две недели место своего постоянного жительства лишь после того, как по всем порученным им делам будут назначены другие адвокаты.

В Положении, однако, ничего не говорилось о самом главном отличии советской адвокатуры — о руководящей роли партии, которая применительно к коллегиям защитников была вовсе не однозначной. С одной стороны, коммунисты могли вступать в коллегии защитников, если это санкционировано партийным комитетом не ниже губернского уровня. С другой стороны, партия требовала, чтобы ее члены создавали в коллегиях коммунистические фракции, осуществляли контроль за беспартийными и обеспечивали себе руководящее положение в коллегии защитников. По свидетельству члена Московской коллегии с 1922 г. Э. Д. Синайского, «руководящая роль в деятельности Московской коллегии полностью перешла к коммунистической группе». Аналогичные процессы шли во всех коллегиях, наглядно иллюстрируя слияние партии и государства в тоталитарного монстра — партию-государство. «Руководящие структуры КПСС, — отмечалось в постановлении КС РФ по „делу КПСС“ , — присвоили государственно-властные полномочия и активно их реализовывали, препятствуя нормальной деятельности конституционных органов власти» .