Взгляды мыслителей эпохи Ренессанса на проблему образования человека
Важно запомнить Считая, что благородство и достоинство души у Сократа и Платона суть одно и тоже, Фичино отмечает, что и их последователи — платоники, перипатетики, стоики — также учили, что существуют два рода моральных добродетелей, из которых одни управляют чувствами и собственными деяниями человека, другие направлены на то, чтобы поступить наилучшим образом в отношении тех, с кем имеем дело… Читать ещё >
Взгляды мыслителей эпохи Ренессанса на проблему образования человека (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Великие гуманистические идеи провозглашал и защищал Дж. Пико Ъелла Мирандола (1463—1494), один из самых ярких представителей Ренессанса. Суть своего миропонимания он выразил гак: Бог — начало, а человек — центр веех вещей. Создав человека, Бог сказал ему, что один ничем не связан, может брать, что хочет, и быть по своему выбору тем, на что решится по своей воле. Мирандола последовательно отстаивал свободу и достоинство человека, его право самостоятельно творить свою личность. Философия должна, прежде всего, быть «искусством жизни», готовить человека к моральной и политической деятельности.
Другой видный представитель эпохи Ренессанса М. Фичино (1433—1499) утверждал, что добродетель есть особенный строй души, позволяющий сохранить достоинство в отношении себя и других, т. е. выполнить обязанности и по отношению к себе, и по отношению к другим. По его мнению, лишь поступки, абсолютные и совершенные относительно исполнения обязанностей, являются благородными, поступки же противоположные обязанностям являются постыдными.
Важно запомнить Считая, что благородство и достоинство души у Сократа и Платона суть одно и тоже, Фичино отмечает, что и их последователи — платоники, перипатетики, стоики — также учили, что существуют два рода моральных добродетелей, из которых одни управляют чувствами и собственными деяниями человека, другие направлены на то, чтобы поступить наилучшим образом в отношении тех, с кем имеем дело в нашей жизни. Платоники первый род добродетелей называли умеренностью, второй же — скромностью. Они считали, что в понятие умеренности входит воздержание, постоянство, сдержанность, терпение, упорство, храбрость, великодушие. Под другим родом добродетели — скромностью — понимаются ими верность, невинность, справедливость, дружба, благодеяние, щедрость, великолепие.
Апеллируя к Аристотелю, Фичино отмечает, что с точки зрения Аристотеля добродетель лучше всего проявляет себя в трудностях и что труднее вести себя добродетельно по отношению к другим, чем по отношению к себе. Поэтому те добродетели, которые касаются общественной жизни, достойны большей похвалы, чем те, которые касаются частной нравственности. Худший не тот, кто порочен по отношению к себе, но тот, кто порочен по отношению к другим, лучший не тот, кто добродетелен по отношению к себе, но по отношению к другим. Все эти суждения Аристотеля Фичино разделяет. Однако лучшей добродетелью философ считает великолепие. Он выстраивает следующую иерархию добродетелей. Невинность есть чистота души, постоянное стремление никому не вредить. Невинность порождает справедливость, некую склонность человеческой воли воздавать каждому должное. Основа же справедливости — верность, постоянство и истинность в словах и делах. За справедливостью следует щедрость и великолепие. Щедрость есть добродетель, все же сохраняющая ориентацию на человека, ее проявляющего; великолепие же проявляется всегда в больших общественных расходах и дарах.
Л. Б. Альберти (1404—1472), защищая идею деятельного, творческого отношения человека к жизни, также апеллирует к античности, разделяя мысль Анаксагора, который на вопрос, чего ради Бог произвел человека, ответствовал: дабы тот мог созерцать небо, звезды, солнце и все сии дивные творения Божьи. Батистса заявлял, что человек как бы самой природой устроен для того именно, чтобы взирать и восхищаться небом и его светилами. По словам стоиков, природа произвела человека в качестве созерцателя мира и распорядителя вещей; Хризипп полагал, что всякая вещь предназначена служить человеку, человек же — должен сохранять общность и дружбу между людьми. Этому же мнению был привержен Протагор, утверждавший, что человек — мера всех вещей. Платон также пишет, что люди рождены не только для себя, потому что одна часть их существа принадлежит отечеству, другая — родителям, третья — друзьям. Поэтому Альберти по душе мысль Аристотеля, согласно которому «человек — это как бы счастливый смертный бог, если он познает и действует при помощи разума и добродетели. Счастье невозможно обрести, если не творить дела добрые, справедливые и достойные».
Большой вклад в защиту гуманистических идей внес Э. Роттердамский (1469—1536). В книге «Похвала глупости» он воспел гуманизм, трактуя его как нравственное, уважительное отношение людей друг к другу. Он осуждал войну как страшное проклятие человечества, защищал идею единого «христианского всесветного мира», церкви как гаранта единой европейской цивилизации.
Защищая человека, обосновывая гуманизм, Э. Роттердамский апеллировал к иронии как теоретической и политической позиции: «Ирония — пафос середины… она резвится между контрастами и не может встать на чью-либо сторону и принять решение, ибо она полна предчувствия, что в больших вопросах, когда дело идет о человеке, якобы решение может оказаться преждевременным и несостоятельным и что не решение является целью, а гармония, которая, поскольку дело идет о вечных противоречиях, быть может, лежит где-то в вечности, но которую уже несет в себе шаловливая оговорка по имени Ирония»[1]. Католическая церковь осудила свободомыслие Э. Роттердамского как ересь. Протестанты также были недовольны. Человеческое для него значит больше, чем божественное, писал об Эразме М. Лютер.
Т. Mop (1478—1535) тоже решительно критиковал негуманность средневекового общества, осуждал жестокость церкви. Он защищал идею терпимости для всякой веры, как для дела чисто личного, призывал к уничтожению всех сословных различий, отрицал смертную казнь.
В книге «Утопия» Мор описал воображаемую страну, соответствующую идеалам разума. В этой стране существует общность имущества, уважается семья, ее чистота строго охраняется законом. Все посильно трудятся, получая блага по потребностям. Его конечный вывод: истинное счастье человека заключается в полном и гармоничном развитии ума, науки и литературы.
Выдающийся мыслитель эпохи Возрождения М. Монпгень (1533—1592) считал философию решающим фактором формирования и развития личности. Душа, ставшая вместилищем философии, непременно наполнит здоровьем и тело. Она изменит по своему образу и подобию и нашу внешность, придав ей исполненную достоинства гордость, веселье и живость, выражение удовлетворенности и добродушия. Отличительный признак философской мудрости — это неизменно радостное восприятие жизни; ей свойственна никогда не утрачиваемая, не увядаемая ясность, подчеркивал мыслитель.
Мыслитель утверждал, что те, кто изображает философию недоступной для детей, с нахмуренным челом, с большими косматыми бровями, внушающими страх, глубоко ошибаются. Философия призывает к праздности и веселью.
Монтень ставил перед философом, наставником человека серьезные задачи. Он должен рассказать питомцу, что надо знать и не знать, каковы цели познания, что такое храбрость, воздержанность и справедливость; в чем различия между жадностью и честолюбием, рабством и подчинением, распущенностью и свободою; какие признаки позволяют распознавать истинное и устойчивое довольство, до каких пределов допустимо страшиться смерти, боли или бесчестья, какие пружины приводят нас в действие и каким образом в нас возникают разнообразные побуждения. В конечном счете, надо напитать уже ум ребенка теми рассуждениями, которые предназначены внести порядок в его права и чувства, научить его познавать себя, а также жить и умереть подобающим образом. Вызывает возражение одно: вряд ли ребенок может адекватно понять и принять рассуждения о смерти.
Важно запомнить Монтень считает, что ребенка обязательно нужно познакомить с основами логики, физики, геометрии, риторики и, конечно же, истории. Обратившись к истории, юноша будет общаться с великими душами великих времен. Каких только приобретений не сделает он, читая жизнеописания Плутарха! Но пусть, однако, воспитатель нс забывает, что должен запечатлеть в памяти ученика не столько дату разрушения Карфагена, сколь нравы Ганнибала и Сципиона; не столько то, где умер Марцелл, сколько то, почему он окончил жизнь так-то и так-то… Пусть наставник преподает юноше не столько знания исторических фактов, сколько умение судить о них.
Он не должен в ребенка вливать знания, словно воду в воронку, не должен внушать ему, что его задача состоит лишь в повторении, того, что он услышал. Наставник должен, сообразуясь с душевными склонностями ребенка, предоставлять ему возможность свободно проявлять эти склонности, предлагая ему изведать вкус различных вещей, выбирать между ними и различать их самостоятельно, иногда указывая ему путь, иногда, напротив, позволяя отыскивать дорогу ему самому.
Важно запомнить Учитель должен внушить ученику: дело не в том, чтобы знать больше, а в том, чтобы знать лучше. Учение должно вызывать в душе изменения к лучшему, возвышать, возвеличивать ее, но часто оно ее только раздувает. Дело не в том, чтобы «прицепить» к душе те или иные знания; они должны укорениться в ней, пропитать ее насквозь.
Знания — обоюдоострое оружие, которое только обременит своего хозяина, если рука, которая держит его, слаба и плохо умеет им, считал Монтень. В любом случае ученик должен проникнуться духом мыслей наставника, а не заучивать его наставления. Знать наизусть еще вовсе не значит знать. Знать — быть способным распорядиться знанием…
«Мы умеем говорить: Цицерон так сказал, вот нравы Платона, это истинные слова Аристотеля. Но что мы сами говорим? Что мы обсуждаем, что мы делаем? Столько же скажет и попугай. Недостаточно знать, каково мнение другого, надо это мнение переработать, суметь сделать чужие взгляды своими. Если бы мы и могли взять себе ученость других, мудрыми, по крайней мере, может сделать нас только собственная мудрость. В школах убивают много времени на бесплодные занятия. Латынь и греческий язык делают ученика только более глупым и чванливым[2]». Монтень призывает юношей, не теряя времени, стремиться к самостоятельности суждений: начни, решись стать разумным. Он цитирует Горация, который очень метко и справедливо сказал, что кто медлит упорядочить свою жизнь, подобен тому простаку, который дожидается у реки, когда она пронесет все свои воды, а она течет и будет течь веки вечные.
Важнейшей составляющей образования Монтень считает воспитание нравственности. Ребенка обучают наукам, имея в виду воспитать из него не столько ученого, сколько просвещенного человека для того, чтобы он чувствовал себя тверже, чтобы обогатил и украсил себя изнутри. В любом случае добрые нравы и ум предпочтительнее голой учености. Тому, кто не постиг науки добра, всякая иная наука приносит лишь вред, подчеркивает мыслитель.
«Нужно быть доблестным ради самого себя и ради того преимущества, которое состоит в душевной твердости, уверенно противостоящей всяким ударам судьбы. Высшая награда доставляется нам чистой совестью, сознанием того, что мы поступили хорошо»1, — заявлял Монтень. Стоит задуматься над следующим положением философа: «Кто порядочен только ради того, чтобы об этом узнали другие, — от того нельзя ожидать слишком многого»[3][4].
Жаждать доблести и стойкости души — гораздо достойнее, чем тянуться к почету и славе, которые, в конце концов, не что иное как благосклонное суждение других людей о нас. Самый реальный, самый краткий путь к славе — это делать по побуждению совести то, что мы делаем ради славы. По его мнению, доблесть Александра намного уступает доблести Сократа, чье существование было скромным и неприметным. «Я легко могу представить себе Сократа на месте Александра, но Александра на месте Сократа я представить себе не могу. Если бы кто-нибудь спросил Александра, что он умеет делать, тот бы ответил: подчинять мир своей власти; если бы спросили Сократа, он сказал бы, что умеет жить, как подобает людям. Ценность души определяется не способностью высоко возноситься, но способностью быть упорядоченной всегда и во всем»[4]. Ее величие достигается не в великом, но в повседневном.
Не поддаваться слабости, соблюдать справедливость, оставаться самим собой — вещь трудная и редкая, но неизменно более высокая, нежели нечто, окруженное блеском и обращающее внимание всех.
К сожалению, отмечает Монтень, наше образование, наше воспитание — пусто. Оно так и нс научило нас постигать добродетель и мудрость и следовать их предписаниям, но зато мы навсегда запомнили происхождения и этимологию этих слов: мы умеем склонять самое слово, служащее для обозначения добродетели, но любить ее мы нс умеем.
Важно запомнить Прекрасно, просто и мудро сказал Монтень о жизни человека. Мера жизни не в се длительности, а в том, как вы ее использовали. Иной прожил долго, да пожил мало; нс мешкайте, пока пребываете здесь.
Монтень рассуждает следующим образом: «Некоторые люди терзают себя: „Я сегодня ничего не совершил?“ Как? А разве ты не жил? Просто жить — не только самое главное, но и самое замечательное из твоих дел. Лучшее наше творение — жить согласно разуму. Все прочее — дополнение и довески. Я считаю жизнь ценной и привлекательной даже на последнем отрезке… Природа даровала ее нам столь благосклонно обставленной, что нам приходится винить лишь самих себя, если она для нас жестока и если она бесследно протекает у нас между пальцами».
Самой прекрасной жизнью живут те люди, которые равняются по общечеловеческой мерке, в духе разума, но без всяких чудес и необычайностей. Сообразно взглядам Монтеня, просто жить — вот наше занятие и вот наше искусство.
Глубокие мысли относительно образования и воспитания человека высказал Я. А. Коменский (1592—1670) — выдающийся чешский мыслитель XVII в., автор многочисленных богословских, философских и педагогических трудов, в том числе и знаменитой «Великой Дидактики». Суть его идей состоит в следующем.
Человек — совершеннейшее творение Бога. Он состоит из частиц: тела, души и духа. Дух ниспослан человеку непосредственно Богом. Душе свойственны три способности: восприятия, суждения и памяти. Эти три способности служат духу, который также воплощается в трех ипостасях: разуме, воле и совести. Цель человека, определенная ему Богом: знать вещи (образование), владеть ими и собой (добродетель или нравственность) и стремиться к Богу (благочестие).
Образование заключается в следующем: человек с помощью чувств воспринимает образы вещей, существующих вне него, которые запечатлеваются в чувствах, как в зеркале или воске, эти образы сообщаются внутренним чувствам, а они в свою очередь — духу, который созерцает, сравнивает их и выражает в языке, слове. Образование, стремление к знанию, радость познания присущи.
природе человека. Они рождают в нем чуветво гармонии (эстетическое чувство). В то же время разум направляет волю к добродетели и затем к высшей ступени ее выражения — к Богу. Таким образом, считает Коменский, совершенный человек — тот человек, в котором полно и гармонично слились образование, добродетель и религия. В любом случае основа познания — интеллектуальное образование, без него не может развиваться ни нравственное, ни религиозное образование.
Поскольку современные формы человеческого общежития: семья, церковь и государство — находятся в упадке, все надежды, считает Коменский, коренятся в образовании. Прежде всего, в образовании и воспитании юношества. Школа должна стать центром воспитания юношества; она должна научить их мыслить, действовать и говорить. До сих пор школа не отвечала этим задачам.
По мнению Коменского, школа должна быть пронизана духом материнства и гуманности. Она должна подражать природе. Учебное искусство (дидактика) — соответствовать возрастам жизни (детство, отрочество, юность, молодость). Школа в этой связи должна иметь четыре ступени: материнская, народная, гимназия и академия (университет). Завершать школу следует путешествием. Каждая ступень занимает шесть лет, в 24 года образование заканчивается, как кончается и рост тела. Материнская школа призвана развивать внешние чувства; народная — внутренние, а также руку, способную трудиться, и язык; гимназия — рассудок и суждения; академия — волю. Академия — та ступень, на которой готовят будущих учителей и будущих руководителей церкви и государства.
Вопрос для размышления Поскольку на человека ниспослана Божья благодать, постольку он в состоянии познать весь мир, считает Коменский, вещи, их применение, языки, нравственность, прежде всего четыре ее добродетели: благоразумие, умеренность, мужество и справедливость. Причем, поскольку человек как микрокосм носит в себе все существующее в мире, ничто не вносится в человека извне, обучение состоит в том, чтобы развить в человеке то, что уже коренится в нем в сжатом виде. Учитель должен поддерживать ученика мягко, разумно развивая в нем самодеятельность.
знаниями, а прежде всего к тем, кто нарушает правила нравственности.
Великие мыслители даже спустя столетия высоко ценили эпоху итальянского Ренессанса и европейского Возрождения. Например, Ф. Энгельс считал ее величайшим прогрессивным переворотом.
Ницше полагал, что итальянское Возрождение таило в себе все положительные силы, которым мы обязаны современной культуре, а именно: освобождение мысли, презрение к авторитетам, победу образования над высокомерием родовой знати, восторженную любовь к науке, снятие оков с личности, пламя правдивости и отвращения к пустой внешности и эффекту.
Высоко оценивал эпоху Ренессанса и Возрождения и русский философ Н. А. Бердяев. В эту великую эпоху были отпущены на свободу творческие силы человека. Все области человеческой культуры становятся автономными.