Специфика философского языка С. Боэция

Актуальность темы

исследования. Одна из самых первостепенных задач философии — исследование собственного языка. Отсутствие такой саморефлексии порождает множество философских проблем, которые в своей сущности являются проблемами философского языка. Опасность попасть в языковую ловушку увеличивается тогда, когда философский язык используется в чуждой для себя области. Во времена Северина Боэция такой областью была теология. Конечно, рассматриваемые нами проблемы причастности и применимости категорий в высказываниях о Боге, если не совсем отошли в прошлое, то, по крайней мере, потеряли свою актуальность, однако примечателен тот способ, которым их решает Боэций. Он заново конституирует пространство теологического языка, и его метод заслуживает того, чтобы быть представленным в качестве средства решения подобных проблем.

Исследование философского языка представляется еще более важным, если принять во внимание тот факт, что средствами языка философия формирует мировоззрение. В философском языке уже представлена определенная картина мира, и все, что мы хотим выразить, окрашивается в ее тона. Боэций целенаправленно работал над созданием метафизической картины в латинском философском языке, возможно, ее контуры и по сей день очерчивают наше философское мировоззрение.

Критическое отношение к языку предполагает знание историко-философских условий его возникновения. В рамках этой задачи исследование языка Северина Боэция представляет наибольший интерес. Вклад Боэция в создание философского языка колоссален. Его переводы с греческого, имевшие огромное значение для средневековой философии, актуальны и по сей день. Эти переводы преследуют двойную цель: максимально точно передать язык оригинала и найти наиболее подходящий способ выражения философского содержания в новых языковых условиях. Боэциевские переводы Аристотеля сохраняют лаконичность и неоднозначность оригинального текста. Ясности и содержательности он добивается в своих комментариях с помощью экспликации тех соображений и правил, которыми он руководствуется как философ и переводчик. Лингвистическая рефлексия не только помогает ему обосновать свой перевод — Боэций стремится регламентировать философский узус и создать целостный философский язык. И надо сказать, что его усилия увенчались успехом. «На этом научно-философском языке Боэция беседовали в средневековых школах и университетахна нем, считая его уже чем-то естественным и обычным, говорили знаменитые философы XVII века"1. Таким образом, философский язык Боэция может интересовать нас и в качестве объекта историко-философского рассмотрения, и в качестве методологии исследования философского языка.

Если по своему методу философия Боэция может быть охарактеризована как лингвистическая философия, то по своему объекту она является философией языка. Боэций развил и углубил тенденции, заложенные в учении Аристотеля, в соответствии с которыми объектом философского исследования является язык — как «естественный», так и философский. .Так, например, в «Топике» исследуется само диалогическое обсуждение, наличествующее в сочинениях Платона, а «Метафизику» можно рассматривать как опыт разработки философского словаря. У Боэция надстраивается еще один уровень: объектом рефлексии для него является язык Аристотеля и собственный философский язык. Боэций является создателем ауторефлексивного лингвистического стиля философствования. Философские цели достигаются с помощью рефлексии над языком, в том числе над собственным философским языком. Но если в логических сочинениях эти цели соответствуют объекту, то цели теологических трактатов находятся за пределами лингвистической области.

Условием возможности достижения метафизических целей путем исследования языка является постулат о соответствии языка бытию и мышлению. Боэциевское.

1 Майоров Г. Г. Судьба и дело Боэция // Боэций. «Утешение Философией» и другие трактаты. М., 1990. С. 315−413. применение этого постулата носит активный характер: язык Боэция не только соответствует реальности — он ее создает. Для того чтобы исследование теологического языка могло дать ответ на метафизический вопрос, Боэций заново конструирует язык теологии, приводя его в соответствие с метафизической картиной мира. Конструирование теологического языка осуществляется путем введения правил, имеющих философское обоснование. Эти правила ауторефлексивны: они являются результатом рефлексии над собственным теологическим языком. Поскольку речь идет о конструировании метафизической реальности в языке, который многие сотни лет был едва ли не единственным стилем западной философии, егоисследование представляется-делом особой важности.

Проблема исследования. Проблема настоящего исследования заключается в следующем: какое влияние оказали специфические свойства философского языка С. Боэция на развитие метафизики?

Степень теоретической разработанности проблемы. Особенности боэциев-ского стиля> чаще всего является предметом филологических исследований, в которых произведения Боэция, в первую очередь, «Утешение философией», рассматриваются с литературоведческих позиций. Но хотяязык С. Боэция можно рассматривать в отрыве от его* философии, обратное невозможно, поэтому все философские исследования творчества* Боэция так или ' иначе затрагивают тему боэциевского языка. Но если между философским содержанием и его языковым выражением усматривается лишь внешняя связь, Боэций предстает как лишенный оригинальности компилятор. Начинаяс Э. К. Рэнда (Е. К. Rand) наметилась противоположная-тенденция, в рамках которой философский язык и философское учение Боэция рассматриваются как единое целое. В числе таких исследователей П. Адо, соединивший филологический и философский подходы к интерпретации боэциевских текстовА. Квакарелли (А. Quacquarelli), 'исследовавший стиль С. Боэция периода теологических трактатов и «Утешения* философией" — Л. М. Де Рийк (L. М. De Rijk), установивший связь между логико-семантическими аспектами философии языка Боэция и его метафизической системой. Связь логики, этики и теологии в трудах Боэция рассматривают отечественные исследователи JI. Г. Тоноян, Е. Н. Лисанюк, С. С. Неретина.

Однако до сих пор не было осуществлено целостное рассмотрение боэциевско-го философского языка, не были выявлены его сущностные характеристики, а также не был представлен единый стилистический фундамент разножанровых произведений Боэция.

Картину стилистических различий наиболее полно сумел отобразить современный исследователь и переводчик теологических трактатов А. Тиссеранд. В обширной монографии «Pars theologica: логика и теология у Боэция» все произведения Боэция группируются по стилистическим характеристикам1. Так, например, первый комментарий к «Введению» Порфирия считается вводным- «Комментарий к „Категориям“ Аристотеля» представляет собой образец среднего стилятрактат «О гипотетических силлогизмах» предназначен для искушенных читателей. Стиль двух теологических трактатов («О Троице» и «О' Гебдомадах»), Тиссеранд называет «темным» (stylus obscurus), хотя сам Боэций определяет его как «стиль краткости» (stylum brevitate). Очевидно, что Тиссеранд использует коммуникативно-прагматический критерий деления: теологический стиль резко отделяется от стилей логических сочинений, которые имеют целью максимально доступное изложение материала. i.

Тиссеранд отрицает существование непрерывности между двумя частями фиi лософии Боэция, логической и теологической, и настаивает на автономии каждой области. Действительно, логика в-том виде, в котором, она представлена у Боэция в комментариях к Аристотелю, не может дать прочный-фундамент теологии, ибо она несовместима с христианскими догматами. К такому выводу приходит JI. Г. Тоноян, которая рассматривает теологические трактаты Боэция как выдающуюся, но неудовлетворительную попытку «соединения веры с разумом»: «использовав.

1 Tisserand A. Pars theologica: logique et theologique chez Boece. Paris, 2008. 480 p. 6 тщательный логико-грамматический анализ и богатый арсенал философских категорий, Боэций все же сталкивается с тем, что не все его выводы согласуются с учением Церкви. Возможно, и сам Боэций понял неосуществимость рационального осмысления догматов."1.

Мы полагаем, что Боэций и не пытался ограничить теологию рамками аристотелевской логики, связанной с онтологией этого мира. Он стремился создать теологический язык, который бы являл собой образ высшей реальности. Средством для достижения этой цели должно было служить создание теологической грамматики, описывающей глубинные лингвистические структуры теологического языка. Эти структуры отличаются от тех, которые обнаруживаются в естественном языке, поэтому Боэций модифицирует логико-лингвистические концепции естественного языка, создавая на их основе правила теологической грамматики.

Трансформацию аристотелевского учения о категориях в теологии Боэция подробно рассмотрел А. де Либера. В статье «Онтотеология Боэция. Учение о категориях и теория^ предикации в трактате «О Троице» он провел сопоставление аристотелевского учения о категориях и модификации этого учения в теологии Боэция2. Де Либера представил проблему категорий в историко-философской ретроспективе, что также немаловажно для нашего исследования. Боэций создает концепции теологического языка на основе теорий, разработанных для естественного языка, осуществляя их реконструкцию с помощью метафизической интерпретации. Но последние уже нагружены определенным метафизическим смыслом, поэтому теологическая реконструкция является решением проблем, связанных с предикацией по отношению Богу, проблем, которые, в сущности, являются проблемами применения к теологическому языку онтологизированных концепций, разработанных для естественного языка.

1 Тоноян JI. Г. Логика и теология (от Аристотеля до Боэция) // Историко-логические исследования. СПб., 2003. С. 78−91.

2 Libera A. de. L’onto-theo-logique de Boece. Doctrine des categories et theorie de la predication dans le De Trinitate // Les Categories et leur histoire. Paris, 2005. P. 175−222. 7.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования является философский язык С. Боэция. Предметом исследования является боэциев-ская реконструкция логико-лингвистических концепций в пространстве теологического языка.

Цель исследования. Основной целью предлагаемого исследования является определение сущностных характеристик боэциевского философского языка в контексте теологического конструирования.

Задачи исследования. Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Определить специфику философского языка С. Боэция и цели его использования.

2. Рассмотреть постулат о соответствии слова, мысли и вещи и обосновать возможность его применения в теологии.

3. Исследовать теорию предикации, представленную в логических комментариях С. Боэция, и выявить ее отличия от теории Аристотеля.

4. Определить проблемы, связанные с теологической предикацией, и рассмотреть способы их решенияв- истории философии. Дать анализ боэциевского способа решения данных проблем.

5. Осуществить реконструкцию’теории предикации, которая имплицитно фундирует теологию С. Боэция, и сопоставить ее с теорией, данной в логических сочинениях. Соотнести теологическую теорию предикации с метафизическими и пропедевтическими целями теологических трактатов.

Теоретико-методологические основания и методы исследования. Теоретический базис данного исследования составили ключевые положения ведущих парадигм онтологии1 языка, а именно: фундаментальнаяонтология языка (Платон, Аристотель, Плотин, Порфирий, А. Августин) — онтологическая герменевтика М. Хайдеггераонтологические учения, о языке русских мыслителей П. А. Флоренского, С. Н: Булгакова, А. Ф. Лосева.

Значимыми для данного исследования явились основные положения лингвистической онтологии раннего Л. Витгенштейна и его концепция изоморфизма. Основное направление данного исследования онтологии и метафизики языка. сформировал метафилософский эстетический подход Е. А. Наймана.

В процессе реконструкции боэциевскои онтологии языка были особенно важны работы современных философов-медиевистов и исследователей античной философии, соединивших историко-философский подход с лингвистическими методами анализа. В числе таких исследователей: А. Тиссеранд, А. де Либера, Л. Валенте, И. Розье-Каташ, П. Обенк, М. Ламберт, А. Бек, Ч. Кан, А. Ф. Лосев, С. С. Неретина.

Главным методологическим принципом данного исследования: стало рассмотрение историко-философскихфактов в качестве событий и процессов. Языковое конструирование в пространстве христианской теологии является актом, сделавшим на долгое врёмя5 невозможным один регистр мышления и необходимым — совершенг, но другой. По этой причине в основу методологии данного исследования положен археологический подход, в рамках которого осуществляетсяэпистемологическая, логическая и лингвистическая реконструкция.

В ходе анализа боэциевских текстов: был использован феноменологический подход, предполагающий коррелятивныеотношения между материальными средствами, текста и опредмеченными-в них смыслами, и позволяющий «оставить за скобками» традиционное понимание. Он направленна выявление специфической двойственности теологических трактатов: демонстративного первого плана, провоцирующего метафизическое истолкование, и укрывающегося за ним второго, лингвистического, часто оказывающегося основным: Феноменологический подход к тексту необходимо связан с герменевтическим методом, требующим глубинного внимания к языку как специфической выражающейформе и «посреднику» между автором и читателем. ¦

В процессе исследования были использованы методы лингвистического анализа (грамматический' анализ текста, контекстологический анализ,. анализ употреблений, элементы стилистического анализа), методы историко-философского анализа, компаративистский подход.

Научная новизна исследования:

1. Впервые выявляются отличительные особенности философского языка С. Боэция.

2. Фактически впервые определяется специфика теологического стиля.

3. Впервые предпринята попытка анализа боэциевской метафизики сквозь призму теологического языка.

Положения, выносимые на защиту:

1. Общими принципами боэциевского стиля являются философско-лингвистическая рефлексия и пропедевтическая направленность.

2. Специфика теологического стиля обусловлена как метафизическими, так и коммуникативно-прагматическими целями. Приемы «стиля краткости» основаны на' языковой компрессии: в теологических трактатах применяются механизмы смыслового и синтаксического сжатия. Смысловое сжатие нивелирует различия между логическим, онтологическим и лингвистическим уровнями смысла. Таким образом, в соответствии с тезисом о параллелизме языка, мышления и бытия, полностью совпадающих в теологической реальности, форма философского-рассуждения уподобляется своему предмету. Использование синтаксического сжатия, наоборот, разделяет эти уровни, создавая возможность двойной интерпретации: онтологической, выраженной эксплицитно, и имплицитной лингвистической, основанной на автонимичном прочтении. Лингвистическая интерпретация вскрывает механизмы языкового конструирования. Таким образом, «стиль краткости» предстает как способ конструирования философского языка.

3. На скрытом лингвистическом уровне даются правила, формирующие внутреннюю1 структуру языка. На метафизическом уровне эти правила получают онтологическое обоснование'1 — тем самым в структуры теологического языка вводится определенное философское содержание. Внедряя стиль теологического дискурса, имплицитно содержащий правила собственного построения, Боэций стремится сформировать определенный тип философского мышления.

Теоретическая и практическая значимость работы. Предложенный целостный подход к языку С. Боэция помогает связать между собой различные аспекты философской деятельности мыслителя. Определение специфики теологического стиля позволяет осветить «темные места» боэциевской теологии. Метафизическое обоснование боэциевского языка значительно расширяет концептуальный и методологический аппарат исследования схоластической философии, в частности, может объяснить механизм возникновения средневекового «грамматического платонизма». Реконструкция лингвистической теологии должна преодолеть серьезные герменевтические трудности адекватного описания средневековых онтологических проектов. Данная интерпретация позволяет представить философию Боэция своего рода предшественницей современной лингвистически ориентированной философии, способной вступить в серьезный диалог и в значительной степени обогатить последнюю.

Заключение

.

Реконструкция концепции философии языка С. Боэция позволила выявить производную от нее концепцию языка философии. Язык в лингвофилософской системе Боэция является философией в той мере, в какой он соответствует мышлению и бытию, а философия как метатеория языка утверждает законы, в> которых выражается^ принцип' данного соответствия. Законы языка, по сути, являются философскими законами, т. е. выраженными в языке законами мышления и бытия.

Естественный язык является стихией нерефлексивного философского содержанияпредставленногов случайном* и конвенциональном4 чувственном воплощении. Посредством теоретической, рефлексии философия выявляет универсальную основу языка, и, опираясь на нее, создает собственный язык, который поэтому предстает как рефлексивный способ философствования, а не как набор философских констант. Философия, имплицитно, присутствующая в естественном языке как заключенная в материю формаобретает свободу и* созидающую мощь в языке философа.

Благодаря своему деятельному интерпретативному характеру философский язык не стремится к абсолютной прозрачности и расчлененности. Напротив, он функционирует в поле многозначности, в которой только и может быть помыслено и выражено единство бытия и мышления. Боэций начал использовать интерпрета-тивную двусмысленность задолго да Хайдеггера, умея сочетать ее с ясностью и самой строгой логичностью.

Принцип рефлексивности, на котором основан философский язык, в наибольшей степени проявляется вязыке теологии. В результате философско-лингвистической рефлексии над естественным языком образуется спекулятивный язык «физики». На следующей ступени рефлексии располагается категориальный язык, надстраивающийся над «физическим». На вершине рефлексивной иерархии находится метатеоретический язык, объектами рефлексии для которого служат философские категории. Категориальный и метакатегориальный языки выражают универсальные законы бытия и познания: первый — в чувственном, второй — в идеальном мире. Наиболее абстрактная и универсальная языковая, основа соответствует тому, что является наиболее абстрактным и универсальнымв мышлении и бытии. Рефлексивная языковая иерархия являетсяиконическим отображением реальной и когнитивной иерархий.

Иконичность, языка, являясь свидетельством его соответствия мышлению и бытию, в теологическом языке достигает высшей степени изоморфности. Теологический язык есть иконаотображение высшей реальности. В нем осуществлен идеал совершенного философского языка: теологический язык-образ «достает до реальности» — до абсолютной реальности.

Тождество языка, мышления и бытиявозможно только на рефлексивном уровне: стоит/сойти с него — единство исчезает. Этим объясняется? пропедевтический эффект теологических трактатов, в которых рефлексивный уровень намеренно скрыт двусмысленностью: имплицитно вводимые правилатеологического языка воспроизводятся говорящимибез рефлексииПорождением этого стилистического эксперимента стал средневековый грамматический платонизм- — такой способ философствования, в: котором слова выполняютфункцию платоновских идей.' Именно отсутствие рефлексии, превращает философское тождество, результат целостного постижения бытия через раскрытие1 егоманифестаций вязыке, в источник заблуждений и ложных понятий- «Домбытия» становится «тюрьмой», теология языка деградирует до. «философской, мифологии». Для того чтобы устранить эту «грамматическую иллюзию», потребовалась лингвистическая рефлексия номинализма^, который-в некотором смыслебыл возвратом к Боэцию. Если методология реализма основана на принимаемом без рефлексии тождестве языка, мышления* и бытия, то методология номинализма основана на рефлексии без тождества. Философия Боэция, в которой обе тенденции находятся в необходимом и неразрывном единстве, может стать ключом к пониманию средневековых философских проблем.

Итак, пропедевтическое — почти гипнотическое — воздействие теологических трактатов основано на лингвистической рефлексии, которую Боэций скрывает у себя, но открыто требует от своего интерпретатора. Теологические трактаты предстают в качестве «открытых» философских произведений, организованных так, чтобы воспринимающий мог сам открыть философскую идею автора: только путем рефлексивного разделения лингвистического, логического и онтологического уровней можно в полной мере осознать их сущностную взаимосвязь. Подлинный пропедевтический замысел теологических трактатов состоит не столько в том, чтобы утвердить определенные философские константы, сколько в том, чтобы научить философствовать, т. е. самостоятельно интерпретировать философский текст, рефлексируя по поводу его языка. Очевидно, что данное философское содержание не может быть выражено ни в какой другой форме. Это значит, что философские сочинения Боэция построены по принципу художественного произведения. Философский стиль С. Боэция предстает в единстве формы и содержания, а его философия представляется весьма актуальной в контексте «эстетического поворота» в современной философии.