Музыкальная жизнь города-фронта Ленинграда (основные тенденции в концертно-театральной практике, творческой деятельности композиторов и музыковедов)

Советское общество неизменно держит в памяти и сохраняет в сердце годы Великой Отечественной войны. Одна из самых героических и трагических страниц той эпохи — мужественное сопротивление Ленинграда, блокированного фашистскими войсками. Жизнь и борьба осажденного города, его путь к победе уже в течение многих лет исследуется советской наукой, литературой, искусством. И все же нельзя утверждать, что изучение проведено с исчерпывающей полнотой и близится к завершению, тем более, что на каждом историческом этапе в той или иной мере меняется аспект рассмотрения: обращаясь к эпохе всенародного подвига, советские лвди не только отдают дань героизму защитников Родины, но стремятся также в недавнем прошлом найти ответ на животрепещущие вопросы сегодняшнего дня.

В наше время в число самых актуальных ввдвинулась проблема духовности. Ею поверяют многие явления настоящего и прошлого. Решения ХХП съезда партии, июньского (1983 г.) и других Пленумов ЦК последнего времени направлены, как отметил недавно К. У. Черненко, на полную мобилизацию громадного духовного, творческого потенциала, накопленного поколениями советских лвдей*. Огромный духовный капитал был создан нашил народом в годы Великой Отечественной войны. Он должен во всем своем объеме служить современности. См. Черненко К. У. Утверждать правду жизни, высокие идеалы социализма: Речь на юбилейном пленуме правления Союза писателей СССР 25 сентября 1984 г. — Коммунист, 1984, А 14, с. 5.

Высокими примерами духовности богаты девятьсот героических дней Ленинграда. К числу самых поразительных и наглядных ее проявлений относится музыкальная жизнь осажденного города"которая и исследуется в данной работе. На основе сказанного, избранная тема представляется актуальной.

Диссертация имеет исторический профиль. Ее цель — исследование процесса становления и развития музыкальной жизни блокадных лет в важнейших областях. При этом ставятся задачи выявить особенности музыкальной жизни, господствовавшие тенденции, показать, что главной созидательной силой в ней была «духовная мобилизованность» ленинградцев и защитников города — музыкантов и любителей музыки — в экстремальных условиях осады?

Объектом анализа являются важнейшие области музыкальной культуры города-фронта: концертно-театральная практика, деятельность композиторов и музыковедов. Эти области изучаются не во всей полноте. Репрезентантом концертной жизни служит Филармония, музыкального театра — оперно-балетный коллектив и Театр музыкальной комедии, композиторского творчества — Союз композиторов, музыкальной науки — сектор музыки Научно-исследовательского института театра и музыки.

Языковеды Ленинграда еще в самом начале войны поняли, что в новых условиях должны произойти изменения в музыкальной культуре. Они стремились зафиксировать и осмыслить их, однако реальных результатов не достигли (см. главу Ш). Печать военных лет содержала лишь краткие заметки-информации о музыкальных явлениях города-фронта, изредка — рецензии и (единичные случаи) статьи обзорного характера. Два — три послевоенных года отмечены стремлением подвести итоги. Тон задавал журнал «Советская музыка», уделявший значительное внимание музыкальной культуре страны в период Великой Отечественной войны. Из материалов на ленинградскую тематику здесь были помещены воспоминания Б, В. Асафьева о его работе в осажденном городе и К. И. Элиасберга о деятельности возглавлявшегося им симфонического оркестра Радиокомитета, а также статьи В.М.Богданова-Березовского о творчестве композиторов-блокадников, содержащие — помимо ценной информации о недавнем прошлом — некоторые обобщения, сделанные на основе анализа сочинений военного времени*. В 1946 г. Ленинградский союз композиторов издал информационный обзор «Работа композиторов и музыковедов Ленинграда в годы Великой Отечественной войны», в котором приведены краткие сведения по названной теме (в частности, впервые, хотя и очень лаконично, описана деятельность сектора музыки Института театра и музыки). Музыкальному театру уделено место в солидном сборнике статей и воспоминаний «Ленинградские театры в годы Великой Отечественной войны» (издан в 1948 г.): здесь опубликованы мемуары О. Г. Иордан о работе артистов балета осажденного города, статья-воспоминания И. А. Нечаева об оперном коллективе и статья Р.М.Бе-ньяш о Театре музыкальной комедии (написанная опытной рукой, она все же лишена непосредственного тона очевидца и участника и этим уступает двум предыдущим материалам). Во вступительной статье «Театр и война» Т. Я. Карской (титульного редактора сборника) не только дан обзор работм театров (хотя акцент сделан именно на ней), но содержатся также некоторые сведения из смежных областей художественной (в частности — музыкальной) культу Библиографические данные названных здесь и ниже статей см. в Указателе литературы. ры. Кроме того, сделаны некоторые существенные обобщения: автор говорит о сдвигах, происшедших в советском искусстве, об усилении в годы войны творческой активности деятелей театра.

Названные работы были хорошим началом^-, крепкой основой, на которой следовало продолжать — вширь и вглубь — изучение музыкальной жизни блокадного Ленинграда. Однако с конца 1940;х гг. тема блокады примерно на десять лет уходит со страниц печати. И затем, в течение еще десятилетия, ей уделяется явно недостаточно внимания. Сборник «В годы Великой Отечественной войны», открывший второй этап в освещении темы (вышел в 1959 г.), явился несколько расширенным и измененным повторением издания 1946 г. «Работа композиторов и музыковедов Ленинграда.». Новыми (в ракурсе диссертации) в нем оказались лишь воспоминания А.Д.Е!у-шен о концертной жизни (связаны, главным образом, с выступлениями А.Д.Каменского) и фрагменты блокадного дневника В.М.Богданова-Березовского (о работе Союза композиторов). В 1967 г. в составе 5 тома «Очерков истории Ленинграда», посвященного периоду Великой Отечественной войны, увидела свет статья Б.И.Загур-ского «Искусство», представляющая собой панораму деятельности ленинградской художественной интеллигенции. В каждом из разделов статьи, наряду с другими видами искусства, говорится о музыкеТак что впервые можно было получить цельное представление об основных явлениях музыкальной культуры военного Ленинграда-. В Почти в каждой из них имеются различного рода неточности, но они вполне естественны на первом этапе освещения темы и останавливаться на них сейчас, почти сорок лет спустя, вряд ли нужно. тб же время рассказ о них вынужденно лаконичен (примерно один печатный лист). Кроме того, как справедливо отмечено Т. Я, Кар-ской в предисловии к отдельному изданию статьи, болезнь и смерть помешали Загурскому полностью завершить свой труд^. Рассказ о музыке в большой мере повторяет вышедшие ранее книги, а то, о чем говорится по памяти, — не всегда выверено: нередко ветрер чаются фактические ошибки и неточные утверждения. Из работ иного жанра нужно отметить беллетризованные очерки Ю.Л.Аяянско-го об искусстве блокадного Ленинграда, написанные ярко и с большой степенью точности (некоторые посвящены значительным соо бытиям музыкальной жизни). В 1970;е гг. появились сборник «Без антракта» и книга «Театр музыкальной комедии в годы блокады». Сборник содержит воспоминания актеров-блокадников (в их числе — группа музыкантов). Часть материалов ранее публиковалась, остальные вносят новые штрихи в уже известную картину. Книга представляет собой" коллективные мемуары": это очерк деятельности Музыкальной комедии, смонтированный из рассказов сотрудников театра с вкраплением документов (отзывы слушателейфрагменты рецензий, дневников и т, п.). По настоящее время эта работа См. Карская Т. Борис Иванович Загурский, — В кн.: Загур-ский Б. Искусство суровых лет. Л, 1970, с. 7 — 8, Так, трудно согласиться с утверждением, что «после эвакуации Филармонии средоточием концертной жизни города стал Радиокомитет» (с. 17 указ. соч.- ср. с. 41 — 43 диссертации), что ленинградцам «особенно большую радость доставляли симфонические концерты». См. Алянский Ю. Театр в квадрате обстрела. Л.- М., 1967.

— 8- наиболее достоверное и волнующее повествование о героическом труде известного коллектива.

Как видно, в литературе решительно преобладают мемуары. Несколько статей «панорамного» характера тоже исходят из них. Ана-литический аспект имеют лишь статьи Богданова-Березовского о сочинениях блокадных лет. Другие авторы не обращались к исследованию музыкальной жизни. В некоторых работах ощущается опора на «подручные» документы, накопившиеся в ходе деятельности музыканта или учреждения (например, у Нечаева, в ряде материалов обзора 1946 г., посвященного композиторам и музыковедам), однако ссылки на источники отсутствуют. Нет ни одного обстоятельно документированного труда! А без этого историческое исследование невозможно. Кажется давно назревшей задача: с научной достоверностью, опираясь на самый широкий круг источников, воссоздать музыкальную культуру сражающегося города и проанализировать ее (что позволит — помимо всего прочегоподкрепить, поправить или опровергнуть утверждения мемуаристов и авторов публикаций иного рода*).Сначала диссертант приступил Ошибкам, попавшим в печать, можно посвятить отдельную статью. Их не избежали даже солидные издания, вплоть до энциклопедических. Например, в Музыкальной энциклопедии (т. 3, стлб.235) утверждается, что в блокадные годы оперные и балетные спектакли исполнял по радио (?) коллектив Театра музыкальной комедии (!?!), а в 1943 г. оперы в концертном исполнении (?) ставились в Малом оперном театре .Так фантастически трансформировалась истина, заключающаяся в том, что артисты оперы и балета (а не Муз-комедии) давали полноценные спектакли (а не концертный их вариант) сначала в помещении Театра комедии, а затем — Малого оперного театра. Подобные «неточности» в очередной раз подтверждают, сколь мало разработана история музыкальной жизни осажденного Ленинграда. к первой части этой программы — к накоплению материалов. Впервые было предпринято обследование большого числа архивов'" «». Также впервые в значительных масштабах изучались печатные источники Материалы выявлялись в следующих государственных хранилищах (перечислены в порядке важности для данного исследованияуказаны названия, которые учреждения носят сегодня): Ленинградский государственный архив литературы и искусства, Отдел рукописных и иконографических материалов сектора источниковедения и архив Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии имени Н. К. Черкасова, архив Государственного музея истории Ленинграда, Центральный государственный архив литературы и искусства, Государственный центральный музей музыкальной культуры имени М. И. Тлинки, Ленинградский государственный музей театрального и музыкального искусства, Отдел рукописей и Фонд Вольно-экономического общества Государственной Публичной библиотеки имени М.Е.Салтыкова-И]едрина, Отдел рукописей Института русской литературы (Пушкинский дом) Академии Наук СССР, Отдел рукописей, музей и архив Ленинградской государственной консерватории имени Н.А.Римского-Корсакова, архив и музей Ленинградского государственного академического театра оперы и балета имени С. М. Кирова, архив Ленинградского государственного театра музыкальной комедии, Объединенный архив Главного управления культуры исполкома Ленсовета, архив Государственного музея Великой Октябрьской социалистической революции, Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства, библиотека Ленинградской государственной филармонии имени Д. Д. Шостаковича, музей «Музы не молчали» школы 16 235 г. Ленинграда. прежде всего, военных лет, затем и более позднего времени*.Параллельно велся сбор мемуарных свидетельств: опрошено значитер льное число участников музыкальной жизни военного Ленинграда. Так, просмотрены все номера «Ленинградской правды» за период блокады, а также — с меньшей полнотой — другие газеты и журналы. Естественно, в поле зрения были монографии и сборники о блокаде. о.

Среди лиц, рассказавших о своей работе в городе-фронте, были (указываются должности блокадного времени): начальник Управления по делам искусств исполкома Ленсовета Б. И. Загурский, художественный руководитель и дирижер Большого симфонического оркестра Ленинградского радиокомитета К. И. Элиасберг и его жена пианистка Н. Д. Бронникова, певица и один из руководителей оперно-балетного театра Н. Л. Вельтер, балерина и руководитель балетной труппы театра О. Г. Иордан, композитор, председатель Ленинградского союза композиторов В.М.Богданов-Березовский, артист оперетты и художественный руководитель Театра музыкальной комедии Н. Я. Янет и его жена балерина Н. В. Пельцер, артисты оперы Л.А.Ан-дреева-Дельмас, Н. Д. Болотина, Р. Г. Горская, В. В. Ивановский, В. В. Максимова, М. И. Мержевская, Г. В. Скопа-Родионова, Т. Ф. Холмов екая, певец Е. Б. Флакс, артисты балета Н. П. Сахновская и Р. И. Гербек, артисты симфонического оркестра Радиокомитета С. А. Аркин, Л. О. Окунь,.

A.Н.Сафонов, Г. Ф. Фесечко, Е. Л. Шах, артисты оперетты Б. М. Бронская, Л. А. Колесникова, К.ГЛ.Бондаренко, А. В. Королькевич, пианисты A.A. Люблинский и Т. С. Салтыкова, руководитель Ансамбля красноармейской песни и пляски Политуправления Ленинградского фронта А.й. Анисимов, композиторы Н. Н. Леви, М. А. Матвеев, Г. Н. Носов, Д. А. Прицкер, Ф. А. Рубцов, музыковеды Е. В. Гишшус, М. Л. Гольденштейн, Н. Л. Котикова, Ю. А. Крешев, Л. М. Кутателадзе, руководитель детского танцевального ансамбля А. Е. Обрант и члены этого коллектива.

B.П.Уварова и В. А. Дудинова, работник самодеятельности А. С. Соболев, член Военно-шефской комиссии Е. М. Межерицкая и другие. Диссертант фиксировал рассказы этих лвдей, побуждал писать мемуары, Воспоминания двенадцати музыкантов опубликованы в сборнике «Музыка продолжала звучать», подготовленном диссертантом.Многие.

Учитывались фотоматериалы, дающие неповторимую возможность увидеть мгновения блокадной музыкальной жизни. из опрошенных лиц делились также материалами, отражающими их деятельность. Беседы проводились и с членами семей тех блокадных музыкантов, которых уже не было в живых: артистов оперы С. П. Преображенской, В. Л. Легкова, композиторов В. М. Дешевова, О.А.Ев-лахова, Ю. В. Кочурова, артистов оркестра Радиокомитета К.М.Ана-няна, В. А. Заветновского, музыковедов, Р. И. Грубера, А.В.Оссовс-кого, Г. М.Римского-Корсакова, пианистки М. Н. Бариновой и других. В этих случаях также были получены разного рода материалы. О своих выступлениях в осажденном городе рассказали московские пианисты М.В.КЗцина и Я. И. Зак. Впечатлениями о музыке в годы блокады поделились военачальники В. Ф. Трибуц, Н. К. Смирнов, П. Л. Ройтберг и другие. Воспоминания и разного рода материалы были получены также от любителей музыки, слушателей военного Ленинграда. Помимо названных хранилищ и частных собраний с этой целью изучались фонды Ленинградского государственного архива кинофо-нофотодокументов и фототеки ТАСС. в ходе источниковедческого этапа исследования удалось выявить сотни разного рода документов и фактов. Среди них есть и такие, которые диссертант решается назвать уникальными — по отсутствию аналогов, по полноте, обстоятельности приводимых сведений, по концентрированности самых характерных черт, отличавших музыкальную культуру города-фронта и причастных к ней людей (об этом см. далее, в тексте диссертации). В результате сложился обширный комплекс данных, содержащий сведения по избранной теме, а также воссоздающий эмоционально-духовную атмосферу тех дней, как она проявилась в области музыкальной культуры. Это сочетание представлялось принципиально важным для максимально достоверного отображения объекта исследования.

Обобщение собранного материала, а также предыдущих публикаций, позволило воссоздать музыкальную жизнь осажденного Ленинграда значительно более полно, чем она представала ранее. В книгах и сборниках, подготовленных диссертантом3″, впервые столь широко освещены и документализированы все основные области музыкальной культуры сражающегося города. Введено в обиход большое число разного рода документов. Работы автора в настояр щее время имеют репутацию основной литературы по теме. Одна из См.: Музыка продолжала звучать (Ленинград. 1941 — 1944).Л., 1969; Музыка в кольце блокады. М., 1973; Музыка в городе-фронте. Л., 1975; Музыкальная жизнь сражающегося Ленинграда (в печати). Общий объем публикаций превышает 50 печ. листов. На них опираются исследователи — и не только музыковеды, но и специалисты по общей истории, по различным отраслям культуры. См., например, ссылки и списки литературы в кн.: Музыкальная энциклопедия, т. 3, стлб. 239 (литература к статье «Ленинград») — Буров A.B. Блокада день за днем. Л., 1979; Рубашкин А. Голос Ленинграда: Ленинградское радио в дни блокады. 2-е изд. них получила лестный отзыв в печати7*.

По мере накопления материалов все отчетливее становилось то общее, что объединяло всю их разнородную массу: в них отразилось мужество духа ленинградцев. Так откристаллизовалась отмеченная выше цель диссертации — проследить ход событий на главных участках основных областей музыкальной жизни осажденного Ленинграда, проанализировать особенности и тенденции ее развития как феномена духовной мобилизованности людей, сопротивляющихся блокаде. Естественно, утверждения о предельном напряжении физических и духовных сил, вызванном войной, о том, что музыканты не только сражались на фронтах, но и вели борьбу своим оружием, не новы. Однако применительно к нашей теме об этом говорилось как о чем-то само собой разумеющемся и не нуждающемся в доказательствах. Музыкальная культура блокированного города как феномен духовной мобилизованности — в таком ракурсе музыковедческие исследования не проводились. Между тем, кажется важным доказать, что этот феномен имел место, был связан не с отдельными частными случаями, но являлся характерной.

Л., 1980; Хентова С. Д. Д. Шостакович в годы Великой Отечественной войны. Л., 1979; Музыка — детям: Вопросы музыкально-эстетического воспитания. Л., 1981, вып. 4. Книги диссертанта служили базой при подготовке выставок (Филармония, Институт театра, музыки и кинематографии), радиои телепередач, при разработке экспозиции в музее «Музы не молчали» школы № 235 г. Ленинграда и т. д.

См. Нестьев И. Память о грозных днях. — Советская музыка, 1972, № 5. общей чертой всей музыкальной жизни тех лет и определял ее существование, Чем меньше остается людей, переживших блокаду, тем больше фактов и аргументов требуют от историков следующие поколения. Значение научного, доказательного подхода особенно возросло в настоящее время, когда идеологические противники Советского Союза пытаются в искаженном свете представить и советский строй, и советского человека, и его духовный мир.

Методологической основой работы служат труды классиков марксизма-ленинизма, современные партийные документы, а также советские исследования по общей истории. Анализ музыкальной жизни военного Ленинграда в аспекте духовной мобилизованности побуждает исследователя-историка сблизить процессы, явления, факты с деятельностью конкретных людей. Установочными при этом явились идеи о роли человека в историческом процессе. Ф. Энгельс утверждал: «История не делает ничего, она „не обладает никаким необъятным богатством“, она „не сражается ни в каких битвах“ ! Не „история“, а именно человек, действительный, живой человеквот кто делает все это, всем обладает и за все борется. История — не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека» «^. Как известно, В. И. Ленин указывал: «Во всякой войне победа в конечном счете обусловливается состоянием. духа тех масс, которые на поде брани проливают свою кровь». В программе нашей партии, в выступлениях К. У. Черненко, в решениях Ш1 съезда и Пленумов ЦК неоднократно подчеркивается роль человека как строителя жизни и общества и значение в этом процессе его духов Маркс К. Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 2, с. 102.

2 Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 121. ного мира. На «человековедение» ориентируются в наши дни науки. Веское слово должны сказать здесь историки. «Из частной гуманитарной дисциплины, одной из многих, занимающихся человеком, историческому знанию надлежит превратиться во всеобъемлющую науку об общественном человеке, — пишет А. Я. Гуревич. — При подобной постановке проблем даже история искусства или литературы оказывается не специальной дисциплиной, обособленной от истории как таковой, а срезом все той же социальной реальности, способствующим раскрытию мышления людей данной эпохи и, следовательно, проливающим свет на их поведение»^. Изучение музыкальной культуры блокадного Ленинграда несомненно может способствовать «раскрытию мышления» советских людей в грозную эпоху и «пролить свет на их поведение» .

Неожиданно обрушившаяся на советский народ война смяла|, уничтожила привычное мирное бытие. В Ленинграде начал формироваться особый, военный, а с конца августа — первых чисел сентября о.

1941 г. осадный уклад жизни. Его формировала суровая действительность, необходимость бороться с врагом, выстоять, победить, сохранить Ленинград и ленинградцев. Эта задача решалась на всех уровнях. Она была в сфере пристального внимания высших органов партии и государства, ей отдавали все силы партийные, советские,.

ММнМИШШШМММ" В кн.: Елок М. Апология истории, или ремесло историка.

М., 1972, с. 200. р

Сведения общеисторического характера почерпнуты из неско-' льких изданий, прежде всего, из кн.: Очерки истории Ленинграда (Л., 1967, т. 5) и Непокоренный Ленинград/А.Р.Дзенискевич, В. М. Ковальчук, Г. Л. Соболев, А. Н. Цамутали, В. А. Шишкин.(2-е изд. Л., 1974). общественные организации города, она неумолимо вставила перед каждым ленинградцем, мобилизуя все его внутренние резервы, побуждая к активным действиям, к проявлению инициативы. Уклад блокадной жизни отрабатывался общими усилиями, испытания ее элементов «на прочность», «на необходимость» производились всеми жителями вместе и каждым в отдельности. Через своего рода испытательный этап прошла и музыка. В диссертации показано, что она не сразу заняла прочное место в системе ленинградской действительности, в духовном мире ленинградцев-блокадников. Некоторое время она воспринималась как нечто чужеродное. Наличие «испытательного этапа» позволяет выдвинуть важное положение: музыкальная жизнь военного Ленинграда не продолжалась, так сказать, по инерции с предвоенных месяцев. Ее пришлось создавать в новых, неблагоприятных условиях, что требовало повышенных затрат духовной энергии (как и физических сил).

Как известно, творческое, созидательное начало является одним из высших проявлений духовности. Оно пронизывало музыкальную культуру города-фронта. Творческий дух господствовал во всех важнейших сферах — исполнительской, композиторской, музыка льно-научной, организационной, наконец, слушательской — без этого музыкальной жизни просто не было бы. Причем степень творческого участия требовалась гораздо более значительная,.чем всегда. Необходима была тленно духовная мобилизованность: ведь условия ленинградской блокады на каждом шагу выдвигали препятствия внутреннего и внешнего порядка — как правило большие и очень большие. Путь к музыке шел через их преодоление.

Духовная мобилизованность проявлялась в широком диапазоне, у одного края которого находилось выполнение музыкантом своих привычных обязанностей в обычном объеме и на прежнем уровне: уже это требовало напряженной отдачи. Однако изучение материалов убеждает в том, что преобладали примеры иного рода, приближавшиеся к другому краю диапазона. Была распространена творческая деятельность повышенной интенсивности, порождавшая новые для человека черты. Для музыкантов было типичным более широкое"чем обычно, приложение творческих сил (подчас даже с выходом за рамки музыки), а также достижение особых высот на своем пути. Духовная мобилизованность отражалась в некоторых общих установках, характерных для работы целых коллективов и их. отдельных представителей. Они старались трудиться без скидок на блокаду, проявляя требовательность к себе и к коллегам. В разных формах обнаруживалось стремление — значительно более сильное, чем ранее, — связать свою деятельность с жизнью и судьбой страны, включиться в общенародную борьбу с врагом. В то же время, оп-г тимистический настрой побуждал думать не только настоящим, но и о будущем. Не позиция пережидания, а идея. движения вперед руководила музыкантами. Они стремились расширять масштабы своей деятельности: складывались новые коллективы, замышлялись и создавались новые произведения, вводились в строй новые концертные и театральные залы, к участию привлекалось все большее число людей, шло обучение молодежи, повышалось качество работы. Этот повседневный созидательный труд доминировал в музыкальной жизни борющегося Ленинграда, определял ее облик. В диссертации выделяются и прослеживаются отмеченные проявления господствовавшей тенденции расширения. В то же время показано, что формирование и развитие музыкальной жизни в военном Ленинграде не было однородным процессом. В ней взаимодействовали разнонаправленные силы, ] шла борьба противоположных начал. Наряду с «тенденцией расширения» наблюдалась «тенденция» сужения" .Первая была направлена на сохранение и развитие музыки блокированного города, вторая — на ее свертывание. Эти тенденции обнаруживались на всех участках, на всех уровнях. Они опирались на определенные явления реальной действительности. Верх одержала первая из них — в конечном счете именно она отвечала духовным потребностям ленинградцев.

Ленинградцы-блокадники поддержали музыку. И для многих из них она служила в трудные годы существенной опорой. В условиях осады музыка играла более сложную и богатую роль, чем в мирное время. И профессионал, и слушатель в значительно большей мере, чем ранее, соотносили ее с общей окружавшей их обстановкой. Возможность практической деятельности укрепляла духовные и физические силы музыканта в борьбе с блокадой, сознание приносимой пользы роздало высокое чувство единения со всем народом в критический период, когда решалась судьба Родины. Произошли изменения в восприятии музыки, благодаря чему она не только доставляла эстетическое удовольствие, но выполняла и иные функции, укрепляя силы слушателей (см. I главу). В целом музыка помогала человеку остаться человеком и противостоять деморализующим устремлениям врага и ужасам блокады.

Говоря о развитии музыкальной жизни в важнейших областях, анализируя ее особенности и тенденции, утверждая духовную мобилизованность исполнителей, композиторов, музыковедов, слушателей, нельзя обойтись без контекста общей блокадной обстановки. Ей в диссертации также отведено определенное место. Иначе не могут быть правильно оценены и поняты ни «внешние» факты музыкальной культуры, не связанные с ней факты «внутренней жизни» ленинградцев. Только зная и помня, вопреки чему существовали во фронтовом городе очаги музыки, можно увидеть истинный масштаб подвига мирных людей, которых даже блокада не сумела лишить способности создавать красоту, изучать ее, воспринимать, нести другим.

Годы войны и блокады были в музыкальном искусстве Ленинграда периодом движения вперед. И это облегчило дальнейший прогресс в этой области в послевоенные годы.

Таковы стержневые, сквозные идеи диссертации, которые прослеживаются при анализе концертно-театральной практики (I глава), деятельности композиторов (П глава), жизни и творчества музыковедов (Ш глава).

Заключение

помимо итогов, содержит также попытку распространить некоторые обобщения, сделанные на блокадном материале, на важные проблемы сегодняшнего дня. Далее следуют указатель литературы и приложение, в котором помещены (целиком или фрагментами) 18 документов, дополняющих сведения, приведенные в основном тексте диссертации.

Заключение

п Обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства" , — писали основоположники марксизма" *. Блокада несла с собой жесточайшие испытания и. муки: голод, холод, бомбежки и артобстрелы, тяжелейшие физические и душевные травмы, наконец, — саму смерть. Но жители осажденного города держались до последних сил и даже сверх сил. И только в этом постоянном, каждодневном сопротивлении обстоятельствам была заложена возможность спасения и победы.

Музыкальная жизнь города-фронта формировалась и сохранялась действиями людей, сопротивлявшихся блокаде. Ее строили в новых условиях и развивали общими усилиями музыканты-исполнители, композиторы, музыковеды, любители музыки — слушатели, руководители-организаторы. Это свидетельствует о том, что в осажденном Ленинграде большую силу имело духовное начало. Духовную мобилизованность обнаружили и музыканты, и немузыканты. Она проявлялась в те годы во многих фактах, даже в таких, которые в мирной жизни входят в число самых обычных (выступление и присутствие на концерте, сочинение музыки, подготовка научной работы). Однако характерным было также увеличение творческой интенсивности: проявление ее в более широком диапазоне, достижение вершинных результатов. В музыкальной жизни господствовала «тенденция расширения». Музыканты в значительно большой мере, чем ранее, связывали свою деятельность с жизнью и судьбой страны. Преодолевая гнет блокады, они стремились работать без Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 37. скидки на принесенные его трудности, заботились о творческом росте. Явно выраженная в начале блокады, наряду с «тенденцией расширения» ," тенденция сужения" довольно быстро начала слабеть. Кратковременным оказался и «период испытания» «выпавший на долю музыки в начале войны. Пройдя через него, она заняла в жизни осажденного города особое место. Связи: музыка — слушатель, музыка — музыкант, музыкант — слушатель усложнились, приобрели новые черты.

Учитывая специфические черты и тенденции музыкальной жизни осажденного Ленинграда, можно выдвинуть положение о том, что она представляет собой особый тип.

Духовная мобилизованность музыкантов и слушателей, имеющая большое значение в военные годы, сказалась и в послевоенный период.

Музыкальная культура города-фронта способна убедительно репрезентировать ряд важных качеств человеческой личности, присущих советскому человеку. О них тем более имеет смысл сказать, что они актуальны и для наших дней.

Музыкальная жизнь была одним из наглядных проявлений массового героизма мирных людей, оказавшихся во фронтовых условиях. В исследовании А. Г. Бочарова «Человек и война» найдено очень точное выражение — «длительный подвиг». Там же приведены мысли ряда писателей о героизме в Великой Отечественной войне. Суть их в том, что героизм — это не из ряда вон выходящие поступки, а прежде всего — каждодневная стойкость." Кажется несовместимым: подвиг и будни, героизм — и длительность, — резюмирует Бочаров. — Но в этом и заключена суть народного подвига, суть массового героизма: его не исчерпать в одном порыве, не свести к одному проявлению, не отделить от всего бытия на войне", Это «подвиг, ставший буднями, и будни, оказавшиеся подвигом» *. Есть все основания распространить эти характеристики на ленинградцев, чьими усилиями в осажденном городе сохранялась музыка. Она жила благодаря именно такому героизму — каждодневному, внешне неприметному, не воспринимаемому его носителями как нечто необычное, значительное. Героизм такого типа актуален и для нашей сегодняшней действительности. Учиться ему мы можем на выдающихся уроках прошлого.

Музыкальная жизнь тех лет — яркий пример социальной активности и созидательной деятельности людей в, казалось бы, совершенно не пригодной для этого обстановке. Преодолевая себя и многочисленные препятствия, музыканты и любители музыки осажденного города сами находили существенную опору в созданной ими музыкальной культуре. Пассивность, бездеятельность несли ущерб и самому человеку, и обществу — лишали их одной из поддержек. События давнего времени способны и в наши дни настойчиво напоминать о том, как много значит для личности творческое самовыражение, самоутверждение, активная, деятельная позиция, проявляемые, подчао, и в неблагоприятных условиях.

Духовный мир ленинградца-блокадника, установки, которыми он руководствовался, — как они отразились в концертно-театральной. практике и в других областях, проанализированных в данной работе, — могут обогатить аргументацию в современных жарких идеологических спорах. Как известно, в странах капитала широко рас Бочаров А. Г. Человек и война: Идеи социалистического гуманизма в послевоенной прозе о войне. 3-е изд. М., 1978, с. 313, 292 — 293. пространены различные концещии человека, исполненные неверия в его силы и возможности, пессимистические в своей основе. Особую сгущенность этот пессимизм приобретает, когда рассматривается проблема «человек и война». Согласно некоторых теорий, индивидуум имеет «вечную» сущность, низменную, порочную, опирающуюся на биологические инстинкты, на бессознательные побуждения. В условиях войны его истинная сущность обнажается. На первое место выходит инстинкт самосохранения, вытравляя в личности все, к^оме мучительной борьбы со страхом и опасностью. Во многих концепциях подчеркивается бессилие человека. Он не волен изменить обстоятельства, помочь ему в состоянии лишь бог и нет никакого смысла пытаться что-то сделать, проявлять активность. Война, сопутствующие ей жестокость и лишения неизбежно разрушают личность. Человек утрачивает человеческие черты, чувствует себя жертвой бессмысленного хода событий, им овладевает отчаяние, чувство безысходности, он сосредоточивается лишь на своей судьбе. Подвиги совершаются одиночками по стихийному побуждению, уносят, как правило, самое ценное, что есть у человека, — жизнь и не оправдывают себя.

Каждому из подобных утверждений противостоит духовная жизнь людей, оказавшихся в самой сгущенной «пограничной» ситуации, -жизнь ленинградцев в условиях блокады. Музыкальная культура тех лет и ее особенности свидетельствуют о том, что жители осажденного города не ощущали себя потерянными в гигантской схватке мировой войны. Они заняли позицию преодоления, которая опиралась на оптимизм, присущий советским людям, на их веру в победу над врагом, в торжество гуманизма, в непреходящую ценность искусства. «Война имеет конец, музыка бессмертна» , — писал в сентябре 1942 гбоец Ленинградского фронта Л. Горецкий, мечтавший стать композитором^". Сопротивление тяготам блокады означало, что ленинградцами двигало чувство собственного достоинства. Не сохранение жизни любой ценой, а сохранение лучшего, что есть в человеке , — вот существеннейший мотив в их действиях (вероятно, во многих случаях неосознанный).

С Запада в адрес наших идеологов, историков, литераторов нередко доносятся обвинения в том, что они занимаются «агиографией», жизнеописанием «святых», что они не хотят принять человека «таким, каков он есть». Музыканты и любители музыки осажденного города не были святыми, но они не были и такими, на каких рассчитывали фашисты, предвкушавшие скорую и полную деморализацию ленинградцев. Они не были такими, какими должны были стать по мнению некоторых современных «специалистов», изучающих человека. Они были иными, какими сложились в условиях советской действительности, какими сформировала их русская история, русская гуманистическая культура.

Материалы данной работы показывают — во всяком случае диссертант стремился к этому — великую духовную мобилизацию людей в годину смертельной опасности, нависшей над Родиной. Однако при этом автор ни на момент не забывал (и надеется, что его исследование позволяет ощутить это), каких неимоверных усилий стоило преодолеть все то, что несло с собой фашистское варварство, какой ценой давались сопротивление, духовная стойкость, сохранение культурных традиций. Советский человек проявил себя в годы Вели.

См. Горецкий Л. Письма с фронта. — Юность, 19 755<�№ 4. ликой Отечественной войны героем, носителем высокой духовности. И все же жизненно важно, чтобы во все времена богатотво своей натуры он раскрывал лишь в мирных условиях, чтобы его неисчерпаемые творческие, созидательные силы находили применение широко и свободно, а не в атмосфере смертельной угрозы и небывалых лишений. Советский народ слишком хорошо знает, что такое война. Вместе со всеми прошли ее тяжкими путями музыканты, И каждый с чувством надежды читает слова: «Сохранение мира на земле — это и сегодня, и в обозримом будущем стержневая проблема внешней политики нашей партии» *. В этой политике — залог мощного роста духовного потенциала советских людей, наследников выдающихся духовных завоеваний прошлых лет. Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС: 14 — 15 июня 1983 г., с. 73.