Тенденции развития международной правосубъектности

Актуальность темы

исследования. За время своего существования международное право прошло огромный путь становления и преобразования в существующую сегодня правовую систему — современное международное публичное право. Ныне оно обрело солидный фундамент в виде основных и специальных юридических принципов, сформировался действенный механизм регулирования сотрудничества в разных областях международных отношений, обеспечивающий реализацию правовых нормсложился и продолжает пополняться весьма емкий массив общеобязательных правил поведения субъектов международного правапроисходит процесс разделения этого массива на отрасли, подотрасли и институты.

Новые тенденции мирового общественного развития, обозначившиеся в конце XX — начале XXI века, поставили перед международно-правовой наукой ряд важных теоретических и практических задач, от эффективного решения которых во многом будет зависеть выбор стратегического направления дальнейшего развития человеческой цивилизации.

Главнейшая из этих задач, на наш взгляд, заключается сегодня в определении содержательных характеристик будущего мирового порядка, основанного на верховенстве права, а это напрямую зависит от сущности применяемых в международном праве категорий. Наибольшую остроту в данном контексте приобретают вопросы, связанные с субъектным составом международного права.

В современных условиях становится все более острой необходимость упорядочивания и решения некоторых вопросов теории международного публичного права, до сих пор являющихся дискуссионными в науке международного права. К таковым, в числе прочих, относятся вопросы: определения международной правосубъектности, соотношения понятий «международная правосубъектность» и «правовое положение субъекта международного права». Актуальность постановки указанной проблемы предопределяется фундаментальными изменениями, произошедшими в мире на рубеже 1980 — 1990;х годов, которые привели к распаду сложившейся во второй половине XX века системы международных отношений, основанной на противостоянии блоков социалистических и капиталистических государств. На смену биполярному миру времен холодной войны пришла динамично развивающаяся новая сложная мировая система, характеризующаяся многополярностью и многомерностью всех составляющих ее компонентов.

Однако, вопреки ожиданиям многих политических и научных деятелей, указанные процессы не привели к существенному сближению Востока и Запада и, как следствие, построению единого мирового сообщества, основанного на универсальных ценностях, принципах взаимопомощи и сотрудничества всех государств мира. Напротив, на фоне роста глобальной взаимозависимости достаточно ясно стали проявляться тенденции разрастания региональных этнических конфликтов, усиления сепаратистских тенденций и стремительного роста международного терроризма.1 Чудовищные по своему цинизму и последствием террористические акции в РФ, США, события на Балканах и Ближнем Востоке, появление новых ядерных держав и односторонний выход Соединенных Штатов из договора по ограничению противоракетных вооружений (ПРО) поставили под угрозу существующую систему международной безопасности. Кардинальные изменения произошли и в сфере международных экономических отношений, лейтмотивом которых стало заметное усиление влияния транснациональных корпораций (ТНК) и других субъектов международной хозяйственной деятельности на формирование и регулирование мировых процессов. Трудноразрешимыми стали глобальные проблемы, ясно показавшие.

1 См.: Современные международные отношения. Учебник. / Под ред. А. В. Торкунова. М., 2000. С. 4−9. недопустимость и опасность потребительского отношения людей к природе и друг к другу.

Несмотря на наличие целого ряда негативных факторов, современный мир полон примеров, подтверждающих неуклонное движение человечества по пути к более устойчивому и целостному международному сообществу. В последние годы очевидной стала тенденция сужения возможностей национальных правительств решать насущные проблемы в локальных, ограниченных рамками своих государств масштабах, без тесной координации действий друг с другом. Интеграционные процессы, происходящие сегодня в политической, экономической, информационной, духовной сферах, вызывают потребность в более тесном взаимодействии государственно-политических систем, основой правового регулирования которого, по нашему мнению, способны стать только международно-правовые нормы.

В новых условиях, — отмечает И. И. Лукашук, — традиционные механизмы саморегулирования, такие, как равновесие сил, оказываются малопригодными и подлежат замене механизмами целенаправленного управления, основанными на демократическом сотрудничестве. Баланс сил должен быть заменен балансом интересов. Гармонизация общих и национальных интересов — гарантия тех и других, основа нового мирового порядка. Справедливый порядок может иметь надежную опору не в равенстве сил, а в равенстве прав и обязанностей, а также в особой ответственности могучих держав".2.

Международное право является по своей сути общедемократической нормативной системой. В его основополагающих источниках уже нашли закрепление многие общечеловеческие ценности: недопустимость применения силы или угрозы силой, невмешательство во внутренние дела государств, уважение прав и свобод человека, разоружение, межгосударственное сотрудничество и другие. Только при помощи.

2 Лукашук И. И. Нормы международного права в международной нормативной системе. М., 1997. С. 14. международного права «независимые, действительно равноправные государства образуют устойчивую международную систему, становятся зависимыми не от усмотрения сильного, а от общесогласованных норм международного общения».3 В этом — основа международного правопорядка и стабильности.

О росте роли и значения международного права в современном мире свидетельствует тот факт, что в последние десятилетия произошло существенное расширение круга общественных отношений, составляющих предмет его правового регулирования. Этот процесс развивается сегодня в двух основных направлениях. Для первого из них характерна регламентация международным правом новых направлений межгосударственного сотрудничества. Содержание второго определяет все более глубокое проникновение регулирующего воздействия международно-правовых норм в сферу внутригосударственных отношений.

Объективные тенденции развития международных отношений, а также увеличение взаимозависимости и взаимовлияния государств привели к расширению сферы правового регулирования этих отношений, что выразилось в появлении новых отраслей международного права. Так, например, только во второй половине прошлого века в его рамках в относительно короткие исторические сроки сформировались такие новые отрасли, как международное право прав человека, международное право окружающей среды, международное уголовное право, международное космическое право, международное ядерное право и ряд других.

Конец XX — начало XXI в. в. ознаменовались осуществлением крупного прорыва на ряде ключевых направлений научно-технического прогресса, который повлек за собой создание единого общемирового информационного пространства, углубление и диверсификацию международных экономических связей, появление новых революционных.

3 Рыбаков Ю., Скотников JL, Змеевский А. Примат права в политике // Международная жизнь. 1989. № 4. С. 61−62. технологий в промышленности и медицине. Указанные факторы придали взаимозависимости государств глобальный характер и породили, наряду с дополнительными возможностями социально-экономического прогресса и расширения человеческих контактов, новые опасности крупномасштабных экономических кризисов, техногенных катастроф, роста международного терроризма и транснациональной организованной преступности.4.

Эти моменты являются, на наш взгляд, ключевыми к пониманию и раскрытию проблемы новых тенденций развития международной правосубъектности, поскольку, только взяв в качестве отправной точки определенную модель понимания данных вопросов, можно прийти к объективно обоснованному и логически правильному выводу по решению поставленной задачи.

Цель и задачи диссертационного исследования. Цель данного исследования заключается в поиске решения конкретной проблемы существования в международном сообществе категорий участников международных отношений, наделенных лишь ограниченной правосубъектностью, или же качественные характеристики которых исключают возможность говорить о них как о субъектах международного права.

Задачи исследования включают разработку классификации этой категории субъектов с использованием различных методов сравнительного, исторического, позитивно-правового. Основной задачей настоящего исследования является определение места и роли упомянутых субъектов в рамках системы международного права.

Методологическая и научная основы диссертации. Цель и задачи, поставленные в данной диссертационной работе, определяют методологию в качестве одного из объектов исследования. Международное право имеет.

4 См. Концепция внешней политики Российской Федерации // Международное право. 2001. № 1. С. 434−435. ряд проблем, связанных с определением его методологического инструментария.

Проблема субъектов интересна именно тем, что само понятие тенденций развития международной правосубъектности является исключительно доктринальным, определяемым отраслевой этимологией. В каждой отдельной науке понятие субъекта, если таковое существует, имеет свое конкретное содержание и дефиниции. Предполагается, что данное понятие должно быть объективно научно и всесторонне обосновано.

Поэтому в процессе диссертационного исследования, наряду с использованием общенаучных методов, таких как историко-правовой, сравнительно-правовой, логический, автор учитывал специфику поставленной проблемы, презюмирующей положительную значимость доктринальных разночтений по вопросам исследования, комплексный анализ правового регулирования рассматриваемой проблемы с различных точек зрения.

В международном публичном праве понятие «новых субъектов» является формирующимся и дискуссионным. В конце XX века новые субъекты стали активно вовлекаться в международные отношения: после Второй мировой войны и образования в 1945 г. Организации Объединенных Наций, в ее Уставе было закреплен принцип равноправия и самоопределения наций и народов. Впоследствии был принят ряд международно-правовых актов, развивших данные права наций и народов: Всеобщая декларация прав человека 1948 г., Международные пакты о правах человека 1966 г., с двумя Факультативными протоколами к ним, Декларация о принципах международного права 1970 г., Заключительный акт СБСЕ 1975 г., Дополнительные протоколы I и II 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. и др.

Таким образом, в середине XX века нации и народы были выведены на арену международных отношений в качестве субъектов вместе с государствами и международными организациями.

Однако по вопросу международной правосубъектности наций и народов сразу же возникли разногласия в признании качества их международной правосубъектности и в западной, и в советской юридической доктрине. Полемика велась также по определениям специфики понятий: нация, народность, народ, этническая группа, этнос, и их международно-правовому содержанию.

Иная ситуация сложилась по вопросу индивида и признания (или не признания) за ним качеств субъекта международного права, а на этой основе — его международной правосубъектности. Несмотря на большой массив международных актов, наделяющих индивида необходимыми чертами международной правосубъектности, индивид не признается многими юристами в качестве субъекта международного права. Так, Г. И. Тункин, А. Фердросс, С. В. Черниченко, В. М. Шуршалов и другие видные юристы-международники, так или иначе, одинаково признают за индивидом только правои дееспособность в международных отношениях. Это объективно подтверждается и имеющимся нормативным материалом: предоставление индивиду права на предъявление иска государству и разбирательство в Трибунале по морскому праву согласно ст. 190 Конвенции ООН по морскому праву и др. За индивидом признается и международная деликтоспособность — физические лица могут привлекаться к международной ответственности за совершение военных преступлений согласно Уставам Нюрнбергского и Токийского военных трибуналов, а также Международных трибуналов по Руанде и Югославии.

Ещё более острым является вопрос о правосубъектности транснациональных корпораций, которые на сегодняшний день являются субъектами не только международных экономических отношений, но и имеют некоторые элементы международной правосубъектности на основании заключаемых при их образовании международных договоров. В диссертации предпринимается попытка установить место транснациональных корпораций в системе международного права, и определить элементы их правосубъектности, свидетельствующие в пользу признания за ними качеств субъекта международного права, и в то же время отметить показатели, по которым ТНК на сегодняшний день не признаются полноправными субъектами международного права. При этом научной основой для исследования данного вопроса стали работы зарубежных авторов, наиболее глубоко изучавших данный вопрос: Ф. Джессепа, А. Левенфельда, Е. Питерс мана, В. Фи кентшера, В. Фрид мэна, П. Фишера, Г. Эрлера, и других. Были учтены позиции российской правовой мысли по вопросам международного хозяйственного (экономического) права, изложенные в трудах: А. Г. Богатырева, М. М. Богуславского, Н. Н. Вознесенского, Г. К. Дмитриевой, В. М. Корецкого, Л. А. Лунца, Л. А. Ляликовой, И. С. Перетерского, и других авторов.

Эмпирическую базу исследования составили проанализированные в работе основные документы ООН, резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, международные договоры по исследуемой проблематике, практика Международного Суда ООН и Европейской Комиссии по правам человека, различные проекты документов о статусе ТНК, разработанные Комиссией по ТНК при ООН, доклады ЮНИДО, ЮНЕП, другие документы.

Научная новизна исследования. Научная новизна проведённого исследования заключается в попытке комплексного определения тенденций развития международной правосубъектности в современных условиях, как для индивида и ТНК, правосубъектность которых является формирующейся, но объективно расширяющей круг субъектов международного права, так и наций и народов, борющихся за независимость, правосубъектность которых в международном праве давно признана, но, на наш взгляд, в современных условиях требует переосмысления и реновации в сторону некоторого сужения. Как уже было сказано, раскрытие этой проблемы лежит в фокусе таких понятий, как «международная правосубъектность», «международно-правовое положение субъекта», «международно-правовой статус субъекта», и, конечно же, «субъект международного права».

Очевидно, что «в XXI веке будет расширен объем правосубъектности индивидов, признана правосубъектность других коллективных образований (например, международных неправительственных образований, транснациональных корпораций, церковных объединений)».5 Это можно считать верным, если расширение массива международного права будет сопровождаться аналогичными позитивными сдвигами в обществе: утверждением безусловной ценности каждой человеческой жизни и действенным механизмом правовой защиты человека.

Прежде чем перейти к анализу поставленной в диссертации проблемы, необходимо отметить, что, на наш взгляд, научное обоснование целесообразности выбора для диссертационного исследования правовой категории «тенденций» развития международной правосубъектности обусловлено объективной исторической закономерностью развития общественного сознания. Поэтому, при рассмотрении любой подобной проблемы необходимо руководствоваться современными ей представлениями, взяв их за основу исследования. Но полную и достоверную картину исследуемого явления можно показать лишь с учетом изменений, которые это явление претерпевало на протяжении какого-либо промежутка времени, т. е. с учетом его динамики, как положительной, так и отрицательной. Это также относится и к рассматриваемой проблеме и выбору для этого методологического инструментария. С. В. Черниченко по данному вопросу отмечает взаимосвязь исторической закономерности развития общественного сознания и представлений о международной правосубъектности: «рассматриваемое понятие отражает в конечном счете определенное общественное явление, за которым стоит определенная общественная закономерность».6.

5 Международное публичное право. Учебник / Отв. ред.проф. Бекяшев К. А. М., 2004. С. 170.

4 Черниченко С. В. Теория международного права. Т. 1, М., 1999.С.118.

Но любая общественная закономерность проявляется как тенденция, предполагая, наличие различных факторов, в том числе и противодействующих: отклонений от общей линии, исключений. Возможно, это справедливо и в отношении понятия международной правосубъектности? Возможно, и здесь есть какие-либо исключения? Более того, может быть, в будущем круг субъектов международного права изменится и начнет охватывать и определенные категории индивидов, а, может быть, возможна обратная тенденция — и круг субъектов международного права сузится за счет преломления правового статуса наций и народов, борющихся за независимость?

В отечественной и зарубежной юридической литературе отмечалось, что и в прошлом этот круг не оставался неизменным. С этой точки зрения представляет интерес следующее высказывание, что каждая историческая эпоха вырабатывает свое понятие субъекта международного права. Как известно, в эпоху феодальной раздробленности субъектом международного права являлся каждый феодальный властитель. В период промышленного капитализма субъектом международного права является только государство. В современную эпоху кроме государств (и наций, борющихся за независимость) субъектами международного права становятся и международные организации. Как полагает С. В. Черниченко, лишь «констатируя тот факт, что действующие международные соглашения допускают в некоторых случаях обращение физических лиц в международные инстанции, мы не можем согласиться с возведением индивида в ранг субъекта международного права или субъекта международного правоотношения. Указанные соглашения не создают общепризнанной нормы международного права и, следовательно, обязательны только для тех государств, которые являются их участниками».

Однако справедливо, что «трудно согласиться с тем, что каждая историческая эпоха вырабатывает свое понятие субъекта международного права», поскольку с момента появления этого понятия как теоретической категории оно не претерпело кардинальных изменений в формально-юридическом плане. Представления о нем углублялись и расширялись по мере расширения исследования соответствующего вопроса, но это не дает оснований говорить о том, что понятие субъекта международного права в одну историческую эпоху резко отличалось от этого понятия в другую эпоху. Менялся круг субъектов международного права, и менялись представления о том, кто может относиться к этому кругу".7.

На наш взгляд, каждая историческая эпоха действительно не вырабатывает своего понятия субъекта международного права, ибо характеристика и структура правосубъектности не претерпевает кардинальных изменений в формальноюридическом плане. Однако со сменой эпох могут существенно меняться критерии включения (или не включения) тех или других акторов в круг субъектов международного общения (международного права), когда такие критерии имели не правовое содержание, а лишь политическую окраску, привнесенную соответствующей эпохой.

Поэтому необходимо четко определять выбранный научный инструментарий, не допуская подмены понятий и их смешения. Как справедливо отмечает С. В. Черниченко: «Вряд ли, например, можно поэтому согласиться, что в эпоху феодальной раздробленности каждый о феодальный властитель был субъектом международного права». Такое утверждение тождественно утверждению о том, что в эпоху абсолютизма субъектом международного права был каждый абсолютный монарх. При абсолютизме монарх действительно считался носителем суверенитета и олицетворял государство: «государство — это я». Но идентичность международной правосубъектности и личности монарха может быть обоснована лишь, если давать ей оценку с точки зрения современности, на основе правовой фикции — отождествлении личности монарха с.

7 Черниченко С. В. Теория международного права. Т. 1 ., М., 1999, С. С. 119 — 120.

8 Там же. государством. С учетом исторических обстоятельств в свое время эти правовые фикции имели непосредственным социальным назначением оправдание неограниченной власти монарха во внутренних и внешних делах.9.

Однако, на наш взгляд, смешение, а подчас и подмена понятий, не заставит исчезнуть сложные дискуссионные вопросы, даже если «отбросить правовые фикции и архаичную терминологию».10 Любой научный вопрос по мере его сложности должен прорабатываться тем более основательно, чем более серьезные и значимые выводы напрашиваются в результате исследования. Поэтому основа выводов, их базис, всегда должны предполагать изучение исторических предпосылок явления, хотя выводы о сущности изучаемого явления должны учитывать и реалии дня сегодняшнего, т. е., если говорить применительно к международной правосубъектности, с позиций действующего международного права. Проведенное автором диссертационное исследование привело к получению научных результатов, основные из которых сформулированы в форме выносимых на защиту положений.

Положения, выносимые на защиту. 1. В диссертации обосновывается, что на сегодняшний день в международном праве проявляются новые тенденции, состоящие в расширении круга его субъектов: определенными элементами международной правосубъектности обладают физические лица (индивиды) и юридические лица (транснациональные корпорации). Действующие нормы международного права устанавливают во многих случаях равенство с традиционными субъектами международного права (государствами, международными организациями, государственно-подобными образованиями) также и таких участников международных отношений, как индивид, ТНК, нации и народы, борющиеся за.

9 См. указ. соч.

10 Черниченко С. В. Указ. соч. С. 120 независимость. Данная тенденция развития международной правосубъектности отражает, с одной стороны, позитивный процесс расширения круга субъектов международного права, а, с другой стороны, негативные реалии дня сегодняшнего, выражающиеся в всплеске национально-этнических конфликтов и связанным с ним бурным ростом экстремистских, сепаратистских и даже террористических движений, прикрывающихся лозунгами борьбы за независимость и самоопределение, требуют от мирового сообщества переосмысления существующего подхода к самоопределению народов и наций. Данный аспект этой тенденции развития международной правосубъектности наций и народов, на взгляд автора, свидетельствует о необходимости упорядочивания и более строгих и четких подходов относительно признания их в современных условиях субъектами международного права.

2. Характеристики международной правосубъектности для каждого из вышеперечисленных новых акторов в значительной степени разнятся по правовым основаниям возникновения и по ее объему. При этом очевидна разница, что по изученным комплексным правовым показателям индивид является более «зрелым» актором по сравнению с транснациональными корпорациями в своем формировании в качестве субъекта международного права.

3. Метод определения правового статуса и регулирования деятельности ТИК объективно выходит за внутригосударственные рамки. В ряде правоотношений, количество которых постоянно возрастает, ТНК вступают в непосредственные контакты с государствами и другими традиционными субъектами международного права. Эта область международных отношений в настоящее время слабо разработана, но в силу ее важности требует углубленного изучения, включая правосубъектность ТШС Результаты диссертационного исследования позволяют говорить о наличии у ТНК некоторых элементов международной правосубъектности (правои дееспособности в международных отношениях) и констатировать все возрастающую правовую, практическую и научную динамику вокруг их статуса, что также является новой тенденцией в международном праве. 4. Относительно международной правосубъектности наций и народов диссертантом делается вывод о существенном изменении содержания как самого принципа права на самоопределение, так и о его субъектном составе. Если ранее, в период своего формирования (после Октябрьской революции) и в период процесса деколонизации (после Второй мировой войны) данный принцип понимался как буквальное прямое право порабощенной нации и угнетенного народа на отделение от государства-колонизатора, естественно, в большинстве случаев, путем вооруженной борьбы, и создание своего собственного независимого государства, то в современных условиях такой подход должен быть пересмотрен.

С учетом, с одной стороны, принципов территориальной целостности государства, нерушимости государственных границ, уважения и защиты прав и свобод человека и гражданина, других важнейших принципов международного права, а также, с другой стороны, острейших и потрясающих все мировое сообщество злейших тенденций сепаратизма и терроризма, облекающегося под личину «борьбы за самоопределение и независимость», правовой акцент в реализации данного принципа должен быть перемещен на «внутреннее самоопределение». Оно представляет собой реализацию принципа самоопределения наций и народов, но в рамках существующего государства путем достижения различных форм самоуправления (в том числе, федераций, автономий и других форм) посредством законодательного закрепления (в частности, через конституцию). При этом государственное отделение части территории с образованием нового государства, либо с присоединением к другому государству должно оставаться хотя и крайней, исключительной, но все же возможной формой реализации принципа самоопределения с точки зрения международного права.

5. В диссертации обосновывается, что основные характеристики международной правосубъектности, общие для наций и народов, борющихся за свою независимость как на предыдущем историческом этапе, так и для стремящихся к самоопределению сегодня, заключаются в следующем.

Во-первых, правосубъектность и тех, и других объективно носит динамический характер, т. е. ее констатация возможна лишь при наличии жестких юридических фактов: помимо начала борьбы и создания органов руководства этой борьбой, необходимо легитимное признание в качестве борющейся нации (народа). Только обязательная совокупность данных юридических фактов образует юридический состав, служащий основанием для признания статуса субъекта международного права у нации и народов. Данный факт был отмечен еще и Г. И. Тункиным, который определял, что «международная правосубъектность народа или нации, борющихся за самоопределение, носит переходный характер. По своему существу она является международной правосубъектностью формирующегося в процессе борьбы против колонизаторов государства».11 Необходимый юридический состав для признания национального меньшинства либо коренного народа воюющей стороной, а впоследствии субъектом международного права в наши дни, помимо этого, требует жесткого выполнения дополнительных условий и, в первую очередь, неукоснительного соблюдения всех принципов международного права. Только при таком подходе в наше время возможно осуществление права на самоопределение и независимость.

Во-вторых, международное признание субъектов, реализующих свое право на самоопределение, имеет конститутивный характер, что означает зависимость их правосубъектности ot подобного признания со стороны мирового сообщества (без подобного признания со стороны мирового.

11 Тункин Г. И. Основы международного права. М., 1954. С. 29. сообщества нации и народы, борющиеся за независимость, не являются субъектами международного права).

В-третьих, содержание данного принципа на современном этапе должно включать в качестве ключевого звена, не только, и не столько борьбу за собственную государственность, сколько различные модели экономического, социального и культурного самоопределения наций и народов в рамках одного государства (различные виды автономий), то есть «внутреннее самоопределение».

В таком преломлении данный принцип исключительно согласовывался бы с принципами территориальной целостности государства, нерушимости государственных границ и уважения прав и свобод человека, а международно-правовой норме в данном случае будет корреспондировать норма внутригосударственная, поскольку данный процесс должен преломляться сквозь призму конституций государств (либо прямо предусматриваться в них).

Комплексный подход к проблеме правосубъектности наций и народов, борющихся за свою независимость, очевидно, требует универсального международно-правового закрепления.

Практическое значение диссертации. Выявленные в ходе диссертационного исследования новые тенденции развития международной правосубъектности позволят конструктивно решать различные конфликтные ситуации, возникающие в связи с проблемами признания или непризнания различных участников международных отношений субъектами международного права. Кроме этого, обнаруженные в ходе исследования определенные и систематизированные элементы международной правосубъектности каждого рассматриваемого актора, а также не достаточно сформированные моменты, как «за» и «против», могут быть использованы при разработке необходимых нормативных актов, при исследовании смежных международно-правовых проблем, в учебном процессе.

Апробация результатов исследования. Основные выводы исследования апробированы диссертантом в следующих публикациях:

1. Каширкина А. А. Представление о субъектах международного права в классической доктрине XVII—XIX вв. // Международное публичное и частное право — 2003. — № 1;

2. Каширкина А. А. Понятие «специальных» субъектов в международном публичном праве. // Сборник статей и тезисов межвузовской конференции «Актуальные проблемы современного российского права и перспективы его интеграции в систему мирового права». М.: МПОА, 2003;

3. Каширкина А. А. Основные направления правовой и экономической интеграции в рамках СНГ. // Сборник статей и тезисов межвузовской конференции «Актуальные проблемы современного российского права и перспективы его интеграции в систему мирового права». М.: МПОА, 2003;

4. Каширкина А. А. Проблема становления нетрадиционных субъектов в международном публичном праве. // Сборник тезисов межрегиональной научно-практической конференции «Актуальные вопросы публичного права» Уральской государственной юридической академии. Екатеринбург: УрПОА, 2003;

5. Каширкина А. А. К вопросу о международной правосубъектности наций и народов, борющихся за свою независимость, в современных условиях. // Сборник тезисов докладов международной научной конференции «Актуальные проблемы прав человека, правовой системы и государства» Львовского национального университета им. Ивана Франко. Львов, 2004.

6. Каширкина А. А. Проблема самоопределения народов и наций с точки зрения международного права в современных условиях. // Сборник тезисов международной межвузовской конференции «Формирование российской правовой культуры в период становления рыночной экономики». М.: МГТОА, 2004.

Сделанные в диссертации выводы излагались автором в докладах на международных межвузовских конференциях «Актуальные проблемы современного российского права и перспективы его интеграции в систему мирового права», «Формирование российской правовой культуры в период становления рыночной экономики», проходивших в Московской государственной юридической академии (апрель 2003 г., апрель 2004 г.), на межвузовской научно-практической конференции «Актуальные вопросы публичного права» в Уральской государственной юридической академии (декабрь 2003 г.), на международной научной конференции «Актуальные проблемы прав человека, правовой системы и государства» во Львовском национальном университете имени Ивана Франко (май 2004), а также — на круглых столах в МГИМО (октябрь, ноябрь 2003 г.).

Заключение

.

В заключение данного диссертационного исследования нам хотелось бы обратить внимание на некоторые моменты, которым при изложении материала и формировании выводов не было уделено достаточного внимания ввиду предусмотренной ограниченности объема в рамках соответствующей научной работы, но которые, тем не менее, заслуживают хотя бы экскурсного упоминания ввиду своей новизны и дискуссионности. В процессе дискуссии по затронутым в данной работе вопросам уместно вспомнить слова В. И. Ленина, что в науке важно «не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь».266.

Прошедший XX век ознаменовался крупными событиями, которые оказали существенное влияние на развитие международного права, на создание его нормативной и научной базы. Можно полагать, что подобное поступательное развитие международного права продолжится и в XXI веке, благодаря заложенным позитивным тенденциям. Известный юрист-международник профессор Г. И. Тункин накануне нового XXI века писал: «Что произошло в течение этого (двадцатого — курсив наш, А. К.) столетия с международным правом, какое наследство оставляет в этой области век уходящий веку грядущему? Этот вопрос имеет жизненно-важное значение для человечества, так как его будущее в значительной степени зависит от межгосударственной системы общества, где решаются судьбоносные глобальные проблемы, а состояние межгосударственной системы в значительной мере определяется таким ее важнейшим компонентом как.

266 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т.39. С. 67. международное право". Г. И. Тункин, проведя анализ развития международного права в XX веке, делает вывод, с которым нельзя не согласиться: «.нет ни одной отрасли международного права, где бы в.

У/Г в течение двадцатого века не произошли существенные изменения".

Международные отношения конца XXначала XXI в. характеризуются бурным ростом интернациональных хозяйственно-экономических связей с участием структур и лиц, многие из которых не имеют статуса субъектов международного права, но деятельность которых не ограничивается пределами лишь одного государства.

Организации, фирмы, предприятия, созданные в одном государстве и имеющие его национальность, благодаря экспорту капитала, могут принадлежать полностью или частично компаниям другого государства. Основная деятельность все большего числа крупных монополий вообще не вписывается в рамки территориальных владений какой-либо отдельной страны, так как различные стадии осуществляемых ими технологических процессов реализуются в нескольких государствах. Основными участниками -«операторами» международных хозяйственных связей являются юридические лица, деятельность которых и их юридический статус постепенно становятся предметом международно-правового регулирования. Следовательно, возникает вопрос о международной правосубъектности подобных структур.

По поводу правосубъектности ТНК существует множество различных концепций. Одной из наиболее распространенных в США является теория транснационального права, разработанная проф. Ф. Джессепом. Согласно этой теории, под транснациональным правом понимается совокупность норм, регулирующих действия или события, выходящие за пределы национальных границ, — отношения международного характера, не подпадающие под действие ни международного, ни внутреннего права,.

267 Тункин Г. И. Международное право: наследство XX века. // Российский ежегодник международного права. 1992. СПб., 1994. С. 7.

268 Тункин Г. И. Указ. соч. С. 18. либо не полностью охваченные ими, т. е. транснациональное право, по мнению Ф. Джессепа, является отдельной третьей правовой системой, а ТНК — ее главными центральными субъектами. Похожую концепцию сформировал британский проф. Б. Ченг, получившую название «международного корпоративного права». В отличие от концепции «транснационального права», концепция «международного корпоративного права» выделяется в качестве отдельной специальной правовой системы, состоящей из договоров, которые ставятся вне действия национальных норм, но подчиняются нормам международного права. Поэтому ТНК являются субъектами и международного права.

Полноправными субъектами международного экономического права, а, следовательно, и международного, ТНК считают зарубежные ученые Р. Мэйсон, Р. Миллер, Д. Уэйгель, А. Тофлер. Эти ученые считают, что система национальных государств вытесняется миром ТНК, требующим новых политических рамок.

Однако в настоящее время большинство российских юристов-международников: И. И. Лукашук, С. В. Черниченко, В. А. Романов, Ю. М. Колосов, В. И. Кузнецов и др. так или иначе, отрицают международную правосубъектность ТНК. Тем не менее, увеличение роли ТНК в международных отношениях, проблематика, возникшая в связи с их деятельностью в современном мире, а также различные практические предпосылки для определения их статуса в будущем не вызывают сомнений в необходимости выработки какого-либо комплексного подхода относительно статуса ТНК, если не сейчас, то в обозримом будущем.

Термин «транснациональная корпорация» появился в международном обороте относительно недавно — в середине 70-х годов прошлого века. В течение ряда десятилетий (практически с начала XX в.) многие экономисты-международники и политологи изучали проблемы развития международных монополий, причем для большинства авторов ключевыми были две проблемы: как образуются и растут фирмы с международным характером интересов и соответственно операций, каков спектр последствий деятельности таких хозяйственных образований для экономики, политики, всей социально-политической жизни стран, которых это прямо или косвенно касается. Вопрос о правосубъектности ТНК стал подниматься лишь после становления ТНК как сети глобальной, претендующей не только на экономическую доминанту, но и на политическое (уже не теневое, как ранее) лидерство.

Транснациональные корпорации образуют наиболее активный и динамично развивающийся сектор мировой экономики. Как свидетельствует «Мировой инвестиционный доклад за 1997 г.», валовой продукт филиалов ТНК вырос почти в 3 раза с 1982 по 1994 г.- его доля в мировом производстве также увеличивается. Международное производство на базе филиалов ТНК по объему продаж (7 трлн. долл.) в 1995 г. существенно превосходило объемы международного экспорта (5 трлн. долл.).

На наш взгляд, сугубо политический подход к определению ТНК был бы справедлив в середине XX в., однако современные тенденции функционирования ТНК внесли свою лепту в формирование данной категории.

Поэтому можно сделать вывод о необходимости присутствия экономической составляющей в определении статуса категории «транснациональная корпорация» в международном праве.

Таким образом, ТНК обладают чертами международной правосубъектности, активно вовлечены в международные публичные отношения, но нуждаются в договорном закреплении в качестве субъекта Ml 111 — таким актом мог бы стать Кодекс поведения ТНК, разработанный Комиссией по ТНК при ООН в 1975 году. Однако Кодекс поведения ТНК не содержит ответа на главный вопрос — об их международной правосубъектности, возможно, исходя из политических соображений, поскольку в период работы комиссии (70-е — 80-е г. г.) наделение ТНК полной международной правосубъектности) вызвало бы широкий резонанс в мировом сообществе, поскольку экстенсивное развитие ТНК и сосредоточение в их руках не только экономической, но и (после признания de jure их международной правосубъектности) политической мощи — факт сам по себе не однозначный, требующий очень тщательного взвешивания всех «за» и «против».

Как сказано в Докладе Комиссии, ТНК на сегодняшний день фигурируют как полноправные субъекты международного экономического права. Сама же относимость МЭП как отрасли либо к публичному, либо к частному праву вызывает активные дискуссии у юристовмеждународников. Не вдаваясь в суть полемических дискуссий, на наш взгляд, международное экономическое право — отрасль скорее публичного, нежели частного права, ввиду ее объективного выхода за пределы частноправовых вопросов регулирования. Аналогично МЭП, вопрос о правосубъектности ТНК является на сегодняшний день остро дискуссионным. Мы полагаем, что правосубъектность ТНК в настоящее время носит смежный характер, с юридически закрепленными и поэтому пока превалирующими чертами как субъекта МЧП, но все постепенно возрастающими предпосылками становления качественных черт субъекта МПП.

Безусловным аргументом в пользу становления международной правосубъектности ТНК как субъекта публичного права является все возрастающая глобализация мировых процессов, требующая выработки комплексных подходов к сложным вопросам, затрагивающим интересы и требующим совместного участия всего мирового сообщества.

Ясно одно, на сегодняшний день, в начале третьего тысячелетия все активнее назревает необходимость решения вопроса о правосубъектности ТНК, их включения в ряды субъектов МПП (оставаясь безусловными и превалирующими субъектами МЧП), пусть не полноправных — с ограниченной международной правосубъектностью, но, тем не менее, имеющих четко определенный международный статус, предусмотренный универсальный пакет правомочий.

Мы полагаем, что игнорировать наметившиеся тенденции относительно становления статуса ТНК как субъекта не только международного частного, но и международного публичного права, мировое сообщество не может в виду уже сложившихся предпосылок и необратимых процессов становления международной правосубъектности ТНК на практике. Совсем другой вопрос, какой будет ее объем и другие качественные характеристики, но, как нам кажется, от четкой и универсальной регламентации правосубъектности ТНК международное сообщество только бы выиграло, решив многие свои проблемы.

Ушедший XX век дал миру феномен — признание международной правосубъектности борющихся за самоопределение народов и наций. Свыше ста наций и народов воспользовались этим правом, получили международно-правовую поддержку своей борьбы, приобрели независимость, составив к концу XX века большинство государств мира.

Третья глава диссертации «Международная правосубъектность наций и народов и проблема их самоопределения» посвящена рассмотрению вопросов, связанных с необходимостью трансформации «классического» подхода советского периода к правосубъектности наций и народов, борющихся за независимость. Путем сравнительного анализа с использованием исторического метода определяется сущность понятий: «народ» и «нация», существовавшие в различные периоды времени в доктрине международного права. Далее анализируется принцип самоопределения как главная качественная предпосылка для признания международной правосубъектности наций и народов, борющихся за независимость. Начав формироваться в период Октябрьской социалистической революции, данный принцип достиг своего «правового апогея» с закреплением в Уставе ООН 1946 г., в Декларации о принципах международного права 1970 г., Международных Пактах о правах человека.

1966 г., Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г., Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Декларации о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости суверенитета 1965 г., Декларации социального прогресса и развития 1969 г., Декларации о воспитании народов в духе мира 1978 г., Заключительном акте СБСЕ 1975 г. Сущность и правовое содержание принципа самоопределения наций и народов, борющихся за независимость, полностью определялись и соответствовали «духу времени» — волне движений против колониального господства. Как отмечал Г. И. Тункин, «Направленный прежде всего на борьбу против колониальной системы империализма принцип самоопределения наций, выдвинутый Советским государством, встретил решительное сопротивление колониальных держав. В результате указанный принцип лишь почти через 30 лет стал нормой.

Л/Л общего международного права". Данный факт объясняется активным участием СССР в становлении и закреплении данного принципа в период борьбы с колониальным господством в мире: «Рост влияния Советского Союза на международной арене, широкое развертывание демократического и национально-освободительного движения, вызванное борьбой против фашизма во второй мировой войне, обеспечили включение принципа самоопределения наций в Устав ООН. По инициативе СССР этот принцип нашел отражение в ряде постановлений Устава и таким образом был закреплен как один из основных принципов современного международного.

270 права".

Однако уже то время принцип наций и народов, борющихся за независимость вызывал острые дискуссии в доктрине международного права: «В Организации Объединенных Наций, в частности при разработке Пактов о правах человека, колониальные державы решительно со.

269 Тункин Г. И. Международное право. М., 1974. С. 38.

270 Там же. С. 40. противлялись включению в них принципа самоопределения наций в более широкой и развернутой формулировке, чем он записан в Уставе ООН. Некоторые представители буржуазной доктрины международного права пытались доказать, что этот принцип вообще не является принципом ч <71 международного права". Особенно ярыми противниками включения данного принципа в ряды международных были американский профессор Иглтон и французский профессор Сибер. В частности, Иглтон обосновывал существование данного принципа как морального, не нуждавшегося в письменном закреплении, а его закрепление в документах ООН вообще.

272 нецелесообразно, и вызвано явным давлением СССР на систему Лоббизм данного принципа со стороны СССР определял Сибер и называл принцип самоопределения наций гипотетическим и ложным, а его закрепление в Уставе ООН и других документах как своеобразный протекторат СССР над законотворчеством ООН. Как бы то ни было, огромную роль данного принципа в позитивном развитии системы международного права нельзя отрицать и недооценивать. Однако современные условия: с одной стороны — спад накала колониальной борьбы и обретение желаемого статуса несамоуправляющимися и подмандатными территориями, с другой — бурный рост экстремистских, террористических и сепаратистских движений, намеренно прикрывающимися лозунгами борьбы за независимость и нарушения прав и свобод человека, требуют от мирового сообщества выработки нового подхода к качественному содержанию не только принципа самоопределения, но и самой сути международной правосубъектности наций и народов, борющихся за независимость.

Сущность права наций на самоопределение после Октябрьской социалистической революции и в период деколонизации заключалась именно в обретении нацией собственной государственности. В декрете о.

271 Тункин Г. И. Указ. соч. С. 42.

272 См. «American Journal International Law», vol. 47 (1953), P. 91—93.

273 Sibert M., Traite de droit international public, t. l, Paris,.

1951, P. 304−305. мире В. И. Ленина, по мнению Д. Б. Левина и А. Н. Талалаева «содержалось определения аннексии, являвшееся с тоже время определением принципа самоопределения наций». В самом же декрете аннексия определялась, как «всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия и желания этой народности, независимо от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, когда это насильственное присоединение совершено, независимо также от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединяемая или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация.

Как видно, в марксистской и далее советской юридической доктрине данный принцип напрямую связывался, а, точнее, фокусировался на борьбе наций за собственную государственность, таким же образом трактовалось право на самоопределение — как обретение борющейся нацией собственной государственности. В таком же преломлении данный принцип был имплементирован в международное право.

Очевидно, что в современных условиях подобная жесткая трактовка требует переосмысления и реновации, поскольку принцип права наций и народов на самоопределение нельзя возводить в абсолют, ибо, и это показали печальные реалии дня сегодняшнего, абсолютизация данного принципа без соответствующего современным международным нормам наполнения, ведет к подрыву международных отношений. В. С. Иваненко пишет по этому поводу: «Правда, к концу XX века стало ясно, что данный принцип, закрепленный в международном праве в период колониальных империй как правовая основа и средство борьбы зависимых народов против колониализма и практически выполнивший свою правовую миссию, во многих странах стал часто использоваться социальными, религиозными, националистическими силами в сепаратистских целях, приводящих к нарушению законных прав и интересов других наций и народов, проживающих на территории данных государств. Эта проблема создает серьезную угрозу международной стабильности XX века».274.

Поэтому принцип права наций и народов на самоопределение всегда, и это следует особенно подчеркнуть, необходимо рассматривать в контексте с принципами территориальной целостности государства, нерушимости его границ и уважения прав и свобод человека. Поэтому в каждом конкретном случае правосубъектность наций и народов, борющихся за свою независимость, должна определяться с учетом конкретных исторических обстоятельств и только в совокупности с анализом вышеназванных принципов международного права.

Развитие современных международных отношений требует трансформации данного принципа в плане отказа от догматического подхода, существовавшего ранее, поскольку реалии дня сегодняшнего объективно продемонстрировали широкие возможности для злоупотреблений и политических спекуляций при презюмировании «классического» подхода: нации и народы, борющиеся за свою независимость — традиционные субъекты международного права.

Что же касается международно-правового положения индивида, то этот вопрос вызывает у нас наибольший правовой «оптимизм» ввиду его наиболее сформированной правовой, практической и доктринальной «зрелости» как субъекта международного права. Еще в начале XX века ряд авторов уже расширили круг субъектов международного права, включив в него международные объединения и индивидов. Так, JL, А. Камаровский писал, что международное право — это совокупность норм, «.которыми определяются отношения государств друг к другу, к их подданным и ко всем, остальным людям вообще, в качестве их — пока членов.

J’JC.

Международного Союза, но, в сущности, всего человечества". Еще более отчетливей выразил эту мысль П. Е. Казанский: «.есть совокупность.

274 Иваненко B.C. Международное право на рубеже XX и XXI веков.// Российский ежегодник международного права. 2001.С. 106.

275 Камаровский Л. А. Международное право. М., 1905. С. 5. правовых правил, определяющих устройство и управление международного общения, строй и деятельность международных обществ и международные частные права отдельных лиц". Таким образом, в понятие международного права (публичного — курсив наш, А. К.) П. Е. Казанский включал:

1) общую совокупность правовых норм- 2) нормы, регулирующие отношения между государствами, порядок управления международным общением, отношения между международными обществами, (то есть, организациями), между государствами и частными лицами, между частными лицами отдельных государств.

Подробное изучение международно-правового положения индивида, как нам известно, содержится в ряде фундаментальных научных исследований, поэтому в данной работе автор затрагивал проблему международной правосубъектности индивида не столько для ее всестороннего научного исследования, сколько для комплексного подхода к проблеме всего диссертационного исследования — анализе и характеристике новых тенденций развития международной правосубъектности. Научное исследование, имеющее своей задачей выявление данных тенденций без учета роли индивида в современном международном праве, на наш взгляд, не могло бы быть полным и методологически верным.

Поэтому данное исследование представляет собой комплексный подход к весьма сложным и противоречивым явлениям международного права и выражает исключительно точку зрения автора, не претендующую на полную научную достоверность и однозначность. В современном международном праве есть и будет много проблем и нереализованных возможностей. Как пишет В. С. Иваненко: «На рубеже XX — XXI в. в. мир вступил в новый этап в своем развитии, характеризующийся открывшимися возможностями и новыми вызовами, рисками и.

276 Казанский П. Е.

Введение

в курс международного права. Одесса. 1901. С. 72. опасностями".277 В развитие этой мысли приведем слова Г. И. Тункина: «Потребность в международно-правовом регулировании возрастает с каждым днем и развитие международно-правового регулирования все более отстает от этой возрастающей потребности. Юристам-международникам нельзя успокаиваться».278.

И в завершение данного исследования нам хотелось бы подчеркнуть, что несмотря на то, что доктринальный подход к проблеме расширения круга активных участников международных отношений в современном мире характеризуется широким разбросом мнений, тенденции развития международной правосубъектности позволяют обоснованно констатировать: проблема «спорных» субъектов международного праваэто проблема нашего, XXI века, и она будет решена в контексте будущего развития международного права.

277 Иваненко В. С. Международное право на рубеже XX и XXI веков. // Российский ежегодник международного права. 2001. С. 111.

278 Тункин Г. И. Международное право: наследство XX века. // Российский ежегодник международного права. 1992. СПб. 1994. С. 20.