Трансформации похоронной обрядности у русских в XX-XXI веке

Актуальность работы.

В духовной культуре русского народа в XX и начале XXI столетия происходят существенные перемены. Понимание происходящих процессов представляет не только научное, но и практическое значение. По-видимому, частично эти процессы связаны с общемировыми тенденциями постиндустриального общества, частично обусловлены переходом общества от советского к постсоветскому, а, кроме того являются также развитием процессов, происходивших еще в советскую эпоху. Учет соотношения этих тенденций чрезвычайно существенен для своевременной оценки перспектив развития страны и общества в целом, а также русского народа в частности. Прежде всего, это важно для понимания того, что происходит с этнической культурой, которая является основой идентичности русских.

Общая причина трансформаций духовной культуры русских в XX — начала XXI вв. заключается, по-видимому, в смене эпох: происходит последовательный переход от доиндустриальной к индустриальной и далее к постиндустриальной эпохе. Некоторые элементы культуры приспосабливаются к этой перемене, другие отмирают. Каждой стране и каждому этносу, проходящим этот процесс, присущи свои особенности, одновременно возникают свои механизмы адаптации, которые важно понять. Специфика России в этом отношении связана с тем, что экономические и социальные перемены, во многом назревшие и необходимые, нередко происходили революционным путем и сопровождались сильнейшим идеологическим воздействием в тех сферах, которые сейчас рассматриваются как приватные, такие как религиозность и семейная обрядность. Все сказанное во многом относится не только к потрясениям первой четверти XX в., но и к событиям конца столетия. Анализ происходящих перемен — существенная проблема, заслуживающая, безусловно, серьезного исследования.

На протяжении всего XX в. происходила естественная трансформация обрядности, в том числе, похоронно-поминальной, под влиянием изменения условий жизни и социальной организации — системных новаций, спровоцированных дальнейшей индустриализацией и урбанизацией советского общества1. Городская среда2 сильно отличалась от деревенской. Городу свойственен другой тип производства и потребления, а значит и весь образ жизни. В деревне же долго держался традиционный крестьянский хозяйственный уклад, который сохранялся в семье даже в колхозный период. У жителей села и в советское время в значительной степени сохранялись религиозное сознание и чувство социальной и социально-религиозной общности, которые наиболее ярко проявлялись в обрядовых мероприятиях, а особенно — в похоронном обряде3. Консерватизм сознания способствовал консервации традиционной культуры. Не удивительно, что традиционные семейные обряды сохранялись в сельской среде гораздо дольше, чем в городской.

Похоронный обряд, как, впрочем, и другие обряды жизненного цикла, всегда испытывал воздействие со сюроны государства. До 1917 г. лиц, крещеных в православие, запрещалось хоронить без священника, минуя церковное отпевание. Революционеры пытались устраивать гражданские светские похороны, но это были единичные, исключительные случаи. После революции возникает явление, аналог которому с трудом найдется в европейской истории. Речь идет о государственной кампании по созданию, детальной разработке и внедренщо новой гражданской безрелигиозной обрядности взамен традиционной, в основе своей глубоко религиозной. Вслед за отечественными'1 и зарубежными5 исследователями, следует отметить, что некоторым подобием такой кампании в Европе был непродолжительный период после Великой французской революции, Кремлева И. А. Похоронно-помннальные обычаи и обряды. // Русские (Серия «Народы и культуры»). М.: Наука, 1997. — С.530- Кремлева, И.А. Похоронно-помннальные обряды у русских: традиции и современность // Похоронно-помннальные обычаи и обряды. — М.: ИЭА РАН, 1993. — С 35−36.

2 О специфике городской культуры см. например: Будина, O.P. Шмелева, М. Н. Город и народные традиции русских. — М.: Наука, 1989. — 254 с. Листова, Т.А. Похоронно-помннальные обычаи русских (на материалах Псковской и Смоленской областей) // Похоронно-помннальные обычаи и обряды. — М.: ИЭА PAH, 1993 — С. 61.

4 Полишук H.C. У истоков советских праздников // Советская этнография. — 1987. -Лга6. — С.З.

5 Binns, С А. P. The changing face of power: revolution and accommodation in the development of the Soviet ceremonial system. Part I. // Man (New series). — 1979. 14. — Pp. 585−606. который, впрочем, не имел таких последствий как эксперимент в Советском Союзе.

Немедленное изменение обрядности (равно как и праздничной культуры) с кардинально иным вектором развития легитимируется и поощряется новым государством, становится частью государственной агитационной кампании. Такое отношение к празднично-обрядовой культуре нового революционного строя вполне закономерно, учитывая то значение, которое имели обряды и праздники для жизнедеятельности и консолидации общества, или для создания определенной психологической обстановки в обществе. Отметим, что праздник является ядром положительной консолидации общества (в противовес недовольству, бунту как ядру негативного сплочения), а семейная обрядность призвана конституировать иной статус человека, продемонстрировать умирание его прежней сущности и рождение новой. Здесь стоит снова вспомнить новые праздники и обряды времен Великой французской революции.

Борьба с традиционными (религиозными) обрядами стала естественной и важной частью агиткампании 1920;х гг.6, кампании по атеистической пропаганде и кампании по ликвидации безграмотности7.

Кампания по внедрению новой обрядности среди населения имела определенный успех, в особенности в городской среде8. В то же время, в сельских областях и малых городах, которые в обрядовой культуре незначительно отличались от села, как мы увидим ниже, во многом сохранились «дореволюционные обряды». Необходимо отметить, что реально сформировавшийся обряд зачастую совмещал в себе два пласта — внешний, общественный, отражающий разработки новой обрядности, и внутренний, домашний, сохраняющий старые, традиционные черты9. В работе будет показано.

6 Агитмассовое искусство Советской России. Материалы и документы. Агитпоезда и агитпароходы. Передвижной театр. Политический плакат. 1918;1932. — М.: Искусство, 2002.-298 с.

7 «Поход за культурой», каталог выставки в Государственном Историческом музее, посвященная 90-летиго принятия декрета СНК РСФСР «О ликвидации неграмотности среди населения РСФСР» (28 декабря 1919 г.). — М.: ГИМ, 2009. — 32 с.

8 Кремлева, И.А. Похоронно-поминальные обряды у русских: традиции и современность. — С. 37.

9 См. например: Кремлева, И.А. Похоронно-поминальные обычаи и обряды. Гражданский сопетский ритуал // Русские рязанского края. — М.: Индрик, 2009. — Том 2. — С. 211. своеобразие результатов наложения государственной политики на реально существующую практику в сельской местности и малых городах.

Второй радикальный поворот в развитии семейной обрядности произошел после начала перестройки и распада Советского Союза. Основными факторами трансформации обрядности в этот период стало ослабление идеологического и атеистического давления и появление рыночной экономики.

С одной стороны, после многолетних гонений на религию и внедрения гражданской обрядности с 1990;х гг. естественным образом началось «обратное движение маятника». С другой — интересной особенностью этого периода является то, что вместе с приходом рыночной экономики, отправление похоронного обряда становится коммерческой услугой и переходит в область бизнеса10. Появляются многочисленные свадебные, похоронные и другие агентства, формирующие рынок услуг. Они предлагают своим клиентам определенный обрядовый комплекс, и берут на себя заботы по организации обряда. При этом агенты комбинируют старые, традиционные обрядовые формы и новые, появившиеся в Советское время.

Понимание формальной и содержательной частей процессов, связанных с трансформацией похоронного обряда на современном этапе, является актуальной исследовательской задачей. Обрядовый комплекс в данный период эволюции представляет собой контаминацию ряда компонентов. Во-первых, это традиционный похоронный обряд русских (сочетающий в себе как христианские, так и дохристианские элементы). Во-вторых, это элементы социалистической обрядности, внедрявшейся на протяжении XX в. В третьих, это совершенно новые представления и практики, возникшие в ходе интенсивных духовных поисков в постсоветский период, сопряженные, в том числе, и с инокультурными заимствованиями.

Трансформационные процессы, не в последнюю очередь являющиеся результатом государственной политики, в большей или меньшей степени.

10 Похоронные агентства были в России и до революции, но их деятельность строго ограничивалась государством и церковью, и существовали она в городах. затрагивают всю семейную обрядность. Исследование трансформации этих обрядов на протяжении советского и постсоветского периодов представляется актуальной задачей современной этнологии и социальной антропологии. Трансформации похоронпого обряда, как наиболее консервативной составляющей семейной обрядности, отражают наиболее глубинные пласты процессов, происходящих в традиционной культуре. Поминальная обрядность — это мощный инструмент поддержания и активизации культурной памяти не только в масштабах семьи, но и всего общества. Подобные исследования имеют также теоретическое значение при изучении путей и тенденций в сохранении и изменении духовной кулыуры.

Изучение трансформаций похоронного обряда русских во всей полноте, несомненно, выходит за рамки данной работы, поскольку мы концентрируем свое внимание на изучении основных факторов, определяющих вектор развития похоронного обряда. В данном исследовании нам представляется целесообразным опираться на данные современных и более ранних полевых исследований в конкретном модельном регионе, принадлежащем к основному и древнейшему ареалу расселения русского народа, а также сопоставить полученные данные с общими тенденциями в развитии похоронного обряда. Конкретное, достаточно проработанное изучение именно одной области позволяет сделать выводы по обширному кругу проблем общего и частного характера, выявить значимость отдельных факторов на пути трансформации или же консервации обряда и т. д. В качестве модельного региона мы используем Владимирскую область. Выбор именно этого региона обусловлен тем, ню это район древнего расселения русского этноса, а также — один из основных районов раннего распространения и укрепления Православия па Руси. В то же время, исследуемый регион в XX веке оказался не затронут ни военными действиями во время Великой Отечественной войны, ни крупными миграционными потоками, и, как следствие, духовная культура его населения не испытала этих сильнейших внешних влияний. Этнический состав области практически не менялся на протяжении веков, в настоящее время русские составляют 95% его жителей.

В настоящей работе мы ограничиваем свое исследование рассмотрением лишь некоторых, но наиболее существенных, факторов, повлиявших на трансформацию похоронного обряда русских в ХХ-ХХ1 вв. Наша цельвыявление вектора происходящих изменений, тогда как фиксация полного спектра конкретных причин, приведших к этим изменениям, должна быть, по нашему мнению, следующим этапом исследования. Этот следующий этап не может, по-видимому, замыкаться в изучении похоронного обряда как такового, а должен выходить на более широкий круг вопросов. Одним из таких вопросов является более детальное изучение роли Православной церкви. Православная Церковь и православие сыграли огромную роль в формировании структуры и семантики похоронного обряда. В интересующей нас области Православная церковь и вся воспитанная ею православная традиция играла в основном консервирующую роль, противостоя трансформациям похоронного обряда. Другим существенным моментом является анализ антицерковпых репрессий в СССР и их влияние на трансформацию семейной обрядности.

Разработанност ь проблел Iы:

Проблема функционирования традиционной культуры в условиях перехода от индустриального к постиндустриальному обществу в контексте мировых процессов глобализации, конечно, привлекает внимание исследователей, но все же разработана еще явно недостаточно. Это связано, в том числе, и с тем, что мы живем непосредственно в эпоху перехода, и изменения происходят буквально у нас на глазах. Далеко не всегда понятно, какие из изменений окажутся важными и продуктивными, а какие — второстепенными. В диссертации приводятся примеры быстрых и, по-видимому, существенных изменений похоронного обряда, происходивших в последнее десятилетие и не находивших до сих пор освещения в научной литературе. Что касается проблемы трансформаций похоронной обрядности, то в современной историографии она разработана весьма незначительно. J.

При том, что в отечественной науке уделено существенное внимание теме традиционного похоронного обряда русских", исследований, посвященных специально Владимирской области, мало. Важная работа Г. К. Завойко частично посвящена похоронно-поминальному обряду русских Владимирской губернии к. XIX — начала XX в.12- некоторые аспекты темы на современном этапе затрагиваются в сборниках, выпущенных Государственным республиканским центром русского фольклора по материалам экспедиций в Судогодский, Гороховецкий и Муромский районы области13.

В литературе имеется ряд работ о социалистической обрядности, авторы которых, однако, не рассматривали отдельно изменения похоронного обряда в советское время14. Отметим важные для нашей темы работы Ы. С. Пол ищу к о формировании феномена «красных похорон"'3 и С. Г. Маслинской (Леонтьевой) о феномене пионерских похорон в 1920;е гг.16. Небольшое количество социологических, экономических и фольклористических работ посвящены изменению роли похоронных агентов в социуме, социальной нише, которую.

17 занимают работники похоронных служб, и особенностям этой профессии. Например, Кремлева, И.А. Похоронно-поминальные обряды у русских: традиции и современность. // Похоронно-поминальные обычаи и обряды. — М.: ИЭА РАН, 1993. — С. 8−47- Седакова. O.A. Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян. — М.: Индрик, 2004. — 320с.

12 Завойко, Г. К. Верования, обряды и обычаи великороссов Владимирской губернии. // Этнографическое обозрение, — 1914. -№ 3−4. — С. 81−178. ь Похороны (составитель В.Е. Добровольская). // Традиционная культура Муромского края. Том 1. — М.: ГРЦРФ, 2010 — С. 151−168- Добровольская, В. Е. Похороны // Традиционная культура Гороховецкого края: В 2-х i. T. 1. -М., Государственный республиканский центр русскою фольклора, 2004. — С 155−163- Добровольская, В.F., Кулешов. А. Г. Кладбища в традиционной культуре Гороховеикою края. // Традиционная культура Гороховецкого края: В 2-х т. Т. 2. — С. 164−175- Похоронные обряды. // Фольклор Судоюдского края. — М.: Государственный республиканский центр русского фольклора, 1999. — С. 230−243.

14 Байбурин, А.К., Советские обряды и ритуал торжественного вручения паспорта. // Классический фольклор сегодня: Материалы конференции, посвященной 90-летию со дня рождения Б. Н. Путилова. Санкт-Петербург, 14−17 сентября 2009 г. / Отв. ред. Т. Г. Иванова. — СПб.: «Дмитрий Буланин», 2011. — С. 404 — 428- Хвостова, Г. Использование социалистической обрядности для преодоления религиозности населения. // Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре. — 2010. — № 5(73). — С. 127−138- Smolkin-Rothrock, V. A Sacred Space is Never Empty: Scientific Atheism, Socialist Rituals, and the Soviet Way of Life (1954;1991). — Berkeley: University of California. 2010.-254 p.

15 Полшпук, H.С. У истоков советских праздников. // Советская этнография. — 1987. -С.3−15- Полишук, U.C. Обряд как социальное явление (на примере «красных похорон») // Советская этнография. — 1991. — № 6. — С.25−39.

16 Маслинская (Леонтьева), С.Г. «По пионерски жил, по-пионерски похоронен»: материалы к истории гражданских похорон 1920;х гг. // Живая Старина. — 2012. — Х"3. С.49−52.

17 Добровольская, В. Е. Прескрипции, бытующие среди кладбищенских работников. // Фольклор малых социальных групп. М., 2008. С. 126−133- Филиппова, С В. Структурные изменения института ршуальных услуг в современном российском обществе. // Вестник Сараювского государственного технического университета. — 2008. — № 3 (34). -С. 276−282- Антонова, A.C., Сюткин, Г. Н. Региональные проблемы нормативно-правового обеспечения ритуально-похоронного дела. // Вестник академии — 2012. — № 1 (31). — С. 73−76- Елютина, М.Э., Филиппова, C.B. Ритуальные похоронные практики: содержательные изменения.// Социологические исследования. — 2012. 9. — С. 86−94.

Вопрос о спонтанных мемориалах, являющихся ярким феноменом самого последнего времени, разработан в зарубежной литературе на зарубежном материале18, но совсем не затронут в отечественной научной литературе.

Цели и задачи исследования.

Объектом настоящего исследования являются факторы, повлиявшие на трансформацию похоронной обрядности русских в XX — XXI веках.

Предметом исследования является изменение структуры похоронной обрядности.

Цели настоящего исследования вписываются в рамки большой и комплексной проблемы функционирования традиционной культуры в современном обществе, входящем в постиндустриальную стадию развития. Эта проблема охватывает соответствующие этапы развития различных стран, а в настоящее время она особенно остро стоит применительно к России. При распаде традиционной культуры вопрос о сохранении культурной памяти как индивидуальной, так и народа в целом, актуализируется, а похоронный обряд является мощным механизмом ее передачи. На локальном уровне это — память о своих предках и о своей семейной истории, а на более высоком уровне через похоронный обряд в культурную память народа входят все узловые точки его истории. Характерным примером здесь является роль мемориалов погибшим в Великой Отечественной войне, которые выходят из узкого контекста памяти об этой войне, и оказываются включены в контексты, напрямую с ней не связанные, как-то возложение цветов к памятникам в рамках свадебного обряда.

18 Everett, Н. Roadside Crosses and Memorial Complexes in Texas. // Folklore. — 2000. -№ 111. — Pp. 91−118- Everett, II. Roadside Crosses in Contemporary Memorial Culture. — University of North Texas Press, 2002. — 160 p.- Nicolas, L. Les bouquets funeraires des bords de routes. // [Электронный ресурс]: lmageson.org. — 2007. — 30 января. URL: http://www.imageson.org/document860.html (дата обращения 27.12.2012) — Grassroots Memorials. The Politics of Memorializing Traumatic Death. / ed. by Peter Jan Margry and Cristina Sanchez-Carretero. — New York / Oxford: Berghahn, 2011. — 376 pSchramm, K. Introduction: Landscapes of Violence: Memory and Sacred Space. // History & Memory. — 2011. — Vol. 23. — No. I. — Pp. 5−22- Spontaneous Shrines and the Public Memorialization of Death. / ed. by Jack Santino. — Palgrave Macmillan, 2006. — 368 p.- Belshaw, J., Purvey, D. Private Grief, Public Mourning: The Rise of the Roadside Shrine in B.C. — Anvil Press, 2010. — 160 p.- Doss, E. The Emotional Life of Contemporary Public Memorials: Towards a Theory of Temporary Memorials. — Amsterdam University Press, 2008. — 52 p.- Deathscapes: Spaces for Death, Dying, Mourning and Remembrance. / ed. by Maddrell, A. and Sidaway, J.D. — Ashgate Publishing, 2010. 32'! p.

Распад традиционной культуры в каждой стране, проходящей этап перехода от доиндустриального к индустриальному и далее — к постиндустриальному этапу развития, имеет очевидную специфику. Применительно к России переход от доиндустриального общества к индустриальному во многом приходится на советский период, хотя, конечно, не совпадает с ним, а переход к постиндустриальному обществу — на постперестроечный период. В обоих случаях это сопровождалось не только экономическими и социальными, но и сильнейшими духовными потрясениями. Заранее не очевидно, насколько велика специфика трансформаций похоронной обрядности в каждый из этих периодов. Именно поэтому наше исследование во многом построено на сравнительном рассмотрении трансформаций похоронного обряда в обе эти эпохи (не охватывая, конечно, все стороны этой очень большой проблемы). Забегая вперед, скажем, что проведенное исследование действительно выявило очень существенные различия между характером трансформации похоронного обряда в оба эти периода. Их фиксация, сопровождаемая характеристикой происходящих изменений и выявлением наиболее значимых для них факторов, является одной из основных итоговых задач нашего исследования. В заключении мы попытаемся, наряду с формулировкой конкретных выводов исследования, дать характеристику этих различий.

В рамках проблемы сохранения и функционирования традиционной культуры в ситуации перехода от доиндустриального общества к индустриальному и постиндустриальному, мы видим цель нашего исследования в том, чтобы выявить факторы чрансформаций похоронно-поминального обряда русских. В частности, мы стремились ответить на вопрос, почему, несмотря на прямое и систематичное воздействие новой идеологии с начала 1920;х гг., похоронный обряд, в отличие от других обрядов жизненного цикла, в сельской местности сохранялся практически неизменным на всем протяжении советского периода вплоть до начала XXI в. Более очевидны, как будет показано в работе, причины перемен в начале XXI в. В 2000;х гг., в условиях полной идеологической и религиозной свободы, происходит стремительная трансформация похоронного обряда вследствие делегирования родственниками значимых обрядовых частей специальным агентам (работникам моргов и похоронных агентств) и выпадения некоторых важных элементов обряда (чтение Псалтыри, соблюдение ритуала обмывания тела покойного).

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи: охарактеризовать состояние похоронной обрядности в различные исторические этапы (раннесоветский, позднесоветский, постсоветский), отметить приуроченные к этим этапам изменения, проследить и проанализировать пути и причины трансформации похоронной обрядности в отдельном регионе в контексте происходивших в стране кардинальных изменений в области духовной культуры и идеологии. Для этого необходимо также рассмотреть ряд вопросов, часть из которых впервые оказываются в поле пристального внимания исследователей или получили недостаточное освещение в научной литературе.

К основным вопросам, ответы на которые необходимы для разработки темы мы относим следующие:

— эволюция танатологических представлений в советском идеологическом дискурсе;

— эволюция народных представлений о смерти в течение XX в. и их состояние в 2000;е гг.;

— мистика загробного существования в народной культуре начала XXI в. как определяющий фактор обрядового поведения наших современников;

— деятельность основных ритуальных специалистов, связанных с похоронами во Владимирской области по сосюянию на конец XX в., их роль в воспроизводстве обрядового комплекса.

Материалы, источники и методы исследования.

Источники, на которые опирается данное исследование, разнохарактерны. Они включают собственные полевые материалы, дающие представление об актуальном состоянии похоронного обряда, его недавних изменениях и о восприятии этих изменений населением. Кроме того, в полевые материалы автора входят экспертные интервью с представителями Русской православной церкви, работниками бюро похоронных услуг, с экспертами, участвовавшими в разработке и внедрении новой социалистической обрядности в 1960;70-е гг. Экспертные интервью позволяют увидеть интересующие нас проблемы глазами людей, в сферу профессиональной деятельности которых, так или иначе, входит похоронная обрядность. Мы обращались также к законодательным актам, фиксирующим позицию государства в области похорон и похоронной обрядности непосредственно, а также к нормативным документам, напрямую не связанным с интересующей нас темой, но, как оказалось, косвенно повлиявшим на трансформацию обрядности.

В основу работы положены обширные полевые материалы, полученные в ходе экспедиций во Владимирской области в 2007;2012 гг. Это интервью с жителями области, работниками похоронных бюро и представителями местной администрации, фотографии, видеоматериалы, собранные автором в ходе исследований и впервые вводимые в научный оборот в данной работе.

Ыа основе полевых материалов из этой области написаны глава 3 и частично глава 4 настоящего исследования. Мы рассматриваем эти данные в контексте более продолжительных тенденций, прослеживающихся для русского народа в целом. Поэтому в работе используются также архивные материалы, публицистика и пресса разных лет. Подчеркнем, что в нашу задачу не входит описание похоронного обряда как такового. Эта задача ранее уже привлекала.

2007 (6−12 Октября) — Этнографическое исследование старообрядческих общим (Селипановский район Владимирской области). Совместно с Сергеевой Е. В. и Юдкиной A.B.

2009 (август) — Этнографическое исследование похоронно-поминального обряда (Селивановский район Владимирской области).

2010 (июнь) — Этнографическое исследование трансформации семейной обрядности русских в ХХ-ХХ1вв. (Селивановский район Владимирской области).

2010 (19 июля — 11 августа) — Этнографическое исследование трансформации семейной обрядности русских в XX-XXIbb. (Селивановский район Владимирской области).

2010 (21−28 сентября) — Этнографическое исследование по теме «Сакральное пространство памяти Центральной России: памятные знаки на местах внезапной гибели» (Селивановский район Владимирской области).

2010 (03−07 ноября) — Этнографическое исследование по теме «Сакральное пространство памяти Центральной России: памятные знаки на местах внезапной гибели» (Веневский, Донской, Белевский, Дубинский, Ефремоский, Кимовский районы Тульской области).

2011 (16−23 июня) — Этнографическое исследование по теме Этнографическое исследование трансформации семейной обрядности русских в ХХ-ХХ1вв. (Суздальский район Владимирской области).

2011 (22 ноября) — Этнографическое исследование по теме Спонтанная городская обрядность, (i. Ярославль, Ярославская область). внимание многих исследователей. В этой связи мы не стремимся провести детальнее сопоставление похоронного обряда в описываемом регионе с ситуацией в соседних регионах или подробно картографировать его в рамках территории модельного региона. В то же время, выделяя вектор развития, в ряде случаев мы не находим достаточных данных для фундированных выводов на материалах лишь одной Владимирской области. В этих случаях мы вынуждены были привлекать данные из других регионов. Это относится, в первую очередь, к 1920;м гг. В этот период материалы о «красных» похоронах регулярно появлялись в прессе, при этом концентрация интересующей нас информации в центральных изданиях была выше, чем в региональных. Кроме того, существует ряд весьма важных событий и фактов, оказавших серьезное влияние на похоронный обряд русских в целом (открытие первых крематориев в XX в. или крупные террористические акты и техногенные катастрофы в XXI в.), но не связанных непосредственно с территориальными рамками Владимирской области. Включая последнюю группу фактов в диапазон нашего исследования, мы руководствовались следующими соображениями. Во Владимирской области до сих пор нет крематориев, но тема необходимости его скорого строительства.

ОП обсуждается в СМИ". Резонансные трагические события, повлекшие за собой мало предсказуемые последствия, к счастью, до сих пор не случившиеся на территории Владимирской области. Те однотипные реакции, которые последовали на подобные события в близких регионах — Ярославской области, республике Татарстан, Москве и Московской области, заставляют учитывать эти события и при прогнозирования развития похоронно-поминального обряда во Владимирской области.

В соответствии с содержанием, материалы и источники, использованные в работе над разными ее частями, существенно различались.

При работе над второй главой мы пользовались в основном сведениями (сообщения с мест, статьи, нормативные документы областных партийных.

См. например: Появится ли во Владимире крематорий? // [Электронный ресурс]: gorod 33. — 2008. — 20 марта. -URL: http://gorod33.ru/art/2712/ (дата обращения 31.12.2012) органов, касающиеся темы), извлеченными из местной и центральной прессы 1920;1930;х гг.- публицистикой 1920;1930;х годовопубликованными и неопубликованными материалами из Государственного архива Владимирской области (ГАВО) и Государственного архива Российской федерации (ГА РФ) — советскими методическими указаниями по проведению обрядов (1960;1980;е гг.) — а также — собственными полевыми материалами.

Третья глава настоящего исследования основана главным образом на полевых материалах автора, прежде всего — на интервью с жителями сельских районов Владимирской области, а также — на социологических данных, полученных автором во время комплексного исследования религиозности населения Владимирской области в 2005;2006 гг.2' в составе исследовательской группы Московского и Владимирского государственных университетов. При этом, для того, чтобы проанализировать сохранность похоронного обряда в модельном регионе мы сопоставляли полученные нами данные с дореволюционными публикациями о состоянии похоронно-поминального обряда в разных регионах России, результаты которых стали обобщением и анализом материалов Российского географического общества и Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Прежде всего — это работа Г. К. Завойко «Верования, обряды и обычаи великороссов Владимирской губернии"22 и материалы Этнографического бюро кн. В. Н. Тенишева, относящиеся к Владимирской губернии23. При этом оказались полезными сводные работы, включающие материал по различным регионам, такие как этнографические материалы из журнала «Руководство для сельских пастырей"21, Описание рукописей Ученого архива Императорского Русского географического общества,.

21 2005 (март) — нолевые исследования религиозности населения Владимирской области в рамках проекта РГПФ «Религиозная ситуация во Владимирской области» (г. Владимир).

2005 (ноябрь) — полевые исследования религиозности населения Владимирской области в рамках проекта РГПФ «Религиозная ситуация во Владимирской области» (Селивановский район Владимирской области).

2006 (ав1уст) — полевые исследования релшиозности населения Владимирской области в рамках проекта РГПФ «Религиозная ситуация во Владимирской области» (Меленковский район Владимирской области). Завойко, Г. К. Верования, обряды и обычаи великороссов Владимирской губернии. С. 87−100.

23 Быт великорусских крестьян-землепашцев. Описание материаловэтнографического бюро князя В. Н. Тенишева (на примере Владимирской губернии). — СПб.: Издательство Европейского дома, 1993. -472 с.

24 Розов, А. Н. Этнографические и фольклорные материалы на с границах журнала «Руководство для сельских пастырей» (1860 — 1917 гг.). Аннотированный тематико-библиографический указатель // Русский фольклор: Материалы и исследования. — СПб., 2001. — Т. XXXI. — С. 334−400. составленное Д.К. Зелениным25, а также — этнографические материалы из соответствующего раздела Настольной книги для священно-церковно-служителей C.B. Булгакова26.

Для современного периода, описанного в четвертой главе, также использовались полевые материалы автора — интервью, наблюдение (в том числевключенное) похоронных практик и работы ритуальных специалистов, анализ работы похоронных агентств, экспертные интервью со священнослужителями. Для анализа практики установки и посещения памятных знаков на местах автомобильных аварий были использованы полевые материалы (фото-фиксация памятников, интервью), собранные автором совместно с А. Б. Юдкиной во Владимирской и Тульской областях, а также — результаты опроса пользователей сети Internet, проведенного нами. Для анализа практики создания спонтанных коллективных мемориалов, приуроченных к какому-либо трагическому событию, были использованы полевые материалы автора, полученные в ходе наблюдения за мемориалами этого типа в Москвеполевые материалы (фотографии мемориала у стадиона Арена-2000 и на кладбище), собранные автором совместно с Д. В. Громовым и А. Б. Юдкиной в г. Ярославльматериалы из открытых источников в прессе и сети Internet. Материалы по памятным знакам на местах автомобильных аварий и спонтанным массовым мемориалам до этого не были введены в научный оборот.

В ходе исследования мы обращались к различным методам, в зависимости от конкретных задач, стоявших перед нами. В первую очередь мы использовали метод полуструктурированного интервью, основанного на программе сбора полевого материала по похоронно-поминальным обычаям и обрядам,.

25 Зеленин, Д. К. Описание рукописей ученого архива императорского русского географического общества. Выпуск нервый. — Петроград: Императорское Русское географическое общество, 1914. — 483 е.- Зеленин, Д. К. Описание рукописей ученого архива императорского русского географическою общества. Выпуск второй. — Петроград: Императорское Русское географическое общество, 1915. — С. 485−987. Зеленин, Д. К. Описание рукописей ученого архива императорского русского географического общества Выпуск третий. — Петроград: Императорское Русское географическое общество, 1916. — С. 989−1280. б Булгаков, C.B. Настольная книга для свщенно-церковно-служителей. Сборник сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства — М.: Издательский отдел Московского Патриархата, 1993. — Т. 2. — С. 945−1772. разработанной И.А. Кремлевой27. Мы также анализируем многочисленные печатные источники — сведения, извлеченные из этнографической литературы, прессы, публицистики. Для самого последнего времени мы анализировали также данные сети Internet.

Значительная часть работы написана по материалам двух социологических исследований, которые, конечно не дают столь глубокого проникновения в проблему, как метод интервью, но позволяют проводить исследования на значительно больших выборках. Первое социологическое исследование проводилось в 2005;2006 гг. в Меленковском и Селивановском районах Владимирской области исследовательской группой из Московского и Владимирского государственных университетов, в число которых входил и автор настоящей работы, и касалось вопросов личной религиозности населения. Второе — проводилось автором совместно с А. Б. Юдкиной в сети Internet в 2010 году и касалось практики установки и посещения памятных знаков на местах ДТП.

Мы прибегали также к методам включенного и невключенного наблюдения.

Положения, выносимые на защиту.

— Трансформация похоронного обряда в течение XX — нач. XXI в. происходила как естественным путем, так и под воздействием определенной государственной идеологии.

— Изменения в похоронном обряде и концептуализации смерти в первой половине XX в. касались в первую очередь узкой прослойки коммунистов, комсомольцев и партийцев. Масштабные неклассические похороны революционеров, видных партийцев или Ленина не были и не могли стать образцом для широких слоев населения. Идеологическая разработка танатологического дискурса не затрагивала аспект индивидуальной, частной.

21 Кремлева, И. А. Программа сбора материала по похороино-иоминальным обычаям и обрялам. // Русские: семейный и общественный быт. п/р М. М. Громыко. — М.: Наука, 1989. — С. 307−327. смерти, вследствие чего новые идеологемы и практики не были приложимы к смерти рядового человека.

— В сельских районах Владимирской области структура традиционного похоронного обряда сохранилась в целостном и почти неизменном виде вплоть до конца XX века.

— После распада СССР происходит стремительная трансформация содержательной и формальной части похоронного обряда, спровоцированная конкретными экономическими факторами, изменениями социальной организации общества, снятием религиозных запретов и идеологической неопределенностью пост-тоталитарного периода.

Научная новизна работы определяется, прежде всего, новизной самих трансформаций похоронного обряда, обнаруженных в ходе исследования, и недостаточной разработанностью этой проблемы в историографии. Новым является и сравнительное исследование похоронного обряда в периоды, являющиеся переломными в российской истории.

Теоретическая и практическая значимость работы связаны, прежде всего, с тем, что изучаемые изменения прослежены до самого последнего времени (последние изучаемые события относятся к 2011 г.), что позволяет оценить современный вектор развития обрядности и возможное влияние этих трансформаций на жизнь общества. Полученные результаты могут быть использованы в образовательном процессе, а также вызывают интерес (как показывают выступления автора на конференции в рамках профессиональной выставки «Иекрополь-2009») у работников похоронных служб и могут быть использованы ими в их профессиональной деятельности.

Апробация работы.

Основные идеи и положения диссертации были представлены в устных докладах автора на ряде отечественных и международных конференций:

2007 сентябрь — 7th European Association for the Study of Religions (EASR) conference «Plurality and Representation. Religion in Education, Culture and Society», Bremen, Germany (VII конференция Европейской Ассоциации по изучению религий, Бремен, Германия). Доклад на тему: «Christians of Modem Russia (Religious Situation in Vladimir Region)».

2009 май — Седьмая ежегодная конференция Московского религиоведческого общества «Будущее религии в Европе», г. Москва. Доклад на тему: «How to Meet a Dead Man: Afterlife Geography and Cult of Ancestors in Folk Orthodoxy».

2009 сентябрь — 9th European Association for the Study of Religions (EASR) conference «Religion in the History of European Culture», Messina, Italy (IX конференция Европейской Ассоциации по изучению религий, Мессина, Италия). Доклад на тему: «The New Time — The Old Beliefs: Russian Folk Orthodoxy in Changed World».

2009 октябрь — Конференция «Смерть и смертные люди» в рамках международной выставки «Некрополь 2009″, г. Москва. Доклад на тему: „“ Вот идут и выкладывают ему дорожку»: переход из жизни в смерть в погребальном обряде современных русских".

2009 декабрь — Специальная конференция Московского религиоведческого общества «Полевые исследования в религиоведении», г. Москва. Доклад на тему: «Современный сельский похоронный обряд: локализация смерти».

2009 декабрь — Научная конференция молодых ученых ИЭА РАН «Этнические традиции перед вызовами глобализации в условиях кризиса», г. Москва. Доклад на тему: «Традиционно-консервативные и новые культурные формы погребальных обрядов русских Центральной России».

2010 май — Международная конференция «Православие в русской культуре и обществе», г. Санкт-Петербург. Доклад на тему: «Народные традиции и народное православие в современной России».

2011 июнь — The 31st International Conference of the ISSR/SISR «Religion and Economy in a Global World» in Aix-en-Provence (France), June 30th — July 3rd, 2011. Доклад на тему: «Transformations of funeral rites in Russian rural society: from politics to economics».

2011 октябрь — Конференция «Фольклор XXI века: Герои нашего времени», г. Москва, ГРЦРФ. Доклад на тему: «Бесславные герои: памятные знаки на местах автомобильных аварий» (Совместно с А.Б. Юдкиной).

2011 ноябрь — XI Международная Летняя Школа-конференция «Мифологии „живые“ и книжные», Переславль Залесский. Лекция на тему: «Памятные знаки на местах автомобильных аварий: культурная инновация или новая форма для реализации традиционных представлений в современных условиях?».

2011 декабрь — X Санкт-Петербургские этнографические чтения «Праздники и обряды как феномены этнической культуры», г. Санкт-Петербург. Доклад на тему: «Трансформации похоронного обряда в постсоветской России».

2012 февраль — «Религиозные практики в СССР: выживание и сопротивление в условиях насильственной секуляризации», г. Москва. Доклад на тему: «Похоронный обряд у русских в XX — п. XXI вв: от „нового быта“ до наших дней».

2012 апрель-май — Международная школа-конференция «Фольклористика и культурная антропология сегодня» Москва — Переславль-Залесский. Доклад на тему: «» Когда я умру, я завещаю мой труп отдать на мыловарню. И сделать из него мыло, а то у вас развивается «коммунистическое двоеверие». Новые гражданские обряды на институциональном и «реальном» уровне (1920;1980;е гг.)".

Также отдельные положения диссертации обсуждались в рамках работы тематических семинаров:

23.03.2007 — научный семинар аспирантов и студентов кафедры философии религии и религиоведения Философского факультета МГУ, доклад на тему: «Представления современных сельских жителей Владимирской области о Боге, религии и человеке». В докладе были представлены результаты полевого исследования, проведенного в ноябре 2005 года среди жителей Селивановского района Владимирской области.

25.03.2010 — научный семинар Сектора устно-поэтического фольклора Государственного республиканского центра русского фольклора, доклад на тему: «Опыт изучения религиозной ситуации в Селивановском районе Владимирской области в 2005;2009 годах». Совместно с Е. В. Сергеевой и А. Б. Юдкиной.

13.12.2010 — научный семинар Отдела современного фольклора Государственного республиканского центра русского фольклора, доклад на тему: «Памятные знаки на местах автомобильных аварий». Совместно с А. Б. Юдкиной.

23.05.2011 — научный семинар Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ, доклад на тему: «Похороны без покойника: трансформация похоронного обряда в современной России».

18.01.2012 — научный семинар Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ, доклад на тему: «Памятные знаки на местах автомобильных аварий: типология, происхождение, практика». Совместно с А. Б. Юдкиной.

27.05.2012 — научный семинар Новая Москва (Музей Булгакова), доклад на тему: «Смерть в довоенном СССР».

19.12.2012 — «городской семинар» факультета антропологии Европейского университета в Санкт — Петербурге, доклад на тему: «Спонтанные массовые практики поминовения в городском ландшафте».

23.01.2013 — научный семинар Центра типологии и семиотики фольклора РГГУ, доклад на тему: «» Это была слишком хорошая команда, чтобы играть на этой грешной земле.". Спонтанные коллективные практики поминовения в городском ландшафте: случай Ярославского Локомотива".

Основные выводы работы были опубликованы в статьях в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1. Соколова А. Д. Похороны без покойника: трансформации традиционного похоронного обряда // Антропологический форум. — 2011. — № 15. -С. 187−202.

2. Sokolova A. Funerals without a Body: The Transformation of the Traditional Funeral Ritual. // Forum for Anthropology and Culture. — 2012. — №. 7. -Pp. 231−246.

3. Соколова А. Д., Юдкина А. Б. Памятные знаки на местах автомобильных аварий // Этнографическое обозрение. — 2012. — № 2. — С. 150−164.

4. Соколова А. Д., Сергеева Е. В., Юдкина А. Б. Распространение и вариативность заговора «Сон Богородицы» в Селивановском районе Владимирской области // Религиоведение. — 2009. — № 2. — С. 37−50.

5. Соколова А. Д. Российская православная автономная церковь по данным сети Internet.// Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. -2005,-№ 5.-С. 115−118.

А также в следующих публикациях и тезисах докладов:

1. Соколова А. Д. Методологические подходы к картографии религиозной ситуации (на примере Владимирской области). // SCHOLA — 2003 / Под редакцией E.H. Мощелкова / Сост. А. В Воробьев, A.B. Пролубников. — М.: Издательство «Социально-политическая МЫСЛЬ», 2004. — С. 60−62.

2. Соколова А. Д. Построение карты религиозной ситуации (на примере Владимирской области). // Материалы XI Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» Выпуск 12 — М.: Изд-во МГУ, 2004. — Том 2. — С. 470−471.

3. Соколова А. Д. Религиозная ситуация во Владимирской области по данным сети INTERNET и топографической карты. // СВЕЧА — 2004 Истоки: природа, наука, религия и образование. Материалы международных конференций. Том 11. — Владимир: ВлГУ, 2004. — С. 202−204.

4. Соколова А. Д. Религиозная ситуация как предмет исследования (на примере Владимирской области). // SCHOLA — 2004. Сборник научных статей философского факультета МГУ/ Под редакцией И. Н Яблокова, П.Н. Костылева/ Сост. А. В Воробьев, П. Н. Костылев. — М.: Издательство «Социально-политическая МЫСЛЬ», 2004. — С. 56−58.

5. Соколова А. Д. Региональная религиозная ситуация: постановка проблемы (на примере Владимирской области). // СВЕЧА — 2004 Истоки: природа, наука, религия и образование. Материалы международных конференций. Том 11.-Владимир: ВлГУ, 2004. — С. 361−363.

6. Sokolova A. Religious Situation in Modern Russsia: Examples from Vladimir Region. // The book of abstracts XIX World Congress of the International Association for the History of Religion, — Tokyo: IAHR, 2005. — Pp. 252−253.

7. Соколова А. Д. О религиозной ситуации в современной России на примере Владимирской области // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24−28 мая 2005 г.): В 5тт. Т. 2. — М.: Современные тетради, 2005. — С. 596−597.

8. Sokolova A. Religious Situation in Vladimir Region: the unusual Religiosity of Modem Russsia. // Book of abstracts. 13. Symposium der Studierenden der Religionswissenschaft. — Marburg, 2006. — P. 10.

9. Соколова А. Д. Религиозная ситуация во Владимирской области (по данным социологического опроса в марте 2005 года в г. Владимир).// Аспекты: Сборник статей по философским проблемам истории и современности: Вып.IV. — М.: Современные тетради, 2006. — С. 487−505.

10. Соколова А. Д. Посмертная участь сельских жителей. // Студенческий православный журнал «Встреча» — 2007. — № 2 (25). — С. 29−32.

11. Sokolova A. Christians of Modern Russia (Religious Situation in Vladimir Region). // The book of abstracts 7th European Association for the Study of Religions.

EASR) conference «Plurality and Representation. Religion in Education, Culture and Society». — Bremen, 2007. — Pp. 231 — 232.

12. Соколова А. Д. Пространство посмертного существования человека в религиозной картине мира сельских жителей современной России. // Religo. Альманах Московского религиоведческого общества. Выпук 1. — М. 2008. -С. 132−136.

13. Sokolova A. The New Time — the Old Beliefs: Russian folk Orthodoxy in Changed world. // The book of abstracts 9, h European Association for the Study of Religions (EASR) conference «Religion in the History of European Culture». -Messina: EASR, 2009. — Pp. 134.

14. «He нами заведено, не нами кончится»: религиозность сельских жителей современной России // Будущее религии в европе / под ред. И. Х. Максутова, O.K. Горевой. — СПб.: Алетейя, 2010. — С. 64−76.

15. Памятные знаки па местах автомобильных аварий: культурная инновация или новая форма для реализации традиционных представлений в современных условиях? //Мифологии «живые» и книжные: программа и материалы / сост. А. С. Архипова, Н. В. Коптев, С. 10. Неклюдов. — М.: Центр типологии и семиотики фольклора РГГУ, 2011. — С. 26- 30.

16. Соколова А. Д., Юдкина А. Б. К вопросу о памятных знаках на местах автомобильных аварий // IX Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. — Петрозаводск, 2011. — С. 130.

17. Соколова А. Д. Похороны без покойника: локальный вариант трансформации похоронного обряда русских в начале XXI века // IX Конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докладов. — Петрозаводск, 2011. -С. 130.

18. Соколова А. Д. Трансформации похоронного обряда в постсоветской России. // X Санкт-Петербургские этнографические чтения «Праздники и обряды как феномены этнической культуры». — СПб.: ИПЦ СПГУТД, 2011. — С. 360−362.

19. Соколова А. Д. Похоронный обряд у русских в XX — н. XXI вв.: от «нового быта» до наших дней // Материалы конференции «Религиозные практики в СССР: выживание и сопротивление в условиях насильственной секуляризации». / [Электронный ресурс]: Институт всеобщей истории. Материалы конференций. -М.: Институт всеобщей истории РАН, 2012. — URL: http://wwwJgh.ru/index.php?option=comcontent&view=article&id=132:pokhoronnyj-obryad-u-russkikh-v-20-n21 -vv-ot-qnovogo-bytaq-do-nashikh-dnej&catid=82&Itemid=130 (Дата обращения 2.06.2012).

20. Соколова А. Д. «Когда я умру, я завещаю мой труп отдать на мыловарню и сделать из него мыло, а то у вас развивается „коммунистическое двоеверие“». Новые гражданские обряды на институциональном и «реальном» уровне (1920;1980;е гг.) // Фольклористика и культурная антропология сегодня: тезисы и материалы Международной школы-конференции — 2012 / Сост. A.C. Архипова, С. Ю. Неклюдов, Д. С. Николаев. — М.:РГГУ, 2012. — С. 333−337.

21. Соколова А. Д. Памятные знаки на местах автомобильных аварий: культурная инновация или новая форма для реализации традиционных представлений в современных условиях? // Публикация материалов XI Международная Летняя Школа-конференция «Мифологии „живые“ и книжные» // [Электронный ресурс]: «Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика» — URL: http://www.ruthenia.ru/folklore/sokoloval.pdf (Дата обращения 2.06.2012).

Также материалы диссертации вошли в учебное пособие для студентов специальности «Религиоведение», изданное Владимирским государственным университетом:

22. Соколова, А. Д. Особенности религиозности населения Владимирской области в свете исследований МГУ и ВлГУ (2003;2006) // Религиозность населения Владимирской области (Введение в социологию религии на материалах региональных исследований): Учебное пособие для студентов специальности «Религиоведение». — Владимир: Изд-во Владимирского государственного университета, 2010. — С. 187−213, приложения С. 251.

Заключение

.

Сформулируем еще раз ты выводы, к которым мы пришли в ходе нашего исследования и которые составляют положения, выносимые на защиту.

— Изменения в похоронном обряде и концептуализации смерти в 1-й половине XX века касались в первую очередь узкой прослойки коммунистов, комсомольцев и партийцев. Масштабные неклассические похороны революционеров, видных партийцев или Ленина не были и не могли стать образцом для широких народных масс. Идеологическая разработка танатологического дискурса не затрагивала аспект индивидуальной, частной смерти, вследствие чего новые идеологемы и практики не были приложимы к смерти рядового человека.

— Во взятых в качестве модельного образца сельских районах Владимирской области структура традиционного похоронного обряда сохранялась в целостном и почти неизменном виде вплоть до конца XX века.

— После распада СССР происходит стремительная трансформация содержательной и формальной части похоронного обряда, спровоцированная конкретными экономическими факторами, изменениями социальной организации общества, идеологической неопределенностью пост-тоталитарного периода.

На основе проведенного исследования представляется возможным высказать следующие соображения относительно более общей проблемы сохранения традиционной культуры в ситуации слома эпох, обусловленной насильственным вторжением государства в семейную обрядность в 1920;е и 1960;80-е годы, распадом Советского Союза, и более общим процессом перехода от индустриального к постиндустриальному обществу, которые возникают на основе полученных выводов.

Обращает на себя внимание существенное различие трансформаций похоронного обряда в советский и постсоветский периоды. Для советского периода характерна прицельная идеологическая работа, направленная на кардинальное изменение похоронного обряда. Результаты этой работы по-разному отразились на жизни общества. Если в городской среде это влияние достаточно велико и фиксируется по различным его проявлениям (например, заметная степень принятия обряда кремации по крайней мере в мегаполисах), то в сельской среде похоронный обряд продемонстрировал свою способность к выживанию при значительном внешнем давлении, сохранив при этом, если не полностью, то в значительной степени религиозную составляющую, являющуюся основой традиционного обряда. При этом, с социальной точки зрения, красные похороны, как и последующая практика включения производства, где работал умерший, в ригуал, скорее показывают перемену задействованных лиц, но не самого характера обряда.

В постсоветский период мы не отмечаем целенаправленного идеологического влияния на похоронный обряд, однако появляются мощные факторы совершенно нового порядка, уникальные для отечественной истории. Похоронный обряд в досоветской и советской России находился в достаточно жестких рамках нормативного регулирования сначала со стороны государства, церкви и сельской общины, а затем со стороны коммунистической партии и советского государства в рамках атеистического духа этих институций. Это вызывало строгую регламентацию действий всех акторов похоронного обряда. Например, участие священников в похоронном обряде в досоветскую эпоху было, по крайней мере теоретически, обязательным, а в советское времянапротив, затруднено, а часто и исключено. В постсоветскую эпоху похоронный обряд оказался вне рамок целенаправленного вмешательства государства и общественных институций, но вошел в сферу действия рыночных отношений, которые в предшествующие эпохи не оказывали определяющего воздействия на структуру похоронного обряда. Одновременно государство перестает контролировать религиозную жизнь, в том числе соучастие церкви и священнослужителей в различных похоронно-поминальных действиях. Как следствие, церковное отпевание не только перестало быть рискованным, но и стало доступным для всех верующих.

Традиционная культура русских связана с крестьянским типом хозяйства, и его наличие, в свою очередь, является условием воспроизведения традиционной культуры. В советский период, несмотря на серьезные социальные потрясения в жизни общества, такие как коллективизация, форсированная насильственная секуляризация, политические репрессии, война, а также индустриализация и резкий рост урбанизации, в сельской местности сохранялся, пусть в усеченном виде, традиционный крестьянский уклад, а также — религиозное сознание и чувство социальной общности, которое наиболее ярко проявлялось в обрядовых мероприятиях, а особенно в похоронном обряде.

В переломные постсоветские годы произошло дальнейшее радикальное разрушение деревенского уклада, что и привело к описанным выше изменениям похоронного обряда в сельской местности.

Теряя свою базу, похоронный обряд постепенно утрачивал свои важные структурные элементы. При этом в городском обществе уже формируются, по-видимому, новые общности со своими внутренними структурами и укладом, которые ведут к новым обрядовым видам. Некоторые из этих форм (как, например, спонтанные коллективные мемориалы) появились недавно, но для соответствующего слоя общества они уже стали традицией. Скорость создания спонтанных мемориалов и типичность их содержания убеждают в том, что мы имеем дело с процессом становления новой традиции.

Рассматривая данную проблему в практической плоскости, следует подчеркнуть необходимость мониторинга трансформаций обрядовой сферы жизни общества, который дает возможность обнаружить быстрые и трудно предсказуемые изменения в духовной сфере.