Правовая культура как элемент социокультурного пространства: Перспективы становления в современной России

Актуальность темы

исследования. Состояние пореформенного российского общества не случайно у многих вызывает тревогу и озабоченность. Прогрессирующее снижение уровня жизни широких масс населения, рост социальной напряженности, обусловленный резкой поляризацией общества, достигшая критических объемов коррупция, рост преступности, в том числе и в тех ее видах, которые прежде не были распространены в России, — все это свидетельствует о глубоком всестороннем кризисе. Негативные изменения, затронув все стороны социальной жизни, коснулись и сферы правосознания и правовой культуры россиян. С одной стороны, можно констатировать общее понижение уровня правосознания и правовой культуры даже по отношению к дореформенному периоду, что выражается в растущей криминализации и теневизации общества, все большем отчуждении населения от правоохранительных органов, нарастании нигилистического отношения к праву. Но если взглянуть с другой стороны, смысловым центром проводимых реформ является ориентация на формирование в конечном счете в России гражданского общества, неотъемлемым атрибутом которого является правовое государство во всей полноте этого понятия. А это предполагает специфический тип и высокий уровень массового правосознания и правовой культуры, никогда не существовавших в границах России, поскольку здесь всегда, во все исторические периоды, власть доминировала над правом. Именно взяв за точку отсчета указанные характеристики гражданского общества, мы лучше сможем оценить масштабы отечественного кризиса в правовой сфере.

Для России традиционным является приоритет государственного начала по отношению к личному, стремление к созданию сильного государства, укреплению вертикали власти. Естественно, что все это необходимо для восстановления и поддержания социального порядка и правопорядка, повышения, уважения к закону и органам, призванным его защищать. В настоящее время можно говорить о формировании сильной и инициативной исполнительной власти, и это, несомненно, является во всех отношениях позитивным фактом. Однако при этом следует помнить и то, что гражданское общество полагает своей высшей ценностью права личности, ее свободу в рамках закона, и исходит из приоритета этой ценности по отношению к государству. Именно поэтому правовая культура, адекватная гражданскому обществу, ориентирована на личность, ее свободное и добровольное подчинение закону, сознательное правомерное поведение, а не на силовое поддержание правопорядка.

Отсюда вытекает необходимость обращения к исследованию личностных аспектов формирования правовой культуры, и — более широко — к изучению феномена правовой культуры в целом, ее места, роли и функций в социокультурном пространстве, затрагивающих ее процессов социальных изменений. Речь идет не о правоведческом, а именно о социологическом, и говоря более конкретно — о социокультурном исследовании правовой культуры в широком историческом и социальном контексте применительно к российскому обществу, специфике пройденного им исторического пути, современной пореформенной ситуации.

Актуальность такого исследования, на наш взгляд, обусловлена прежде всего кризисным состоянием правовой культуры и правосознания в современной России. Происходящие трансформации в этой сфере, безусловно, имеют социальные корни и причины, и рассматриваться должны в единстве с ними, то есть как социальный процесс. Задача объективного научного исследования природы этих трансформаций и возможных путей их преодоления является в настоящее время неотложной и требует решения. В то же время, анализируя имеющиеся научные публикации по этой проблеме, можно констатировать отсутствие единства в понимании специфики российской правовой культуры, недостаточную теоретическую разработанность самого этого понятия, наконец, методологическую слабость в подходе к предмету изучения.

Тем самым выявляется второй ряд факторов, определяющих актуальность социологического изучения правовой культуры. Это факторы теоретико-методологического порядка. Действительно, для того чтобы понимание феномена правовой культуры получило научное обоснование, необходимо рассматривать его как элемент системы культуры в целом, пользуясь методологическими средствами социологии культуры и общей теоретической социологии.

Однако использование теоретико-методологического арсенала современной социологии применительно к изучению правовой культуры пока что остается явно недостаточным. В силу действия простой инерции и наличия некоторой междисциплинарной отчужденности правовая культура как предмет анализа остается на периферии социального знания, не получая адекватного исследовательского внимания. В посвященных ей публикациях проявляются методологические рудименты марксистского форма-ционного подхода, объявляющего культуру в целом и правовую культуру в частности элементом социальной надстройки. В тоже время появился ряд работ, основанных на цивилизационном подходе к проблеме, в которых обосновывается возможность сосуществования различных, но исторически равноценных типов правовой культуры в разных социокультурных контекстах. Собственно социологические специальные исследования феномена правовой культуры на сегодняшний день отсутствуют.

Таким образом, актуальность предпринимаемого нами исследования определяется, с одной стороны, назревшей практической потребностью в научном осмыслении природы происходящих процессов криминализации общества, а с другой — недостаточной теоретико-методологической разработанностью понятия правовой культуры и необходимости выхода здесь на адекватный запросам времени уровень.

Степень научной разработанности темы. Исследование правовой культуры традиционно входит в предметную область наук о праве, прежде всего правоведения и философии права. Именно в рамках отечественного правоведения обнаруживаются значительные разработки по данной теме и смежным правоведческим категориям, таким как правосознание и правовое поведение. Они представлены такими именами, как С. С. Алексеев, В. Г. Афанасьев, П. П. Баранов, А. А. Габиани, Я. И. Гилинский, В.А. Глазы-рин, Н. А. Гулина, И. А. Двойменный, М. И. Еникеев, В. П. Казимирчук, В. Н. Кудрявцев, В. И. Каминская, А. И. Кирпичников. В. А. Лелеков, Л. Д. Мостовщиков, А. С. Орлов, Б. Я. Петелин, И. Ф. Покровский, Н. М. Русанова, И. Е. Фарбер, В. А. Чефранов, В. А. Щегорцев и другие — применительно к исследованию связи правосознания и правовой культуры;

A.П. Альбов, Р. С. Байниязов, В. И. Бегинин, В. М. Мапельман, B.C. Нерсе-сянц, А. П. Окусов, Ю. В. Чуфаровский — в аспекте изучения проблем формирования правовой культуры в обществе. В плане влияния на правотворчество правовая культура рассматривалась А. В. Трошевым, Г. В. Дыльно-вым, Д. А. Керимовым, В. М. Розиным, Н. Я. Соколовым, В. А. Шабалиным. В работах Н. В. Варламовой, В. И. Гоймана, А. В. Колесникова, В.Д. Ломов-ского, Н. И. Матузова, А. И. Новикова, И. Д. Невважая, Э. Ю. Соловьева,.

B.А. Туманова, С. А. Шейфера исследуются проблемы распространения нигилистического отношения к праву и в целом феномен правового нигилизма. Все эти разработки содержат продуктивные подходы и идеи. В то же время потребности и возможности социокультурного исследования правовой культуры диктуют обращение к исследованиям другого ряда в поисках методов и концепций, которые позволили бы рассматривать правовую культуру как подсистему культуры и шире — как социальное явление. Среди таких исследований, в первую очередь, следует назвать работы классиков современной теоретической социологии П. Бурдье и Э. Гидденса, содержащие ценные идеи о структурировании социальных полей, характере социальных практик и их структурирующем воздействии на личность актора. Хотя нельзя сказать, что эти исследования прямо посвящены феномену правовой культуры, разработанная их авторами методология вполне, как нам представляется, может быть распространена на изучение правовой культуры.

Институциональные аспекты функционирования в обществе нормативных образований исследовались Д. Нортом, П. Бергером, Т. Лукманом, Дж. Бернаром и JL Томпсоном. Некоторые результаты этих исследований послужили методологическими ориентирами в нашей работе. Правовая культура в системе социальных институтов анализируется Э. Бланкенбургом, А. А. Ликасом, В. П. Сальниковым. Проблема распространения неправовых социальных практик в связи с институциональными трансформациями современного российского общества, несоответствиями в системе институтов и деформализацией формальных норм глубоко и всесторонне исследована Ю. А. Агафоновым, Т. И. Заславской, А. Н. Олейником, В. Радаевым. Возникновение правового вакуума в этом контексте рассматривалось в работах.

A.Мапиновского.

Более конкретные проблемы, связанные с соотношением отдельных социальных регуляторов в системе культуры, продуктивно анализировались в рамках социологии права такими авторами, как Ж. Карбонье,.

B.А.Лапаева, А. Подгурецкий, Н. Рулан.

В свою очередь проблемы объяснения этнокультурной специфики российского правопонимания и правовой культуры в общем социокультурном контексте и в отдельности много и глубоко изучались отечественными классиками социально-философской и философско-правовой мысли — Н. А. Бердяевым, И. А. Ильиным, Б. А. Кистяковским, Н. М. Коркуновым,.

C.А. Муромцевым, П. И. Новгородцевым, Л. И. Петражицким, B.C. Соловьевым, П. А. Сорокиным, C.JI. Франком, Б. Н. Чичериным, М.Ф. Владимир-ским-Будановым, известным историком А. В. Оболонским, а также современными социологами, правоведами и теоретиками культуры — А.С. Ахие-зером, А. Вишневским, А. Андреевым, А. П. Семитко и др. В работах известного российского лингвиста Н. Д. Арутюновой дается блестящий анализ отражения в семантике русского языка и в русской литературе этнокультурных особенностей понимания духовных реалий, связанных с правом, справедливостью и судом. В. В. Иванов и В. Н. Топоров анализируют особенности древнеславянского права в аспекте формирования этнопсихологической специфики правовой ментальности. Социокультурные, в том числе религиозные детерминанты развития последней исследуются также С. С. Аверинцевым, А. И. Ковлером. Общие вопросы формирования правовой ментальности и ментальности в целом подробно рассматриваются в работах А. П. Буртенко, А. Я. Гуревича, Г. Н. Дрепа, А. Н. Дмитриева, Э. Я. Дмитриевой, И. Г. Дубова, ЮВ. Колесниченко, Л. Н. Пушкарева, Э. А. Тадевосяна.

Проблемы формирования правовой установки в связи с развитием правовой культуры исследовали H. JL Гранат, В. И. Каминская, А. Р. Ратинов, Т. В. Синюкова. Здесь необходимо отметить, что само введение этого понятия в научный оборот было бы невозможным без разработки психологами грузинской школы — Д. Н. Узнадзе, Ш. А. Надирашвили, А.С. Пранги-швили, Ш. Н. Чхартишвили — общей психологической теории установки. Воплощение правовой культуры и соответствующих ей установок в правовой активности личности в сфере социальных взаимодействий рассматривалось Е. А. Лукашевой, Н. В. Щербаковой, в целом отношения права и личности — Г. В. Мальцевым, B.C. Нерсесянцем и др. Аксиологические аспекты правовой культуры исследованы Л. Валки, Ж.-Л.Бержелем.

В изучении правовой культуры в социокультурном контексте большим подспорьем являются разработки в области теории культуры Ю. А. Лотмана, Б. А. Успенского (типология культур и проблема культурной рецепции), Э. С. Маркаряна. Культурно-интерпретативные характеристики правовой культуры в аспекте специфики рациональности рассматриваются в работах К. И. Скловского. Природа правового нигилизма как феномена культуры анализируется А. П. Семитко, И. Д. Невважаем, А. И. Новиковым. Развитие аномии как проявление социокультурного и правокультурного кризиса исследовано А. Г. Здравомысловым, Н. И. Лапиным, В. Ф. Петренко, А. В. Филипповым, А. Г. Эфендиевым.

Проблемы формирования правовой культуры как составляющей процесса развития начал гражданского общества и социального самоуправления затрагиваются в работах таких авторов как А. Н. Аринин, Г. В. Барабашев. Ю. А. Веденеев, З. Т. Голенкова, Д. Кола, В. П. Любин, Л. С. Мамут, С. Л. Серебряков, С. Л. Соловьев, М. Ф. Черныш, В. И. Шмаков, Д. Штюдеманн.

Таким образом, феномен правовой культуры представляется нам достаточно широко исследованным в рамках традиционной проблематики правоведения и в связи с конкретными политико-правовыми реалиями. В то же время он практически мало исследован как социальное явление, в частности, как нормативное, социорегулятивное образование, как конститутив социально-правового пространства и жизненного пространства личности. Настоящее исследование мыслится нами как попытка восполнения этого пробела с использованием методологических средств современной социологии.

Объектом данного диссертационного исследования выступает совокупность ценностных ориентаций, нормативных фигур, обыденных представлений и идейно-теоретических построений, отражающих реальное отношение к праву как универсальному социальному регулятору и его место в системе культуры.

Предмет исследования составляют институциональные, социально-функциональные и социокультурные характеристики правовой культуры в единстве ее индивидуального и социетального уровней как конститутива пространства социальных взаимодействий и жизненного пространства личности.

Цель исследования заключается в осуществлении социологического анализа правовой культуры как целостного институционального и цен-ностно-нормат'ивного образования, ее места и роли в структурировании правовой конфигурации социальных практик.

Из сформулированной цели вытекает необходимость постановки и решения конкретизирующих ее промежуточных исследовательских задач:

— обосновать выбор и применение к изучению феномена правовой культуры методов социологии;

— выявить и проанализировать институциональные характеристики правовой культуры в аспекте конфигурированя социальных практик;

— исследовать функциональные — социорегулятивные — характеристики правовой культуры с точки зрения ее нормативных параметров;

— выявить социокультурную специфику отечественной правокультур-ной традиции и проанализировать ее в контексте аксиологической оппозиции морали и права;

— определить концептуальные рамки понятия «правовой менталитет» и его место в исследовании социоэтнокультурных оснований отечественной правовой культуры;

— рассмотреть социоэтнокультурные параметры традиционного для России понимания государственности применительно к формированию правовой культуры и правопонимания;

— проанализировать механизмы конституирующего влияния правовой культуры на процесс структурирования жизненного пространства личности и ее правовой активности как составляющей социальных практик;

— исследовать содержание понятия «правовой личности» как идеально-типической конструкции для раскрытия специфики личностного аспекта социальных практик гражданского общества;

— изучить социокультурные характеристики правового нигилизма как тотальной деформации правовой культуры и вскрыть его корни в современном российском обществе;

— обосновать принципиальную роль сложившегося в современном российском обществе аксиологического вакуума и связанной с ним аномии в развитии правокультурных деформаций и девиаций правового поведения;

— очертить перспективы преодоления правокультурного кризиса в контексте структурирования социоправового пространства гражданского общества и развития социального самоуправления.

Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составляют труды крупнейших современных социологов, таких как П. Бурдье, Э. Гидденс, Д. Норт, П. Бергер, Т. Лукман. Поскольку из поставленной цели исследования вытекает необходимость рассмотрения феномена правовой культуры в широком социокультурном контексте, включающем в себя правокультурную специфику социальных практик, особенности интерпретаций этих практик, конституирующих правопонимание, институциональные и социорегулятивные параметры функционирования правовой культуры в обществе, в качестве базисных методов и парадигм анализа использовались: структурно-функциональный подход — в части выявления функциональных характеристик правовой культуры в структуре социальной регуляцииэлементы постструктуралистской парадигмы в совокупности с концептами, введенными П. Бурдье и Э. Гидденсом — при рассмотрении механизмов вовлеченности правовой культуры в синхронное структурирование социального пространства и личности как активного носителя социальных практикэлементы парадигмы неоинституционализмапри анализе роли правовой культуры в процессе нормативного конфигурирования социальных институтов.

Обратившись к исследованию социоэтнокультурных особенностей традиционного российского правопонимания и правовой культуры, мы придерживались в качестве основного методологического ориентира ци-вилизационного подхода, конкретизируя его принципы в обосновании культурно-исторической специфики России на основе идей А. Ахиезера о социокультурном расколе и догосударственном характере российской культуры, наличии в ней иррационально-эмотивных доминант, а также на основе использования элементов семантического анализа концептов русского культурного тезауруса. Большую роль в разработке этой проблематики и в целом в исследовании сыграли идеи и концепции русских дореволюционных социологов, философов, теоретиков права — Н.М. Коркуно-ва, П. И. Новгородцева, Б. Н. Чичерина, B.C. Соловьева и др.

При изучении личностных аспектов реализации индивидуальной правовой культуры на уровне правовой активности и поступка как единицы правового поведения использовались подходы и концепты феноменологической социологии, идеи А. Шюца, элементы психологической теории установок, развитой в рамках грузинской психологической школы Д. Узнадзе.

В разработке проблем, связанных с деформациями отечественной правовой культуры в ходе развития социокультурного кризиса и в связи с 9 негативными аспектами осуществления социально-экономических реформ, были использованы подходы Э. Дюркгейма и Т. Селлина к феномену социальной аномии и поведенческих девиаций, концепция когнитивного вакуума Г. Дилигенского, некоторые идеи Т.Заславской. В связи с раскрытием перспектив формирования в России правовой культуры, адекватной требованиям гражданского общества, использовались теоретико-методологические подходы, развиваемые в области изучения гражданского общества и социального самоуправления В. Нерсесянцем, З. Голенковой, Л. Мамутом и другими авторами.

В ходе исследования были получены определенные результаты, содержащие следующие элементы научной новизны:

— обосновано применение к изучению правовой культуры методов теоретической социологии и социологии культуры, в частности, элементов поструктуралистской, неоинституционалистской и феноменологической методологии;

— выявлены и проанализированы параметры функционирования правовой культуры в системе социальных институтов в качестве конститутива институционального пространства и индикатора доли в нем неправового сектора;

— исследованы социорегулятивные характеристики правовой культуры как метанормативного регулятора нормативной ориентации социального и правового поведения;

— вскрыта социокультурная специфика традиционного для России типа правопонимания и правовой культуры, основанного на преобладании эмотивных мотивационных доминант над рациональными и проявляющегося в аксиологическом этикоцентризме;

— осуществлена концептуальная рефлексия над содержанием понятия правового менталитета, выявлена его структура и семантические характеристики традиционного для России типа правопонимания;

— исследованы механизмы конституирования на основе социетапьных метанормативных фигур правовой культуры индивидуальных правовых установок и правовой активности личности, реализующихся в процессах самоструктурирования последней и структурирования пространства социальных практик;

— выявлены основные содержательные моменты понятия «правовая личность» и показана возможность его использования в качестве идеально-типической конструкции при исследования генезиса специфического для пространства правового общества качества социальных практик;

— вскрыты социокультурные и правокультурные корни распространения правового нигилизма в современном российском обществе как проявления деформации структуры социального пространства;

— обоснована определяющая роль социокультурного кризиса и в частности кризиса ценностей, образования ценностного вакуума и аномийных деформаций в нормативной системе в развитии нигилистического типа правопонимания и множественных девиаций в сфере правового поведения;

— показано, что преодоление социокультурного кризиса и деформации правовой культуры неизбежно сопряжено с формированием социального пространства гражданского общества и институциональных структур самоуправления.

Положения, выносимые на защиту:

1. Несмотря на то, что понятие правовой культуры традиционно принадлежит к сфере правоведческого дискурса и представляет собой аналитическую абстракцию, возможно и необходимо исследование реальных правокультурных характеристик социальных практик в рамках социологии права и социологии культуры на основе использования методологий и парадигм современной теоретической социологии. Исходным принципом социологического изучения правовой культуры может стать принцип единства и взаимосвязанности ее индивидуально-личностного и социального уровней, из чего следует, что наиболее адекватны здесь методологические подходы, связывающие воедино процессы социального и личностного структурирования и преодолевающие представления о жесткой социальной детерминации поведения личности, в том числе и в сфере права.

2. Правовая культура встроена в институциональную систему общества, определяя контуры нормативных фигур, характер отношения к формальным нормам в ходе развертывания социальных практик, качество и уровень правосудия и законотворчества, эффективность правовой регуляции и пропорциональную долю неправового сектора социального пространства. Она выступает конститутивом пространства социальных взаимодействий, участвуя в его структурировании. Деформации правовой культуры общества неизбежно поэтому оказываются сопряженными с деформированием основных конфигураций социальных институтов. Рассматриваемая в функциональном аспекте, правовая культура представляет собой метарегулятор социального поведения, поскольку устанавливает и предписывает определенный тип субординации нормативных регуляторов, в свою очередь регламентирующих характер социальных практик. Кризисное состояние правовой культуры задает рост тенденции деформализации действующих в обществе нормативных фигур, деформацию социальных институтов, проявляющуюся в вытеснении на практике формально-правовой регуляции поведения акторов неформальными правилами игры, в создании зон неправовых взаимодействий. Оно также формирует достижи-тельные личностные ориентации неправового характера, нигилистические установки по отношению к праву, в конечном счете создает особый вид социальной личности, конституирующей своими действиями неправовое жизненное пространство.

3. Социокультурная типологизация правовой культуры может осуществляться по аксиологическому критерию, в зависимости от субординации в системе социального регулирования по степени ценности различных нормативных регуляторов в их соотнесенности с правом. Для российского общества традиционным является этикоцентрический тип правопонимания и правовой культуры, базирующийся на синкретической нерасчлененности в сознании представлений о морали и праве и в то же время на признании безусловного приоритета морали как нормативного регулятора социального поведения перед формальным правом, и регламентирующий соответствующий порядок субординации норм морали и права в системе регуляции, что влечет за собой изначальную релятивизацию социальной ценности права, которая в своем дальнейшем логическом развитии ведет к правовому нигилизму.

4. Правовой менталитет, являясь этнопсихологическим основанием правовой культуры, имеет сложное строение, в котором различается изменчивый внешний слой, допускающий обусловленные воздействием меняющейся социальной среды трансформации, и ядро, представляющее собой совокупность устойчивых дорефлексивных габитообразующих структур, способных сопротивляться внедряемым в процессе модернизации новым ценностям и моделям поведения. Использование понятия дорефлек-сивного когито, введенного в социологию П. Бурдье, позволяет понимать менталитет как источник формирующихся на дорефлексивном уровне сознания когнитивных схем, основанных на различениях, в соответствии с которыми интерпретируется действительность и осуществляются социальные практики. Правовая культура складывается как упорядоченный комплекс таких когнитивных схем, сферой приложения которых является кон-ституирование социальных практик, связанных с правовой регламентацией. Специфика когнитивных символизаций раскрывается в особенностях семантики языка.

5. На уровне личности актуализация когнитивных схем, составляющих правовую культуру, осуществляется в процессе интерпретации, основанном на индивидуальной потребности ориентации в изменчивой социальной действительности, повышения степени ее предсказуемости. Исходя из динамического понимания личности как результата и формы структурации жизненного пространства можно рассматривать интерпретацию в ка" честве механизма формирования правокультурных смыслов, организующих это пространство в аспекте отношения к праву. Правовая культура функционирует как интернализующийся в правовой установке и экстерна-лизующийся в поступке конститутив жизненного пространства личности, определяющий правовой или неправовой характер всех процессов и взаимодействий в пределах этого пространства.

6. Полнота реализации на индивидуальном уровне правовой культуры, соответствующей обществу с преимущественно правовым характером социальных практик, предполагает формирование и закрепление специфических личностных качеств, совокупность которых можно в аналитических целях обозначить понятием «правовая личность». Правовая личность фактически представляет собой идеально-типическую конструкцию, некий абстрактный стандарт поведенческих характеристик, подразумевающий включение в мотивационный комплекс представления о ценности права. Атрибутивной типологической чертой правовой личности является то, что она выступает носителем рационального правопонимания, акцентуирующего различия между моралью и правом, основанного на признании необходимости жесткого отграничения права как формализованной системы регуляции, в конечном счете направленной на защиту нравственных ценностей общества. Правовая личность как социальный тип характеризуется также целостностью и единством правового сознания, дорефлексивных установок правового менталитета и их реализации в поведенческих формах правовой активности.

7. Распространение правового нигилизма в современном российском обществе является одним из проявлений общего социокультурного и пра-вокультурного кризиса. В то же время нигилистическое отношение к праву как тенденция укоренено в специфике правового менталитета россиян, составляя одну из характеристик отечественной культурной традиции. В условиях переструктурирования социального пространства в ходе реформ, институционального хаоса и деформализации формальных норм актуализируется негативный потенциал традиционного правопонимания, что находит выражение в открытом пренебрежении к праву как регулятиву социального поведения, в развитии и доминировании в обществе неправовых социальных практик, в формировании «живой» неформальной культуры теневого регулирования общественных отношений. В целом можно говорить о деформированности правовой культуры, органически связанной с состоянием институционального и правового вакуума, и о деформации самого социального пространства современной России, приобретшего характеристики неправового.

8. Правовая культура современного российского общества демонстрирует наличие деформаций, связанных, в первую очередь, с утратой основных аксиологических различений, что свидетельствует об углублении общего социокультурного кризиса. Деформированность базовых траекторий социального пространства проявляется в преимущественно неправовом характере.

9 г л взаимодействий, криминализации индивидуального и массового сознания и поведенияросте преступности и изменении ее структуры в направлении криминализации всех без исключения возрастных, тендерных и профессиональных групппадении общественного интереса к моральной проблематике, ранее составлявшего традиционную особенность отечественного менталитетаросте аморализма и безнравственностираспространении на все общество ценностей и норм криминальной субкультурыразвитии правового нигилизма на всех социальных уровняхшироком распространении самодеструктивных девиантных по определению способов поведения: суицидов, алкоголизма, наркомании. Правовая культура в этом случае несет на себе печать утраты различения между саморазрушением и самоутверждением, признания социальной приемлемости и даже естественности девиации. Она отражает общий мозаичный характер культуры, включает в себя локальные фрагменты деформированного правосознания, неправовых ориентаций и мотиваций. Важной ее характеристикой является обесценивание правомерного поведения как универсальной модели, нарастание социальной резигнации по отношению к распространенному противоправному поведению. В целом сложившуюся ситуацию можно охарактеризовать как состояние аксиологического вакуума и культурной аномии.

9. Преодоление правокультурного кризиса в современной России и вытеснение неправовых практик на периферию социального пространства может быть только эволюционным по длительности и характеру процессом, совпадающим по своей направленности с процессом модернизации, поскольку предусматривает постепенное утверждение правокультурных стандартов гражданского общества, трансформацию этносоциокультурных структур правового менталитета, становление эффективной правовой социализации, в ходе которой структурирование личности работало бы на формирование у нее рационального правопонимания, адекватной правовой активности и осознанного стремления к правовой самореализации. Выход из кризиса невозможен при сохранении сложившегося в настоящее время деформированного характера институциональных структур, в которые встроены неправовые социальные практики, регулируемые неформальными правилами игры, а не нормами права. Системные неправовые действия властных элит и правовая пассивность масс рядовых акторов, образующие в целом жесткую вертикаль однонаправленного давления, могут быть сведены к эксклюзивной пропорции в ходе развития институтов социального самоуправления и роста гражданской зрелости населения.

Научно-практическая значимость исследования определяется тем, что полученные в ходе его результаты способствуют углублению имеющихся теоретических представлений о сущности и социальных функциях правовой культуры, ее конституирующем воздействии на социальное пространство и характер социальных практик, структуру правосознания и поведения личности, социокультурной специфике традиционного российского правопонимания, состоянии и перспективах правовой культуры современного российского общества.

Материалы диссертации и полученные в ходе исследования выводы могут быть использованы в преподавании общих и специальных курсов по социологии культуры, социологии и философии права, культурологии, правоведению.

Апробация работы осуществлена посредством изложения ее основных положений в двух монографиях, учебных пособиях, в брошюрах, научных статьях и других публикациях автора.

Кроме того, основные результаты, полученные в ходе исследования, обсуждались на теоретических семинарах, круглых столах, научных конференциях и применены в практической деятельности правоохранительных органов.

Структура.диссертации обусловлена ее исследовательскими задачами и состоит из введения, пяти глав, содержащих двенадцать параграфов, заключения, списка использованной литературы. Общий объем работы 289 страниц.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Наше исследование правовой культуры как социального феномена привело нас к определенным результатам, на основании которых представляется возможным сделать следующие выводы.

Несмотря на то, что в отечественной научной литературе концепт правовой культуры функционирует преимущественно в узких границах право-ведческого и философско-правового дискурса в ряду таких понятий, как правосознание, правопонимание, правовое поведение, имеется пока слабо реализованная возможность использования его в социологической и социокультурной перспективе. Это предполагает сближение и пересечение применительно к предмету исследования дисциплинарных рамок правоведения и социологии культуры. Известную трудность при попытке осуществления социокультурного анализа правовой культуры составляет неразработанность методологии для исследований такого рода. Правовая культура как предмет научного рассмотрения, традиционно принадлежащий правоведению, обычно исследуется в его методологической парадигме, которая, к сожалению, несет на себе явную печать недостатка методологической рефлексии современного уровня и до сих пор за редкими исключениями строится на основе мыслительных стандартов и клише формационного подхода.

Применение к изучению правовой культуры методов и подходов современной теоретической социологии и теории культуры, как нам представляется, имеет значительный эвристический потенциал, поскольку позволяет выявить влияние на формирование исторически конкретного типа правовой культуры разнообразных социокультурных детерминант, включить в анализ такие категории, как менталитет, социокультурные архетипы, исследовать правовую культуру в ракурсе социального структурирования. С целью достигнуть необходимой полноты рассмотрения мы обосновали попытку использования применительно к правовой культуре элементов методологии постструктурализма в трактовке П. Бурдье и Э. Гидденса, а также феноменологии А. Шюца. Рассматривая правовую культуру как продукт структурирования социального поля и личности, не составляет большого труда вскрыть взаимозависимость и синхронность этих процессов и на новом уровне показать взаимосвязь социального и индивидуально-личностного начал формирования правовой культуры. Такое рассмотрение дает также возможность обратиться к изучению деформирующего воздействия неправовых социальных практик, создающих и структурирующих «живую» в духе Е. Эрлиха правовую культуру общества периода системного кризиса, на институциональную структуру. Последний аспект представляется наиболее актуальным для сегодняшней России, где исследователи констатируют наступление состояния институционального и правового вакуума.

Исследование правовой культуры в институциональном контексте на общетеоретическом уровне раскрывает ее место как нормативной фигуры в системе социального регулирования. Правовая культура, будучи встроенной относительно автономной сферой таких базовых социальных институтов, как культура и право, выступает как метанормативный регулятор общественных отношений, поскольку именно тип правовой культуры определяет в исторически конкретном обществе реальную субординацию основных нормативных регуляторов — традиции, морали, права. Правовая культура являет собой часть социетальной культуры, несет на себе отпечаток ее особенностей, исторической специфики формирования, и в силу этого факта ее развитие обладает рядом социокультурных ограничений, действие которых неоспоримо и которые могут выступать серьезным препятствием в процессе реформирования общества и его правовой системы. Так, применительно к России можно, по нашему мнению, связать широкое распространение в настоящее время неправовых социальных практик с социокультурно предзаданной спецификой национального правопонимания и правовой культуры, аксиологическая ориентация которой диктует приоритет морали как социально-поведенческого регулятора по отношению к формальному праву и тем самым радикальную недооценку последнего, подспудный негативизм по отношению к нему и готовность им пренебречь при наличии моральных или квазиморальных оправданий.

В то же время, находясь в неразрывной связи с институтом права, правовая культура общества неизбежно воспроизводит существующие в нем деформации и общий тип его конфигурации. Отсюда следует, что в обществе, базовые институты которого подвергаются отчасти направленной ломке, отчасти ввергнуты в поток энтропийного распада, живая правовая культура приобретает негативные характеристики и в ней актуализируются и выходят на поверхность социальной жизни все ее подспудные архетипические ограничения.

Рассматриваемая в историко-социокультурном ракурсе, отечественная правовая культура предстает как специфический тип отношения к праву, основную характеристику которого составляет этикоцентризм. Наличие в российской культуре ярко выраженной эмоциональной доминанты, слабость и невыраженность интеллектуального начала обусловили эмо-тивно-рассудочный подход к морали, иррационализм духовных поисков некоего «сверхправа», превышающего юридическую рациональность и отождествляемого с непосредственным эмоциональным переживанием. Это порождает эмоционально-синкретический тип правопонимания, в котором не артикулируются различия между моралью и правом и который ориентирует на неправовое разрешение ситуаций, в которых синкретическому мышлению между моралью и правом видится противоречие.

Такая специфика правовой культуры обусловливает значительные ограничения и трудности при переходе к социальным формам, логика существования которых требует иного типа правопонимания. Гражданское общество по определению представляет собой вид социального контекста, не только не поглощающего индивида, но ориентирующего его на полноту самореализации, рациональное правосознание и осознанную правовую активность. Поэтому нам представляется, что развитие гражданского общества предполагает формирование соответствующего типа личности, правопонимание и общее отношение к праву которой позволяли бы назвать ее правовой личностью.

Исходя из концепции социального структурирования П. Бурдье и Э. Гидденса следует предположить, что структурирование правовой личности может осуществляться только синхронно и в едином процессе со структурированием социального пространства гражданского общества. В принципе правовая личность представляет собой идеально-типическую конструкцию для обозначения и аналитического вычленения устойчивых социально-поведенческих характеристик применительно к праву. Однако как всякий идеальный тип она связана с определенным качеством социальной структурации. Жизненное пространство личности в значительной мере конституируется такими ее параметрами, как правовая установка и правовая активность, составляющие мотивационно-поведенческий уровень реализации правовой культуры. Что касается правовой личности как идеального типа гражданина правового государства, то ее типологические характеристики включают осознанную защиту своих прав и правовую солидарность с другими гражданами, сознательное выполнение собственных правовых обязанностей и участие в социальной трансляции ценностей правовой культуры.

Ситуация в современном российском обществе может, на наш взгляд, рассматриваться как пролонгированный процесс структурирования социального пространства, принципиальной чертой которого является неправовой характер осуществляемых в его границах взаимодействий. Деформализация формальных нормативных фигур, констатированная В. Радаевым, проявляется в вытеснении формального права на обочину социальной жизни и нарастающем доминировании неформальных регуляторов, которому сопутствует формирование «живой» ориентирующей на неправо квазиправовой культуры. Эта деформированная правовая культура, сложившаяся в обществе, где место закона заняли «правила игры», характеризуется прежде всего распадом ценностных установок, дискредитацией в конечном счете всех форм социальной регуляции, развитием и небывало широким распространением в обществе нигилистического отношения к праву.

Правовой нигилизм как наиболее выразительное внешнее проявление распада отечественной правовой культуры нуждается не только в правовед-ческом, но прежде всего в социокультурном исследовании, поскольку выяснение его культурных, цивилизационных корней лежит за пределами возможностей правоведческого дискурса. Безусловно, наиболее значимый социокультурный исток российского правового нигилизма составляет уже упоминавшийся нормативный этикоцентризм отечественной культуры. В то же время восходящее к этому источнику пренебрежение к формальной регуляции человеческого поведения дополнилось в наши дни имморализмом, который составляет одно из следствий состояния социальной аномии, кризиса ценностей. Ввиду тесной связи, существующей между правовой культурой и правовым поведением, нигилистические деформации правопонимания на уровне социальных практик сказываются в массовости противоправных деяний, а на уровне общественного мировоззрения — в отсутствии адекватной оценки последних, в «переворачивании» культурных стереотипов, когда противоправные действия получают неадекватную, нигилистическую в своих корнях оценку, вызывая не осуждение, а полное или полуосуждающее одобрение и даже восхищение практикующими их индивидами.

Право культурная специфика современной ситуации в российском обществе заключается в попытке реализации в исторически сжатые сроки перехода к правовому государству и гражданскому обществу, что означает радикальное переструктурирование социального пространства, устранение институциональных деформаций и связанных с ними неправовых социальных практик. Однако западная модель общества и государства представляет собой плод долговременного исторического развития культуры определенного типа, базирующейся на специфической рациональности, в том числе и в правопонимании, на устойчивом приоритете индивидуалистических ценностей, культуры, сформировавшей активный, обладающий развитым самосознанием и правосознанием тип личности, которая в свою очередь структурирует свое жизненное пространство как пространство полностью и исключительно правовых ситуаций и взаимодействий. Поэтому задача, встающая сейчас перед российским обществом, очень сложна. Решение ее требует длительных, поистине эволюционных сроков и значительных усилий со стороны как властных элит, так и теоретиков, на долю которых выпадает разработка реалистических концепций социальных изменений, в частности, формирования адекватной гражданскому обществу правовой культуры. Исследование проблем правовой культуры и правопонимания в широком социокультурном и институциональном контексте представляет в силу этих обстоятельств одно из наиболее перспективных направлений современного отечественного обществознания и нуждается в дальнейшем развитии.