Проблема «натуральной школы» в нашем современном литературоведении цродолжает оставаться актуальной, несмотря на большое количество работ, посвященных ей прямо или частично затрагивающих ее. До сих пор мало исследованы вопросы: об истоках «натуральной школы», о художественном методе писателей этого направления русской литературы, не решенным окончательно остается вопрос о сентиментальном течении внутри «натуральной школы» (так называемом «сентиментальном натурализме») и особенно — о месте романтизма в нем. Не вполне выяснена природа сентиментального начала в поэтике «натуральной школы» .
В.В.Виноградов, одним из первых в советском литературоведении обратившийся к изучению «натуральной школы», отмечал в 1929 году, что «относительно „натуральной школы“ в истории русской литературы твердо известно лишь то, что она связана с именем Гоголя и окончательно определилась в начале 40-х годов. Все остальные вопросы о ней, о ее генезисе, о господствующих в ней эстетичес-' ких устремлениях, о приемах творчества и о круге включенных в нее произведений, остаются в общем без ясных ответов» (19.0, с. 143).
Эти слова В. В. Виноградова не характеризуют современного состояния указанной проблемы. И все же, несмотря на появившиеся в последнее время интересные и глубокие исследования по этому вопросу, еще многое здесь остается невыясненным (198,216,217,234, 233,242,251,250,290,323,326,327).
При решении проблемы генезиса «натуральной школы» не всегда рассматривается сложный и многообразный комплекс идейно-художественных и эстетических влияний, идущих от предшествующих направлений как в русской, так и в зарубежной литературе.
Интересующий нас вопрос о «сентиментальном натурализме» внутри «натуральной школы» еще во многом остается открытым. Термин «сентиментальный натурализм» существует более ста лет, но до сих пор не определен достаточно ясно. Впервые определение «сентиментального натурализма» встречается в 50-е годы ХЕХ в. у Аполлона Григорьева, который по сути дела отождествлял «сентименталь.
О м ныи натурализм" со всем гоголевским направлением в литературе 40-х годов. Критик заявлял, что «Шинель» и некоторые другие произведения Гоголя подали повод к другой, «еще более резкой односторонности в произведениях так называемой „натуральной школы“, которую гораздо вернее можно назвать школою „сентиментального натурализма“ —. вина („сентиментального натурализма“ — И.Г.) заключается в рабской натуральности, не отличающей в действительности явлений случайных от типических и необходимых.» (62,с.64).
Используя формулу Аполлона Григорьева, В. В. Виноградов говорит о «сентиментальном натурализме» внутри «натуральной школы». Исследователь таким образом объясняет это явление русской литературы 40-х годов XIX в.: «На почве новых исканий намечается особый прием разработки традиционной темы о мелком чиновнике — прием подчеркнутого контраста между его внешним ничтожеством и величием поглотившей его идеи. Образ неприглядного существа, изнемогающего под бременем мнимо великой цели, мелкого чиновника с «амбицией» мелькает уже в «Петербургских вершинах» Я. Буткова 1190, с.157).
В.В.Виноградов считает, что в «натуральной школе» вырабатывался новый жанр «социально-идеологической новеллы», задача создания которого обращала писателей «натуральной школы» к «сентиментальным формам с целью их обновления». Повод к переработке сентиментальной поэтики в «натуралистическом» духе, по мнению литературоведа, подал Гоголь своей «Шинелью», В ней «контрастно, на фоне комически-гротескного рисунка зазвенели плачущие ноты сентиментально-патетической декламации» (190, с.157), Кроме того, возврат к сентиментализму в «натуральной школе», как указывает В. В. Виноградов, был вызван и «филантропическими» исканиями французской литературы (особенно Жорж Санд).
Сентиментальная стихия захватила многих писателей 40-х годов. К «сентиментальным натуралистам» В. В. Виноградов относил Ф. М. Достоевского, М. М. Достоевского, Плещеева, Е1уткова, Пальма, Салтыкова-Щедрина, Григоровича, Некрасова, Кудрявцева, Л. Н. Толстого. Ю. В. Манн дополняет список «сентиментальных натуралистов» именами Кокорева, Галахова. Мы можем добавить Панаева, Соллогуба, Гребенку. Отмечая сентиментальные интонации в произведениях Е. П. Гребенки конца 30-х годов, В. В. Виноградов в дальнейшем не развивает этого положения и выводит «сентиментальный натурализм» прежде всего из «Шинели» Гоголя. Возведя истоки «сентиментального натурализма» к Гоголю, главою школы исследователь считает Ф. М. Достоевского, ее программным произведением — роман «Бедные люди» .
Думается, что говорить в данном случае о школе в том смысле, как это принято в литературоведении, вряд ли представляется возможным. Гораздо сцраведливее обозначить это явление русской литературы 40-х годов XIX в. как особое течение внутри психологического направления «натуральной школы» .
Факт влияния на «сентш/гентальный натурализм» Гоголя чрезвычайно важен. Но нужно учитывать и то обстоятельство, что еще до появления «Шинели» (1842 г.) сентиментальные тенденции появились в произведениях Е. П. Гребенки, — И. И. Панаева, П. Н. Кудрявцева, В. А. Соллогуба.
В современном литературоведении принято выделение в структуре «натуральной школы» двух течений (нацравлений): социального и психологического. Естественно, что это деление имеет условный характер. Глубоко прав М. Б. Храпченко, возражающий против механического разделения всего русского реализма на два течения: психологическое и социальное, так как «среди русских реалистов XIX века трудно назвать кого-либо, кто широко не изображал бы внутренний мир человека. столь же трудно указать крупного художника слова — реалиста, не выдвигавшего значительных социальных проблем» (313, с.30−31).
А.Г.Цейтлин отмечает, что «в русском реализме 40-х годов начинали формироваться две отличительные друг от друга разновидности. Одну из них можно было бы условно назвать по преимуществу „общественно-психологической“, другую по преимуществу „социально-политической“. Первая была характерна для произведений Григоровича, Достоевского, вторая была присуща Герцену и особенно Щедрину и Некрасову» (315, с.712). Внутри психологической разновидности реализма 40-х годов исследователи (А.И.Белецкий, А. Г. Цейтлин, Ю. В. Манн, В.И.Кулешов) выделяют группу писателей «сентиментальных натуралистов» .
Справедливость мысли М. Б. Храпченко о невозможности отнесения крупных русских реалистов только к одному конкретному течению русского реализма подтверждается тем, что в кругу писателей, выделенных В. В. Виноградовым в группу «сентиментальных натуралистов», мы видим Некрасова, Салтыкова-Щедрина, которые отнесены А. Г. Цейтлиным к «социально-политическому» течению русского реализма.
Действительно, есть различие между такими писателями, как Достоевский и Салтыков-Щедрин, Григорович и Некрасов, но в конце 30-х — начале 40-х годов существовала между ними идейная и стилевая общность по линии сентиментальной. Поэтому в эти годы они могут быть цричислены к одной «группе» внутри «натуральной школы'.'.
Поскольку генезис «сентиментального натурализма» до сих пор мало изучен в современном литературоведении, цредставляется цра-вомерным исследование идейно-философских и художественных истоков сентиментальной традиции в русской литературе конца 30-х и в 40-е годы ЛХ в.
Как уже отмечалось, В. В. Виноградов ведет генеалогию сентиментализма в «натуральной школе» от Гоголя и французской литературы: «Находя опору в личном почине вождя („Шинель“) и в параллельных филантропических устремлениях французской литературы, -уклон к „гражданскому“ сощально-философскому сентиментализму вызвал возрождение цикла сентиментальных сюжетных схем, цриемов рисовки образов, стилистических аксессуаров, символики» (190, с.162).
Мысли В. В. Виноградова о происхождении «сентиментального натурализма» поддерживают и развивают в современном литературоведении В. И. Кулешов, Ю. В. Манн, Л. М. Лотман. Ю. В. Манн, дополняя В. В. Виноградова, видит главную причину возрождения сентиментализма в 40-е годы «в изменении обрисовки персонажей, во все большем отдалении человеческой природы от окружающей среды» (291, с.270). «Дыхание сентиментализма, — отмечает Ю. В. Манн, — обвевает персонажи из низших сословий, людей угнетенных, придавленных — мелких чиновников, ремесленников, мастеровых, извозчиков и т. д. Мрачный фон лишений, горестей, несправедливости, утнетения контрастирует с человеческой сущностью персонажей, сентиментально приподнятой и возвышенной. Эта сущность дается уже не за действием, не как коррелят к пошлому „нечеловеческому“ существованию персонажа, -она переносится в его образ, совпадает с его поступками и мыслями» (291, с.279).
В.И.Кулешов отмечает, что в 40-е годы многие писатели «натуральной школы» стали увлекаться социально-утопическшли теориями, в которых явственно проступало сочувствие к угнетенным. Сама сентиментальная тенденция, по его мнению, была заложена в демократическом освободительном движении России и в гуманизме литературы. «Социалистические утопии (христианский социализм, наиболее близкий Достоевскому) только придали некоторые специфические черты сентиментализму, черты чрезмерности, религиозности, но не породили его» (215, с. '84).
Л.М.Лотман,. соглашаясь с В. В. Виноградовым, говорит о «гражданском сентиментализме» 40-х годов, отмечает, что «в повести этих лет уже не комический., а трагический и драматический („патетический“, по выражению Бранта) элемент стал главным» (287, с.614). Кроме того, исследовательница обращает особое внимание на полемику Достоевского в романе «Бедные люди» с «Шинелью» Гоголя. Как считает Л. М. Лотман, Достоевский в романе демонстративно противопоставил гуманизм «Шинели» гуманизму «Станционного смотрителя» Пушкина. В произведении Пушкина, в отличие от повести Гоголя, «герой показан не только как бедный и бесправный чиновник, но и как человек, .его чувства извлечены из глубины его самосознания» (287, с.618).
Точка зрения Виноградова на наличие сентиментальных черт в.
И о н о натуральной школе имеет не только последователей, но и противников. Так, например, Б. С. Мейлах отрицает наличие сентиментальной струи в русской литературе 40-х годов, с чем нельзя согласиться. Сентиментальная традиция", как представляется, не только существовала в литературе этого периода, но и способствовала решению определенных художественных проблем: эстетического идеала, положительного героя, художественного метода в ином, по сравнению с романтизмом, аспекте.
Вопрос об идейно-философских и художественных истоках «сентиментального натурализма» связан с более общей проблемой генезиса «натуральной школы» .
Формирование «натуральной школы» чаще всего возводится к развитию определенных направлений прозы Пушкина, Гоголя, Лермонтова — и это, разумеется, вполне правомерно. Но, говоря о развитии «натуральной школой» традиций великих русских писателей, исследователи не всегда учитывают своеобразие их творческого метода, не принимают во внимание, что в творчестве Пушкина происходило (как это убедительно показано Н.В.Фридманом) сложное взаимо- • действие реалистических и романтических элементов (247). Гоголь одновременно был романтиком и вместе с Пушкиным явился основоположником критического реализма, Лермонтов оставался романтиком на протяжении почти всего творчества (277, 278).
Переходный" характер творчества ряда «родоначальников» «на-' туральной школы», очевидно, должен учитываться при постановке вопроса о генезисе «сентиментального натурализма» .
Интересным исследованием является работа А. А. Дук «Сатира натуральной школы», в которой обстоятельно изучен процесс формирования реалистической сатиры 1840-х гг., раокрыт переходный характер литературы этого времени. Связывая сатирическую линию «натуральной школы» с Гоголем, исследовательница вместе с тем правомерно говорит о влиянии на нее традиций просветительского реализма ХУШ в., Крылова, Грибоедова (198, с.59). Но в то же время A.A. к не учитывает сложной природы творческого метода писателей «натуральной школы», в котором взаимодействовали реалистические и романтические тенденции, и сатира показана ею только как реалистическое явление.
Представляется важным установление природы сентиментального начала в русской литературе 40-х годов ПХ в. Является ли «сентиментальный натурализм» простым повторением сентиментализма конца ХУШ в. шш же это во многом новое качество, в чем-то цродол- -жающее, но существенно изменяющее, переосмысливающее старую традицию? Какова роль романтического начала в этом течении?
При решении этих воцросов необходимо принимать во внимание сложность процесса развития русской литературы в 40-е годы ПХ в. «Натуральная школа», на первый взгляд, была решительным отказом от романтизма. Кризис романтического понимания, разочарование в романтическом эстетическом идеале повернули художников на другой путь изображения жизни, появилась необходимость поисков нового героя. Писатели школы отказались от изображения возвышенных личностей. Новым героем стал «маленький человек», как правило, чиновник. Из фигуры, возбуждающей в одних случаях смех, в другихпрезрение или небрежное сожаление, он обратился постепенно в героя, вызывающего искреннее сострадание и сочувствие.
В произведениях «натуральной школы» отсутствует романтическая масштабность изображения жизни. Внимание писателей переключено на анализ общественных отношении, в большей степени чувствуется связь с общественно-политическими событиями времени. Кроме того, в «натуральной школе», как справедливо отмечает Е.Н.Купреяно-ва: «Критический анализ „среды“, т. е. крепостнических отношений и крепостнической нравственности, сочетаются у единомышленников и соратников Белинского, как и у него самого, с не менее критическим анализом „униженной и оскорбленной“ обществом и протестующей против него личности, собственная общественно-нравственная ценность которой измеряется способностью оказывать активное сопротивление „среде“, бороться за демократические преобразования и за свое человеческое достоинство» (285, с.355).
В известном смысле произведения «натуральной школы» в своем художественном значении были «ниже» произведений романтизма. Об этом писал Белинский. Критик подчеркивал в литературе «натуральной школы» момент ее становления, переходности: «Мы отнюдь не хотим сказать, что она („натуральная школа“ — И.Г.) всегда останется в том состоянии, как теперьнет, она будет идти вперед, изменяться, но только никогда уже не оставит быть верною действительности и натуре. Мы нисколько не обольщены ее успехами и вовсе не хотим их преувеличивать. Ufe очень хорошо видим, что наша литература и теперь еще на пути стремления, а не достижения, что она только устанавливается, но еще не установилась» (15, с.314).
Как представляется, переходный характер литературы в «натуральной школе», по крайней мере на первых порах, проявился в том, что в глубинной своей сущности она еще не была полным отказом от романтизма. Эту особенность литературы того периода подчеркивал Аполлон Григорьев. Он писая: «Забавнее всего было то, что никогда. так сильно не бранили романтизма, как в этом периоде самых романтических отношений авторов к действительности» (62, с.34).
Сложное взаимное переплетение сентиментальных и романтических традиций и проявление их на новом уровне можно наблюдать в «се нтиме нтальном натурализме «.
Появление сентиментальных форм в литературе той поры было обусловлено многими причинами. Комплекс социальных, исторических, экономических условий вызвал широкую демократизацию литературы, невозможную в предшествующие годы.
Зависимость развития литературного процесса от определенных t «» U U tt социально-исторических условии в связи с «натуральной школой» четко выражена С. Е. Шаталовым: «Если распрямить историю русской литературы в соответствии с логикой ее собственного развития до 1790-х годов, то непосредственно вслед за просветительским реализмом должна была располагаться натуральная школа — одно из ранних образований русского критического реализма. Таков был прямой путь в развитии реализма. Однако социальное развитие шло своим путем. Особенности исторического развития в России и в Западной Европе обусловили еще ряд проб, новых приобретений и утрат прежде, нежели был накоплен художественный опыт, необходимый для перехода к критическому реализму 1830−1840-х годов» (251, с.28). в.
Утверждение реалистического типа творчества в русской литературе 40-х годов XIX в. — несомненный факт. Но необходимо в то же время принимать во внимание сложные взаимодействия романтических и реалистических тенденций в творчестве писателей этого периода. Можно сказать, что вопрос о судьбах романтизма в прозе 40-х годов еще не является решенным. Для понимания этого вопроса, как нам кажется, необходимо иметь в виду, что «натуральная школа» была явлением развивающимся и проделала значительную эволюцию. В ней отчетливо может быть выделен ранний период, когда произведения писателей, принявших «программу» школы, оставались во многом романтическими по творческому методу, — конец 30-х — самое начало 40-х годов, — и зрелый период, когда происходит утверждение последовательно реалистических форм раскрытия жизни, — середина 40-х годов.
Периодизация школы дана в книге В. И. Кулешова, но исследователь в целом не связывает ее с проблемой эволюции творческого метода школы, особенно с наличием в нем романтической тенденции (215, с.15−19).
В последние годы появился ряд исследований, где развитие реализма не рассматривается в противопоставлении романтизму, а подчеркивается роль романтизма в становлении реализма 30-х — 40-х • годов (279,304,306,310,328).
У.Р.Фохт пишет, что «история нашей литературы развивалась не прямо «от романтизма к реализму», как об этом часто пишут (например, А.Н.Соколов), и даже не «через романтизм к реализму», как уточняют другие (Г.А.1Уковский, Д.Д.Елагой). >:Эти формулировки верны, если рассматривать литературный процесс в самом широком масштабе. Конкретно — исторически происходило другое. Становление реализма обусловило поглощение реализмом ряда структурных компонентов романтической литературы, но оно не прекратило развитие самого романтизма, а лишь отвело ему специфическую сферу отражения действительности, лишив господствующего положения.
Особенно ощутима роль романтизма в процессе становления pea- «и лизма в 30−40-е годы (310, с.192).
Б рассуждениях исследователя отсутствует объяснение самого факта появления реализма, поглощающего романтизм. Противопоставляя свою точку зрения суждениям А. Е. Соколова, Д. Д. Епагого и Г. А. 1Уковского, автор исходит прежде всего из тезиса Чернышевского: «Вся возможность дальнейшего развития русской литературы была приготовлена и отчасти еще приготовляется Пушкиным». Это положение не подлежит сомнению. Но по отношению к реализму 40-х годов, как представляется, возможна и другая постановка вопроса, отнюдь не отменяющая концепцию У. Р. Фохта. Развитие реализма XIX в. шло различными путями. Несомненно, велика роль традиции, идущей от просветительской и нравоописательной литературы XIX в. (творчество А. Е. Измайлова, И.А.Крылова). Но в то же время следует иметь в виду эволюцию романтизма, возможность перерастания романтических тенденций в реалистические. Тогда становится более ясной мысль У. Р. Фохта об ощутимой роли романтизма в процессе становления peaлизма в 30−40-е годы.
С.В.ЗДаев и И. Е. Усок справедливо отмечают, что «завоеванное в литературе романтиками осваивали и развивали не только Пушкин и Лермонтов* Для всех русских художников 30−40-х годов приобрели первостепенное значение поиски новых форм выражения авторской оценки изображаемого, и все они, каждый по-своему, осуществляли эти искания. все они шли по пути сопряжения героя, живущего вы- • сокими романтическими порывами со средой и историей. Мир народной жизни становится для них все более интересен. Все больше их внимание привлекает личность из народа как объект художественного изображения» (306, с.163).
В работе Ф. А. Пшенной ставятся задачи выявления романтических элементов в «натуральной школе», выяснение их роли в развитии реалистического метода ведущих писателей школы, установления типов этих элементов (328). Исследовательница выделяет в «натуральной школе» три типа романтического начала: I) традиции прогрессивного романтизма- 2) романтизм социально-утопических исканий- 3)" сентиментальный натурализм". Признавая наличие в «натуральной школе» романтических начал, отмечая взаимодействие реалистических и романтических тенденций, Ф. А. Пшенная в то же время пишет о дискредитации романтического направления в 30-е годы и, таким образом, романтизм оказывается «ущербным». Становится непонятным, что мог черпать из него реализм и в чем положительная роль романтизма в становлении творческого метода писателей «натуральной школы». Кроме того, исследовательница пишет о вторжении реалистических элементов «извне» в романтическую структуру произведения (328, с.4). Данный тезис представляется очень неясным.
Автор настоящей работы разделяет точку зрения Н. А. Гуляева и И. В. Карташовой об эволюции романтизма, о наличии в нем объективных тенденций, о «реализме в романтизме» (262,265,264,211). Реализм в романтическом искусстве может появляться не под воздействием внешних влияний, а в результате перерастания на основе романтического миропонимания романтических элементов в реалистические.
Целью работы является исследование творческого метода в «сентиментальном натурализме» и в связи с поставленной проблемой изучение генезиса сентиментальной традиции в русской литературе 40-х годов XIX в.} установление места и роли романтизма в этом течении.
Из поставленной цели вытекают конкретные задачи диссертации: выяснение философских и литературных истоков «сентиментального натурализма», исследование эстетических взглядов и художественного творчества малоизвестных и малоизученных в наше время писателей, относившихся к течению «сентиментального натурализма» в «натуральной школе»: А. Д. Галахова (1807−1892), Е. П. Гребенки (1812- • 1848), П. Н. Кудрявцева (1816−1858), И. И. Панаева (1812−1862), В. А. Соллогуба (1813−1882).
Как представляется, обращение к творчеству указанных писателей является оправданным и сможет помочь в изучении поставленной проблемы, так как закономерности и специфика того или иного периода развития литературы выступают не только в творчестве выдающихся писателей, которое всегда многогранно, но и у писателей менее одаренных, где основные контуры литературного процесса выступают более выпукло, не растворяясь в яркой авторской индивидуальности.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней безусловный факт решительного утверждения реалистического метода в русской литературе 40-х годов XIX в. дополняется рассмотрением малоизученного в современном литературоведении вопроса о роли романтизма и цросветительских традиции в формировании реализма в «на*.» «• II м туральнои школе и сентиментального натурализма» в частности.
Анализ творчества изучаемых писателей ведется на идейно-философском, эстетическом и стилистическом уровнях. В научный оборот вводится малоизвестный литературно-критический материал, доказывающий близость эстетических и художественных позиций «сентиментальных натуралистов» к зарубежному и русскому романтизму, эстетике Белинского 30-х и 40-х годов XIX в. Романтические тенденции в творчестве писателей рассматриваются не только как стилевая особенность, а объясняются своеобразием их философских и эстетических взглядов.
Методологической основой диссертации является марксистско-ленинская эстетика, эстетические работы революционных демократов (В.Г.Белинского, А. И. Герцена, Н.Г.Чернышевского), исследования по теории и истории русской литературы XIX в. советских ученых (М.Б. Храпченко, В. В. Виноградова, Г. А. Гуковского, Н.А.1уляева, А. А. Дук, В. И. Кулешова, Е. Н. Куцреяновой, Г. Б. Курляндской, Ю. В. Манна, Н. И. Пруцкова, Т. И. Усакиной, С. Е. Шаталова, А. Г. Цейтлина, У. Р. Фохта, Г. М. Фридлендера и др.), работы в области теории и истории романтизма (В.В.Ванслова, Н. А. Гуляева, Е. А. Маимина, И. В. Карташовой, Н.В.Фридмана).
Поставленные цели и задачи определили структуру работы. Диссертация состойт из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Во введении обосновывается научное значение и актуальность темы, выясняется степень изученности проблемы, выделяются нерешенные воцросы, определяются цели и задачи.
В первой главе рассматриваются философские и художественные истоки «сентиментального натурализма», исследуется природа сентиментального и натурального начал в этом течении.
Вторая глава, ставящая своей целью исследование эстетических взглядов «сентиментальных натуралистов», основывается на материале критических статей и рецензий изучаемых писателей. В связи с тем, что в журнальной периодике конца 30−40-х годов XIX в. наиболее полно представлены критические работы А. Д. Галахова, П. Н. Кудрявцева, в диссертации преимущественно анализируются их эстетические суждения.
В третьей главе исследуются особенности художественной структуры прозы «сентиментального натурализма» в следующих аспектах: конфликт и идейно-тематическое содержание (§ 1), жанрово-компози-ционные особенности (§ 2), герой и способы его изображения (§ 3). В работе не ставится специальная задача рассмотрения особенностей языка и стиля произведений «сентиментального натурализма», так как это, на наш взгляд, самостоятельная большая проблема.
В заключении формулируются основные выводы диссертации, намечаются некоторые возможные аспекты дальнейшего изучения темы.
Практическая ценность диссертации заключается в возможности дальнейших исследований на основе сделанных в ней выводов. Материалы работы могут быть использованы при чтении курса истории русской литературы 40-х годов XIX в., в научной работе студентов и аспирантов, связанной с проблемой «натуральная школа» и романтизм.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Проведенное в диссертации исследование эстетических и художественных позиций писателей «сентиментального натурализма» убеждает в том, что данное течение внутри «натуральной школы» представляет собой генетически сложное явление русской литературы 40-х годов, выросшее во многом на почве эстетических и философских идей сентиментализма и романтизма как русского, так и зарубежного.
Несмотря на многообразные зарубежные влияния (эстетика и Философия Шеллинга, Гегеля, «неистовый» французский романтизм 1^ссо, Жорж Санд, социалисты-утописты и т. д.), «сентиментальный натурализм» был чисто русским явлением. Не случайно уже современники подчеркивали самобытность русской литературы 40-х годов, ее удивительную оригинальность. Так, Тургенев в одной из рецензий 1846 года писал: «История искусства и литературы у нас на Руси замечательна своим особенным двойственным развитием, мы начинаем с подражания чужеземным образцам. Между тем, неслышно и тихо совершается переворот в обществеиноземные начала перерабатываются, превращаются в кровь и соки, восприимчивая русская природа, как бы ожидавшая этого влияния, развивается, растет не по дням, а по часам, идет своей дорогой, и со всей трогательной простотой и могучей необходимостью истины, возникает вдруг, посреди бесполезной деятельности подражания, дарование свежее, народное, чисто русское.» (В. кн-: «Историко-литературный сборник». — М., 1947, с.359).
В течении «сентиментального натурализма» оригинально переплелись сентиментальные, романтические традиции, реалистически переосмысленные и получившие таким образом новое качество. Творческий метод «сентиментальных натуралистов» представлял собой разновидность раннего критического реализма (реализм «натуральной школы»), главная особенность которого состоит в том, что он во многом вырастал на основе романтического и просветительского типов мышления и, таким образом, нес в себе явные «следы» предшествующих направлений.
В итоге работы можно сделать вывод, что «сентиментальный ¦ натурализм» был явлением развивающимся и проделал значительную эволюцию. В нем выделяется ранний период, когда произведения писателей, принявших программу «натуральной школы», оставались в целом романтическими по своему творческому методу, — конец 30-хсамое начало 40-х годов («История двух калош», «Аптекарша» Соллогуба, «Дочь чиновного человека», «Белая горячкаПанаева, «Ка-тенька Пылаева», «Звезда», «Цветок», «Недоумение» Кудрявцева, «Записки студента», «Кулик» Гребенки), и зрелый период, когда происходит утверждение реалистических форм раскрытия жизни, -середина 40-х годов («Тарантас» Соллогуба, «Приключение синей ассигнации», «Доктор» Гребенки, «Маменькин сынок», «Родственники» Панаева, «Последний визит», «Сбоев» Кудрявцева, «Прекращение» Галахова).
Таким образом, можно говорить об эволюции романтического художественного метода этих писателей, о своеобразном перерастании их раннего романтизма в реализм «натуральной школы» .
В этой связи безусловный факт решительного утверждения реалистического метода в русской литературе 40-х годов XIX в. дополняется малоизученным в современном литературоведении вопросом о роли романтизма в формировании реализма «натуральной школы» и «сентиментального натурализма» в частности.
Как показало исследование,' в решении вопроса о роли гоголевской традиции в развитии этого течения следует расставить другие акценты', чем это обычно делается в нашем литературоведении. По словам В. И. Кулешова, в прозе 40-х годов, принадлежащей к «на-туральной» школе", существовал «мощный гоголевский пласт» (216).
Известно, что наибольшее значение для «сентиментального натурализма» имели «Петербургские повести» и «Миргород» • Но здесь необходимо принимать во внимание то обстоятельство, что реализм Гоголя I пол. 30-х годов рождался на почве еще романтического миропонимания, как это убедительно раскрыто в работах современных исследователей (263, 276, 209, 211, 331]). В произведениях писателя этого периода получил своеобразное выражение свойственный романтизму интерес к реальной действительности и ее сатирическое изображение.
Творчество русских писателей-романтиков (Н.Полевого, Батюшкова, В. Сдоевского и др.) содержало ростки будущих физиологических очерков «натуральной школы». Таким образом, Гоголем и «сентиментальными натуралистами» учитывался и развивался художественный опыт романтического бытописания. Проза «сентиментального натурализма» создавалась с опорой на традиции романтических нравоописательных очерков и творчество Гоголя 30-х годов.
В произведениях «сентиментального натурализма» отразилось характерное для русской литературы движение от романтизма 30-х годов к реализму «натуральной школы», связанное с наметившейся в эти годы переоценкой романтического идеала. Произведения «сентиментальных натуралистов» подчеркнуто лишены высокого романтического пафоса, восторженной идеальности, так характерных для Гоголя 30-х годов. Писатели продолжают гоголевские принципы «физиологического» изображения жизни, которые у Гоголя часто восходили к романтическим приемам изображения действительности.
211, с.-76−82). Таким образом, гоголевская традиция в прозе «сентиментального натурализма» соединяет в себе реалистические и романтические начала.
В идейнофилософском осмыслении действительности у «сентиментальных натуралистов» обнаруживается близость к романтической концепции раннего Гоголя, который понимал окружающую современную действительность как застывшее царство зла и пошлости, бездушия и эгоизма. Трагическое восприятие жизни свойственно и «сентиментальным натуралистам». При этом, поскольку их произведения, как правило, лишены гоголевской восторженной патетики и лиризма, светлого юмора, которые порой «преодолевали» косный жизненный материал, трагическое восприятие жизни выступало в сгущенном, усиленном варианте при всей простоте и «деловитости» ее изображения.
Отсюда главная тема произведений писателей этого течениясудьба обычного, «маленького человека» в условиях современной крепостнической действительности поворачивается чаще всего своей трагической стороной — гибелью1, уничтожением человеческой личности в результате сложившихся жизненных обстоятельств.
Проявлением эволюции романтического сознания «сентиментальных натуралистов» и движения их к реализму служит часто провозглашаемый ими отказ от романтического изображения личности и среды.- Они сознательно подчеркивают заурядность своих героев, изображают сделавшиеся частыми «обыкновенные истории». Следуя программе «натуральной школы», писатели стремятся показать обусловленность формирования человеческого характера социальными условиями жизни. Но в понимании проблемы обстоятельств у них нередко сохраняется романтический аспект,' Конкретная действительность подчас приобретает в повестях черты романтического универсального зла. Поэтому в произведениях «сентиментального натурализма» звучит мотив предопределенности человеческой судьбы (Кудрявцев «Сбоев», «Последний визит», Галахов «Ошибка», «Старое зеркало», Гребенка «Доктор», Панаев «Дочь чиновного человека», Соллогуб «История двух калош», «Аптекарша»)".
Романтическое живет в произведениях «сентиментальных натуралистов» не столько как эмоциональная устремленность, сколько проявляется в осмыслении жизни', изображении характеров, в конфликте.
Провозглашаемый отказ от изображения исключительных героев и обстоятельств часто не выдерживается. Обыкновенный, «малень.
О (4 кии" человек незаметно становится лицом идеальным, высокотрагическим, Такое «превращение» героя в конечном итоге было вызвано спецификой художественных задач этого течения: показа трагизма действительности, открытия человека в незначительном герое, психологического анализа внутренней жизни человека, диктующих определенные способы изображения героев. Наиболее распространенным был принцип контрастности, восходящий к романтической поэтике.
В «сентиментальном натурализме» сосуществуют рядом два аспекта изображения жизни: с одной стороны — «натуральное», с другой — пафос человечности, духовного начала. Сентиментальное преаде всего связано со вторым аспектом изображения. Сентиментальный сюжет, сентиментально-возвышенный тон повествования способствовали сочувствию угнетенному, бесправному человеку.
Но наличие сентиментальной струи в этом течении не говорит о возврате к сентиментализму конца ХУ1Н в. Сентиментальная тра- 1 диция здесь шла непосредственно от литературы Х7Ш в. и усваивалась через романтизм. В «сентиментальном натурализме», как показало исследование, произошло слияние сентиментального сочувствия 1 к человеку, романтической субъективности и их реалистического переосмысления, В творчестве писателей «сентиментального натурализма» образовался особый сплав традиций просветительского реализма, сентиментализма и романтизма. Наиболее отчетливо сентиментальное начало проявилось в этом течении в принципе философского осмысления жизни (антропологизм), в преимущественном предмете художественного изображения (скрытая красота души «маленького», внешне ничем не примечательного человека), в ряде случаев в сюжетных ситуациях и поворотах. Кроме того', чрезвычайно ярко оно проявилось в главенствующей тональности произведений, патетическом способе изображения жизни, а также в повышенной степени авторского участия к своим героям.
Романтизм для «сентиментальных натуралистов» был одним из источников, питавших их творчество. Но романтическое изображение героев сочетается с конкретным воссозданием действительности. Свойством «романтизма» «сентиментальных натуралистов» была при-земленность и в то же время особая четкость, порой почти документальность в изображении деталей быта и нравов представителей дворянства и чиновничества, сочетавшиеся с психологическим анализом и гуманизмом по отношению к «маленькому», обыкновенному человеку.
В изображении «маленького человека» романтическая традиция являлась важной для контрастного показа, противопоставления его естественной чистоты, искренности, доброты, лживости и пошлости буржуазной действительности. Сентиментально-романтическое возвышение «маленького», обыкновенного человека способствовало открытию настоящей, подлинной человечности в этом незначительном герое.
Романтическая субъективность произведений сентиментального натурализма наполняет гуманистическим содержанием их произведения, Эстетическая установка натуральной школы — верность действительности в творчестве «сентиментальных натуралистов» (Кудрявцева, Галахова, Соллогуба, отчасти Гребенки и Панаева) дополняется поисками идеального, возвышенного в этой действительности. Источником красоты является в их произведениях простой человек. Б своей маленькой, незаметной жизни он способен совершать невидимые обществу подвиги. Такой подвиг совершает скромная, незаметная женщина — хозяйка Якова Петровича («Записки студента» Гребенки). Она на свои жалкие средства хоронит бедного постояльца, не обращаясь ни к кому за помощью. Ей, простой необразованной женщине, писатель противопоставляет мнимых благотворителей человеколюбцев. «Недавно члены какого-то человеколюбивого общества, сло-жась по четвертаку, схоронили безродного бедняка. Целую неделю говорили об этом поступке, восемь разных статей было написано о нем в газетах. Передо мной стояла простая, необразованная баба, которая, не будучи членом человеколюбивого общества, не складываясь ни с кем, на последние деньги как могла хоронила своего бедного собрата — человека и, как мне казалось, даже далека была от мысли опубликовать о своем пожертвовании» (141, т.1, с.298−299). Такие люди вызывают уважение, искреннее сострадание автора.
Идеальное в жизни «сентиментальные натуралисты», таким образом, видят в обыкновенном, простом человеке.' Именно эти стороны творчества «сентиментальных натуралистов», связанные с проникновением в сокровенные глубины души и сердца простого человека, попытка психологического постижения тайны человеческого естества, показ трагизма обыденности будут развиты Достоевским.
Выяснение связей творчества Достоевского и «сентиментальных натуралистов» не было предметом нашего внимания. Однако эта тема может быть выдвинута как одна из перспектив дальнейшего исследования вопроса.
Течение «сентиментального натурализма», как было показано в работе, существовало до Достоевского. Идеи сентименталистов о внесословной ценности человека кал индивидуальной личности со своим неповторимым внутренним миром развивались Галаховым, Гребенкой, 1 Панаевым, Соллогубом, Кудрявцевым в произведениях конца 30-х — середины 40-х годов по отношению к героям более обыкновенным, чем в романтических произведениях.
Писателями нередко используются жанровые формы прозы сентиментализма (дневники, письма) для показа внутренней жизни простого человека, его сокровенных мыслей и чувств, высоких движений души, а также для того, чтобы подчеркнуть подлинность описываемых событий. Эпистолярная форма повествования, как утверждает Р. В. Иезуитова, в 30-е годы пользовалась популярностью и способствовала исторической убедительности повествования (234, с.77−108). Кроме того, сентиментальный стиль зачастую являлся средством психологической характеристики героев.'.
Таким образом, обращение Достоевского в романе «Бедные люди» к традициям сентиментализма в середине 40-х годов не было неожиданностью.1 Сентиментальное сочувствие к человеку, — патетика открытия в «маленьком человеке» личности, с особой силой проявившиеся в первом романе писателя, восходили не только к сентиментальной культуре конца ХУШ в. (усвоенной игл с детских лет в родительском доме), творчеству Пушкина («Повести Белкина»), Гоголя («Петербургские повести», «Шинель»), но и к црозе второстепенных писателей конца 30-х — середины 40-х годов (227, с. 33−59- 288, с.296−311- 249, с.2).
Очевидно, особенно большое значение для Достоевского имело творчество Гребенки и Кудрявцева. Так, рецензент журнала «Современник» в 1848 г. отмечал близость образа студента Покровского в романе «Бедные люди» (1847) и героя повести Гребенки «Записки студента» (1839), (87). «Следы» последней обнаруживаются и в романе «Преступление и наказание» (1867) в знаменитом обобщенно-символическом образе лошади, везущей непосильный груз и забитой до смерти пьяным хозяином (сон Родиона Раскольникова) В повести «Записки студента» фигурирует похожий образ: «Лошадь с усилием ступила передними ногами на мостик, зачастила ими, скользя вниз по льду, и упала на колени.
— Ну! Разом! Ну! Серко! — прикрикнул извозчик, ударив лошадь концом возжей. Серко быстро встал, прянул вперед, неверно цепляя подковами, и стеня растянулся на мосту.
Извозчик ругал мост и гололедицу и бил возжами Серко, который стонал, жалобно смотря на своего хозяина.
— Он не подымется: разве ты не видишь, у него ноги изломаны? — сказал хладнокровно какой-то прохожий в синем картузе с красными выпушками" (141, т.1, с.297−298).
У Гребенки уже выступает тема нелепой, неоцравданной жестокости, «немого» страдания бессловесного существа, которая впоследствии потрясет Достоевского и цройдет лейтмотивом многих его произведении.
Повести Кудрявцева были близки Достоевскому психологической разработкой проблем быта, «семейных тайн», интересом к воцросам непознанного, .фантастического в жизни («Звезда», «Живая картина», «Сбоев»).
Достоевским, таким образом, продолжены, развиты и часто переосмыслены, возведены в «высшую степень» традиции прозы писателей конца 30-х — середины 40-х годов. Творчество Достоевского и периода. Бедных людей" представляет собой расцвет «сентиментального натурализма» .
Вместе с тем социально-психологические проблемы изображения действительности, поставленные «сентиментальными натуралистами», были подняты в творчестве Достоевского на уровень социально-философских обобщений и явились достижением русского критического реализма.
Таким образом, проза «сентиментального натурализма» 1, несомненно, имела большое значение для развития психологического реализма в целом. В этой связи следует принимать во внимание 'высокую оценку литературной деятельности Панаева и Кудрявцева, данную в 50−60-е годы Чернышевским (36,. 37, с.200). Писателями «сентиментального натурализма» были поставлены (нередко впервые), актуальные для русской литературы темы («обыкновенные истории», «семейных тайн»), впоследствии развитые в реалистических произведениях Тургенева, Гончарова, Достоевского, Писемского.
