Масштабы творческой деятельности лауреата Нобелевской премии по литературе (1970), академика Российской Академии Наук (1997) А. И. Солженицына, сила влияния его идей и нравственного максимализма на духовное развитие общества во второй половине XX — начале XXI веков ещё долго будут объяснять неослабевающий интерес отечественных и зарубежных исследователей к произведениям выдающегося писателя, мыслителя, общественного деятеля, публициста. Его страстная, бескомпромиссная личность, верующая и способная идти на любые жертвы во имя истины, являлась и является причиной многих споров об этом человеке.
Актуальность осуществлённого нами исследования обусловлена остротой и значимостью социальных и нравственно-философских проблем, занимающих центральное место в творческих исканиях А. Солженицына и такое же место в спорах о нём. Это, в первую очередь, проблема духовного возрождения Отечества, связанная с восстановлением исторической памяти, национального самосознания и религиозного мировосприятия.
Творчество А. И. Солженицына изучается давно и основательно. Об этом свидетельствуют не только обстоятельные монографии, созданные в нашей стране и за рубежом (Андреева-Карлайл О. В. Солженицын. В круге тайном. Нью-Йорк, 1978 (перевод и публикация осуществлены в 1991 году журналом «Вопросы литературы») — Нива Ж. Солженицын. М., 1992; Мешков Ю. Александр Солженицын. Личность. Творчество. Время. Екатеринбург, 1994; Чалмаев В. А. Александр Солженицын: Жизнь и творчество. М., 1994; Кузьмин В. Поэтика рассказов А. И. Солженицына. Тверь, 1998; Голубков М. Александр Солженицын. М, 1999; Лейдерман Н. Взыскующее слово. А. И. Солженицына: Поэзия и поэтика. Екатеринбург, 2000; Урманов А. Поэтика прозы Александра Солженицына. М., 2000 и др.), но и биографические и библиографические указатели по творчеству писателя (Левитская Н. Г. Александр Солженицын: Библиографический указатель. М., 1991; Павел Спиваковский. Краткая библиография сочинений А. И. Солженицына и работ о нём // Литературное обозрение, 1999, № 1- раздел об А. И. Солженицыне в исследовании Чупринина С. И. «Новая Россия: мир литературы: Энциклопедический словарь-справочник»: В 2-х т. М., 2003), защищающиеся диссертации по философским, эстетическим и лингвистическим особенностям его текста (Лаврёнов П. П. Проблемы русского национального характера в творчестве А. И. Солженицына: Нравственно-философский аспект: Дис. канд. филол. н. / Московский педагогический государственный университет им. В. И. Ленина. М., 1992 и др.), проводятся научные конференции, посвящённые его творчеству (Международная научная конференция в Пушкинском доме «Академик А. И. Солженицын» в 1999 г.).
Исследователей творчества А. И. Солженицына нельзя упрекнуть в однообразии их интереса. Анализируются жанровые особенности исторического повествования, мастерство А. Солженицына-публициста, структурное своеобразие его новеллистики и связь произведений с историко-литературным контекстом. Не прошли незамеченными и последние произведения писателя: его мемуарная проза, его литературные миниатюры «Крохотки», его научно-публицистический труд «Двести лет вместе» и, конечно, «новомирская» литературная критика А. И. Солженицына. Внимание к ней обусловлено и содержанием цикла статей «Из «Литературной коллекции», и устойчивым характером отношений писателя с журналом.
С «Новым миром» у А. И. Солженицына связано многое: судьба впервые опубликованных там произведений, судьба неопубликованного, история взаимоотношений с одним из выдающихся художников XX века Александром Трифоновичем Твардовским. В определённые периоды лицо журнала приобретало чёткую выразительность, сформировавшуюся благодаря составу и качеству публикаций, принципам отбора материала и способам комментирования его, последовательной реакции общественно-политической позиции журнала по вопросам искусства и политики. Это всё относится и к тому периоду в истории журнала, когда к его руководству пришёл в 1986 году.
Сергей Павлович Залыгин.
Принципиальная позиция журнала удерживала от многих крайностей, которыми была так богата эпоха, именовавшая себя перестройкой. Как известно, именно «Новый мир» возвратил отечественному читателю роман Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго», произведения В. Т. Шаламова, прозу А. И. Солженицына: его «Архипелаг ГУЛАГ» и Нобелевскую лекцию, его публицистику перестроечного времени: «На возврате дыхания и сознания», «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», «Образованщина» и его «Бодался телёнок с дубом. Очерки литературной жизни». Потому и своё новое произведение — литературно-критический цикл «Из «Литературной коллекции» — А. И. Солженицын публикует в «Новом мире».
Малая" проза А. И. Солженицына в понимании большинства исследователей — талантливое явление, роднящее автора с выдающимися представителями «почвеннической» литературы (Ф. Абрамовым, В. Беловым, В. Распутиным, Б. Можаевым, В. Астафьевым.) (Архангельский А. «О символе бедном замолвите слово: «Малая» проза Солженицына: «поэзия и правда»), «катакомбной» литературы, противостоящей «официальной культуре» (Ж. Нива «Солженицын», А. Латынина «Солженицын и мы»). В начале 90-х годов место А. И. Солженицына в истории отечественной культуры устанавливалось без особых проблем и споров. Он воспринимался как эталон мужества, честности, любви к отечеству, его позицию характеризовали, как «солженицынскую, возвышающую широту взглядов» [Латынина 1990: 250]. И, формулируя перед критикой «задачу осмысления Солженицына как целостного явления», исследовательница задавалась вопросом: «способны ли мы ответить этому напряжённому общественному ожиданию? сможем ли оказаться на высоте духовных и культурных задач, поставленных художником, или же будем продолжать барахтаться в мелких спорах, всё более разбредаясь по противостоящим друг другу лагерям, каждый из которых поражает своей эфемерной идейной общностью, обилием подспудных противоречий и опасной тенденцией превратиться из течения общественной мысли в новую идеологию, со своими догматами? Приведёт ли возвращение Солженицына к расширению границ свободы слова, к разговору напрямую, без обиняков, к более высокому уровню споров, к перегруппировке литературных сил — или позиция культуры будет по-прежнему подвергаться атаке из двух враждующих лагерей как позиция беспринципная?» [Латынина 1990: 249].
Пройдёт не так уж много времени, и С. А. Иванов произнесёт страшную фразу о нашем сегодняшнем восприятии Солженицына: «.Опыт семилетнего пребывания литературного патриарха на родине вполне доказал, что его писания в любом случае не оказывают на умы ровным счётом никакого воздействия» [Иванов 2001: 62].
Не оттого ли и сегодняшняя страстная бескомпромиссность цикла А. И. Солженицына «Из «Литературной коллекции», напоминающая стиль беспощадной к оппонентам журнальной полемики литературной критики XIX века, смущает нас и обескураживает? Обращаясь к современникам, А. И. Солженицын в который уже раз напоминает о великой миссии художника, слово которого служит Правде и Совести, призвано удержать Отечество от падения в бездну. История взаимоотношений А. И. Солженицына с журналом «Новый мир», безусловно, представляет собой большой интерес для историков, изучающих литературную критику. Вопрос взаимодействия и взаимовлияния журнального контекста с текстами А. И. Солженицына не входил в круг задач нашего исследования, но и без их рассмотрения его перспективная постановка была бы невозможна.
В «Истории русской литературной критики» (2002) цикл «Из «Литературной коллекции» получает признание как яркое явление литературно-критического процесса последних лет. Правда, и в этом случае отдельные версии цикла, проблематика его, жанровая поэтика и т. п. не рассматриваются ни в какой степени. Данная работа даёт возможность восполнить этот пробел.
Объектом нашего исследования стала книга А. И. Солженицына «Из.
Литературной коллекции".
Первый очерк цикла А. Солженицына публикуется в первом номере журнала «Новый мир» за 1997 год («Голый год» Бориса Пильняка"), После этого в «Новом мире» выходят ещё одиннадцать статей, и только после публикации тринадцатой статьи Солженицына — «Иосиф Бродский — избранные стихи» (1999) начинают появляться первые отклики: Штерна Л. — «Exlibris НГ» (13 апреля 2000), Ефимова И. «Солженицын читает Бродского» (2000), Б. Парамонова «Солженицын — критик», Н. Ивановой «Меня упрекали во всём, окромя погоды.» (Александр Исаевич об Иосифе Александровиче)" (2000), Й. Кюста «Плохой поэт Иосиф Бродский: К истории вопроса» (2000), Л. Лосева «Солженицын и Бродский как соседи» (2000).
Следует заметить, что все они публикуются практически одновременнов середине 2000 года. Кроме того, все они связаны с именем героя тринадцатой статьи — И. Бродского. Отступает от этого правила только Б. Парамонов, который судит о литературно-критической деятельности А. Солженицына ещё и по статье «Окунаясь в Чехова». Совершенно очевидно, что высказанные в адрес А. Солженицына в связи со статьёй об И. Бродском упрёки могли бы прозвучать и в том случае, если бы критики взялись комментировать и некоторые другие статьи цикла. Статьи о Д. Самойлове и Ю. Нагибине к тому времени ещё не публиковались, но статьи о В. Шаламове и Ю. Тынянове уже были.
Суждения о литературно-критической деятельности А. И. Солженицына, высказывающиеся авторами статей, носят обобщающий характер, хотя строятся почти всегда на рассмотрении одного очерка цикла (исключение составляет позиция Б. Парамонова, выстраиваемая на двух очерках цикла А. Солженицына). Приёмы литературно-критической работы А. Солженицына, язык (поэта и критика), теоретические понятия, логика литературно-критической работы, контекст, критерии оценки. в определённой степени обращают на себя внимание исследователей. Разговор на эту тему позволяет одним (Б. Парамонов) вволю поиронизировать над старомодными и очень приблизительными представлениями А. И. Солженицына о природе словесного искусства, другие (Н. Иванова), проявляя деликатность и уважение, ищут более дипломатичные формулировки для выражения той же мысли. «Удручает» Б. Парамонова в статьях Солженицына о Бродском и о Чехове «однообразие .подхода к литературе и писателям. Ибо о Чехове Солженицын сказал то же самое, что о Бродском, — по тем же критериям анализировал его и оценивал. Критерии нам уже известные: отношение к христианству и церкви, к интеллигенции, к народу и его языку, вообще к России — какой картина русской жизни выступает у автора» [Парамонов 2001: 3]. Между делом и небрежно предлагается формулировка жанра литературно-критического очерка А. И. Солженицына — «читательские заметки», «эти его публикации», «записи для себя» [Парамонов 2001: 1]. Такие определения («заметки», «эти его публикации») относятся и в целом к «циклу». «Формально, — пишет Б. Парамонов, — эксперимент Солженицына вполне допустим — печатать записную книжку, черновики, конспективные наброски. Кстати сказать, некоторые из этих его публикаций очень выгодно смотрятся на интернете, в электронной сети (где я их и обнаружил)» [Там же]. Б. Парамонов оценивает суждения Солженицына о прозе чуть выше суждений о поэзии: «Прозу Солженицын видит остро и подробно, суждения его высоко технологичныпрофессиональны» [Парамонов 2001: 3]. И всё-таки в тех случаях, когда для предположений о возможном развитии прозы Чехова требуется понимание природы литературного творчества, Солженицын даёт повод Парамонову для очередной порции ядовитых, насмешливых рассуждений: «В Солженицыне жив архаичнейший русский народник, музейный тип Глеба Успенского — тип человека всячески достойного, но которому даже крупный художественный дар не помогает понять элементарную мысль о несводимости искусства к общественной деятельности» [Там же].
Комментируя манеру А. Солженицына допрашивать с пристрастием поэта, Н. Иванова сравнивает «диалог» критика с поэтом со школьной ситуацией: «Учитель — ученику: садись, два. Ответ неудовлетворительный. И нет дела учителю, что ученик и даже тень его давно уже вышли из класса, а скорее всего, вообще в нём никогда и не были. <. .> Но это — метод полемики распространённый, часто избираемый неординарными „монологическими“ личностями» [Иванова 2000: 183]. Солженицын, предполагает Н. Иванова, полемизирует не с Бродским, а с «воображаемым Бродским», ничего общего не имевшим с реальным. «Солженицын Бродского не принимает <.> Солженицын Бродского разоблачает» [Иванова 2000: 184]. И именно потому, что Солженицын страстно критикует Бродского, в статье создаётся портрет, но не критикуемого, а критикующего: «Статья — не только и не столько портрет Бродского, сколько автопортрет Солженицына» [Там же]. Так исследовательница выдвигает гипотезу, подтвердившуюся в ходе нашего анализа цикла, что литературно-критические произведения А. И. Солженицына по своей повествовательной структуре приближаются к структуре художественного текста с системой персонажей в центре. И не случайно исследовательница высказывает предположение, что «.солженицынскую „литературную коллекцию“ будет любопытно почитать подряд именно с целью понимания Солженицына.» [Там же].
Последовательность появления очерков цикла «Из «Литературной коллекции» не позволяет увидеть строго выстроенную структуру. Само название свидетельствует о незавершённости работы: «из», а не все. Незавершённость является в этом цикле одним из важных формальных признаков текста. Автор неоднократно возвращается к своим очеркам, делая добавления в начале или конце в связи с публикацией мемуаров, дневников, новых произведений героев очерков. Поэтому представляется возможным рассматривать известный нам текст как самостоятельное произведение.
Предметом анализа в диссертационном сочинении стало своеобразие писательской критики Солженицына, проявившееся в конкретном тексте — цикле очерков, как их назвал сам автор, о писателях и об отдельных произведениях, т. е. в книге «Из «Литературной коллекции».
Цель предлагаемого исследования — выявить основные приёмы и принципы анализа художественных явлений, проявившиеся в литературно-критических статьях (очерках) Солженицына, вошедших в книгу «Из «Литературной коллекции», и характеризующие особенности писательской критики и её автора.
Как известно, литературная критика, призванная отразить уровень интерпретации литературных произведений на определенном этапе и связь философско-эстетических идей с политическими, социальными, религиозными и национальными процессами и тенденциями эпохи, привлекает к себе в последние десятилетия всё более и более пристальное внимание исследователей. Среди аспектов, пользующихся наибольшим интересом при изучении литературной критики как историко-теоретической проблемы, жанровые особенности литературной критики (Русский литературный портрет и рецензия в XX в.: Концепция и поэтика: Сб. статей и материалов / Ред. -составитель В. В. Перхин. — СПб., 2002; Муромский В. П. «Из наблюдений над особенностями развития литературно-критических жанров (Советский период)» и др.), проблемы специфических родовых признаков литературной критики и её функциональной сущности (Корокотина A.M. «Актуальные проблемы литературной критики»), история профессиональной критики (Громов Е.С. «Литературно-художественная критика как элемент духовной культуры»), связь процессов развития литературной критики с явлениями в смежных дисциплинах и направлениях (Бугрина Н.А. «Взрыв документальности» перед лицом критики"), вопросы уточнения историко-типологических характеристик литературной критики и др.
Как отмечал В. В. Прозоров, «русская литературная жизнь последних трёх столетий протекает в напряжённых идейно-эстетических диалогах и спорах. Искания и прогнозы разных по своим убеждениям литературных критиков позволяют полнее и внятнее выразить природу историко-литературного процесса в России. Судьба русской литературной критики неразрывно связана с драматически сложной историей отечественной культуры и социально-политического бытия страны» [История 2002: 3]. Обосновывая критерии периодизации истории критики, автор указывает важнейшие направления, в которых осуществляется эволюция литературно-критической мысли, важнейшие аспекты, в которых она проявляется. Литературный критик представляет собою не просто посредника между высокой литературой и читателем, нуждающимся в руководителе, «в одном лице он нередко представительствует и писательский цех, и читательский мир» [История 2002:
9].
Если в 80-е годы XX века на первое место в литературном процессе выдвигалась острейшая полемика, характеризующаяся «крайностями позиций, стремлением монологизировать любой диалог, запальчивым уходом из литературы в политику», то начало последнего десятилетия сопровождается уходом на второй план споров об истории и выдвижением на первый план вопросов современного общественно-политического строительства, полагает Е. Г. Елина, автор раздела «Литературная критика России 1990;х годов», включённого в «Историю русской литературной критики». Ссылаясь на статью Н. Ивановой «Между: О месте критики в прессе и литературе» (1996), автор отмечает падение авторитета толстых журналов, изменение настроения ещё недавно энергичных и боевых критиков. Критики переместились из толстых журналов на газетные полосы, на интернетовские сайты.
Отмечая наиболее заметные явления писательской критики последнего десятилетия XX века, Е. Г. Елина называет имена И. Бродского, Ю. Кублановского, Е. Рейна и А. И. Солженицына — автора «Литературной коллекции».
К середине 1990;х годов в литературной критике, — пишет Е. Г. Елина, -складывается особенная ситуация, носящая отчётливые черты постмодернистского сознания. Такая критика оказалась востребованной известной частью читателей, которые сформировались постсоветской действительностью и вкусы которых отличаются примирительной эклектичностью. В ответ на «социальный заказ» появились и литераторы, для которых приблизительность мысли сопрягается с приблизительностью словесного выражения. Внешними знаками постмодернистского мышления в литературной критике становятся слова «как бы» и «на самом деле». В результате возникает, — иронизирует Е. Г. Елина, — «как бы» критическое слово о «как бы» писателе" [История 2002: 356]. Вероятно, всецело солидаризируясь с А. И. Солженицыным в оценке современного состояния литературной и критической мысли, Е. Г. Елина ссылается на суждения писателя. «Литературная критика 1990;х, — пишет она, — находя новые и интересные формы диалога с литературой, одновременно утрачивает некоторые природные свойства. Писатели перестают реагировать на рецензии, читателям по большей части они становятся недоступны. Критики трудятся на собственном поле, осознавая свою профессию как способ творческого самовыражения. По другому поводу, но очень кстати об этом размышляет А. Солженицын: » .самовыражение — модное словечко, высшее оправдание литературной деятельности. Какой ничтожный принцип. «Самовыражение» не предполагает никакого самоограничения ни в обществе, ни перед Богом. И — есть ли ещё что «выражать» [История 2002: 357].
Оценивая кризисное состояние критики, оказавшейся не готовой к работе с постмодернистской литературой, автор указывает на изменение отношений литературы с действительностью. Современное состояние литературной критики характеризуется, по её мнению, появлением нового многоликого представителя читательской критики — учителя литературы, поставленного в необходимость самостоятельно прочитывать новые тексты и перечитывать старые. Исследовательница формулирует свою версию современного литературного процесса. Она пишет: «В силу изменившихся начал общественного и государственного жизнеустройства литература перестала быть больше, чем литературой, она перестала быть парламентом, адвокатурой, судом присяжных. И теперь никто — ни писатель, ни парламент, ни критикничего никому не должен. И это по-своему хорошо, потому что каждый волен исполнять свою социальную роль как пожелает, как сумеет. И сама литература, и литературная критика обращаются к своим первоосновам, с соприродными им характеристиками, не принимая на себя «повышенные обязательства» перед кем бы то ни было.
Литература
и — ещё больше — литературная критика перешли в иное — филологическое измерение" [История 2002: 358−359]. Выделяя большой слой «выдвиженцев» 1990;х (А. Василевский, В. Курицын, М. Золотоносов, П. Басинский, М. Липовецкий, Д. Бавильский, А. Архангельский, Е. Добренко, А. Немзер, К. Кобрин, Л. Пирогов.), автор откровенно симпатизирует их высокой филологической культуре, способности свободно и масштабно мыслить, находить нетривиальные решения проблем. И не случайно именно с этими именами связан расцвет культурологического и филологического журнала «Новое литературное обозрение», выходящего с 1992 года. Новое поколение критиков принесло с собой и новое лицо критики и её новые установки.
Как и на некоторых других этапах развития русской литературно-художественной критики, в последние десятилетия активизируется работа писателей как критиков. Можно назвать имена В. Катаева, С. Залыгина, В. Шукшина, Ю. Трифонова, В. Ерофеева и др.
Учитывая сказанное, мы считаем необходимым сосредоточить внимание на рассмотрении специфических признаков писательской критики, которая часто проявляет себя в духовной оппозиции с постмодернизмом. В связи с этим мы формулируем следующие задачи исследования: 1. Рассмотреть литературно-критический цикл «Из «Литературной коллекции» А. И. Солженицына с точки зрения представленной в нём оппозиции художников и целостной версии истории Отечества. 2. Проанализировать образ оппонента в литературно-критических произведениях цикла. 3. Выявить формы выражения авторской позиции в литературно-критических текстах. 4. Установить связи литературно-критических произведений А. И. Солженицына с мемуарной и публицистической литературой писателя.
Методологическим основанием в данном исследовании являются работы по вопросам истории и теории литературной критики Б. Ф. Егорова, В. П. Муромского, Г. А. Белой, М. Г. Зельдовича, В. В. Прозорова, С. П. Истратовой,.
В.Н. Коновалова, Е. Г. Единой и др.
Научная новизна работы проявляется в обращении к неизученной, но значимой стороне творчества А. И. Солженицына — его литературно-критической деятельности. При этом она рассматривается не во всех элементах её проявления от многочисленных откликов и рецензий до мемуарно-публицистической книги «Бодался телёнок с дубом», хотя эти произведения тоже интересны и в выделенном аспекте не изучены. Для определения своеобразия писательской критики Солженицына в данном сочинении избрано произведение «Из «Литературной коллекции» как критическое целое.
Научная значимость работы в том, что она позволяет увидеть творческую деятельность известного писателя в новом значимом ракурсе. А. И. Солженицын назвал свою книгу — «Из «Литературной коллекции». Естественно, «из», потому что коллекционирование — процесс бесконечный. Но важно, что это именно коллекция, т. е. то, что особенно ценно и значимо для коллекционера. А поскольку коллекция литературная, то отбираются имена русских писателей и их творения. Уже в самом отборе открывается что-то новое в понимании творческой личности самого автора очерков. Поскольку речь идёт о литературно-критическом произведении писателя, можно увидеть не до конца раскрытые сегодня особенности и возможности такого значительного явления, как писательская критика. Осуществлённое исследование представляет значительный фактический материал для этого.
В качестве научной гипотезы, требующей аналитического доказательства, выносятся следующие положения: 1) литературно-критические произведения А. И. Солженицына, публикуемые им под заголовком «Из «Литературной коллекции», являют собой целостный и одновременно открытый цикл, характеризующийся устойчивой системой приёмов литературно-критического анализа- 2) входящие в цикл произведения соответствуют жанровой модели «читательский дневник писателя" — 3) читательская критика оказывает своё влияние не только на стилистику профессиональной критики, но и на жанровую поэтику писательской- 4) литературная критика А. И. Солженицына свидетельствует о том, что гражданственные и религиозные традиции литературной критики XIX века своей привлекательности и значения не утратили и в наше время.
Практическая значимость осуществлённого исследования состоит в том, что результаты его могут быть использованы при чтении курса истории русской литературы и литературной критики XX века, при разработке специальных курсов по творчеству А. И. Солженицына и проблемам писательской критики.
Широта охвата литературной жизни разных периодов (от обращения к писателям конца XIX — начала XX веков до публикаций последних лет), большое число имён художников и произведений, ставших предметом внимания Солженицына, потребовали найти такие пути анализа, которые позволили бы, с одной стороны, объединить разговор об очень разных авторах и литературных явлениях, с другой — не потерять главный предмет исследования — особенности писательской критики Солженицына. За ними в конечном счёте раскрываются новые характерные черты творческой индивидуальности писателя. В итоге определилась соответствующая структура диссертации, которая состоит из введения, трёх глав, заключения, списка литературы, включающего 197 наименований. Содержание работы изложено на 161 странице.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Рассмотрев статьи А. И. Солженицына, опубликованные в «Новом мире» в виде авторского цикла, озаглавленного «Из «Литературной коллекции», мы можем сформулировать следующие выводы.
По тематике очерки можно разделить на несколько групп, различающихся принадлежностью рассматриваемого в произведения материала разным историко-культурным эпохам. Так, к очеркам о русской классик^ можно отнести те, которые посвящены А. П. Чехову и Андрею Белому.
Правда, статья об А. Белом может с определёнными оговорками быть отнесена и к другой группе. Дело в том, что А. И. Солженицын рассматривает только одно произведение Белого — роман «Петербург», написанный в 1916 году. Но то обстоятельство, что автору статьи известно о существовании поздней 1928 года редакции этого произведения и то, что различия двух редакций «Петербурга» совершенно не интересуют А. Солженицына (исключение составляет лишь вопрос об объёме редакций), даёт нам основание предполагать, что объектом рассмотрения в очерке Солженицына был, скорее всего, текст поздней, «советской» по времени появления редакции «Петербурга». Таким образом, статью об Андрее Белом можно было бы отнести и к разделу советская классика.
К этой второй группе относится большая часть очерков Солженицына, посвящённых творчеству Б. Пильняка, Ю. Тынянова, А. Малышкина, П. Романова, Л. Леонова.
Уделяет внимание Солженицын и произведениям, традиционно относимым к современной советской литературе (статьи Солженицына о Ю. Нагибине, Е. Носове, Д. Самойлове, В. Белове). Можно в логике этой классификации выделить статьи о писателях, запрещавшихся в советское время, принадлежавших русскому литературному андеграунду (очерки о Е. Замятине, В. Шаламове, Л. Бородине, Ф. Светове) и зарубежью (И. Бродский, Н. Коржавин и др.). Но в нашей работе, классифицируя тексты, мы в первую очередь обозначаем те признаки, которые характеризуют предмет литературной критики А. И. Солженицына, обусловленный задачами, волнующими его как художника и публициста.
Судя по меняющейся манере работы Солженицына с художественным текстом, литературно-критические очерки цикла создавались в разное время, и задачи перед ними ставились разные. Первые из них много ближе по своей жанровой форме к создаваемому для себя читательскому дневнику. Автору читательского дневника нет необходимости искать доказательства, почему что-то понравилось тебе, а что-то — нет. Автор читательского дневника вправе составлять для себя любой длины списки понравившихся ему у художника выражений и слов, не затрудняя себя лингвистическими комментариями к приглянувшимся «новообразованиям». Другие очерки цикла приобретают признаки, роднящие их с научной статьёй.
Сохраняя свойственную читательским дневникам свободную форму, Солженицын даёт циклу крайне неопределённое название — «Из «Литературной коллекции». И заглавие цикла, и вступительное слово к первой статье указывают на открытость границ цикла, состав которого шире представленного.
Критерии отбора к публикации ранее написанных очерков связаны у автора не только с содержательной стороной рассматриваемых им литературных произведений, не только с героями статей (писателями), но и со степенью «академичности», подготовленности статей к выходу на суд читателя. Дело в том, что многие из очерков отличаются некоторой незавершенностью, они напоминают письмо со множеством постскриптумов, завершающихся к тому же иногда новыми датировками по мере появления новых впечатлений или фактов (статьи о Д. Самойлове, Ю. Нагибине, В. Шаламове).
Очень заметный признак, подчёркивающий непосредственный характер записей, — влияние непосредственных впечатлений на судьбу литературно-критического текста. Этим объясняется то, что финал статей очень часто напоминает «многоточие»: после завершения следует дополнение, вызванное публикацией мемуаров, дневников, последних произведений героя очерка, попавших в поле зрение А. Солженицына. В этом смысле следует признать, что многоступенчатость, незавершённость является одним из основных признаков многих текстов А. И. Солженицына, открытых для дополнений («Архипелаг ГУЛАГ», «Бодался телёнок с дубом» и т. д.). Очерки примыкают к другим его художественным произведениям, примечаниям и комментариям.
Анализ произведений цикла убеждает в том, что цикл А. И. Солженицына «Из «Литературной коллекции» нельзя считать завершённым целым, но нельзя одновременно и не считаться с тем фактом, что незавершённость была и остаётся и в этом цикле одним из важнейших формальных признаков текста А. Солженицына. Никогда не маскируя новые фрагменты текста, критик вступает в спор с новыми аргументами в руках, иногда опровергающими его собственную прежнюю позицию. Публикации А. И. Солженицына «Из «Литературной коллекции» в «Новом мире» можно рассматривать как отдельное, самостоятельное произведение со своими характерными качествами.
Хотя А. И. Солженицын называет свои произведения, включённые в цикл «Из «Литературной коллекции», очерками, они вправе претендовать на иное определение. Читательский дневник писателя — таков, на наш взгляд, жанр этого цикла.
Формальные признаки читательского дневника анализируемого цикла писателя — подчёркнутая непосредственность в передаче впечатлений. Для него характерно наличие предваряющей литературно-критический анализ информации об авторе, записываемой для памяти: когда начинает публиковаться, какому поколению и контексту принадлежит, как складывалась судьба писателя, рассмотрение хрестоматийно известных текстов с целью выяснения степени справедливости общепринятого взгляда на художника и произведение.
Дневниковость проявляется в том, что внезапно в логику анализа вторгается сугубо личное: «Интересно, что думал о П. Романове Твардовский? Не мог не знать, не читать. Не спросил я его» [Новый мир 1999.7: 200]. Там же.
А. Солженицын начнёт писать вместо «П. Романов» просто «П.Р.».
Предмет литературной критики А. Солженицына, автора цикла «Из «Литературной коллекции», не академичен. Писатель не ищет актуальных для литературоведения или новых для науки вопросов. Органично ощущая актуальность социальных, политических, нравственных проблем, он выбирает в произведениях литературы в первую очередь то, что родственно его творческой и гражданской позиции, либо то, что ему откровенно чуждо. Писательская литературная критика — своеобразное продолжение его художественного творчества. Особенно когда творчество питается гражданским пафосом, писательская критика оказывается органичным продолжением произведений художника.
Литературная критика А. И. Солженицына обращена к важнейшим, с точки зрения писателя, проблемам: духовное возрождение Отечества, задачи и облик художника России XX—XXI вв.еков. Важнейшей особенностью цикла А. И. Солженицына «Из «Литературной коллекции» является его органичная связь с публицистикой писателя и, в первую очередь, с его знаменитыми статьями 70-х годов, посвящёнными духовному возрождению страны: «На возврате дыхания и сознания. (По поводу трактата А. Д. Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе»)», «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни» и «Образованщина». Автор не только упоминает о проблемах и разных позициях, нашедших отражение в публицистике 70-х годов, но и в своём читательском дневнике воссоздаёт ситуацию напряжённого спора, в котором образ героя-писателя XX века выступает в качестве единомышленника или непримиримого оппонента автора цикла.
