Концепция социальных представлений в современной французской социальной психологии (критический анализ)

Одной из характерных особенностей современного этапа развития советской социальной психологии является назревшая необходимость углубленной разработки и освоения марксистской методологии социально-психологических исследований. Неотъемлемой частью решения методологических проблем в социальной психологии выступает принципиальная критика теоретических основ социально-психологических исследований в буржуазной науке. Особую актуальность она приобретает на фоне бурного роста эмпирических исследований с использованием разнообразных, в том числе и употребляющихся в рамках западной традиции методик.

Значимость разработки проблем данного круга становится особенно очевидной в условиях жгучей борьбы идей на современном этапе. Как отмечалось в Отчете ЦК ХХУ1 съезду КПСС, «фактом является и заметное обострение идеологической борьбы. Для Запада она не сводится к противоборству идей. Он пускает в ход целую систему средств, рассчитанных на подрыв социалистического мира, его разрыхление» /9, 9/*. Важное значение бескомпромиссной борьбы против буржуазной идеологии вновь подчеркнул со всей определенностью июньский /1983 г./ Пленум ЦК КПСС /10, 68/. Особо серьезные требования Пленум предъявил к развитию исследований в области общественных наук на основе умелого применения испытанной марксистско-ленинской методологии научного познания /10, 34/.

I/ Первая цифра в ссылке обозначает номер издания в списке литературы, вторая — страницу. Ссылки на разные издания даны через точку с запятой.

В свете этого очевидную остроту приобретает критический анализ теоретических посылок западной социально-психологической мысли, закономерности исторического развития и современного состояния которой обнажают важные особенности проявления идеологической функции социальной психологии как отрасли научного знания. Этот функциональный атрибут социально-психологической науки требует пристального внимания со стороны исследователей-марксистов ко всем наиболее значительным явлениям социальной психологии на Западе, «где она развивалась вне марксистской традиции и где сегодня наблюдаются глубокие кризисные явления» /25, 3/. Только последовательное вскрытие классово-исторических и философско-методологических установок буржуазных социально-психологических концепций создаст прочный фундамент для возможного плодотворного диалога в области исследовательской практики.

Обращение к критическому анализу французской традиции в социальной психологии — задача полностью назревшая для отечественной науки. Актуальность подобного аналитического исследования в настоящий момент обусловлена прежде всего фактом бурного развития французской социальной психологии в последние два десятилетия, которое позволяет говорить о ней как об одной из наиболее значительных в масштабе западноевропейской науки. Задачи критического осмысления французской традиции продиктовали выбор темы и предмета исследования: в теоретическом и эмпирическом планах наиболее самобытным и весомым явлением французской социальной психологии стала концепция социальных представлений, разрабатываемая Сержем Московиси и его последователями.

Актуальность обращения к данной концепции не исчерпывается ее ведущей ролью в современной французской социальной психологии, — не менее знаменательны содержательные моменты ее методологии, концептуального аппарата, свидетельствующие о ней как о важном этапе развития западной социальной психологии вообще. Такая оценка подтверждается как значительным числом публикаций работ приверженцев концепции за рубежами Франции и доброжелательными отзывами на них /228 — 229 — 304/, так и позитивными итогами проходившей в Париже /январь 1979 г./ международной конференции по проблемам социальных представлений /278/.

Теоретико-методологической основой нашего исследования является наследие классиков марксизма-ленинизма. Труды Маркса, Энгельса, Ленина дают блестящие образцы подлинно научного подхода к познанию закономерностей исторического развития общества, особенностей развертывающихся в нем социально-психологических явлений, а также критической оценки вовлечения последних в сферу борьбы идей. Великое открытие, сделанное Марксом и Энгельсом, — материалистическое понимание историипозволило подойти с позиций марксистской методологии к освещению собственно социально-психологической проблематики. Отдельные феномены социально-психологического порядка марксизм последовательно выводил из уровня развития производительных сил данного общества, существующих в нем производственных отношений, столкновений интересов различных классов и остроты классовых противоречий^.

Идеи Маркса и Энгельса на новом этапе исторического раз.

I/ Вопросы психологического содержания трудов основоположников марксизма всесторонне рассмотрены советскими психологами. См., например: М. Г. Ярошевский /150/. вития получили дальнейшую творческую разработку в трудах Б. И. Ленина. В новых исторических условиях Ленин не только развил и углубил теорию марксизма, но и конкретизировал на диалекти-ко-материалистической основе понимание места психологического фактора в жизни общества применительно к актуальным задачам революционного движения эпохи, расстановке классовых сил и их социальной психологии^-. Работы В. И. Ленина дают замечательные образцы принципиальной бескомпромиссной критики измышлений буржуазных идеологов, которые бегут «позорно от. вопросов жизни с ее борьбой имущего против неимущего, в область невинных утопий» /4, 192/.

Специальной методологической основой исследования служат теоретические принципы подхода к психическим явлениям, разработанные на базе марксистского метода познания в трудах основоположников советской психологической науки Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурия, В. Н. Мясшцева, С. Л. Рубинштейна. Широко использовались, в частности, общие положения критики французской социологической школы, содержащиеся в работах Л. С. Выготского /40/,. С. Л. Рубинштейна /11−4/• Столь же важное значение имели для нас критические суждения и оценки общих тенденций развития современной западной психологии, высказанные А. Н. Леонтьевым /80/.

Разработка методологии социальной психологии — одна из стержневых задач отечественной науки. В ее реализацию большой вклад внесли труды Г. М. Андреевой, А. А. Бодалева, Б. Ф. Ломова, Е. С. Кузьмина, А. В. Петровского, Е. А. Шороховой, В. А. Ддова,.

I/ Подробнее о социально-психологических взглядах В. И. Ленина см. труды Е. А. Будиловой /37/, В. М. Колбановского /69/, М. Г. Ярошевского /151/.

М.Г.Ярошевского и др. Основные положения этих работ послужили отправным пунктом в процессе нашего исследования.

На фоне всевозрастающего исследовательского интереса к т вопросам методологии социальной психологии явно недостаточно освещенными остаются отдельные проблемы критики буржуазной социально-психологической науки. При этом не все направления этой критики разработаны равномерно. Ретроспективное освещение постановки социально-психологических проблем широкого спектра в русской буржуазной науке было дано в монографии Е. А. Будиловой /37/. Отдельные направления в истории буржуазной социальной психологии рассматривались в фундаментальном труде М. Г. Ярошевского и Л. И. Анцыферовой /153/. Глубокий анализ теоретических направлений современной западной социальной психологии в целом дан в монографии Г. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой и Л. А. Петровской /25/. Ценность этого исследования для нас состоит не только в наличии развернутого обзора значительного числа исследований, но, главным образом, в выдвижении и обосновании основных принципов критики с позиций марксизма буржуазной социальной психологии, послуживших исходным моментом в формировании программы нашего исследования. Всесторонний анализ американских социально-психологических концепций содержится также в книгах П. Н. Шихирева /141/, В. П. Трусова /127/. Вопросы идеологических функций социальной психологии в странах Запада раскрыты С. К. Рощиным /113/.

Шесте с тем необходимо отметить, что принципы критичес.

I/ На значительную меру всеобщности подобных рефлексивных тенденций указывают философские исследования /см., например: 135- 136/. кой оценки разрабатывались отечественными авторами почти исключительно на материале американских исследований, а западноевропейской социально-психологической мысли уделялось несравненно меньшее внимание. В работах советских авторов ввиду нарастания в западноевропейской социальной психологии критических тенденций по отношению к традиционной американской науке основное внимание сосредоточивалось на рассмотрении этих тенденций, тогда как позитивные программы западноевропейских исследователей за единичными исключениями /142/ оставались в тени. Практически не становилось предметом специального исследования развитие социальной психологии во Франции.

Научная новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что в нем впервые осуществлен детальный критический анализ концепции социальных представлений, занимающей ведущее место в современной французской социально-психологической науке. Б диссертации последовательно выявлены идейные истоки и философская платформа концепции социальных представлений, освещен ее понятийно-категориальный аппарат, показаны пути воплощения теоретических принципов этой концепции в конкретно-методических приемах эмпирической практики. Работа построена на основе привлечения более 100 монографий и статей французских авторов, впервые вводимых в научный оборот в советской специальной литературе.

Марксистский анализ концептуального аппарата, методологии, а также идейных и философских истоков концепции социальных представлений определяет теоретическую значимость работы. В контексте теоретико-методологического изучения основных направлений развития западной социальной психологии в целом особое научное значение имеют:

— вскрытые в работе условия, идейные истоки и логика формирования концепциисоциальных представлений, одной из типичных теорий «среднего ранга» ;

— рассмотренные на примере концепции социальных представлений формы реализации и развития общих идей социально-психологического когнитивизма и выявленные в диссертации методологические ограничения этих идей ;

— критически осмысленные пути и способы операционализации понятия социального представления, его воплощения в ткань конкретного исследования.

Практическая значимость работы определяется возможностью использования ее результатов как критически проанализированного опыта эмпирических исследований французских авторов при изучении рефлексивной стороны деятельности малой группы, психологии межгрупповых отношений, а также организации социально-психологических исследований больших общественных групп. Основные результаты работы служат существенным информативным материалом при чтении курса «Социальная психология» для психологических и непсихологических факультетов университетов в разделе «Критика современной западной социальной психологии», при чтении спецкурсов «Критический анализ современной западной социальной психологии» и «История социальной психологии». Содержание исследования может также найти применение в лекционной, пропагандистской работе, в системе университетов марксизма-ле-низма при изложении тем, связанных с критикой буржуазной идеологии, что уже осуществлялось автором на практике.

Основной целью работы является критическое осмысление с позиций советской социально-психологической науки концепции социальных представлений, разработанной во французской социальной психологии. Реализация этой цели обусловила необходимость решить следующие исследовательские задачи:

I/ вскрыть идейные истоки данной концепции, критически проанализировать ее методологические предпосылки и концептуальный строй, выявить источники противоречий, содержащихся в методологических основах концепции ;

2/ всесторонне оценить категориальный аппарат концепции, в особенности понятие социального представления, сопоставить его с близкими традиционными понятиями западной социальной психологии ;

3/ критически рассмотреть способы операционализации понятия социального представления, раскрыть причины затруднений методологического и методического характера в практическом использовании этого понятия в рамках конкретных исследований ;

4/ показать элементы позитивного с точки зрения марксистской науки содержания в понятии социального представления и раскрыть возможности их применения в советской социальной психологии ;

5/ выявить основные тенденции организации эмпирических исследований французскими авторами, оценить предлагаемые ими методические новации, рассмотреть возможности использования отдельных приемов и методик изучения малых групп, межгрупповых отношений и психологии больших социальных групп.

На защиту выносятся следующие положения.

I. Концепция социальных представлений в современной французской социальной психологии является реакцией на засилие американских образцов социально-психологического знания сциентистского толка, возникшей в условиях кризиса методологии современной буржуазной социальной психологии.

Идейно-теоретические истоки концепции уходят в национальную социологическую традицию и прежде всего «социологизм» ' Эмиля Дюркгейма.

2. Объяснительные возможности концепции социальных представлений значительно ограничены существенным влиянием на ее методологию когнитивистски ориентированных идей современной западной социальной психологии. Эклектическая теоретическая суть концепции, сложившаяся в результате сочетания основных когнитивистских постулатов с аксиомами французской социологической школы, характеризуется неправомерной абсолютизацией духовного аспекта социальной реальности вследствие, абстрагирования от живой предметной деятельности индивидуального и группового субъекта в контексте ее конкретно-исторического содержания и условий.

3. Теоретическая ценность концепции существенно обедняется трактовкой социального представления в качестве элемента духовной жизни общества как единственной реальности общественной жизни, абстрагированной от ее социально-экономического субстрата. Социальное представление в качестве социально-психологического механизма построения внутренней картины мира играет в анализируемой концепции роль чисто когнитивного элемента, психологическая структура которого замкнута на уровне ментальной активности индивида в отрыве от контекста его предметной деятельности и места в системе общественных отношений.

4. Новые исследовательские возможности в рамках буржуазной социальной психологии открываются анализируемой концепцией благодаря введению понятия социального представления, разработка которого французскими авторами включает, постановку проблемы социальной детерминации феноменов социально-психологической репрезентации.

5. На основе концепции социальных представлений во французской социальной психологии сформировался самостоятельный подход к осуществлению эмпирических исследований, позволивших обнаружить ряд закономерностей:

— рефлексивной активности в условиях лабораторных групп и межгрупповых отношений /эффект «сверхсоответствия «Я» «в ре-презентационной системе субъекта — иерархический строй системы представлений субъекта о различных элементах ситуации взаимодействия — относительная функциональная значимость отдельных компонентов в структуре представления — эффект «ингруппового дефаворитизма» в межгрупповом восприятии и другие закономерности/ ;

— образования и функционирования социальных представлений о различных элементах духовной жизни общества в больших социальных группах.

6. Некоторые стороны концепции социальных представлений /определенные способы операционализации понятия социального представления и др./ обладают известной научной значимостью, открывающей социальным психологам-марксистам с условием соответствующей методологической реинтерпретации пути для сотрудничества со сторонниками концепции при анализе отдельных феноменов внутригрупповой и межгрупповой активности, а также в области методики исследований.

7. Позиции ложного объективизма и нейтрализма, которых придерживаются сторонники концепции в организации исследований и интерпретации их результатов, на деле служат консолидации устоев капиталистического общества. Исследовательская практика, порожденная во французской социальной психологии концепцией социальных представлений, объективно несет социально-политическую нагрузку, вуалируя истинные классово-исторические причины антагонистических противоречий общественной жизни современной буржуазной Франции.

Выводы, сделанные автором в результате, «горизонтального» среза — это, в основном, итог сопоставления мужской и женской позиций в представлениях о теле. Обращается внимание на различие в форма и стиле высказываний: мужчины обнаруживают большее лексическое богатство и индивидуальность стиля, в то время как женщины склонны к излишней цветистости слога в сочетании со стереотипизацией смысла. Мужчины выступают за эмансипацию телесной жизни: и демонстрируют при этом функционалистский подход, больший интерес к телесным ощущениям, состояниям, их сенсорика тоньше, у них больше нюансов во вкусовых, слуховых и обонятельных ощущениях. Если раньше мужчины демонстрировали ипохон-дричность, то во П выборке она выражена в меньшей степени, хотя мужчин по-прежнему волнует выпадение волос, зубов и другие признаки старения. Женщины, в целом, меньше ориентируются на телесные, ощущения, но теперь эта сторона жизни все больше начинает привлекать их внимание. Автор справедливо-объясняет эту тенденцию изменениями в социальной позиции женщины: «социальное завоевание сексуальной автономии приводит женщин к уходу от отношения к телу как к объекту, а обращает их к активному ощущению своей телесной жизни, до сих пор свойственному мужчинам» /248, 21/. Так же как и мужчины, женщины протестуют против гнета урбанизации, но кроме тот, они возмущены тем, что тело в современной культура все более явно становится инструментом и объектом потребления — это провоцируется и модой, и культурой в целом. Женщины при этом ощущают гнет мужского общества, дискриминацию в свой адрес.

При. объяснении полученных тенденций автор избегает углубления в процессы социальной детерминации представления. Уровень социального, обобщения ограничивается ссылкой на последствия «сексуальной революции». Не раскрываются основные факторы и магистральные тенденции в развитии, представлений, а потому анализ в целом, производит впечатление констатирующего и описательного, в то время как материал, отражающий процессы нравственного и социально-психологического порядка в современном буржуазном обществе, требует глубокого теоретического осмысления. Автор в силу своей идеологической позиции не определяет и не может определить обнаруженные объективные процессы — растущую индивидуализацию личности, конфликт индивида с обществом, униформизацию и стандартизацию жизни буржуазного общества. В представлениях опрошенных отчетливо звучит протест против потребительского отношения к человеку, против превращения буржуазным обществом человеческого тела в «объект и инструмент потребления». Однако автор не стремится к социальным обобщениям, позиция Д. Жоделе остается позитивистски «нейтральной», а зада’ча проникновения в социальную реальность — нерешенной.

Характерными для проблематики данного круга явились социально-психологическиеисследования образа детства, предпринятые Мари-Жозе Шомбар де Лов /174−176- 178- 179/, сосредоточенные на раскрытии особенностей детского персонажа во французской литературе. Образ детства не случайно избран объектом исследования: по словам автора, «персонаж ребенка оказывается центром репрезентационной системы и системы ценностей, где выявляются ожидания общества» /174, 614/. Образ ребенка, справедливо полагает автор, часто становится средством выражения в литературе скрытых тенденций, противоречий общества. Сосредоточивая внимание на изменениях в психологии общества, автор практически не: останавливается на структуре и функциях самих представлений. Социолог по специальности, М.-Ж.Шомбар де Лов на первый план выдвигает положение о том, что содержание представлений определяется общественно-историческими факторами, они «имеют смысл только в определенный исторический момент» /176, II/. Автор далека от расшифровки сути экономико-политических и. социальных изменений во французском обществе, однако предпринятая попытка проникновения в динамику социально-психологической жизни может рассматриваться как методологически оправданная.

Исследовательским материалом служили произведения художественной литературы, относящиеся к трем историческим периодам: вторая половина XIX века, период между двумя мировыми войнами и современность. Тексты обрабатывались методом контент-анализа-: автором был разработан тематический и семантический код для оценки тематических кусков текста. Выделялись четыре сюжетные темы: содержание персонажа ребенка, ребенок и взрослый, социализация ребенка, ребенок, и вопросы экзистенции. В каждом из произведений определялись эпизоды, содержащие материал по основным темам, затем эти эпизоды подвергались обработке посредством аналитического кода.

В центре внимания автора находится представление оребенке. Его, как предполагалось, полностью отражает тот образ, который создан в художественных произведениях, так как, по мнению автора, «в литературе социальная реальность репрезентирована более или: менее символизированно, она находится на стыке личного и коллективного:» /174, 615/. Нужно, однако, заметить, что образ, созданный в литературе, и представление, бытующее в обществе, не обязательно идентичны уже потому, что писатель, с одной стороны, сам принадлежит к какому-то определенному общественному слою, а, следовательно, несет его идеологию, и, с другой стороны, сознательно проповедует разделяемую им концепцию. Тем самым, созданный писателем образ отражает реальность, но в опосредствованной, форме. Кроме того., представления, и э’то один из основных постулатов концепции, социально детерминированы, а значит имеют различное содержание в различных общественных группах. Эта проблема в протрамме исследования Шомбар де Лов не предусмотрена, поэтому данные, полученные автором, правильнее было бы рассматривать не как представления о ребенке во французском обществе, а как различные типы образов детства, созданные в литературе.

Типология персонажей, предлагаемая автором, строится на выделении наиболее характерных вариантов литературных образов: ребенок, который символизирует иную, чем общепринятая, форму существования — «он может стать взрослым только через драматические перипетии, часто он погибает» /там же, 618/- ребенок, конфронтирующий. с социальными нормамиребенок с счастливым детством, его переход во взрослое состояние рисуется какскучный и грустныйребенок — жертва буржуазной семьи, классовой морали, денег, конфликтов родителей и т. д. Автор обнаруживает тенденцию, все более усиливающуюся в наши дни, к мистификации детского образа. «Детский персонаж, — замечает автор, — согласно современной мистификации являющийся основой системы ценностей, посредством которой воображаемый мир окрашивается в более розовые тона, чем повседневный, выражает стремление современных людей к иной форме существования» /174, 619/. К сожале-> нию, эта тенденция, характерная для современной западной литературы, не находит в работе Шомбар де Лов убедительного объяснения.

В продукции масс-медиа для детей автор также обнаруживает закономерности изменения детского персонажа. Здесь исследовательский материал не ограничивается художественной литературой — были проанализированы 1600 персонажей радиои телепередач, журналов и книг для детей. Автор отмечает автономизацию детского образа, отделение его от семьи. Изменяется социальная принадлежность персонажа — теперь он все реже оказывается выходцем из аристократической семьи и среды крупной буржуазии. С детским персонажем все реже, взаимодействуют женские образы, это связано, по мнению автора, с преобладанием приключенческой тематики-, куда женщина не вписывается.

Специальное исследование, осуществленное. М.-Ж.Шомбар де Лов в соавторстве с К. Беллан /175/, было посвящено сравнению образов мальчиков и девочек в продукции масс-медиа. Отмечается. движение к маскулинизации детской периодики. На фоне этого, исчезает традиционная слащавая модель девочки, ее заменяет образ, приближенный по большинству характеристик: к образу мальчика, однако в менее совершенном, варианте. Авторами не без оснований делается вывод о тенденции средств массовой информации к пропагандированию идей «унисекса», а не подлинного равенства полов. В целом же, по наблюдениям авторов, мистифицированный детский персонаж оказывается в центре некоей замкнутой сферы, где все другие персонажи и сюжетный контекст как бы упорядочивают мир вокруг него. Отмечается искусственность построения таких сюжетов.

В рассматриваемой серии исследований очевидным образом проявляется диссонанс между значительным объемом эмпирически полученных результатов и слабостью их вторичной интерпретации. М.-Ж.Шомбар де Лов пытается соединить положения концепции социальных представлений с подходом через «воображаемое социальное», согласно которому общество, по аналогии с фрейдистской концепцией личности, компенсируется при фрустрациях, создавая воображаемый компенсаторный мир. При этом, представители дискриминируемых в данном обществе групп, — например, дети — становятся объектом выражения воображаемого. Именно с этих позиций автор стремится обобщить полученные результаты в докладе* на конференции «Международный круглый стол по проблемам социальных представлений» /Бордо, 1982/. Несомненно, что автору данной серии работ удалось вскрыть некоторые характерные для современной западной литературы тенденции, а также особенности продукции буржуазных средств информации, зафиксировать и детально описать эти, тенденции. Однако объяснительный потенциал работ очень невелик. Причин, по-видимому, две: первая — нечеткость частной методологии, которая увела автора от содержательного анализа представлений в отвлеченные рассуждения о «воображаемом социальном» и в созерцание литературных образов;

I/ Его содержание было опубликовано два года спустя в статье: 177. вторая состоит в утере того самого социального контекста, который всегда был знаменем концепции, утере, ставшей закономерным следствием отсутствия адекватной философской базы.

Социально-психологические явления на уровне обществанаименее разработанная область в западной социальной психологии-. Именно в силу этого, значение французских работ представляется немалым. Использование категории представления дало возможность вскрыть некоторые аспекты структуры и динамики отношения французской общественности к событиям и явлениям жизни.

Помимо анализировавшихся работ, можно указать выполненное в том же: ключе исследование К. Херзлиш «Здоровье и болезнь» /243/, посвященное, ракрытию представлений французской публики о состоянии здоровья и болезни, а также вероятных причин последней. Кроме чисто: социально-психологических работ, понятие представления использовалось в конкретно-социологических исследованиях, в частности, Р. Каёзом /251/ при изучении образа культуры в среде французских рабочих, коллективом авторов во главе с М.-Ж.Шомбар де Лов /173/ при анализе образа женщины, бытующего в различных кругах французского общества и некоторых других.

Необходимо заметить, что, хотя авторы названных исследований претендуют на решение задачи раскрытия структуры и динамики социально-психологических феноменов общественной жизни, эта задача убедительно ими решена не была. Зтому, на наш взгляд, есть ряд причин. Главная коренится в общей исходной методологии, требующей рассмотрения системы социальных представлений в обществе как единственной реальности /это положение подробно обсуждалось в параграфах втором и третьем/. Б анализируемой исследовательской тематике эта методологическая позиция проявляется как абстрагирование духовной стороны общества от его материальной стороны, системы общественных отношений, в которую включены изучаемые социальные группы. Игнорирование классовой структуры общества в свою очередь не позволяет авторам данных работ убедительно решить вопрос причинности тех или иных социально-психологических закономерностей, которые рассматриваются ими не как: логически включенные в систему жизнедеятельности большой социальной группы, а как самостоятельные фрагменты общественной жизни. Кроме тото, позитивистский стиль мышления диктует подход к представлениям как к фактам, имеющим самодовлеющую ценность и не обязывающим исследователя к обобщению их на. более высоком теоретическом уровне.

Уход от обобщающего взгляда на социально-психологические явления оборачивается для работ данного направления значительной обедненностью их содержания и на уровне собственно социально-психологическом. Представления, объявленные Московиси универсальным механизмом когнитивной активности на всех уровнях, оказываются по логике анализируемых исследований чуть ли не единственным элементом, несущим социально-психологическое содержание в духовной жизни общества. Авторы работ лишь вскользь упоминают мнения, ценности, нормы, однако не делают никаких шагов к тому, чтобы связать с ними понятие социального представления. Складывается впечатление, что совокупность пред' ставлений перекрывает все поле социально-психологических явлений. Подобная узость трактовки связана с недооценкой фактора системности психологических явлений, в частности, в больших группах. Задача же социального психолога состоит именно в том, чтобы вскрыть особенности этой системы, определить ее элементы и законы их взаимосвязи, не разрывая исходной целостности самой системы .

Итоги анализа данного направления работ французских авторов-сторонников концепции социальных представлений еще раз говорят о том, что как философско-методологическая, так и идеологическая позиция исследователя оказывает самое непосредственное влияние на содержательность и научную ценность его деятельности, в особенности, когда речь идет об изучении явлений общественной жизни?. Псевцонейтралистская, объективистская идейная платформа французских авторов, работающих в русле концепции, приводит их. на позиции социальной пассивности, упорножоигнорирования очевидных классовых и социальных противоречий, присущих современному буржуазному обществу.

I/ В советской психологии подходы к этой проблеме плодотворно разрабатываются в трудах Г. М. Андреевой /24/, Ю.В.Бром-лея /34/, Г. Г"Дилигенского /53/ и др.

2/ Это непосредственно связано с заметным возрастанием в настоящее время роли идеологической стороны психологической науки, которое справедливо отмечает, в частности, С. К. Рощин /ИЗ, 50/.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Познание закономерностей формирования научной концепции предполагает прежде всего вскрытие особенностей ситуации в науке, на фоне которой разворачивается процесс создания новой теории. Начало 60-х годов нашего столетия для западной социальной психологии ознаменовалось вступлением в третий этап развития^, который характеризуется помимо прочих черт резким обострением критических тенденций поадресу традиционной /вполне оправданно ассоциируемой с американской/ социально-психологической науки. Волна внутринаучной рефлексии, захватившая как американскую, так и западноевропейскую науку, послужила тем идейным фоном, на котором росло здание концепции социальных представлений. Французская социальная психология к началу 60-х годов являла собой развивающуюся, в основном в соответствии с американскими традициями область, психологической науки. Необходимость преодоления таких методологических изъянов в системе американского социально-психологического знания, как его, используя терминологию С. Московиси, «афило-софичность», «атеоретичность» и «асоциальность» ,/273/ стимулировала создание новой концепции, основанной на противоположных позициях.

Стремление найти «точку опоры», методологическую базу в философских дисциплинах обратило создателей концепции к национальной философской традиции, а именно, к позитивистской социологии Змиля Дюркгейма. «Социальный реализм» установок Э.

I/ См. периодизацию, предложенную Г. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой и Л. А. Петровской /25/.

Дюркгейма, его ориентированность на общество как реальность особого рода, требующую специальных методов исследования, были приняты на вооружение авторами концепции. Был возрожден также один из основных элементов категориального аппарата в системе Э. Дюркгейма — понятие коллективного представления. Углубленный анализ дюркгеймовской теории коллективных представлений в сопоставлении с методологическими позициями современных французских социальных психологов показывает, что свойственный системе Дюркгейма социальный идеализм в форме утверждения коллективных представлений самодовлеющим объяснительным принципом закономерностей общественной жизни в полной мере наследуется и сторонниками концепции социальных представлений. Ба примере методологии этой концепции ярко прослеживается связь между ориентацией на «позитивное» исследование сознания через индетерминированный феномен представления и выходом в чисто ментальный план видения общественных проблем, вне апелляции к социально-экономическим аспектам общественной «жизни.

Указанные характеристики методологии концепции приходят в противоречие с исходным стремлением авторов решать социаль но-психологическими средствами реальные проблемы общества. Декларированные идеологами концепции задачи эмансипироваться от традиционных в американском варианте подходов к социально-психологическим феноменам также в значительной степени оказываются нерешенными.

Действительно, наметив благодаря опоре на национальную I социологическую традицию своеобразный вариант решения социально-психологических проблем на уровне системы социальных представлений общества, методологи концепции при разработке категории представления как феномена индивидуальной психологии оказываются в плену одной из ведущих парадигм американской социальной психологии — когнитивизма. В противовес собственным критическим установкам французские, авторы заимствуют характерные для когнитивизма идеи категоризации, постулаты сбалансированных ментальных структур, интерес к психологии «наивного» субъекта. Эти исходные положения, конкретизированные при разработке категории социального представления, сохраняют в концепции изначальную методологическую окраску, что существенно ограничивает теоретическую валидность этой конструкции.

В построении психологической структуры социального представления обнаруживается также влияние традиционных для западной социальной психологии парадигм. Помимо уже упоминавшегося несомненного влияния когнитивизма, выразившегося на категориальном уровне в постулировании связности систем представлений, их непротиворечивости, стабильности и дискретного характера, выявляются черты общности в трактовке социального представления с некоторыми положениями интеракционистской парадигмы, в частности, в признании символической функции представления в обществе и в постановке проблемы зависимости индивида от системы представлений, бытующих в обществе. При этом очевидна оппозиция методологов концепции по отношению к психоаналитической и, в особенности, бихевиористской ориентации. Однако парадокс заключается в том, что имплицитно, в том числе, при организации лабораторных экспериментов, сторонники концепции все же испытывают воздействие бихевиористской модели: поведение некритично трактуется как сумма реакций, сохраняется причинно-следственная связь стимула и реакции.

Категориальный анализ понятия социального представления позволяет выявить его психологическую структуру и роль в рассматриваемой концептуальной системе. Представление — особая форма коллективного знания, усваиваемая отдельным индивидом, ' трактуется как универсальный механизм познания социальных явлений. При этом, на наш взгляд, можно выделить следующие его основные функции: сохранение стабильности, устойчивости индивидуальной или групповой когнитивной структуры, детерминация поведения и адаптация внешних социальных фактов, введение их в строй духовной жизни индивидуального или коллективного субъекта. Анализ функциональных ролей социального представления, имплицитно содержащихся в данной концептуальной схеме, позволяет утверждать, что структурно-функциональная разработка этого понятия осуществляется в рамках концепции в отрыве от проблем внешней и внутренней детерминации феноменов репрезентации, лишь на уровне сознания индивидуального или коллективного субь-екта.

Данный вывод получает подтверждение на материале двух изучаемых в русле концепции планов «работы» социального представления: как механизма построения внутренней картины мира и как • элемента духовной жизни общества. Проблема построения внутренней картины мира, характерная для когнитивистской ориентации в психологии в целом, ставится теоретиками концепции в духе изучения социального аспекта когнитивной активности. Однако, как показывают результаты категориального анализа, понятие «социальности», столь широко и многообещающе употребляемое авторами концепции, выражает не что иное, как апелляцию к системе норм, ценностей и других атрибутов духовной жизни отдельных общественных групп, — то есть социальные процессы отождествляются с процессами познавательного освоения мира. Такая психологизация социального начала, по данным сравнительного анализа, является общей характерной чертой «социологизма» Эмиля Дюркгей-ма и концепции социальных представлений.

•Значительное место в концепции занимает разработка социально-психологической структуры представления. Отдельные результаты этих усилий можно считать положительным вкладом в изучение социальной репрезентации: речь идет, в частности, об идее единства образного и понятийного начал в представлении /известное из общей психологии положение было успешно конкретизировано на социально-психологическом материале/, о введении удобного для использования в эмпирическом исследовании понятия фигуративной схемы представления, о гипотезе матричной структуры представления /хотя и не новой в свете идей категоризации, но, что несомненно важно, ориентированной на социальные аспекты обработки привходящей информации/.

Необходимо отметить, что эти и другие предлагаемые способы операционализации понятия представления привлекли к нему во.

Франции внимание ученых-практиков, — в особенности в области педагогики взрослых. На основании категориальных построений Сержа Московиси были разработаны модели обучения путем формирования представлений о тех или: иных понятиях и явлениях в разнообразных областях науки: физике, химии, экономике и других /296/. Существенным недостатком данных моделей, на наш взгляд, является увлечение когнитивными моментами при практически полном забвении мотивационно-личностных компонентов познавательного процесса. Круг практического использования понятия представления пока ограничивается отдельными попытками создать пригодные для процесса обучения фигуративные схемы формирования представлений, а также для анализа уже имеющихся у обучаемых понятий.

Для дальнейшей разработки концепции социальных представлений большое значение имеют экспериментальные работы в лабораторных условиях. Анализ многочисленных экспериментальных исследований, осуществленных в русле идей концепции социальных представлений Ж. Абриком, Ж. Кодолом, М. Епоном, К. Фламаном, Э. Апфельбаум и др. психологами, позволяет заключить, что указанные работы развивают те аспекты концепции, которые преимущественно связаны с проблемами рефлексивной активности в процессе группового взаимодействия. Опора на феномен социального представления дала авторам возможность системно подойти к вопросам внутригрупповой рефлексии, выстроить иерархическую структуру типов представлений о различных элементах ситуации взаимодействия /серия экспериментов Ж. Кодола/, обнаружить некоторые рефлексивные аспекты проблемы конфликтов в группе /работы М. Плона/, вскрыть отдельные функциональные элементы представления о партнере /эксперименты Ж. Абрика/. Частные методические приемы организации лабораторного изучения рефлексивных моментов группового взаимодействия, как, например, техника составления экспериментальных опросников, способы предъявления экспериментальных заданий и т. д. могут быть полезны для советских психологов в плане привлечения опыта исследования репрезентативной активности в группе. Вместе с тем нельзя не отметить, что методологические установки авторов экспериментов существенно снижают теоретическую ценность полученных результатов. В этой связи отдельные закономерности, выявленные в этих работах, были переосмыслены в диссертации с позиций марксистской социальной психологии и могут служить информативным материалом для дальнейшей разработки в отечественной науке проблем внутригрупповой рефлексии.

В области применения положений концепции социальных представлений к исследованию психологии межгрупповых отношений несомненна значимость работ Вильяма Дуаза. Продолжая линию исследований когнитивной активности в плане межгрупповых отношений, В. Дуаз в качестве механизма такой активности изучает феномен социального представления, что явилось новым направлением работ в практике исследования межгрупповых отношений. Очевидным нужно признать вклад В. Дуаза в развитие категории представления, в частности, в разработку проблем детерминации феномена представления: им предлагается и реализуется в практике экспериментов идея двусторонней детерминации, с одной стороны, общественными отношениями между взаимодействующими группами, с другой, частными условиями ситуации взаимодействия, которые могут либо усиливать, либо тормозить проявления общественной детерминации.

С точки зрения динамики развития когнитивных исследований межгрупповых отношений представляются примечательными некоторые результаты, полученные в экспериментах В. Дуаза: роль принадлежности к большой социальной группе /в рассмотренных экспериментах — половые группы/ в формировании межгрупповых представлений ситуативного типа, констатация «эффекта ассиметрии» процесса ингруппового фаворитизма на базе экспериментов с участием испытуемых-выходцев из различных социальных слоев общества. Ввиду особенностей исходной методологической позиции, полученная экспериментально зависимость характера рефлексивной активности от принадлежности субъектов к определенным общественным группам не достигает в работах В. Дуаза стадии теоретического обобщения. Общественная детерминация ограничивается уровнем идей: норм, ценностей, характерных для социальных групп, тогда как факты более глубокой материальной причинности остаются вне поля внимания автора.

Значительное место в концепции занимают проблемы функционирования социальных представлений на уровне духовной жизни общества. Разработка данной проблематики — одна из немногих в западной социальной психологии попыток обращения к вопросам социально-психологических аспектов общественного сознания. Понятие социального представления дало французским авторам возможность создать гипотетическую модель динамики репрезентативных феноменов на уровне общественных групп. Данная модель, безусловно небезынтересная в плане разработки категории социального представления, содержащая оригинальные гипотезы о фазах трансформации репрезентативных феноменов, страдает, однако, рядом существенных теоретических просчетов.

Важнейшим из них выступает отождествление социальных процессов с процессами социального познания. Из этой идеалистической посылки закономерно вытекают следствия, существенно ограничивающие теоретическоезначение проделанной французскими авторами работы. Отрыв рецрезентативной активности от явлений социально-экономического порядка порождает умозрительность в объяснении. Снятие одного только ментального слоя общественной жизни, абстрагирование от классово-исторических корней тех или иных особенностей формирования общественного сознания не позволяет данной конструкции выйти за рамки описательности.

Эмпирические исследования в области психологии больших социальных групп обращают на себя внимание не только как реализация идей, раскрывающих динамику социальных представлений на уровне больших груш, но и в методическом плане. Обращение к такому объекту, как общественная группа потребовало существенного обновления традиционного для западной социальной психологии исследовательского инструментария. Изучение прецедентов применения структурированной беседы /С.Московиси/, контент-анализа /К.Херзлиш/, графических методов /Ст.Милгрем/ и других процедур анализа психологических явлений на уровне больших групп представляется полезным с информативной точки зрения, особенно в условиях недостаточной разработанности в советской социальной психологии конкретной методики изучения больших социальных групп.

Осуществленный анализ одной из ведущих концепций в современной французской социальной психологии представляет опыт разработки путей и принципов критического подхода к оценке буржуазных теорий «среднего ранга». Он послужит дальнейшему углублению и развитию системы марксистской критики основных направлений западной социальной психологии. Проведенное исследование внесет вклад в решение задач упрочения плодотворных, взаимообо-гащающих связей между французской и советской социально-психологической наукой.