Центральная Россия как историко-культурный регион: Культурогенез Средневековья и раннего Нового времени

И.В. Кондаков назвал культуру России «историческим перекрестком» путей органической восточной традиционности и модернизационного западноевропейского развития [Кондаков, 1999, 63], дав тем самым образную, но наиболее сущностную ее характеристику. Ведь именно эти два импульса, неослабно действовавшие в разные российские эпохи — ключ всех исторических трансформаций и генератор созидательной и разрушительной энергии отечественной культуры. В постоянстве их диалогического взаимодействия сокрыта как тайна культурной целостности (Евро-Азийства), так и загадка уникальности российской цивилизации. Природа же этой уникальности — глубокие корни, питавшие русскую культуру из самых разных источников: индоарийской и иранской, балтской и угро-финскойномадических скифо-сарматской и тюркской культур, утонченной античной с ее прямым (черноморские колонии) и опосредованным (Византия и Балканы) воздействиемславянского язычества и сирийско-византийского и европейского христианствавосточного мистицизма и западного рационализма. Природа уникальности — «загадочный континент», географически и духовно соединивший Европу и Азию, связавший воедино ее народы, истории и культурыпространство, границы которого — сердцевина Восточно-Европейской равнины, срединная, центральная Россия, где сходятся все пути и где из множества исторических судеб творится одна общая, а из разных лиц — одно единственное.

Именно в пределах этой, в эпоху Средневековья чрезвычайно перспективной для цивилизационного развития территории, представлявшей собой исторически важную контактную зону между арабским Востоком и Западной Европой, Византией и Скандинавией, проходило этнокультурное и социально-государственное становление Руси-России, оказавшейся в эпицентре межрегиональных экономических, политических и религиозных связей и тем получившей возможность включиться в международную жизнь не только в качестве посредника, но и важнейшего участника глобальны.- культурных процессов мирового значения.

В современных административно-политических рамках обозначенное географическое пространство отмечено как Центральный район Российской Федерации и картографировано под номером 1. Вне зависимости от того, случайное ли это совпадение, замысел составителей карты или официальная позиция идеологов федеративного межевания, проставленная единица глубоко символична, поскольку за ней — и отсчет исторического времени, и культурно-цивилизационная значимость той земли, что уже тысячу лет называется «Русской». Ее несомненная неординарность и очевидное социально-культурное предназначение, особая роль в формировании нации и сохранении государственной целостности Отечества и стали основополагающими в выборе с целью культурологического исследования именно этого, столь судьбоносного для России, региона.

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ И ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ.

Необходимо отметить, что с точки зрения ряда современных историков случившееся на рубеже III тысячелетия административно-территориальное выделение Центрального региона РФ произвольно и вне исторично, то есть, не подкреплено ни миграционно-колонизационными, ни цивилизационно-историческими предпосылками и лишь авторитарно связывает столетиями (практически до XVII в.) независимо существовавшие и розно ориентированные (имеющие «разные исторические корни» [Курцев, 2001,.

12] и «тянущие» к разным центрам), природно, ресурсно, демографически и культурно автономные области.

Причины такой позиции — в характерном для специалиста-историка (палеографа, археолога, археографа, демографа) детально-тематическом подходе к историко-культурному анализу, узкоспециальном зонировании историко-географического пространства и точечно-хронологическом соотнесении событий и артефактов. А как писал в недавнем прошлом JI.H. Гумилев, «.в систематологии рассматриваются не отдельные факты — элементы и непредвзятые оценки, а связи между событиями, невидимые очевидцу и неизвестные позднему интерпретатору. Зато они видны историку широкого профиля, обобщающему не цитаты, а факты, отслоенные от эмоций информаторов и интерпретаторов» [Гумилев, 1989,489]. Действительно, любое из признанных общеисторических, историософских или культурфилософских рассуждений о становлении и развитии Отечества аксиоматически опирается на признание изначальной общности культурно-исторической судьбы Центральной России. Ретроспективный же анализ, (ft систематизирование и культурологическое осмысление разнородного исторического, археологического, лингвистического, демографического, антропологического материала, равно как и топо-, гидро-, этнонимических, этнографических, социологических и др. данных это с очевидностью подтверждает, убедительно демонстрируя, как в обозначенном ареале на протяжении, как минимум тысячелетия идут, периодически меняя направление, напряженность и интенсивность, активные коммуникационные процессы, побудительные причины, характер и результаты которых и есть реальная история жизни его гео-, биои культуросферы. История, засвидетельствованная рождением оригинального суперэтноса, нации и государства, аккумулированная в колоссальном пласте культуры, называемой «русской», и выраженная важнейшими символами идентичности «общности и культурного порядка» [Эйзенштадт, 1998, 100] великого народа, б чьей «дединой и отчиной» стала эта земля. Выросшая в ее пределах многовековая культура запечатлела изменчивые географические, ландшафтные, геополитические, социальные, духовно-коммуникативные й художественно-творческие особенности своего развития, и тщательное изучение истоков, оснований, импульсов и характера регионального культуротворчества позволяет раскрыть феномен и этого «места», и глубоко связанного с ним «русского духа» и русской «почвенности».

По точному замечанию патриарха отечественной культурологии М. С. Кагана история русской культуры «еще не осмыслена в закономерностях ее развития» [Каган, 2003, т.1, 7] и не написана ни в общенациональном, ни в индивидуально-этнических, ни, тем более, территориально-локальных ее вариантах. Тому есть разные причины, в числе которых и то, что на протяжении двух последних столетий исследователи Отечества, так или иначе, отталкивались от подспудного, но направляющего их мысль убеждения в периферийности русской цивилизации относительно предшествующих и современных цивилизаций Востока и Запада, что надолго утвердило в качестве приоритетного «европоцентристский» сравнительно-типологический метод ее изучения. Постоянная оглядка на западноевропейскую социально-культурную историю, попытка «дотянуться» и уложить в прокрустово ложе системы ее периодизации и оценки течение национально-исторической и культурно-художественной жизни породилив качестве основной характеристики русской культуры многозначное и достаточно условное обозначение, терминологически выраженное понятиями «самобытность» и «своеобразие». И только в последнее время таковые перестают быть общим местом и расхожим постулированием, превращаясь в в научную позицию, позволяющую рассматривать общую и региональные культуры России как органичные и самодостаточные относительно истоков и условий своего существования.

Как справедливо отметил в предисловии к современному изданию классического исторического труда М. К. Любавского «Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века» его редактор Александр Дегтярев: «Общепризнанная математическая теория утверждает, что в сверхсложных системах нет второстепенных факторов. То, что вчера представлялось обстоятельством совершенно не значащим, сегодня вдруг выходит на первый план и начинает определять жизнь.» [Любавский, 1996, 6—7]. Два десятилетия назад не было и помышлений о возможности и, тем более, необходимости специального исследования культуры центра европейской части России, олицетворявшей концентрированную «всерусскость» и упорядоченную стабильность, воспринимавшиеся на тот период всесторонне изученными и многократно описанными в немалом количестве разноплановых научных и научно-публицистических рабо^. Однако ставшие в постперестроечной России реальной угрозой и ныне лишь приостановленные тенденции регионального обособления изменили и казавшееся незыблемым геополитическое пространство Отечества, и научные подходы, ракурсы восприятия и оценочные «мерки», заставив ученых-гуманитариев (и не только их) поставить вопрос о тех пределах и тех границах (в том числе и территориальных) неделимого «ядра русскости», которые на протяжении веков удерживали и продолжают удерживать этнический, социально-культурный и государственно-политический баланс России.

Активно осуществляемая последние годы централизация власти заметно ускорила процессы дифференциации центра и периферии, столицы и провинции и усилила их поляризацию. Понять происходящее и прогнозировать дальнейшее развитие может помочь изучение исторических модификаций этнокультурной целостности Центральной России. Выявление генетических основ, константных характеристик и базовых закономерностей устроения и функционирования ее региональной социокультурной системы способно пролить свет и на реальное прошлое, и на ощущаемое ныне зыбким и неустойчивым национально-культурное будущее всей российской цивилизации. Как отмечает в своей докторской диссертации Г. К. Щедрина: «Специальное исследование проблем культуры имеет в наши дни не менее актуальное значение, чем политологическая „злоба дня“. Само представление об актуальности приобретает несколько иной смысл, поскольку культурологическая сосредоточенность и современная социальная значимость научных изысканий теперь едины» [Щедрина, 1999, 3].

Тенденции к фрагментарности посттоталитарного пространства Российской Федерации" [Шулепова, 1998, 3] и «рождение новой идеологии регионализма» (JI.M. Мосолова) фокусирует внимание ученых (этнологов, культурологов, социологов, регионоведов) на значимости диахронического принципа в моделировании культурных стратегий регионов России, на согласованности и целесообразности социально-культурного менеджмента, учитывающего исторические корни регионального развития, предпосылки и особенности локальных культуроформирующих процессов. «Необходимо точное знание содержания и методов анализа культурных изменений, принципов внедрения новой, более адекватной современной культуры, существования аспектов политической и хозяйственной деятельности», — предупреждает А. Я. Флиер [Флиер, 2000, 4]. «Невозможно верно осуществлять современный выбор пути, мысля о культуре каждого народа России и всех их вместе вне истории, вне учета регионально выработанного устойчивого ядра культуры и ее меняющейся периферии», — уточняет JI.M. Мосолова [Мосолова, 2000, 6]. «Накапливание материала о местной культуре специалистами в регионах, осмысление ее с учетом всей совокупности возвращаемой научно-практической традиции. позволяет органически вписываться в современный образ науки о местной культуре, ориентированной на диалог, полифонизм, а также ее трансляцию всеми доступными средствами, включая и образовательную систему», -подытоживает Э. А. Шулепова [Шулепова, 2000, 10].

Нынешнему российскому обществу требуется как понимание характерных для переходных периодов закономерностей движения и взвешенная оценка роли постоянных и новообразующихся факторов обновления, так и умение разбираться в сути происходящих культурных процессов, определять степень устойчивости старых и механизм возникновения новых культурных форм. Но главное, в чем оно нуждаетсяэто точное знание и соблюдение законов воспроизводства культуры и культуротворчества. История, особенно российская, неоднократно доказывала, что забвение фундаментальных традиций, игнорирование архетипов сознания и культурных детерминант создает тупиковые ситуации и действует разрушительно. Социально-культурная политика должна строится на преемственности, а образование опираться на познание реального историко-культурного процесса без какого-либо искажения логики его движения или отвержения локальных культурных ценностей. Нельзя не согласиться с мнением О. Долженко, который утверждает, что «регионализация — не только вообще единственный путь к образованию в меру человека (а не государства или ведомства), но и наиболее естественный, который традиционное российское общество должно пройти, чтобы добраться до своих истоков, с тем, чтобы обрести утраченные начала» [Долженко, 2003,30].

Как показали ученые, занимающиеся вопросами культурологического образования и его связи с региональным фактором (С.Д. Валентей, Е. П. Белозерцев, Г. С. Буторина, О. В. Долженко, Л. Г. Ионин, Л. М. Мосолова, И. Л. Набок, А. С. Панарин, С. Н. Токарев, Э.А. Шулепова), пробелы в исследовании конкретных этнических и региональных форм культуры и их многообразных взаимоотношений затрудняют формирование содержания общекультурной подготовки и воспитание необходимой новому российскому обществу толерантности и межкультурной комплиментарности, реально обеспечиваемых лишь целостным культурологическим знанием. Ретроспективное изучение культурного потенциала регионов России не только обогащает нашу историческую память, но раскрывает закономерности сегодняшних изменений, дает возможность осмыслить те процессы и явления культурной жизни, которые уже имели место и, став константами культурной идентичности, способны к воспроизводству.

Настоящая работа представляет собой историко-культурологическое исследование одного из российских регионов в контексте темы «Центральная Россия как историко-культурный регион. Культурогенез Средневековья и раннего Нового времени». Помимо упомянутых политических, идеологических и социокультурных обстоятельств, ее актуальность определена расширением проблематики наук о культуре, обусловленным ясно обозначившимися тенденциями современного социокультурного движения, и в первую очередь, попыткой возродить локальные традиции, а значит, опереться на константные составляющие этнического, национального и регионально-культурного развития российских территорий. Как дать простор для творчества и как это творчество регулировать, чтобы страна не разваливалась, а ее культурные центры превратились в структурные, опорно-каркасные точки, обеспечивающие и общероссийскую стабильность, и равномерное развитие регионов России? — поиски ответов на этот вопрос в очередной раз принуждают к анализу общероссийской и региональной истории. Подлинная многоаспектная картина становления и развития российской культуры и объективная оценка ее достижений и противоречий сделает адекватным восприятие культурного прошлого Отечества и будет способствовать внедрению нового знания в повседневную практику, задав важнейшее условие культурного возрождения.

Избранная диссертационная проблема, таким образом, особенно актуальна и в связи с запросами активно развивающейся общей культурологии или до сих пор не имеющей сколько-нибудь развернутого монографического или диссертационного исследования специальной культурологии региона, и по причине необходимости соответствия фундаментальной науки современным образовательным и социальным стратегиям.

ПРОБЛЕМА диссертации связана с насущной надобностью воссоздания истории региональной культуры, что предполагает установление ее истоков, основ и наиболее важных «узловых» моментов эволюцииопределение особо значимых факторов социокультурной динамики и таких периодов историко-культурного процесса, что обусловили общий и специфический характер локальной культурной структуры (подсистемы), в значительной мере оказавшейся базовой для всей российской социокультурной и государственной системы.

ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ: история культуры России.

ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ: историко-культурное формирование Центрального региона России в эпоху Средневековья и раннего Нового времени.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ — определить особенности культурогенеза средневекового и нововременного обществ на территории Центральной России, выявив предпосылки и закономерности сложения региона как историко-культурной зоны и рассматривая социокультурную динамику как процесс смены устойчивых и изменчивых состояний и обновления культурных систем.

ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ:

— собрать и обобщить разрозненные данные специальных наук о различных сторонах культуры региона;

— проанализировать историю изучения культуры Центральной России и создать современный вариант ее историографии;

— рассмотреть культурологию региона как отрасль обобщающего (интегративного, синтетического) знания и показать эвристический потенциал системно-синергетического подхода к исследованию региональных культурных процессов;

— определить содержание категории «культурогенез» и связанные с ней понятия современной теоретической и исторической культурологии;

— определить факторы культурогенеза, постоянно действовавшие в самый значимый период этнического, культурного и государственного самоопределения региона;

— выявить специфику и принципы формирования этносоциального и историко-культурного пространства и основы социокультурной целостности Центральной России;

— исследовать обозначенный регион как специфическую историко-культурную зону с вариативными геокультурными и коммуникативными микрорегиональными характеристиками, обусловившими локальные особенности культурогенеза ее средневекового и нововременного обществ (закономерности динамики, циклов развития и логики движения);

— раскрыть особенности генезиса таких ее культурных подсистем, как этническая структура, экономика и управление, земледелие и торговля, характер поселений, тип ментальности, духовно-религиозная жизнь и художественное творчество;

— ввести новый региональный материал в поле зрения исторической культурологии;

— способствовать формированию культурологической компетентности, культурной идентичности и историко-культурной памяти молодого поколения жителей региона, а также развитию современной культуры Отечества.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ И ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ ИССЛЕДОВАНИЯ: Географические рамки исследования преимущественно совпадают с границами Центрального административного района Российской Федерации (незначительное расхождение определяется историческим изменением государственно-административной принадлежности территориальных областей) и включают занимающие центральное положение в издавна наиболее освоенной европейской части страны Московскую, Брянскую, Владимирскую, Ивановскую, Калининскую, Калужскую, Костромскую, Орловскую, Рязанскую, Смоленскую, Тульскую, Ярославскую области и компактные по территории области ЧерноземьяБелгородскую, Воронежскую, Курскую, Липецкую и Тамбовскую. Исторически эти земли развивались в тесной связи, но в разном направлении, что на рубеже XVIII—XIX вв. выразилось формированием Центрально-промышленного и Черноземно-земледельческого (впоследствии будет называться Центрально-земледельческим и Центрально-Черноземным) экономических регионов России. По этой причине и в силу того, что геокультурное пространство Центральной России окончательно оформилось лишь в XVIII столетии, а очевидное преодоление рамок традиционной культуры отмечается здесь не ранее XIX века, временной период исследования локализуется в пределах предшествующего тысячелетия: от рубежа VIII-IX до рубежа XVIII—XIX вв.

Попытка показать столь длительную регионально-культурную эволюцию связана, в первую очередь, с реальным временем жизни региональной культуры, условно относимой к мезоуровню. Такой подход, благодаря состоянию современной источниковедческой базы и степени историографической изученности диссертационной проблемы, позволяет осуществить необходимый ретроспективный анализ с определенной степенью полноты и завершенности, так как принятые хронологические рамки показывают важнейшие качественные сдвиги социокультурного формообразования, а историческое обозрение широкой региональной географии демонстрирует количественные изменения означенного геокультурного пространства.

ОСНОВНАЯ ИДЕЯ: скрупулезное исследование в рамках современной культурологической парадигмы и контексте общего исторического развития условий, факторов и путей формирования значительного и не менее значимого для Отечества историко-культурного региона дает реальную возможность выявления действенных и ныне системно-синергетических факторов функционирования не только исторического ядра — Центральной России, но и всего сложнейшего организма русской культуры.

СТЕПЕНЬ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТАННОСТИ ПРОБЛЕМЫ:

Центральная Россия была и остается объектом пристального внимания широкого круга ученых, представлявших и представляющих самые разные научные школы и исследовательские направления. Однако, как свидетельствует материал, историческая и культурологическая мысль до сих пор развивала преимущественно общерусское содержание и направленность. Социальная и культурная история региона, во многом ставшая основой целого ряда оригинальных концептуальных построений и историософских теорий, отражена в общеисторических и специально-тематических работах разного времени и характера, в значительной мере сформировавших базовую часть общероссийской историографии. В последние годы к признанным отечественной научной классикой историческим, историко-географическим, культурфилософским, социально-экономическим или искусствоведческим трудам прибавилось значительное количество оригинальных работ культурологической или культуроведческой и историко-художественной направленности, отличающихся своеобразием авторской позиции (А.С. Ахиезер, Т. С. Георгиева, С. Д. Домников, М. С. Каган, И. В. Кондаков, Н. А. Нарочницкая, К. Петров-Стромский, А. Панченко, В. М. Розин, В. Ф. Шаповалов, АЛ. Флиер и так далее), многоаспектностью освещения отечественных культурно-исторических процессов и фундаментальной фактологической базой.

В течение длительного периода шло успешное накопление «и систематизирование оригинального регионального материала, способствующего определению естественно-географической обусловленности эволюции территории в ее связи с социальными изменениями и хозяйственными и в целом культуро-творческими возможностями населения. В то же время, как свидетельствует наличествующая культуроведческая литература, провинциальная историческая мысль продолжала сохранять общерусское содержание. Потому в современной исторической и культурологической науке еще н^ сложилось целостной картины развития социальных основ бытия и духовно-художественной культуры Центрального региона России. Его социокультурную историю еще только предстоит написать.

Однако в последние годы появился ряд работ общетеоретического и методологического содержания, оказавшихся прецедентными для разработки обозначенной исследовательской проблемы и реально послуживших основанием построения модели этногеографического формирования и историко-культурного развития регионав определенной степени подсказавших как теоретические критерии отбора материала, так и принцип его ретроспективного разворачивания. К таковым в первую очередь относятся новейшие теоретические, историко-культурологические и философские труды М. С. Кагана и А. Я Флиераавторская концепция этнологии, внутриэтнического распределения культуры и структурирования этноса (историческая этнология) С. В. Лурьеобщетеоретические положения регионалистики, проиллюстрированные примерами методологии практического анализа эволюции древнейших историко-культурных зон России авторов коллективной монографии «Основания регионалистики» (1999 г.) под общей редакцией А. С. Гердта и Г. С. Лебедеваразработанное.

JI.M. Мосоловой в процессе масштабного исследовательского проекта «Регионы России» (1998;2004) теоретико-методологическое руководство к региональным культурологическим изысканиямряд статей (JI.C. Вагиновой, Е. В. Васильевой, З. Д. Ильиной, И. А. Жерносенко, С. Б. Смирнова, Ю. В. Новик, Н. А. Костюриной, Х. Г. Тхагапсоева, А. Ю. Чукурова, Э. А. Шулеповой, Г. К. Щедриной и др.) и диссертационных работ (JT.B. Дмитриевой, Н. А. Кривич, М. Р. Маняхиной, Н. А. Розенберг и др.), осмысляющих и описывающих в диахронической и синхронической проекции и межтерриториальном соотнесении актуальные проблемы и многообразные аспекты бытия локальных культур России.

В пространстве библиографии по культурологии и философии культуры, исторической, социологической, искусствоведческой и другой специализированной научной литературы диссертант ориентировался на конкретные научные направления и тексты, содержащие фактический и аналитический материал, способствующий раскрытию исследуемой проблематики и выстраиванию в обозначенном контексте авторской модели региональной культуры. В необходимой мере использовались разноплановые и разнохарактерные научно-публицистические, публицистические, справочные и даже популярные работы, содержащие или не достаточно репрезентируемые, или вовсе не отраженные (ни фактически, ни тематически) в научных публикациях значимые персоналии и вещественные и идеальные артефакты истории культурного развития региона. В целях обозначения особенностей и характера региональных культуроформирующих процессов и иллюстрирования исторически наблюдаемых духовно-художественных явлений общеконтекстному исследованию подверглись памятники и феномены художественной культуры различных эпох.

Культурология как «сфера совокупного знания» (А.Я. Флиер), включающего его самые разнообразные компоненты, как новая, соотносящая общее, абстрактно-логическое с конкретным форма синтеза данных, опирается на идеи, концепции и выводы различных научных дисциплин. По этой причине представленное культурологическое исследование является пограничным и сопрягается с историческим, социологическим, искусствоведческим, литературоведческим и другими областями знания, необходимым образом используя фактологические данные, точный анализ и аргументированные суждения различных специалистов, позиция которых отражена как в контексте диссертационного исследования, так и текстологически — посредством цитирования авторского материала.

Работа носит локальный характер, однако специфика региона такова, что его культурологическое осмысление не позволяет обойти вниманием ряд характеристик, касающихся отечественной культуры в целом, поскольку именно Центральная Россия стала той «кюветой», в которой из разнородного «материала» и под большим давлением вырастал ее гигантский «кристалл». И в этой невозможности репрезентировать региональную культуру без обращения к ее важнейшим признакам, одновременно являющимся базисными свойствами общенациональной культуры, — самое большое затруднение автора, старающегося в своих рассуждениях избегать общеизвестного.

Другим серьезным препятствием оказалась противоречивость, а часто и бинарность позиций ученых по ключевым для истории России (и Центрального региона в том числе), вопросам. Отсутствие в современной историографии попыток решить фундаментальные исторические проблемы делает всякое, в том числе и предлагаемое концептуальное построение изначально уязвимым, поскольку оно опирается лишь на одну из известных позиций и разрабатывает ряд идей, более века оспариваемых в научном мире, а значит отвергаемых рядом исследователей.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА диссертации состоит в ее региональном аспекте: это первое культурологическое исследование Центральной России.

Впервые проведен интегративный диахронический и синхронический анализ геокультурной истории региона, определены условия и факторы социокультурной динамики и обозначены доминанты, имплицирующие системные признаки и закономерности развития материальной, духовной и художественной сфер локальной культуры. Понимание региона как исторически сложившейся культурной целостности, обладающей определенной направленностью формирования всех его структур — этнических, экономических, демографических, политических, социокультурных, духовно-психологических, коммуникативных, конфессиональных, институциональных, художественных, позволило проанализировать культурные императивы и аттракторы развития в конкретные цивилизационные эпохи.

Новым является изучение региональной культуры как определенной устойчивой системы, исторически становящейся в условиях взаимодействия, взаимоотталкивания и диалога различных культурных традицийустановление взаимосвязи внешнего и внутреннего, сложной и простой, по отношению к ней, культурной системы. Впервые делается попытка через ряд основных модальностей: человеческую деятельность, предметную среду, исторические модификации — раскрыть характер региональной культуры (конкретно — Центральной России) в полноте его динамического бытия, а также проводится синтезирующее рассмотрение художественной культуры как определенной целостности, исторически развивающейся внутри культурной системы.

Впервые в отечественной науке административный регион Российской федерации исследован на мезоуровне как историко-культурная зонасложение российской государственности рассмотрено как историко-культурное явление, а социально-организационные и институциональные формы национальной культуры — как культурный феномен.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ диссертации определяется тем, что апробирован новый методологический подход к построению исторической модели региональной культуры, а достигнутые результаты дают основания для дальнейшего продуктивного изучения процессов развития культуры в ее этнических, региональных и локальных вариантах, то есть разработанная автором концепция культурологического исследования имеет значение для современной теоретической культурологии.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЦЕННОСТЬ работы состоит в том, что она может способствовать заполнению пробелов в трудах по общей и региональной истории культуры народов Россиидальнейшему углублению изучения локальных российских культурных процессов и пониманию роли конкретных феноменов в культуроформирующем движении регионовопределению совокупного и единичного в их развитии и формированию научно-обоснованной федеративно-региональной культурной политики.

Полученные результаты исследования можно продуктивно использовать в области исторического и культурологического образования, методологии культурологических и региональных исследований, при выработке стратегий управления развитием культурных процессов. Диссертационный материал, использованный при разработке обучающих традиционных и медиа программ и специальных учебных курсов по истории отечественной и региональной культуры России, проблемам теории культуры и истории искусства, способен стать и комплексным знанием, и основой мировоззренческой позиции, что равно необходимо для компетентного участия выпускников школ и вузов в сохранении и развитии социокультурной среды региона.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ:

Рассмотрение региональной культуры основано на понимании ее ка: с относительно автономной культурной системы, функционирующей во взаимодействии и взаимообусловленности духовно-содержательной, морфологической и институциональной структур, их историческом развитии и типологических модификациях.

В целом проделанная работа представляет собой комплексное, междисциплинарное историко-культурологическое исследование с привлечением широкого круга источников и современной методологии гуманитарного знания. Она основана на междисциплинарном (использование концептуальных разработок и данных историко-культурных, археологических, социологических, историко-географических, этнографических, климатологических, этнологических, искусствоведческих и других наук) и региональном подходах (в рамках целостного этнокультурного, исторического и ландшафтно-географического образования, каковым является Центральная Россия) и осуществляет трехстороннее (выделяя геокультурное, социально-политическое, духовно-художественное пространство) диахроническое и синхроническое рассмотрение социокультурной реальности посредством архитектонического, функционального и исторического анализов, позволяющих определить как специфику функционирования и развития локальной культурной системы, так и ее качества, отражающие типологическое ¦ и общее, особенное и единичное, творческое й репродукционное, рациональное и иррациональное.

Базовыми в диссертации являются системно-синергетическая методологическая установка парадигмального уровня и реализуемый посредством контекстного, генетического и герменевтического анализов историко-феноменологический метод.

Гносеологическое пространство — • исследования выстраивается с.

• - позиций выявления придающего целостность изучаемой культурной системе «системообразующего отношения» (М.С. Каган), а разработка идеальной модели культуры опирается на такие, идеи и положения синергетики, как наличие в сложноорганизованных системах скрытых неравновесных тенденций и нелинейность, вариативность и многовариантность развития, отсутствие жесткого детерминизма в макрои микромире.

Выделение и отслеживание наиболее значимых процессов и форм региональной культуры в ее диахроническом и синстадиальном измерениях обеспечивает целостный историко-феноменологический метод, позволяющий вскрыть внутреннюю сущность культурных предметов и особенности определяющих становление единого культурного пространства региона антропологических традиций.

Анализ движения каждого направления развития в общей жизни культуры, обнаруживающий системную связь культурных компонентов и показывающий их свойства с необходимыми для всестороннего и целостного описания системы полнотой и достаточностью, осуществляется посредством контекстного мышления.

Существенная методологическая роль, как в классификации, так и в истолковании артефактов и исторических свидетельств, принадлежит генетическому и герменевтическому анализам, способствующим выявлению истоков и факторов культурных изменений. Особо значимые культурные феномены и художественные произведения подвергаются культурологическому истолкованию.

При этом смыслореконструирование, выступающее предпосылкой отбора и контекстного рассмотрения привлекаемого материала, осуществляется с позиций современности, а сам метод разворачивается в процессе реализации исследования, направляемого последовательным и поэтапным решением поставленных целей и задач.

НА ЗАЩИТУ ВЫНОСЯТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ:

Центральный регион РФ представляет собой исторически сложившуюся историко-культурную зону мезоуровня, прошедшую в своем формировании следующие стадии:

VIII-X вв. «Разметка» структурного каркаса ареального пространства, образуемого водно-коммуникационными магистралями и узлами торгово-ремесленных центров, с характерным развитием сети разнонаправленных торговых путей и концентрацией разноэтничного населения на «удобных» для хозяйственной деятельности ландшафтах, территориально обозначенных анклавами различающихся археологических культур. Начало формирования «многомерно-пространственной» структуры (нелинейного развития) социокультурной системы региона.

X-XII вв. Реализация накопленного социально-экономического потенциала, стабилизация и иерархизация территории. Образование в итоге синхронных урбанизационных, геополитических и конфессиональных процессов геокультурного пространства «Русская земля». Утверждение сети трансконтинентальных и локальных коммуникаций и формирование поликультурных городовых областей, сохраняющих преимущественные традиционные связи с древне-племенными культурными центрами за пределами ареала Центральной России.

XIII-XV вв. Полифуркация и выделение ядра мезо-ИКЗ как результат развития социально-экономических и духовных процессов, церковно-политических и военных событий. Смещение населения (запустение Южной и уплотнение Северо-Восточной микро-ИКЗ), «блуждание столиц» и утверждение единого регионального центра в лице Москвы. Изменение характера миграций и снятие веками регламентировавшей расселение традиции: модифицируется принцип выбора осваиваемой территории, организации хозяйства и обустройства мест оседлости, обновляются социальные стереотипы и политические механизмы. Активная перестройка коммуникационной сети, все более замыкающейся и приобретающей очевидно внутренний характер, расширение и усложнение колонизационных процессов и урбанистические преобразования, выраженные трансформацией городской культуры. Выделение в качестве аттрактора преобразующей общественное бытие религиозно-политической мифологемы «Святая Русь», постепенное нивелирование культурной вариативности и сужение нелинейности социокультурной динамики. Развитие общекультурных тенденций и последовательная унификация культурно-семантического пространства.

XVI-XVIII вв. Централизация регионального пространства и формирование коммуникационно-административной матрицы мезо-ИКЗ. Окончательная консолидация центральнорусских территорий вокруг Москвы с характерным для нее деятельным колонизационно-хозяйственным освоением «пустынных» земель, выравниванием плотности населения и слиянием отдельных территориальных областей в общее ареальное пространство — Центральная Россия. Активизируются синхронные связи, осуществляющие горизонтальное распространение внутрикулътурных инноваций массового характера в профессиональной и элитарной культуре, формируется новая система коммуникаций и культурной трансляции. На конфессионально-административной и социально-политической основе нарастает гомогенизация и тоталиризация культуры, отчетливо проявляются секуляризационные и антиклерикальные тенденции.

— Сложение региона представляет собой исторически целостный процесс, в котором сочетание регионообразующих факторов создает предпосылки внутренне закономерного развития с четко просматриваемой логикой и тенденциями. Среди факторов в качестве первоочередных выделяются социокультурные и государствообразующие функции, а модернизация политических форм культуры детерминирована традицией власти наравне с имеющей исторические корни ментальностью общества и поведенческими стереотипами. •.

— В пределах Центральной России, в эпоху Средневековья представлявшей собою исторически важную контактную зону между кочевыми и торгово-оседлыми цивилизациями и многовалентное «поле» разнородных межкультурных коммуникаций, осуществлялось нелинейное этнокультурное и эволюционное социально-государственное становление Руси-России, вынужденным образом аккумулировавшей и синтезировавшей черты социально-, религиозно и политически разновекторных культур.

Социокультурное пространство региона изначально формируется как открыто-коммуникативное, организованное на началах экономических, политических и конфессиональных связей, сохраняющих стремление к расширению (устремленность «за горизонт») и под давлением внешних обстоятельств перерастающих в аксиологические социоментальные характеристики, присущие как геокультурному пространству в целом, так и психоантропологическому типу его населения. Изначально промаркированное родовыми святынями Храма и Образа ойкумена Центральной России все более ощущается «отеческим Домом» («Мать-земля», «Дом Богородицы») и Центром мира, что отразилось в эфметическом определении «Москва-первопрестольная"1.

Системообразующим фактором региональной культуры на первых двух этапах ее развития была территориальная община и торгово-княжеский город. В «московский» период функция центра культуры перешла к авторитарной церковно-светской власти, уравновешенной «соборным социумом» крестьянского «мира» и монастырским общественно-государственным служением. В период раннего Нового времени региональная культурная система стала приобретать жестко-централизованный институциональный характер, наметилась нарастающая поляризация элитарной и народной культуры, усиленная активизацией персонифицированного культуротворчества.

Социокультурная динамика региона отразила сглаженное православием разноуровневое и разновекторное европейское, болгаро-византийское и номадическое влияние, однако в ряду других российских регионов Центральный отличается рано выраженным единством социокультурного организма, гармонично соединившего различные этнические и антропологические черты, ставшие основой созидательной национально-культурной энергии и выразительной многоликости русского суперэтноса.

— Уникальность вариативных внутрирегиональных этнокультурных образований во многом является продуктом межэтнических коммуникаций и внешних воздействий, сила которых напрямую определялась степенью их включенности в культурный взаимообмен. В то же время культурные процессы демонстрируют раннее появление в региональном пространстве монокультурной общности, единство и территориальная плотность которой нарастали, а культурный слой прибывал в границах двух основных параметров: массовости (коллективности) и повторяемости (традиционности), базирующихся на открытости культурным влияниям и неизменности культурных ориентаций.

— Полиэтничность и многослойность региональной культуры — итог непрерывных внутренних миграционных процессов и племенной, этнической и культурной ассимиляции, тогда как моноконфессиональность — результат целенаправленной многовековой христианизаторской политики власти, трансформировавшей религиозно-социальные идеи в культурно-политические идеологемы. 1.

— Разгадка культурно-политического тяготения Центральной России к единому центру сокрыта в генезисе авторитарной власти, органически синтезировавшей дружинное единоначалие воли выборного хакана-князя и земледельчески патриархальную генетическую власть отца, сакрализованные языческо-христианской религиозной традицией и олицетворенные в представлении о «государе-царе-защитнике».

1 Сравните с эфметизмами атеистического советского периода «Родина-Мать» и «Большая земля».

В параллельности и единовременности развития авторитаризма, образования целостной соборной монокультуры и выделении ядра национально-государственной территории воплощен фундаментальный принцип культурогенеза Центрального региона РФ.

Сформировавшееся в процессе развития особое «культурно-гравитационное поле» «вмещающего ландшафта» (JI.H. Гумилев) Центральной России в пределах пространства своего влияния определенным и необходимым образом воздействует на всякое культуротворчество, и любое вырождение, кризис или подмена традиционной для исконной России власти неизбежно приводили и будут приводить к хаосу, шаткости социально-государственной системы «и обрушению культуры.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ: Отдельные проблемы и положения диссертации были изложены на: ежегодных научно-практических конференциях профессорско-преподавательского состава Курского государственного университета (2000;2004) и в научных статьях, опубликованных в профильных научных журналах и разноплановых сборниках исследовательских материалов.

Диссертация обсуждена на заседании кафедры и методическом семинаре кафедры культурологии КГУ, а также на заседании кафедры художественной культуры Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена.

ВНЕДРЕНИЕ: собранные в ходе работы материалы и выводы диссертации используются при чтении курсов по культурологии, истории культур и цивилизаций, мировой художественной и православной культур студентам КГУ и педагогам системы общего, профессионального и дополнительного образования, проходящим регулярную квалификационную подготовку и прослушивающим профильные спецкурсы Факультета профессиональной переподготовки учителя Курского государственного университета.

СТРУКТУРА И ОБЪЕМ РАБОТЫ обусловлены поставленными целями и задачами, а также требованиями последовательного раскрытия темы исследования. Диссертация состоит из введения, 4 глав, заключения, списка использованной литературы (750 наименований) и 8 листов иллюстраций.

Как проделанный историографический анализ, так и синтезирующее междисциплинарное исследование позволяет говорить о Центральном регионе РФ как о длительное время нелинейно развивающейся историко культурной зоне (PIK3) мезоуровня, прошедшей в своем формировании в период Средневековья и раннего Нового времени четыре условно выделенные стадии развития. Стадию системно-коммуникационной «разметки» структурного каркаса ареального пространства (VIII-X вв.), напрямую связанную с гидрофизикой древнейших речных дорог Восточно-Европейской равнины. Начавшись, как представляется, организацией соляного пути и отодвигавшихся от Приазовья и Предкавказья все дальше на север солеи металловарниц (обеспечивающих функционирование торговых путей), она завершается появлением континентальных водных магистралей, стянутых узлами торгово-ремесленных центров (древнейшие топохороны центральнорусской территории: Курск, Рыльск, Смоленск, Рязань, Муром, Ростов, Суздаль). Эти первые полиэтничные поселения и составили опорный каркас новоформирующегося геокультурного пространства, объединенного системой разнонаправленных путей натурально-денежного обмена и совокупной властью держателей и охранителей разворачивающейся евразийской торговли. Параллельно означенному и в определенной связи с ним с разной степенью интенсивности шел многовекторный, волнообразный процесс хозяйственного освоения региональных ландшафтов, наметивший зоны промыслово-земледельческого использования территориальных «удобий» славяно-русским населением, миграции которого значительно облегчались открытостью пространств и взаимопроникновением речных бассейнов. Комплексное натуральное хозяйство и быстроразвивающееся ремесло и торговля определили специфику расселения и эволюцию поселений, среди которых преобладали малодворная неукрепленная селитьба и замыкавшие потенциально опасные направления многочисленные городища, крупнейшие из которых стали ячейками формирующейся административной системы. Для этого исторического периода характерны образование «накрывшей» Восточно-Европейскую равнину разветвленной сети трансъевропейских торговых путей и активизация миграционных процессов, итогом которых стало заселение берегов рек Дон, Ока, Десна, Волга (с их.

притоками) и появление лесостепного Юго-Западного (Днепровского Левобережного и Окско-Донского), Северо-Западного (Днепро-Деснинского) и Северо-Восточного (Волго-Окского) геокультурных анклавов Средней Руси. В последнее столетие эпохи культурный обмен значительно усилился вследствие роста раннегородских ремесленных и воинско-княжеских центров, утверждения династийной власти и расширения спонтанной христианизации, совокупно определивших основные векторы формирования «многомерно-пространственной» структуры социокультурной системы региона. Стадия реализации накопленного социально-экономического потенциала, стабилизации и иерархизации территории ГХ-ХП вв.).Образование геокультурного пространства «Русская земля» как итог синхронных урбанизационных, геополитических и конфессиональных процессов. Возникновение субэтносов и этнотерриториальных образований, усиление периферийных земельных центров и выделение городовых областей: Чернигово-Северской, Смоленско-Брянской, Муромско-Рязанской, Ростово-Суздальской. Стабилизация сети трансконтинентальных путей и формирование внутренних коммуникаций, укрепление стягивающих заселенные области великокняжеских городов, сохраняющих традиционные связи с древне-племенными культурными центрами и «отчими землями» за пределами регионального пространства Центральной России. Социокультурное развитие этого периода обуславливалось степенью включенности в локальные процессы этнои мультикультурного взаимообмена, осуществляемого при посредстве социальной элиты: купцов, деятелей Церкви и представителей династийной княжеской власти. Нелинейная регионально-культурная динамика определялась, в первую очередь, самостоятельным внутренним развитием отдельных микро-РПСЗ, представлявших полиэтнокультурные и межэтнические общности. Стадия полифуркации и выделения ядра мезо-РЖЗ (XIII-XV вв.), как результат развития социально-экономических и духовных процессов на фоне церковно-политических и военных событий и природно-климатических изменений. Для этого периода особенно характерны активная перестройка коммуникационной сети, все более замыкающейся и приобретающей очевидно внутренний характер, расширение и усложнение колонизационных процессов и урбанистические преобразования, выраженные трансформацией городской культуры. Отмечается сопровождаемое смещением населения (запустение Юго-Западной и уплотнение Северо-Восточной микро-РПСЗ) изменение характера миграций и снятие веками регламентировавшей расселение традиции: модифицируется принцип выбора осваиваемой территории, организации хозяйства и обустройства мест оседлости, происходит обновление социальных стереотипов и политических механизмов. Синтез княжеско-боярских и «городовых» общественных интересов спровоцировал формирование в рамках межэтнических общностей микрогосударств «удельного типа», тогда как следствием усиления феодализации, внешней политической зависимости и сакрализации власти стало последовательное и поэтапное утверждение авторитаризма. Наблюдается «блуждание столиц» и утверждение единого регионального центра в лице Москвы, настойчиво распространяющей свою власть на освоенные и пустующие территории. Отмечается постепенное нивелирование культурной вариативности и сужение нелинейности социодинамики. В качестве аттрактора выделяется преобразующая общественное бытие религиозно-политическая мифологема «Святой Руси». На фоне культурной диффузии формируются общекультурные тенденции и происходит последовательная унификация культурно-семантического пространства, решающую роль в которой сыграли традиционные направления миграций населения и исторически сложившиеся связи первоначально оформившихся земель. Стадия окончательной централизации регионального пространства и формирования коммуникационно-административной матрицы мезо-ИКЗ (XVI-XVIII вв.). Отмечается завершение консолидации центральнорусских территорий вокруг Москвы, активное колонизационно-хозяйственное освоение «пустынных» земель, выравнивание плотности заселения и слияние отдельных территориальных областей в общее ареальное пространство ;

историко-культурную зону «Центральная Россия». Происходит выделение отличающихся своеобразием культурных конфигураций Центрально промышленной и Центрально-земледельческой хозяйственно-экономических Активизируются синхронные связи, осуществляющие горизонтальное распространение внутрикулътурных инноваций массового характера 'в профессиональной и элитарной культуре, формируется новая система коммуникаций и культурной трансляции. На конфессионально административной и социально-политической основе нарастает гомогенизация и тоталиризация культуры, все отчетливей становятся секуляризационные и антиклерикальные тенденции. Таким образом, сложение региона представляет собой исторически целостный процесс, в котором сочетание регионообразующих факторов создает предпосылки внутренне закономерного развития с четко просматриваемой логикой и тенденциями, среди которых как первоочередные выделяются социокультурные и государствообразующие функции, а модернизация политических форм культуры детерминирована традицией власти наравне с имеющей исторические корни ментальностью общества и поведенческими стереотипами. Социокультурное региональное пространство изначально формируется как открыто-коммуникативное, организованное на началах экономических, политических и конфессиональных связей, сохраняющих стремление к расширению (устремленность «за горизонт») и под давлением внешних обстоятельств перерастающих в аксиологические социоментальные характеристики, присущие как геокультурному ареалу в целом, так и психоантропологическому типу его населения. Изначально промаркированная отеческими святынями Храма и Образа территориальное пространство Центральной России все более ощущается «отеческим Домом» («Мать-земля», «Дом Богородицы», «Родина-Мать») и Центром мира, что отразилось в эфметическом названии «Москва-первопрестольная», много позднее трансформировавшемся в понятие «Большая земля». Уникальность внутрирегиональных этнокультурных образований во многом является продуктом межэтнических коммуникаций и внешних воздействий, сила которых напрямую определялась степенью их включенности в культурный взаимообмен. Культурные импульсы распространялись по единой сети коммуникаций, связывающих центры i области различных субэтнических общностей. Происходил своеобразный сплав различных по происхождению культурных элементов в рамках межэтнической общности на единой основе христианства, что определило, в первую очередь, специфику духовно-художественной культуры региона. В ряду других российских регионов Центральный отличается выраженным единством социокультурного организма, гармонично соединившего различные этнические и антропологические черты, ставшие основой созидательной национально-культурной энергии и выразительной многоликости русского суперэтноса. Культурные процессы демонстрируют раннее образование в региональном пространстве монокультурной общности, единство и территориальная плотность которой нарастали, а культурный слой прибывал в границах двух основных параметров: массовости (коллективности) и повторяемости (традиционности), базирующихся на открытости культурным влияниям и неизменности культурных ориентаций Системообразующим фактором региональной культуры на первых этапах ее развития была территориальная община и торгово-княжеский город. В «московский» период функция центра культуры перешла к авторитарной церковно-светской власти, уравновешенной «соборным социумом» крестьянского «мира» и монастырским общественно государственным служением. В период раннего Нового времени региональная культурная система стала приобретать жестксу централизованный институциональный характер, наметилась нарастающая поляризация элитарной и народной культуры, усиленная активизацией персонифицированного культуротворчества. Не оставались неизменными и основные культурные формы, вариации которых демонстрировали значимость пространственного и конфессионального аспекта самоидентификации и живз^есть «земляческого» и иерархического сознания как культурных архетипов власти и социума. Социокультурная динамика региона отразила сглаженное православием разноуровневое и разновекторное европейское, болгаро-византийское я номадическое влияния, отмеченные в национальном менталитете многополярностью и противоречивостью. Устойчивые черты региональная этносоциокультурная традиция получает на протяжении средневековья, притом, что эколого-адаптивная доминанта культурного развития преобладает до конца XIX века. Артефакты исследуемого периода, хотя и отражают специфические особенности мышления и мировосприятия локальных групп населения, но, демонстрируя множественность «картин мира», они в то же время показывают их сопоставимость. Полиэтничность и многослойность региональной культуры — итог непрерывных внутренних миграционных процессов и племенной, этнической и культурной ассимиляции, тогда как моноконфессиональность — результат целенаправленной многовековой христианизаторской политики власти, трансформировавшей религиозно-социальные идеи в культурно политические идеологемы, синтезировавшие православный духовный универсализм и русское национальное начало. Разгадка культурно-политического тяготения Центральной России к единому центру сокрыта в генезисе авторитарной власти, органически синтезировавшей дружинное единоначалие воли выборного хакана-князя и земледельчески патриархальную генетическую власть отца, сакрализованные языческо-христианской религиозной традицией и олицетворенные в представлении о «государе-царе-зашитнике». В параллельности и единовременности развития авторитаризма, образования целостной соборной монокультуры и выделении ядра национально-государственной территории воплощен фундаментальный принцип культурогенеза Центрального региона Российской Федерации. Сформировавшееся в процессе развития особое «культурно гравитационное поле» «вмещающего ландшафта» Центральной России в пределах пространства своего влияния определенным и необходимым образом воздействует на всякое культуротворчество, и любое вырождение, кризис или подмена традиционной для исконной России власти неизбежно приводили и будут приводить к хаосу, шаткости социально-государственной системы и обрушению культуры.