Механический человек Виллара и робот Леонардо: к вопросу об эволюции средневековых представлений об антропоморфной машине

Механический человек Виллара и робот Леонардо: к вопросу об эволюции средневековых представлений об антропоморфной машине

Франциска Фуртай В великой антиутопии Фрица Ланга «Метрополис», представлявшей собой одно из итоговых произведений европейского авангарда и оказавшей влияние на развитие социальной мысли XX в., «Мега-Машина» была не только ключевым персонажем притчи. Она являла собой новую Высшую реальность, заместившую собой Старую реальность — Природу. Авангард как новое миросозерцание воспринял Машину «как ожидаемую обесчеловеченную природу. В. Подорога пишет: «Не машина теснит человека, а человек сам желает стать машиной… Машина обладает намного более совершенной имитационной силой, чем человеческое тело. Теперь она осуществляет полный мимесис реальности, давая нам реальное в машинном образе» [3, с. 23].

Чтобы понять сущностные характеристики эпохальных культурных явлений, есть смыл проследить их развитие от настоящего к истокам, в которых исследуемое явление предстаёт в своей первоначальной простоте. Мотив противостояния машины и человека уходит своими корнями в миф. Уже в мифологическом сознании происходит дифференциация процессов «рождения» и «создания». Искусственные создания упоминаются во многих мифологических системах. Тролль Хрунгнир для борьбы с богом Тором лепит из глины великана Меккуркальви, Кадм — основатель Фив, убив дракона, разбрасывает его зубы по земле и запахивает их, чтобы выросли спарты - родоначальники знатнейших фиванских родов. В мифе о скульпторе Пигмалионе боги оживляют созданную им статую - Галатею. В мифе о Гефесте рассказывается, как бог выковал себе слуг из металла. Еврейская традиция повествует о глиняном человеке - големе, который был оживлён пражским раввином XVI в. Йехуди Бен Бецалелем (раввин Лёв) при помощи каббалистической магии.

Фундаментальным отличием живого от искусственного создания является, по выражению Э. Л. Доктороу, «махинация», т. е. рукотворность созданных элементов, организованных в некую комбинацию, которая способна заменять человека при выполнении запланированной им какой-то совокупности операций. Главное её качество - это способность повторять одну и ту же операцию в одном и том же режиме и с тем же самым результатом. Именно характер ручного начала при рождении подобных объектов дал им название «moehus, теапё, т. е. «сделанные руками».

Однако как явлению культуры серьёзно подошли только начиная со Средневековья. Вольфганг Эрнст в статье, посвящённой истории логоса машины, упоминает трактаты по механике Филона Византийского, Марциана Капеллы, Герона Александрийского, в которых была дана не только классификация механических объектов, но и определено их место в ценностной системе Средневековья [6, с. 199]. Еще Исидор Севильский (VII в.) в «Этимологии» писал: «Различия между искусством и художеством (механикой) таково: искусство это вещь свободная, художество (механика) же основывается на ручном труде». Помимо обманчивости зрительного образа, создаваемого механическими искусствами, их невысокий социальный престиж был связан с применением ручного труда. Мартин Ланский, ученик Джона Скота Эриугены (X в.), определял механику как «всякую вещь хитрейшую и претончайшую и в своем изготовлении или сотворении непонятную…». Ощущение «хитрости и тонкости» рождалось, очевидно, от того, что неживой объект начинал производить какие-то действия без видимой внешней силы, послушный лишь «манипуляциям» своего создателя - средневекового ремесленника.

Американский исследователь Д. Р. Хилл считает, что первыми прообразами антропоморфных машин были механические фигуры, созданные арабским ученым и изобретателем Аль-Джазари (1136-1206). Утверждается, что он создал лодку с четырьмя механическими музыкантами, которые играли на бубнах, арфе и флейте [8, р. 64-69]. Механические эксперименты арабского учёного были не единственными в то время. В Европе жил доминиканец Альберт Магнус, сконструировавший «железного человека», которого, по преданию, сломал любимый ученик Альберта - Фома Аквинский. Францисканец Раймунд Луллий создаёт первую «мыслительную» машину, действовавшую на универсальном логическом методе (mos universalis). Математические ряды Леонардо Фибоначчи, открывшие европейцам «золотое сечение» - основу совершенных творений, также способствовали попыткам их воплощения в области ars mechanicus. Изыскания францисканца Роджера Бэкона в области математики и химии позволили изобрести порох, очки и предвосхитить открытие телефона, самодвижущихся повозок, летательных аппаратов, - всё это реалии XII-XIII веков, времени расцвета средневековой механики. В это время механика уже классифицируется как наука, имитирующая материальный мир, созданный Богом.

Алхимия, астрология и механика — вот три главных увлечения XIII в., и все они так или иначе были представлены в альбоме монаха — архитектора Виллара де Оннекура. Открытие этого памятника в 1848 г. стало ярким событием в обстановке особого ментального состояния, в котором находилось европейское общество и которое вошло в историю искусства как «эпоха премодерна». Вся первая половина XIX столетия прошла под знаком возрастающего интереса к искусству и культуре средневековья, особенно его готическому периоду. «Готические» романы Вальтера Скотта и Виктора Гюго, первое исследование истории тамплиеров Ч. Д. Аддисона, начало изучения скандинавских средневековых баллад Свеном Грундтвигом, увлечение готической архитектурой и создание на её основе неоготического стиля О.У. Н. Пьюджином, создание братства прерафаэлитов (Д.Г. Росетти, У. Моррис, Х. Хант, А. Хьюз, Ф. М. Браун и др.), чья эстетика базировалась на принципах позднеготической живописи, - всё это говорило о том, что европейское общество заново открывало для себя средневековый мир и его искусство.

Анализ альбома Виллара де Оннекура позволяет выделить различные виды средневековых орудий и машин. Оннекур называет square (наугольник), livel (ватерпас), plom, plonc (отвес), scie (пила), engines (механизмы), dividers, devers (циркуль), lever (рычаг), tail, templet (лекало, кружало). Присутствуют в альбоме и описания часто встречающихся технологических задач: как с помощью системы двойных треугольников сделать предварительную кровлю для часовни округлой формы, как построить свод вокруг колонны, секреты составления крестового свода, строящегося вокруг стержня колонны. В альбоме есть и плотницкие конструкции, которые позволяли укреплять постройки, а иногда и «вытягивать» здание, покосившееся из-за времени или из-за просчётов строителей.

В альбоме Виллара де Оннекура есть изображение стенобитной машины. Появление этого рисунка было связано не только с тем, что в средневековых университетах давались знания по фортификации и инженерному делу в курсе Ars mechanicus, но и с тем, что Оннекур её строил. Виллар был, вероятно, незаурядным инженером. Средневековая военная техника была очень громоздкой, тяжёлой, и, как правило, она не перевозилась, а строилась непосредственно у места осад и сражений. Поэтому присутствие средневекового архитектора на войне не было чем-то удивительным в те годы. Сохранились документы XII-XIII вв., в которых упоминаются архитекторы, участвовавшие в крестовых походах и строившие укрепления и обеспечивавшие военной техникой. Под изображением Оннекур поясняет: «передвинуть её - огромный труд, так как вес её очень тяжёлый, ибо она располагается на громадном участке земли».

В альбоме есть изображения изделий средневековой механики совсем иной функциональной принадлежности — это жаровня для обогрева и чаша для вина. Примечательно, что Оннекур не изображает их техническое устройство, он рисует их внешний вид, давая к ним пространный текстовый комментарий-инструкцию. Описывая устройство жаровни, Оннекур подчёркивает, что главное в нём - система ременной передачи на роликах, которая позволяет держать жаровню в равновесии. Секрет чаши для вина состоит в том, что через подставку чаши в башенку и птицу проходит желобок, имеющий колёсики-заслонки, регулирующие давление жидкости и наполняемость чаши. Описанная Оннекуром затейливая чаша - это маленькое инженерно-гидравлическое сооружение, красноречивая примета времени, когда на пирах ценили не только изощрённое кулинарное искусство, но и различные чудеса «механики», оживлявшие пребывание за столом.

По своим функциональным характеристикам машины альбома подразделяются на строительные, военные, хозяйственно-бытовые. Таков диапазон работ готического архитектора: от плана собора и выпрямления покосившегося здания до зарисовки эскиза ночного канделябра для какого-то богатого сеньора. На страницах альбома предстаёт мир средневековой машины, чья механическая энергия работы преобразовывала либо силу людских мускулов, либо силу движущейся воды.

Однако в альбоме запечатлелась ещё одна характернейшая черта взаимоотношений человека и машины. К Средневековью полностью применимо латинское изречение «orbis terrarum est speculum ludi». Играли крестьяне и купцы, ремесленники и монахи, рыцари и короли. Игры были самые разнообразные: кегли, волан, метание колец, мяч, пелота, ходули, качели, жмурки, карнавалы, шаривари, майский и бобовый король, шуточные ярмарочные бои печёными яблоками, сырами и яйцами. Играли и с машинами, например, с серебряным орлом, внутри которого располагалось пружинное устройство, приводящее орла в движение, что, по мнению «мастера - 1» (одного из авторов альбома), делало его украшением церковного аналоя.

На странице сорок первой (альбом, лист 20) Виллар рисует фигуру, которая своим внешним видом — драпировкой складок одежды, благословляющим жестом, причёской, пластикой - настолько вписывается в круг амьенских скульптурных зарисовок, что её можно было бы принять за набросок фигуры благословляющего Христа (как это и было сделано первыми исследователями альбома). Однако Виллар де Оннекур переворачивает лист и делает, на первый взгляд, странную надпись: «Видишь двигающуюся куклу, внутри с винтом и зажимом, она заводится одним ключом». Христос - кукла! Итак, перед нами одно из старейших изображений антропоморфной машины, чьей функцией, вероятно, было передвигаться и во время ходьбы давать благословение. Эту машину нельзя классифицировать как военную или утилитарную. Согласно классификации машин Андрея Платонова, которую приводит в своей статье И. Чубаров, - это «машина-игрушка, артистическая протомашина, бесполезная, демонстрирующая сам принцип машины» [6, с. 108-109]. Называя своего механического человека «legiere poupee - двигающейся куклой, начальным манекеном», Виллар, тем не менее, изображает его как целостную человеческую фигуру, и только из текста под рисунком ясно, что это механический человек.

Архитектор, художник, скульптор, инженер, изобретатель одного из вариантов вечного двигателя, алхимик, не чуждый медицине, воспитатель и педагог — многогранная личность Виллара де Оннекура восхитила писателя Проспера Мериме. В середине XIX в. он занимал пост государственного инспектора по историческим памятникам Франции и написал о Вилларе де Оннекуре и его альбоме объёмную статью, в которой сравнивал широкую одарённость натуры Виллара с гением Леонардо до Винчи [10, р. 229-270]. Мериме оказался прозорлив, так как в середине XIX в. о колоссальных научных изысканиях Леонардо мало что было известно. Общительный и весёлый в свете, в приватной жизни Леонардо был весьма скрытным и подозрительным, и весь свой огромный багаж открытий иизобретений, зафиксированный почерком левши в зеркальном отражении, могли видеть лишь самые близкие друзья.

Исследователям жизни и творчества Леонардо да Винчи достаточно хорошо известны факты, касающиеся рукописного наследия художника. После смерти Леонардо в 1519 г. миланский дворянин Франческо Мель — ци, которому по завещанию переходили все рукописи, привез их в Италию. Сам Мельци бережно хранил завещанные ему бумаги вплоть до самой своей смерти в 1570 г. Он пытался изучать их, и около 1542 г. фрагменты рукописей, относящихся к живописи, были опубликованы под заглавием «Trattato della pittura» («Трактат о живописи»). Однако когда умер Франческо Мельци, его сын Орацио приказал снести на чердак старые рукописи, которым он не придавал большого значения. Это послужило началом рассеяния рукописей. Часть их была утрачена, рукописи многократно расшивались и сшивались, так что порядок листов во многих из них совершенно перепутан их многочисленными владельцами.

В настоящее время большинство рукописных произведений Леонардо собрано в крупных хранилищах: в Париже, в Британском музее, в Виндзорской библиотеке, в Музее Виктории и Альберта в Лондоне, в Миланской Амброзиане. Среди многочисленных сборников наиболее известны Атлантический кодекс, кодекс Арундель, кодекс Фостер I, II, III, рукопись Лестер, рукописи Виндзор и Мадридский кодекс.

Мадридский кодекс был случайно обнаружен в 1966 г. Материалы состоят из двух томов: это поистине позднесредневековая энциклопедия механизмов и машин. Кодексы содержат рисунки машин для текстильной промышленности, отдельные части механических устройств: винтов, цепей, зубцов, муфт, маховиков, подшипников, шестерён, часовых механизмов. В Мадридский кодекс II вошли отчеты о проблемах отливки бронзового коня и проект поворота русла реки Арно, а также различные фортификационные планы. Так же как и Виллар, Леонардо всегда имел склонность к механике и технике и, как отмечают исследователи его творчества, называл механику раем математики, потому что в ней пожинаются плоды того, чему учит математика. Как тут не вспомнить слова Виллара де Оннекура о пользе геометрии и для души, и для работы. Именно среди этой механики крупнейший специалист по работам Леонардо да Винчи - Карло Педретти обнаружил запись Леонардо, датируемую 1493 г., о невозможности построения вечного двигателя. Здесь же, в Мадридском кодексе, был обнаружен чертёж человекоподобной машины. Считается, что в 1495 г. Леонардо да Винчи впервые сформулировал идею «механического человека» для работы, иначе говоря, робота. Примечательно, что у Леонардо изменяется отношение к механическому человеку. Если у Виллара механическая кукла - это машина — развлечение, то в чертежах Леонардо есть указания на то, что такой механический человек может быть использован, например, как механический воин, и в этом смысле машина выступает у Леонардо именно в качестве робота.

По замыслу мастера, это устройство должно было представлять собой манекен, одетый в рыцарские доспехи и способный воспроизводить несколько человеческих движений. Записи Леонардо содержали детальные чертежи механического рыцаря, способного сидеть, раздвигать руки, двигать головой и открывать забрало. Рисунок, приводимый в статье, представляет собой современную реконструкцию итальянских учёных из научно-технической исследовательской группы L3, возглавляемой математиком и конструктором доктором Марио Таддеи [12, р. 366].

Между изображениями механической куклы в виде благословляющего Христа и робота-солдата Леонардо лежат 250 лет.

Их сравнение наглядно демонстрирует эволюцию средневековых представлений об антропоморфной машине, которая, в свою очередь, раскрывает изменение взглядов и на самого человека и его тело. Во времена Виллара в учебных рисунках по рисованию человек как бы «собирался» из геометрических фигур. Однако и в скульптурной композиции, и на картине, и как машина «наслаждения и игры» он всегда выступал как целостное творение, что подчёркивали обязательные одежды как живописных персонажей, скульптур, так и механических кукол. Такое понимание телесности было определено тем, что христианская доктрина говорила о творении человека как целостного субъекта. Присутствие «вспомогательных» геометрических фигур не расчленяло человека, а читалось как сакральная математика, дающая человеку смысл и основание в божественных сферах. Такое понимание человека было, кроме всего прочего, следствием скудных в то время знаний человеческой анатомии.

Изменения, которые произошли в эпоху Возрождения, провозгласившие человека «венцом творения и благородным мужем, изучающем свои владения» (по выражению гуманиста Джаноццо Манетти), заставили отнестись к человеческому телу как к объекту, в том числе и изучения, и любования. Этому способствовали и некоторые обычаи, распространившиеся в Италии в Раннее Возрождение. Например, рассечение трупов было нормальной практикой ритуала погребения в северной Италии. И уже с XIV в. анатомическое рассечение преподавалось в Болонском университете. Изучавший перипетии открытия новой телесности Филипп Саразин писал: «Начиная с Везалия, т. е. середины XVI века, анатомы стали провозглашать, что публично вскрываемые тела должны считаться воплощением анатомической нормы. К концу XVI века анатомические вскрытия превратились в настоящие спектакли. Так, в Болонье академические рассечения трупов проходили во время карнавала, и возник целый народный праздник фунционе, который справлялся в анатомическом театре в присутствии многочисленной почтенной публики» [4, с. 61].

Как передовой человек своей эпохи Леонардо уже видит человека как объект, состоящий из деталей, заменивших место органов. Такому роботу уже не нужно платье, его внешние характеристики будут определены его функцией. В данном случае Леонардо предполагал сделать его воином. Это уже не механическое развлечение Виллара, это подражательная, миметическая машина, задача которой — хорошо выполнить свою функцию - функцию разрушения и убийства. Уместно привести одно из лаконичных, но весьма точных определений машины, принадлежащее французскому философу Д. Симондону. Simondon): «Машина есть нечто, что функционирует, работает в определённом режиме, который соответствует избранному типу устройств. Но главное её качество - способность повторять одну и ту же операцию в одном и том же режиме и с тем же самым результатом. Машина воплощает собой ограниченный режим производства, так как располагается во времени произведённого. На выходе машина даёт результат» [11, р. 138].

Анализируя смысл эволюции представлений о телесности и антропоморфной машине, можно сказать, что тело человека надо было «расчленить», чтобы его части были «осознаны» как детали робота. Именно такую радикальную смену отношения к человеческой телесности и сущности машины демонстрируют два изображения, похожие на водяную мельницу: первый рисунок представляет выполненный готическим мастером Вилларом де Оннекуром набросок вечного двигателя, второй - скорострельный пулемёт Леонардо да Винчи.

двигатель пулемет вечный механический