Культура постмодернизма в пространстве архитектуры

Феномен постмодернизма можно назвать одной из самых популярных и хорошо изученных тем современной исследовательской практики. Это связано, прежде всего, с яркостью многих актуализированных в постмодернистской концепции проблем, созвучностью их настоящему времени. Постмодернизм, будучи чрезвычайно сложным явлением, предстаёт как многосоставное образование, границы которого размыты, а сущностное содержание определено не достаточно чётко. С этим связано нередкое рассогласование терминологической «канвы» и смыслового наполнения исследований. Чтобы избежать подобного понятийно-содержательного диссонанса, определим возможные схемы понимания постмодернизма, а также укажем, какой (или какими) из них мы будем использовать в нашей работе.

С одной стороны, постмодернизмом можно назвать актуальную современную ситуацию (в которой разворачиваются все социокультурные процессы), формирующую мировоззрение, картину мира в сознании людей и проявляющуюся во всех сферах художественной деятельности. С другой стороны, постмодернизм представляет собой систему разнообразных философских концепций, теоретически обосновывающих содержание социокультурных процессов и художественных практик. И, наконец, постмодернизм — это совокупность стилистических и формообразующих принципов в искусстве, которые трудно назвать стилем или направлением в силу их чрезвычайной разнородности. В настоящем исследовании мы будем апеллировать ко всем подходам к пониманию сущности постмодернизма, оговаривая в каждой конкретной ситуации (для избегания путаницы и неточности) специфику употребляемого значения.

Понятие культуры постмодернизма интегрирует вышеприведённые смысловые интерпретации, поскольку культура постмодернизма, в нашем понимании, является формально-ценностной, нормативномировоззренческой структурой, вырастающей на базе философской рефлексии и проявляющейся в разного рода культурных феноменах.

Надо отметить, что внимание учёных привлекает широкий круг вопросов, так или иначе связанных с культурой постмодернизма: постмодернистская ситуация как феномен современности, этика, эстетика, литература, живопись, кинематография, мода и даже кулинария. Находят своих авторов философские и культурологические концепции постмодернизма: проблемы соотношения в постмодернизме массовой и элитарной культур, проблемы коммерциализации современной культуры, соотношения в ней традиций и новаторства, аспекты культурных конформизма и толерантности. Однако в этом достаточно освоенном исследовательском поле имеются содержательные пустоты, к одной из которых можно отнести и проблему постмодернистской архитектуры.

Исследований, посвящённых архитектуре постмодернизма достаточно мало. Почти все из них рассматривают её с точки зрения либо архитектуроведения, либо искусствознания. Попыток философского осмысления феномена архитектурного постмодернизма современным гуманитарным знанием практически не предпринимается. Так, архитектуроведческий анализ, выработав самостоятельную проблематику, занимается изучением вопросов функции, конструкции, материалаанализ искусствоведческий — вопросов стиля, структуры художественного образа, соотношения традиции и новаторства в постмодернистской архитектуре.

Подобные направления анализа вполне допустимы и даже необходимы для составления наиболее полной картины современного развития архитектурной практики. Однако, при всех своих достоинствах, они сводят понимание архитектуры постмодернизма к стилистической и формальной интерпретации. Кроме того, собственно искусствоведческий или архитектуроведческий анализ не вскрывает сущностных связей между особой культурной ситуацией настоящего времени, философской теорией, её теоретически осмысливающей, и практикой постмодернистского художественного творчества. Такие задачи, на наш взгляд, максимально полно и эффективно реализуются в рамках культурологического подхода, который способствует осмыслению содержания термина «постмодернизм» во всех его значениях в контексте изучения архитектуры. Именно в рамках культурологического подхода осуществляется анализ общей культурной ситуации современности в исследовании её конкретных сфер (в нашем случае — архитектуры) и изучение теоретических, формообразующих связей между художественной (архитектурной) практикой и философией постмодернизма. Иными словами, культурологический подход позволяет рассмотреть культуру постмодернизма во всём её многообразии, а в нашем случае — проследить сложный процесс взаимовлияния структурных элементов культуры: ценностно-нормативного (общих мировоззренческих установок современной «постмодернистской» ситуации, влияющих и на философское обоснование культуры, и на конкретную художественную практику архитектуры), философско-теоретического (философия постмодернизма), феноменологического (архитектура постмодернизма). Для реализации данной задачи в рамках настоящего исследования была осуществлена попытка использовать методологические потенции философских и культурологических теорий постмодернизма, обозначающих базовые параметры мира, для анализа постмодернистской архитектуры. Понимая под постмодернизмом в данном случае систему философских идей, которые во многом формируют исследовательский инструментарий, мы стремились показать механизм их проекции на область архитектурных текстов, обозначая при этом важность влияния современной (постмодернистской) культурной ситуации. В контексте культурологического подхода архитектура постмодернизма понимается нами не как вид искусства, а как особое семиотическое образование.

При всей очевидности значения культурологического анализа постмодернистской культуры в целом и постмодернистской архитектуры в частности, в качестве методологического основания современными исследователями он используется крайне редко. Причины нечастого обращения учёных к проблемам архитектуры постмодернизма, возможно, связаны с несколькими аспектами.

Во-первых, с отсутствием «культурной дистанции». Как известно, наибольшие трудности ожидают исследователя тогда, когда он обращается или к слишком удаленной, или к совсем близкой эпохе (как в ситуации с постмодернизмом). В последнем случае трудности связаны, прежде всего, с относительной синхронностью происходящих процессов и теоретической реакции на них. В научном отношении отсутствие временной дистанции в исследовании феномена постмодернизма (как ситуации культуры, как философии и как художественного творчества) можно расценивать как значительную сложность, особенно для анализа архитектурны, поскольку для осмысления архитектурных процессов необходимо, по меньшей мере, 100 лет (это средний возраст формирования стиля). Однако форма исследования как бы «изнутри ситуации» обеспечивает «максимальную объективность субъективных ощущений» (М. С. Каган).

Во-вторых, постмодернистская архитектура, в гораздо большей степени, чем, скажем, литература, обнаружила утрату своей автономности (в смысле её синтеза с другими видами искусства), что может вызвать известные трудности в её стилистической и формальной идентификации (Н. Б. Маньковская).

На наш взгляд, несмотря на вышеуказанные сложности, феномен архитектуры постмодернизма требует глубокого культурологического изучения не только в силу своей малоизученности, но и в силу уникальности природы самого архитектурного текста. Мы сознательно не останавливаемся на специфике языка архитектуры как вида искусства, поскольку, как мы уже отмечали, архитектура интересует нас, прежде всего как семиотическое образование, как текст. Использование понятия «архитектурный текст постмодернизма» подразумевает трактовку архитектурного произведения как системы знаковых средств, основанной на элементах выразительного языка" архитектуры (симметрия/асимметрия, форма, объём и др.) и материализуемой в сфере художественной практики в форме конкретных сооружений. И именно обращение к текстуальной природе архитектуры, к сложным процессам её кодирования и декодирования позволяет говорить об архитектуре как определённой форме актуализации социального поведения. Небезызвестно, что произведения искусства любого вида и жанра способны вызвать определённые психологические и поведенческие реакции в сознании аудитории, то есть опосредованно влиять на действия людей. Однако архитектурное произведение, в отличие от музыкального или театрального, не требует углублённой сосредоточенности массового зрителя, его поглощённости, внимания, благоговения перед произведением. Человек, окружаемый разного рода архитектурными текстами, подчас бессознательно воспринимает их информационные потоки, отчего их влияние не становится слабее: «чем меньше кто-либо осознаёт источник и содержание воздействия, тем степень этого воздействия выше» (JI. С. Выготский). Кроме того, в силу того, что архитектурное произведение не может быть носителем лишь эстетического начала, оно непременно должно выполнять и функциональную нагрузку, архитектура отсылает к определённой идее проживания и пользования. Понимание функциональности архитектуры (то есть того, как сооружение должно выполнять утилитарные задачи), её эстетического содержания, степени допустимых свобод в интерпретации формы и функции архитектурного произведения, важности отношения к архитектурной среде является во многом производной от общих мировоззренческих установок эпохи. Так, скажем, если постмодернистская культурная ситуация подразумевает ориентацию на творческий эксперимент, неограниченную свободу художественного поиска, легитимность альтернатив, ироническую «реанимацию» истории, то, соответственно, подобные установки окажут существенное влияние на сознание архитектурного сообщества и проявятся в конкретных архитектурных произведениях: смело индивидуальных, эклектичных, цитатных и пр. В связи с этим, можно говорить, что архитектура (понимаемая и как вид искусства, и как знаковая среда) выступает как интуитивный аналог картины мира, как художественная проекция культурной ситуации. Сложность архитектурного текста и специфика текста постмодернистской архитектуры обусловили необходимость их более детального анализа, который был осуществлён нами в 1 параграфе I главы.

Историческое значение постмодернистской архитектуры (прежде всего для культуры и искусства) заключается в том, что она была первой попыткой создать альтернативу модернистской архитектуре, уйти от философии и эстетики чистой геометрии к историческим образцам, с помощью техники коллажа и цитирования сообщать образам прошлого новые импульсы жизни. Архитектурный постмодернизм, сформировавшийся во многом на принципе «от противного» в отношении к архитектурному модернизму, радикально трансформировал, обновил или даже преодолел многие традиционные стилистические, выразительные, технологические основы архитектуры как вида искусства. В этом, на наш взгляд, заключается глубокое значение архитектуры постмодернизма для искусства вообще, ведь она, по сути, стала новым, в своём роде беспрецедентным этапом в развитии архитектуры.

Кроме того, философские и культурологические основания постмодернизма явились одним из источников теоретических и практических реорганизаций отечественного архитектурного творчества. В связи с неблагоприятными для художественного поиска условиями развития российской архитектуры, отсутствием в течение долгого времени культурного обмена со странами Запада, отечественное архитектурное сообщество в конце 80-х годов прошлого века оказалось в ситуации творческой изоляции, неспособности быстро адаптироваться ко вновь обретённой свободе творческого метода и выразительных средств. Художественный постмодернизм, к тому времени глубоко отрефлексированный зарубежными философами-постмодернистами, послужил для отечественных теоретиков и практиков искусства неким фундаментом для дальнейших творческих исканий, на базе которого российские архитекторы смогли создать примеры оригинальных архитектурных текстов. Особенно созвучным их художественным опытам оказалась историческая направленность постмодернизма. Именно в истории, в богатейшем культурном наследии нашей страны отечественные авторы черпали и черпают идеи, образы, формы. Такая ориентированность архитектурных опытов постмодернизма помогает снять и ещё одну градостроительную проблему, актуальную и для России, и для многих европейских стран, — проблему гармоничного, контекстуального соединения современных строений с исторической архитектурой.

То есть архитектуру постмодернизма можно назвать, во-первых, некоей новой точкой отсчёта в развитии архитектурного искусства и одновременно «зеркалом» современных социокультурных реалий, а, во-вторых, — специфическим текстом, содержание которого осмысливалось преимущественно в философских категориях постмодернизма. Поэтому изучение архитектуры постмодернизма возможно лишь как комплексное исследование её мировоззренческих, философских, стилистических основ, что и составляет содержание культурологического подхода.

Его необходимость усиливается существованием проблемы, суть которой сводится к наличию противоречия между значимостью культурологического изучения архитектурных текстов постмодернизма в контексте общих методологических принципов постмодернистской парадигмы и малочисленностью, а также недостаточной глубиной подобного рода исследований в современной культурологии.

Степень разработанности проблемы.

В силу малочисленности культурологических исследований постмодернистской архитектуры и достаточно широкого понимания сущности феномена постмодернизма, исследуемого специалистами разного профиля, мы, в ходе осуществления задач настоящей работы, обратились к анализу разнообразного круга исследований и подходов, нередко имеющих лишь косвенное отношение к непосредственному объекту изучения. В зависимости от масштаба исследовательского поля и специфики методологических подходов погружения в предмет используемые нами работы можно условно разделить на несколько групп.

Основной (и по численности, и по значимости) группой источников стали для нас труды философов структурализма, постструктурализма и постмодернизма. Именно с опорой на их теоретические построения и философские конструкции мы осуществляли экстраполяцию ключевых установок постмодернизма на область архитектурных текстов. Основные параметры постмодернистского мира получили философскую рефлексию в работах Р. Барта (проблемы текста, его анализа, концепция смерти Автора и т. д.), Ж. Бодрийяра (идея симулякров), Ж. Делёза (концепция «ризомы»), Ж. Деррида (теория деконструкции), Ю. Кристевой (проблемы интертекстуальности), Ж.-Ф. Лиотара (теория метарассказов) и других философов.

Для анализа культуры и архитектуры как неких знаковых систем мы обращались к семиотическим работам как отечественных (Ю. Лотман, Б. Успенский), так и зарубежных (Ф. де Соссюр, У. Эко) авторов. Именно исследования семиологов позволили нам трактовать архитектуру как особый вид текста, продуцируемого с помощью знаковых средств культуры.

Особое место при исследовании культуры постмодернизма в пространстве архитектуры занимают работы по философии, социологии, теории и истории культуры. Эти труды позволяют осмыслить культурные трансформации, происходящие в современный период, а также соотнести их с культурными реалиями прошлых эпох. Важными в этом отношении являются, на наш взгляд, исследования М. Бахтина, М. Кагана, X. Ортега-и-Гассета, Р. Рорти, Ф. Фукуямы, Й. Хёйзинги.

Проблемы концептуальной инновационности культуры постмодернизма, фундирующей принципиально новые параметры бытия человека и культуры, были философски осмысленны в работах Р. Аппиньянези, В. Вельша, Ф. Джеймисона, П. Козловски, Л. Фидлера, К. Харта. В них постмодернизм представляется как особая культурная ситуация, с определёнными базовыми установками и принципами, проявляющимися в самых разных областях культуры.

Как уже отмечалось выше, феномен культуры постмодернизма является чрезвычайно привлекательным для исследователей различных профилей и во многом в силу этого получает достаточно глубокое осмысление. Так, проблема комплексного изучения постмодернистской культуры с учётом специфики её эстетических установок, художественного творчества нашла своё отражение в работах А. Гараджи, Ш. Гривеля, В. Диановой, Н. Маньковской, Б. О Догерти.

Важное место среди подобных трудов занимают исследования литературоведческого характера Ж. Женетта, И. Ильина, М. Липовецкого, Л. Рейнгардта и др.

Особый философский смысл и объяснительный потенциал имеют художественные произведения X. Борхеса, Р. Сальдивара, У. Эко и др., на страницах которых глубокие философские размышления и ценностные ориентации авторов вплетаются в ткань литературных образов и сюжетов.

Группа искусствоведческих работ, формируемая исследованиями А. Иконникова, А. Пападакиса, А. Рябушкина, К. Фремптона, позволяет сформировать целостное представление об архитектурном пространстве постмодернистской культуры благодаря детальному анализу постмодернистских произведений архитектуры. Труды указанных авторов, благодаря представленному в них богатому фактическому материалу, делают возможным наглядно, с опорой на конкретные архитектурные тексты проследить преломление теоретических постулатов постмодернизма в пространстве художественного творчества.

Среди упомянутых работ особое место занимают исследования Ч. Дженкса и И. Добрициной, в которых осмысление практического опыта постмодернистских архитекторов происходит в русле глубокого анализа философских и культурологических основ теории архитектуры.

Обращение к статьям, манифестам, практическим рекомендациям архитекторов-постмодернистов (Е. Асса, Р. Вентури, И. Рувинова, Б. Чуми, П. Эйзенмана и др.) способствовало осмыслению уровня воздействия теоретических концепций постмодернизма на область практической реализации их творческих инициатив, а также позволило проследить основные пути и механизмы взаимовлияния философской теории и архитектурной практики.

Анализ степени разработанности проблемы позволил нам сделать вывод о том, что феномен архитектуры постмодернизма не является изученным в полной мере, а те немногочисленные работы, которыми на сегодняшний день представлено исследовательское поле, носят преимущественно искусствоведческий или архитектуроведческий характер. Это актуализирует значимость культурологического анализа архитектуры, осуществляемого сквозь призму концептуальных философских положений постмодернизма.

Объект исследования — культура постмодернизма, обоснованная философскими и культурологическими концепциями, фундирующими теорию и практику художественного творчества.

Предмет исследования — пространство архитектуры постмодернизма, определяемое системой базовых философских и культурологических концепций постмодернистской парадигмы и понимаемое как текст, существующий во взаимодействии с другими текстами.

Цель исследования — выявить единство системы философских, культурологических концепций, с одной стороны, и пространства архитектуры постмодернизма, с другой, через проекцию ключевых установок постмодернистской парадигмы на сферу художественного творчества.

Исходя из цели исследования, выделим его основные задачи:

1. Определить текстуальную и интертекстуальную природу феномена культуры постмодернизма вообще и архитектуры в частности, выявить типические и специфические черты архитектурного текста.

2. Проанализировать формы проекции философских категорий хаоса, плюральное&tradeна пространство архитектуры постмодернизма.

3. Охарактеризовать формы адаптации философской концепции децентрированности в пространстве архитектурных текстов постмодернизмаопределить возможности общефилософского метода деконструкции в сфере порождения и конструирования новых смыслов архитектурных текстов постмодернизма.

4. Проанализировать потенциал архитектуры постмодернизма в реализации интертекстуального содержания культуры, а также представить важнейшие каналы осуществления архитектурной коммуникации (метафора, цитата).

5. Рассмотреть отечественный опыт архитектуры постмодернизма, соотнести его с контекстом общемировой архитектурной практики, а также выявить степень интегрированное&tradeсовременной российской архитектуры в мировые процессы архитектурного творчества и специфику национальных (российских) архитектурных стратегий.

Теоретико-методологическая база исследования*. Специфика исследуемой проблемы не позволяет остаться в рамках какого-либо одного методологического подхода. Поэтому мы обращались к комплексу различных подходов, методов и принципов (как общенаучных, так и узкодисциплинарных), а также авторских методологий исследования культуры постмодернизма в пространстве архитектуры.

Семиотический подход, разрабатываемый У. Эко, Ю. Лотманом и др., позволяет осмыслить культуру как особый феномен, знаковый по природе и.

Основанием для распределения последовательности методологических подходов и принципов является значимость их использования в исследовании. организованный в разного порядка тексты (частным примером текста является архитектура). Кроме того, постулирование знакового, текстового содержания культурного поля, и архитектурного в том числе, актуализирует его информационный, коммуникативный заряд.

Раскрытие коммуникативного содержания архитектурного пространства стало возможным во многом благодаря концепции «диалогичности» М. М. Бахтина. Ключевые идеи теории «диалогичности» были положены в основу представления об архитектуре как о способе актуализации «забытых смыслов», как о форме поддержания трансляционной функции и диалектической природы культуры.

В исследовании использовался синергетический подход в осмыслении таких базовых категорий, как хаос, множественность, плюральность. Эти категории, разработанные синергетикой, явились основой для особого методологического подхода к философской рефлексии происходящих в культуре трансформаций. Синергетическое понимание хаоса как особого состояния системы, детерминирующего низкий коэффициент вероятностности, высокую степень случайности и нелинейный характер развития этой системы, разрабатываемое И. Пригожиным, И. Стенгерс, М. Каганом, позволяет универсализировать содержание данной категории и экстраполировать её на всё поле художественного творчества постмодернизма.

Для наиболее глубокого анализа философской и культурологической основы постмодернистской парадигмы, а также с целью максимально точной её проекции на область архитектурных текстов мы обращались к собственно постмодернистским методологическим принципам. Среди них можно выделить следующие. Определение мира как текста и осознание текстуальной природы культуры, существующей лишь в форме взаимодействия текстов. Подход к культуре как плюральному и эклектичному по своей природе феномену, предполагающему разновекторность развития бытия, одновременность множественных истин, моделей, концепций при интерпретации происходящих процессов. Принцип ризоматичности культуры, сущность которого заключается в постулировании разветвлённости, децентрированности культурного поля, его ориентации на каждого потребителя культурных продуктов вне зависимости от степени подготовленности и индивидуальных предпочтений.

Исторический метод позволил рассмотреть феномен архитектуры постмодернизма в динамике его развития, проследить деформирование и трансформацию его ключевых постулатов, а также соотнести разного рода пространственно-временные характеристики архитектуры постмодернизма (мировая, отечественная, региональная практика архитектуры). Кроме того, исторический подход фундировал процесс исследования цитатности архитектурных текстов, представляющей собой акт исторической коммуникации, форму интертекстуального диалога настоящего, прошлого и будущего.

С целью упорядочения анализируемого материала, а также визуализации генетической связи теоретической базы и практических стратегий постмодернизма мы использовали принцип типологизации и структурирования.

Эмпирической базой исследования выступили произведения европейской, американской, японской, российской постмодернистской архитектуры.

Научная новизна н теоретическая значимость исследования заключается в следующих положениях:

1. Постмодернизм постулирует текстуальную природу бытия, в том числе бытия культуры. В связи с этим, архитектура понимается нами как особый вид текста, существующий во взаимодействии с другими текстами, и образующий с ними особое семиотическое пространство, на основании чего мы вводим понятие «пространство архитектуры».

Выявленные семиотические основы архитектуры постмодернизма, сделали возможным определение не только типических (общих для всех текстов), но и специфических черт архитектурного текста как такового и текста постмодернистской архитектуры в частности.

2. Осуществлена проекция принципов синергетики на пространство архитектуры постмодернизма. Хаотичность, плюральность, нелинейность, определяемые синергетикой основополагающими характеристиками бытия, в архитектуре постмодернизма трансформировались в идеи архитектурной толерантности, открытости архитектурного произведения, программной плюральности, эклектичности.

3. Легитимизация идей ценностной, эстетической плюральности позволила определить децентрированную сущность пространства архитектуры постмодернизма. Децентрированность архитектурного текста, верифицировавшая разнообразие интерпретативных стратегий в отношении его исходного смысла, способствовала обновлению подходов к пониманию архитектурных образов, формы, пространства, конструкции. Методом осуществления архитектурной децентрации стала деконструкция — способ фрагментации и рефрагментации текста с целью выявления в нём скрытых смыслов.

4. Определено понимание архитектурных цитаты и метафоры как основных механизмов осуществления интертекстуального взаимодействия архитектурных текстов.

5. Сформулированы черты современной отечественной архитектуры постмодернизма, выявлены уникальные тенденции в её развитии, а также степень интеграции российской архитектурной практики в мировой опыт постмодернистской архитектуры.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования представленных материалов при анализе степени интегрированности российского искусства (архитектуры) в мировую практику художественного творчества, при сопоставлении региональных и столичных архитектурных тенденций. Кроме того, материал, изложенный в настоящей работе, в некоторой степени может служить теоретической базой для моделирования «архитектурного лица» современного российского города в контексте решения проблемы гармонизации и сочетания исторической архитектуры с современной застройкой.

Положения работы могут быть использованы в рамках учебного процесса, при чтении таких курсов, как «Культурология», «История культуры», «Мировая художественная культура», «Межкультурная коммуникация», и послужить основой специализированных курсов «Культура постмодернизма», «Постмодернистское искусство», «Региональные аспекты постмодернистского художественного творчества».

Апробация результатов исследования.

Результаты исследования были изложены автором на научно-творческой конференции молодых учёных, аспирантов и соискателей «Молодёжь в науке и культуре XXI века» (г. Челябинск, 2006 г.), на XVII Уральских Бирюковских чтениях «Город как феномен культуры» (г. Челябинск, 2006 г.), на II Международной конференции «Язык и культура» (г. Челябинск, 2007 г.).

Основные положения работы обсуждались на заседании кафедры культурологии и социологии Челябинской государственной академии культуры и искусств.

Материалы исследования нашли отражение в 8 публикациях.

Структура и объём работы в соответствие с целями и задачами включает введение, две главы, список литературы. Содержание исследования изложено на 163 страницах, библиография включает 197 источников.

В первой главе определяется текстуальная природа культуры постмодернизма вообще и архитектуры в частностиобозначается специфика архитектурных текстов, рассматриваемых в контексте особого семиотического «пространства архитектуры».

Во второй главе рассматривается интертекстуальное содержание культуры постмодернизма, реализуемое, в том числе и в процессе взаимодействия архитектурных текстов и осуществляемое, главным образом, через архитектурные метафору и цитату.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, делаются обобщения относительно взаимного влияния философской концепции постмодернизма на архитектурную практику и пространства архитектурных текстов на процесс теоретической рефлексии культурных трансформаций, а также обозначаются основные возможные направления дальнейшей исследовательской работы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проанализировав содержание философии постмодернизма, мы пришли к выводу о существовании её широких возможностей в области анализа художественного творчества. Её базовые установки находят всестороннюю реализацию в различных видах искусства, а, следовательно, могут быть использованы в качестве исходных принципов анализа пространства архитектуры.

Так, постмодернистское осознание бытия как особого текстуального пространства экстраполируется на все глобальные (история, культура) и локальные (литература, музыка и пр.) тексты. Понимая под текстом любое дважды закодированное семиотическое образование, в котором взаимодействуют и иерархически самоорганизуются языки, и которое одновременно выступает в роли транслятора существующих и генератора новых смыслов, философский постмодернизм подчёркивает универсальность феномена текста и позволяет, тем самым, распространять его параметры и характеристики на любую сферу бытия, в том числе и на архитектуру. Исходя из этого, мы попытались доказательно соотнести особенности текста, осмысленного философски, с чертами архитектурного текста. Оказалось, что качества хаотичности, плюральности, эклектичности, процессуальное&trade-, коммуникативности, символичности, контекстуальное&trade-, выводимые философами-постмодернистами для описания сущности текста как формы бытия феноменов культуры, являются и свойствами семиотического пространства архитектуры. Однако, при этом, аккумулируя типические свойства текста, архитектура специфицирует их, трансформируя в уникальные черты (своеобразие выразительного языка, антропологичность, особая роль зрителя-интерпретатора и др.).

Итак, понимание архитектуры как типически-специфического текста позволило нам не только ввести в употребление термин пространства архитектуры в его семиотическом значении, но и, что самое главное, дало возможность применить философские концепции постмодернизма в качестве основания анализа художественного (в нашем случае архитектурного) текста. Изучение архитектуры сквозь призму теоретических построений постмодернистской парадигмы способствовало, с одной стороны, более глубокому осознанию самих философских и культурологических основ постмодернизма, а с другой, — сделало возможной попытку детального, изучения феномена постмодернистской архитектуры. Такой путь представляется нам наиболее приемлемым, поскольку само текстуальное пространство постмодернистского зодчества продуцируется по аналогичной схеме. Архитектура постмодернизма имеет высокоинтеллектуальную, теоретическую основу, являясь художественной транскрипцией общефилософских положений, хотя при этом нельзя понимать архитектуру как непосредственную проекцию теоретических установок на язык выразительных форм и отрицать авторского, творческого, непредсказуемого начала в акте архитектурного творчества. Однако говорить об интуитивности, спонтанности творческого акта можно лишь отчасти. Безусловно, архитектор не выстраивает логику художественного процесса на жёстком следовании теоретическим постулатам постмодернизма (или какой бы то ни было философской концепции). Роль озарения, творческой интуиции, спонтанности в процессе создания архитектурного текста достаточно высока. И, тем не менее, как пишет А. Иконников, «озарение и интуиция не могут возникнуть из ниоткуда. Они помимо индивидуальных психологических характеристик чётко опосредованы ещё и общей мировоззренческой ситуацией, царящей в обществе» [94, С. 67]. Действительно, архитектор, создавая произведение, действует в глобальной ценностной ситуации культуры, которая если не направляет, то корректирует вектор его творческого усилия. Кроме того, архитектор может работать только в границах допустимой обществом творческой свободы. Если готические храмы создавались в рамках существующего в эпоху Средневековья канонов, то архитектор-постмодернист творит вне каких бы то ни было ограничений: ни формальных, ни выразительных, ни технологических. Такая свобода непременно определяет характер самого творческого акта, материализованного в конкретном архитектурном тексте. Кроме того, в современную эпоху «культурной коммерциализации» (Н. Б. Маньковская) искусство, в том числе и архитектурное, во многом ориентировано на вкусы и ожидания заказчиков. Поэтому архитектор неизбежно улавливает нюансы общественных предпочтений в области архитектуры, чтобы созданное им архитектурное произведение было эстетически и функционально адекватно тому, что от него ожидает потребитель. Понятно, что потребительский вкус зависит от многих факторов, но в любом случае его можно отчасти назвать продуктом общественного сознания той или иной культуры в тот или иной промежуток времени.

Несмотря на то, что вопрос о значимости философской саморефлексии творчества архитекторов остаётся достаточно дискуссионным, нам представляется правомерным исходить из убеждения, что содержание конкретных архитектурных текстов определяется в том числе и воздействием культурной ситуации, теоретически осмысленной в категориях философии. Поэтому тот способ анализа постмодернистской архитектуры, который исходит из использования концептуальных положений постмодернизма в качестве основы для рефлексирования над спецификой художественного творчества, кажется нам верным.

Такой подход, на наш взгляд, помогает, в частности, вскрыть текстуальную и интертекстуальную природу архитектуры. Концептуальные идеи Р. Барта о содержании текста и его более частные выводы о «смерти автора», появлении скриптора и т. д., трансформируясь в семиотическом пространстве архитектуры, проявляются в ориентированности архитекторов на создание сложного, стилистически и конструктивно экспериментального архитектурного объекта в сотрудничестве со зрителем.

Теория «различения» Ж. Деррида, суть которой заключается в верифицировании сосуществования не тождественных друг другу, но вполне равноправных смысловых инстанций, применительно к архитектуре модифицировалась в идею плюральное&tradeи множественности разнообразных средств выражения, стратегий формообразования, интерпретативной неоднозначности текста. Концепция «открытого произведения» У. Эко, идея «потери веры в метарассказы» Ж.-Ф. Лиотара, теория «поли-лога» Ю. Кристевой теоретически обосновали идеи архитектурной толерантности, радикальной антипрограммности и эклектизма. Философские теории хаоса и плюральное&trade-, осмысление параллелизма эстетик постмодернизма и барокко, проводимые Ж. Бодрийяром, П. Козловски, Ж. Делёзом, содействовали не только более глубокому анализу феномена эклектизма архитектуры постмодернизма, но и легитимизировали его статус ключевой стратегии архитектурного текстообразования, высокоинтеллектуальной акции.

Важнный смысл в постмодернистском пространстве архитектуры получили и идеи децентрации, разрабатываемые Ж. Деррида, Ж. Делёзом, Ф. Гваттари. Философская идея децентрации получила особую транскрипцию в архитектурном тексте, выразившуюся в феноменах двойного кодирования, «ризоматичности», в осмыслении роли «наивного» и «критического» читателя. В области экспериментов с элементами языка архитектуры особое значение приобрёл метод «работы» с текстом — деконструкция, которая позволила фрагментировать смысловые слои текста с целью конструирования его новой семантической реальности.

Подобное обновление текстов возможно лишь при условии их активного взаимодействия друг с другом в рамках метатекста культуры. Содержание и форма такого взаимодействия получили название интертекстуальности. Концепции Р. Барта, М. Бахтина, Ю. Кристевой, Ю. Лотмана и др. позволяют интерпретировать её как непрерывную коммуникацию текстов, в процессе которой происходит трансляция уже существующих смыслов и порождение новых. Характер интертекстуальности в рамках пространства архитектуры зависит от специфики архитектурной коммуникации и определяется природой самого архитектурного текста.

Коммуникация текстов архитектуры осуществляется в условиях чётко определённого набора выразительных средств (элементы языка архитектуры: форма, симметрия, ритм, фактура и др.). Проблема наделения ограниченного арсенала коммуникативных механизмов неограниченными возможностями порождения смыслов решается за счёт исключительной роли зрителя, который в каждом новом акте интерпретации архитектурного текста наделяет его неповторимым содержанием. Это в свою очередь инициирует мультиинтерпретационность, полисмысленность архитектурного текста, стимулирует умножение диалоговых каналов и порождает плюральный, нелинейный процесс архитектурной коммуникации. В текстуальном пространстве постмодернистской архитектуры процесс архитектурной коммуникации усложняется, используя в качестве источника новых смыслов, каналов интертекстуального взаимодействия внешние для архитектуры элементы выразительного языка — метафору и цитату.

На основании вышесказанного можно сделать вывод о том, что архитектурный текст является экстраполятивной моделью культурологических и философских концепций постмодернизма. Внимательное обращение к постмодернистским текстам позволяет увидеть множественные смысловые параллели между теоретическими построениями и практическими стратегиями. Это обеспечивает, как мы уже отмечали, интеллектуальную основу постмодернистской архитектуры, вне зависимости от её региональной локализации.

В связи с этим хотелось бы остановиться на ещё одном дискуссионном вопросе — вопросе национальной специфики архитектурных текстов постмодернизма. Эта специфика (её наличие абсолютно объективно) обусловлена особенностями исторического, экономического, политического, культурного развития той или иной страны.

Несмотря на то, что родиной философии постмодернизма считается Франция (или по некоторым версиям, Америка), постмодернистская ситуация культуры распространилась в большинстве стран Европы, Америки, Азии. Проявлением специфики региональных образцов модификации постмодернистских установок является ситуация, при которой философское, теоретическое ядро постмодернизма, сохраняемое в исходном виде, соответствует оригинальному содержанию национальной художественной практики. Не исключением из правила является и Россия.

Мы сознательно не пошли по пути аналитического изъятия опыта постмодернистской архитектурной практики нашей страны из контекста общемировых тенденций. Такой подход позволил нам указать на смысловое и содержательное единство российского варианта постмодернизма с его мировым аналогом, подчеркнуть генетическое единство базовых философских идей, а также определить степень интегрированности отечественной архитектуры в контекст мировой практики. С другой стороны, такая ориентация исследования сделала возможной продемонстрировать уникальные, оригинальные черты российского постмодернистского творчества, специфицируемого особой ситуацией формирования и развития постмодернизма в нашей стране. В свете такого подхода удалось также в ткань общих рассуждений включить анализ провинциального (регионального) опыта постмодернистской архитектуры на примере г. Челябинска. Отметим, что утверждение о существовании здесь сложившейся постмодернистской стратегии строительства, на наш взгляд, является в значительной степени преждевременным. На примере регионального опыта (и Челябинск в этом не исключение) можно говорить лишь о наметившихся тенденциях, проявляющихся пока локально и единично. Однако, следуя за постулируемыми постмодернизмом идеями множественности и разнообразия векторов развития любых существующих систем, нам представляется возможным включение опыта региональной архитектуры постмодернизма в содержательное поле настоящего исследования.

Широкий диапазон конкретных архитектурных ситуаций, взятых в их пространственном и временном развитии, а также экстраполируемость постмодернистских теорий на все из них, вне зависимости от региональных особенностей, позволяет сделать вывод о методологической универсальности постмодернистской парадигмы в анализе художественного творчества, в том числе и архитектурных текстов.

Акцентируя внимание на безусловном влиянии, которое философия постмодернизма оказала на пространство архитектуры, нельзя не отметить и обратный процесс, процесс обновления философии постмодернизма за счёт уникальной практики развития архитектуры.

Как отмечал Ч. Дженкс в своей работе «Новая парадигма в архитектуре» [4, с. 145], «архитектура не только не шла по пути освоения философских теорий, она нередко стимулировала их появление». Это связано с тем, что архитекторы-постмодернисты — создатели новой художественной реальности, тоньше и быстрее, чем философы, улавливали намечающиеся в культуре сдвиги. Процесс осмысления ими культурных изменений происходил, как правило, на интуитивном уровне, выражаясь не в создании критической теории, а в обновлении творческой стратегии, в попытках запечатлеть происходящие трансформации в произведениях архитектуры. Примером тому может служить «архитектурный бойкот» наследия функционализма, который сначал проявился в сфере реально-практического переосмысления модернистской архитектуры, в архитектурных проектах преодоления давления функции над формой, унификации архитектурного образа и т. п., и уже только потом в попытках теоретической рефлексии происходящих в архитектуре изменений.

Архитектурная практика нередко задавала векторы аналитическим инициативам философов постмодернизма. Так, например, явления архитектурной деконструкции проявились первоначально в области экспериментов с плоскостью, формой, конструкцией, функциональностью зданий, и только потом получили теоретически обоснованную интерпретацию самих архитекторов-деконструктивистов. И хотя сам метод деконструкции был изначально обоснован в терминах философской концепции (Ж. Деррида), а первые попытки его реализации были осуществлены в литературе, феномен деконструктивистского подхода к искусству (театральному действию, моде, кинематографу и пр.) как теоретически осознанная концепция начал свою историю с факта практического использования деконструкции в архитектурных опытах.

Это свидетельствует о значительной роли архитектуры в наполнении философской теории постмодернизма актуальными идеями, о той направляющей функции, которую осуществляла архитектурная практика, нередко более восприимчивая к текущей культурной ситуации, нежели философия.

Содержание нашего исследование не исчерпывает всего многообразия проблем, связанных с культурой постмодернизма в пространстве архитектуры. К сожалению, некоторые существенные вопросы не получили своего должного освещения, что объясняется их масштабностью. Это позволяет нам наметить дальнейшие пути освоения сущности постмодернистской культуры и архитектуры постмодернизма. Так, например, чрезвычайно важной темой будущего исследования могут стать вопросы субъект-субъектных отношений в пространстве архитектурных текстов, границ интерпретативных возможностей зрителя, проблемы сравнительного анализа разных текстов искусства (живописи, музыки и пр.), вопрос философии и психологии восприятия архитектурной формы и др. Кроме того, изучение культуры постмодернизма открывает широчайшие возможности для постижения одной из самых актуальных проблем современного гуманитарного знания — проблемы сближения философско-культурологических основ современной инновационной западной и традиционной восточной культур, осуществляемой на фоне центробежных процессов во всех сферах культурной и общественной жизни.

Таким образом, вопросы, рассмотренные в рамках анализа проблемы культуры постмодернизма в пространстве архитектуры, не исчерпывают всего многообразия исследовательских направлений в границах данной проблематики и открывают возможности её дальнейшей разработки.