Особенности политического режима в России

Особенности политического режима в России

1. Сущность политических режимов современности

Говоря о политических режимах, следует отметить, что политический режим — более подвижное и динамичное явление, чем политическая система. Как правило, в рамках одной политической системы может осуществляться смена нескольких политических режимов. В современной России на смену политическому режиму Б. Н. Ельцина пришел режим В. В. Путина, а затем режим более сложной конфигурации. Как правило, политические режимы олицетворяют собой определенную государственную политику, реализуя тот или иной политический курс. При этом государство влияет на основные характеристики политического режима, определяя его содержание, общие принципы и индивидуальные черты.

Андрей Хазов в своей статье «Характеристика политических режимов в постсоветской России» пишет: «Именно от государства зависит, будет ли режим демократическим, тоталитарным или авторитарным, отражая характер и способы взаимоотношения власти, общества и личности».

Надо отметить, что историческая и политическая практика крайне редко отражает идеальные типы политических режимов. Преимущественно она связана с особенностями политических режимов в условиях, так называемых переходных состояний, когда имеет место смешение как прежних, так и новых приемов, способов и средств осуществления государственной власти. Демократия, авторитаризм, модернизация, менталитет, культура, духовность, социально-культурная среда имеют в России уникальные особенности, что находит отражение в переходных состояниях политического режима.

Поддерживая концепции западной транзитологии, большинство российских исследователей полагают, что политический режим в современной России представляет собой симбиоз демократии и авторитаризма, ограничивающий возможности демократического развития и затрудняющий политическое самоопределение страны. Для характеристики политического режима в современной России используются термины «авторитарная демократия» (В. Рукавишников), «полу-демократия» (Л. Гордон), «российский гибрид» (Л. Шевцова), «фасадная демократия» (Д. Фурман), «электорально-клановый» режим, или «клановая демократия» (А. Лукин), «режимная система», «номенклатурная демократия» (О. Крыштановская, Л. Шевцова). Особенности политического режима могут иметь не только демократический характер. Даже в рамках демократической модели эволюции политического режима периоды демократического подъема могут сменяться авторитарными и более жесткими кризисами, о чем более чем красноречиво говорит опыт российской демократии.

После крушения СССР и до середины 1990;х гг. определяющей тенденцией в формировании политического режима было движение в направлении от тоталитаризма к представительной демократии.

Однако политика 1990;х гг. носила двойственный характер. В ней уживалось отсталое командное управление старого типа, бюрократическое регулирование экономики и передовая политика, направленная на подлинное разделение властей, отделение политики от экономики, подчинение политики закону и свободные выборы.

Не препятствуя развитию демократии, власть в радикально новых формах воспроизводила практику прошлого. Рождающаяся новая общественно-политическая реальность несла в себе сложный сплав частично преодоленных, а частично преобразованных традиций прошлого.

Следует подчеркнуть, что в современной России создание институтов государства, которые формально являются демократическими, не сопровождается институционализацией политических процессов, а интересы государства и общества часто не совпадают.

Как следствие, в настоящее время отсутствует эффективная политическая система, отражающая интересы общества. В результате сформировался гибридный политический режим, который обладает признаками демократии, но еще не является демократическим. Власть, разрываемая изнутри несовместимыми началами, генетически нестабильна и в целях выживания должна постоянно перетекать из одного режима в другой, не меняя при этом своей сущности. А неразвитость демократических институтов ведет к разочарованию в них и появлению в обществе тяги к «сильной руке», к надеждам, что авторитарный лидер гарантирует стабильность и порядок. С приходом к власти В. В. Путина в политическом режиме первого десятилетия XXI в. Нашли проявления как авторитарные, так и демократические тенденции.

В целом, важной особенностью этого политического режима выступила политика центризма. Независимо от ее идеологической направленности, именно она способствовала минимизации политических конфликтов, помогала использовать политический потенциал всего общества, поддерживать стабильные отношения между элитарными слоями и гражданами.

Важно при этом подчеркнуть, что здоровый государственный консерватизм, помноженный на гражданский консенсус, — это те ценности, приоритет которых для современной России безусловен в плане демократизации ее политического режима. Говоря об особенностях политического режима в современной России в условиях переходных состояний, нельзя не отметить и его стремление ограничить права граждан, повысить контроль над их политической активностью, вытеснить с политического рынка все сколько-нибудь значимые формы политического протеста, управлять политическими контактами с бизнесом и т. д. Другими словами, политический режим собственной активностью в определенной мере подменяет активность всех других политических процессов.

В целом, давая оценку последнему двадцатилетию развития страны, надо признать, что в России имеет место авторитарно-демократическое переходное состояние политического режима с ярко выраженной тенденцией усиления авторитаризма, обусловленной сохранением старых недемократических и применением новых демократических методов осуществления государственной власти, что позволяет говорить об амбивалентности (двойственности) политического режима.

2. Общество и особенности политического режима современной России

Общество определяет те или иные аспекты своего бытия на данный момент как сопряженные с проблемами политического режима, через решение которых, реализуется социальное изменение. При этом выдвигающие их инициаторы далеко не всегда ставят во главу угла общественный интерес, а формулировка проблем претерпевает кардинальные изменения в ходе приспособления к условиям политического режима. Представление общества о себе самом и о своих проблемах отнюдь не всегда адекватно, в силу чего и осуществляемые изменения лишь частично оказываются успешными в плане адаптивности. Значительная доля социальной активности носит деструктивный характер, имеет результатом не позитивные социальные изменения, а непродуктивные конфликты.

Политические дискурсы представляют собой более или менее добросовестные попытки публично репрезентировать позиции тех или иных групп. Естественно при этом, что сами инициаторы дискурсов озабочены преимущественно своими собственными частными интересами. Поэтому анализ и формулировка экспектаций собственно тех, от чьего имени они выступают, обременительны, а в ряде случаев — и прямо нежелательны, поскольку интересы реальных социальных групп и политических лидеров вполне могут не совпадать. Поэтому значительно удобнее представить в качестве общественных настроений некие конструкты, обсуждение которых позволит достичь желаемых результатов в политических играх.

Социально-экономическая, культурная, политическая реинтеграция России в общемировое пространство есть совокупность закономерных безальтернативных процессов. Разумеется, эта интеграция делает необходимыми существенные изменения политического режима. При этом возникают объективные противоречия интересов, которые могут быть при желании представлены как социальные проблемы. На этом определенные лица и группы пытаются составить себе политический капитал.

В статье Шестопал Е. Б. «Политическая повестка дня российской власти и ее восприятие гражданами» делается попытка прояснить политическую повестку дня российской власти. Проанализировав ряд документов и выступлений ведущих российских политиков и аналитиков, автор приходит к выводу, что у российской власти не одна, а как минимум два направления в динамике политического режима — модернизационный и консервативный. Проведенное автором исследование восприятия российской власти населением страны показывает, что оба направления не однозначно воспринимаются гражданами. Каждый из них имеет шансы на поддержку при условии, что и в том и в другом случае будут затронуты не только «технические», но и нравственные темы, среди которых наибольшей востребованностью отличается тема социальной справедливости.

Современные политические режимы многомерны. Находящийся в нем человек может быть соотнесен с другими людьми по целому ряду параметров, указывающих на различия их положения в системе политических отношений. Одни из этих параметров определяют вертикальный срез политического режима (политическая стратификация), другие указывают на горизонтальные различия (дифференциация политических позиций).

В основе политической стратификации лежит различение статусных позиций, сложившееся в процессе расслоения общества на управляющих и управляемых, ведущих и ведомых, властвующих и подчиняющихся, на тех, кто может принимать решения, давать распоряжения, приказывать, использовать принуждение, и на тех, кто должен исполнять, подчиняться, следовать указаниям. Властные отношения изначально воспринимались как неравные, формирующие дистанцию между теми, кто обладал правом приказывать и теми, кто вынужден был подчиняться. Институциональное закрепление неравенства обусловило формирование устойчивой стратификационной структуры, которая не только закрепляла отношения политической власти в обществе, но и вела к появлению политической элиты.

Правила вхождения в ту или иную политическую страту являлись дифференцированными. Если подданным или гражданином человек становился от рождения, то подъем на более высокие этажи политической иерархии в каждом конкретном обществе обуславливается соблюдением целого ряда условий, начиная от сословной принадлежности на ранних ступенях общественного развития и заканчивая электоральной поддержкой на этапе современных демократий. Наличие заградительных барьеров на вход в высшие политические страты способствует не только институциональному закреплению политического неравенства, но и усиливает остроту понимания массами возникших политических дистанций, преодоление которых по силам далеко не каждому.

Второй важной тенденцией, повлиявшей на конфигурацию политических режимов, стало увеличение числа оснований для различения политических акторов, находящихся на одном этаже политической иерархии. С усложнением социальной структуры общества более многообразными стали артикулируемые в публичном пространстве групповые интересы. По мере секуляризации общества стали множиться ценностные системы политических воззрений, объединяя вокруг себя сторонников определенных политических идей. Использование имиджевых технологий вело к выделению сторонников и противников конкретных политических лидеров.

Таким образом, различия между индивидами в современном обществе возникают по множеству оснований, формируя сложную структуру диспозициональных связей и отношений. Положение в политической иерархии, идеологические взгляды и ценностные суждения, ориентации на определенных политических лидеров — таков неполный перечень оснований, по которым человек может судить о наличии в обществе тех, кто похож на него, и тех, кто от него отличается, подчас весьма существенно.

Известный политолог В. Третьяков ситуацию в стране оценил так: «Война всех против всех и каждого против каждого — вот закон сегодняшней жизни России, вот закон жизни ее элиты». Впрочем, внешне все сейчас выглядит несколько иначе. В ходе статьи автор упоминает шутку о том, что «у нас существует своеобразный консенсус между правительством и народом: народ говорит все, что хочет, а правительство делает все, что хочет». Своеобразный консенсус наблюдается и между властью и различными элитами страны. В этих условиях есть некий порядок и стабильность, но нет развития, качественного роста.

На данный момент нужна внятная, научно обоснованная, долговременная и постоянно отслеживаемая, хорошо понятная широким слоям населения государственная политика. В этой политике стоит вспомнить важнейший принцип, выдвинутый в свое время конструктором перевода послевоенной западногерманской экономики на мирные рельсы Л. Эрхардом: «любые реформы обречены на провал, если население не знает об их сути и не участвует в их проведении». Все неудачи нынешних российских политиков являются ярким тому подтверждением.

Власть в основном не прислушивается не только к простым гражданам, но и к научному сообществу. Так, известный экономист С. Глазьев, советник президента РФ, академик РАН назвал «Стратегию 2020» антимодернизационным документом и привел на этот счет весомые аргументы. Директор Центра качества жизни В. Бобков констатирует удручающие социальные результаты 20-летней капиталистической трансформации. Ученые Института Европы РАН (Н.П. Шмелев, М. Г. Носов, В. И. Назаренко и др.) в своих работах вскрывают острейшие и не решаемые проблемы политического режима страны. Это только некоторые журнальные статьи. На тему политики современной России написано огромное число монографий, проведены десятки научных конференций, семинаров и конгрессов, защищены и продолжаются защищаться многочисленные диссертации. Но создается впечатление, что властные институты и структуры имеющийся в стране огромный интеллектуальный капитал просто не замечают и при принятии важнейших решений продолжают надеяться на «здравый смысл». Все находится в состоянии постоянной перестройки и доработки.

Однако главной проблемой политического режима в России — в том, что касается общественной атмосферы и, соответственно, политических отношений, — была и остается глухая, но устойчивая неудовлетворенность основной массы населения различными аспектами положения в своей стране, которая, в свою очередь, питает различные формы общественного недовольства.

При всей общепризнанной полярности массового сознания российского населения в его настроениях можно выделить своеобразный комплекс близких, совпадающих или идентичных настроений, содержание которых создает общественно-политическую атмосферу, определяющую, в конечном счете, содержание и перспективы политического процесса. В основе этого комплекса лежат основополагающие события последних десятилетий, прочно отложившиеся в сознании живущих ныне поколений. Эти события четко распадаются на 3 этапа: закат советской эпохи, лихие 90-е гг. и неполные полтора десятилетия путинской власти. Соответственно структурируется и опыт, накопленный в это время. Последние годы советского периода отложились в сознании многих (прежде всего, старших поколений) как время политической нестабильности, хаоса в институтах власти, бурного потока разоблачений, всеобщего дефицита всего того, что так важно для нормальной жизни, и, в конечном итоге, распада великой державы. Отсюда повсеместное утверждение сложившегося в то время массового негативного отношения к отождествляемому с происходившим социализму как ценностной системе и общественному строю.

Во многом аналогичный след оставили после себя 90-е гг. Поскольку тогда у власти пребывали главным образом люди, именовавшие себя демократами и либералами, в сознании значительной части граждан отношение к этому политическому режиму и к поддерживающим ее политическим силам перестало быть сколько-нибудь терпимым.

Отношение к власти, утвердившейся в последующие годы, долгое время оставалось двояким. С одной стороны, многие признавали, что ей, в конечном итоге, удалось положить конец анархии в политической сфере, затормозить развал народного хозяйства, обеспечить минимальную стабильность, приступить к восстановлению подорванных международных позиций государства. С другой — нельзя было не считаться с тем, что политическая плата за все это была нетерпимо высокой. Поступательный демонтаж добытых в предыдущие годы скромных демократических прав и институтов привел к утверждению в стране пусть мягкой, но вполне определенной формы авторитаризма. Поскольку новая власть провозгласила себя консервативной, повсеместно началось административно стимулированное насаждение соответствующих постулатов.

Тем болезненней воспринимаются обществом все четче проступающие изъяны нынешних властных институтов: их низкая компетентность, всевластие бюрократии, непотизм, коррупция, подковерная борьба и множество других не очень позитивных качеств. В стране сложился социально нетерпимый разрыв в уровне жизни. Все это, естественно, не укрепляет репутацию власти. Но в стране установилась пусть несовершенная, но все же стабильность, всерьез, хотя и не самым лучшим образом, заработала экономика, несколько улучшилось материальное положение массовых групп населения, сократилась до приемлемого уровня безработица, уменьшились масштабы крайней бедности, сохранены отдельные элементы прежней социальной политики.

Заключение

Таким образом, особенности политического режима современной России складываются исторически. В настоящее время отсутствует эффективная политическая система, отражающая интересы общества. В результате чего сформировался гибридный политический режим, который обладает признаками демократии, но еще не является демократическим. Власть нестабильна и в целях выживания должна постоянно перетекать из одного режима в другой, не меняя при этом своей сущности.

Исторический опыт, зафиксированный в общественном сознании, породил у населения России стойкое убеждение в том, что такие действия не решат назревшие проблемы, но лишь существенно ухудшат условия жизни. Поэтому до тех пор, пока власти не нарушат границы, за которыми терпеть уже физически невозможно, основная масса россиян — вне зависимости от их отношения к режиму и правящим политическим силам — не готова выйти за конституционное поле.

В этой сложной и противоречивой обстановке и складывается стержневая основа нынешних доминирующих настроений в отношении политического режима. Их, образуют следующие установки:

— представление, что сложившаяся в стране политическая система отражает интересы лишь богатой части общества, игнорируя потребности и запросы менее зажиточного большинства, и что, следовательно, любые исходящие от нее импульсы несут ему главным образом потери;

— признание того, что крупная собственность, появившаяся в стране в 90-е гг. прошлого века (и попавшая, прежде всего, в руки так называемых олигархов), — результат махинаций, нанесших неисчислимый урон государству и обществу в целом;

— опасение, что в сложившихся условиях не приходится рассчитывать на создание (или хотя бы частичное восстановление) в стране такой системы социальных амортизаторов, которая позволит каждому члену общества рассчитывать, что в качестве компенсации за его позитивный трудовой вклад в общее дело ему будут гарантированы приемлемые условия существования на всех этапах жизни;

— устойчивая уверенность в том, что шансы простого гражданина на вертикальную социальную мобильность, несмотря на все его усилия, при нынешних обстоятельствах минимальны;

— убеждение, что в обществе, в основе которого лежит совокупность правонарушений, право не может считаться регулятором взаимоотношений между гражданами и поэтому с ним можно не считаться.

Естественно, что подобные настроения не могли не сказаться на бытовом, общественном и политическом поведении людей. Но представление, будто единственной формой их реакции должен стать единый порыв к смещению власти, свойственное людям, «витающим в эмпиреях», не оправдалось, и не могло оправдаться.

политический транзитология центризм режим

1. Галкин А. Российское общество 2013: Структура общественных настроений и динамика массового поведения // Власть. — 2013 — № 3 — с. 4−10

2. Круглый стол журнала «Полис» Куда пойдет Россия: новые возможности и ограничения современного развития. Часть I с. // Полис. — 2013 — № 1 — с. 32 — 36

3. Медушевский А. Н. Самоорганизация российской общественности // Полис. — 2013 — № 1 — с. 164−166

4. Неклесса А. И. Будущее и грядущее: кризис современного мира // Полис. — 2012 — № 2 — с. 70−84

5. Об итогах VI Всероссийского конгресса политологов // Полис. — 2013 — № 1 — с. 125−128

6. Пастухов В. Б. У конституционной черты. Вызовы и ответы российского конституционализма // Полис. — 2013 — № 1 — с. 7−14

7. Пушкарева Г. В. Политическое пространство: проблемы теоретической концептуализации // Полис. — 2012 — № 2 — с. 166−176

8. Хазов А. Характеристика политических режимов в постсоветской России // Власть. — 2012 — № 2 — с. 109−112

9. Шестопал Е. Б. Политическая повестка дня российской власти и ее восприятие гражданами // Полис. — 2011 г. — № 2 — с. 7−11