Борьба за энергоресурсы как фактор каспийских политических процессов на современном этапе

Актуальность темы

исследования. После распада Советского Союза Каспийский регион стал местом острого соперничества за контроль над нефтегазовыми ресурсами и маршрутами их транспортировки на международные рынки. Для прикаспийских государств обладание каспийским углеводородным сырьём и его эксплуатация стали одним из важнейших условий укрепления своей государственности и становления политических институтов. В то же время, именно ресурсный фактор, связанный с политическими процессами и конфликтами по поводу раздела нефтегазовых месторождений, водной поверхности и дна Каспия, ставит под угрозу стабильность на южных рубежах России.

Сегодня нельзя говорить о каспийской политике без учёта такой темы, как ресурсный аспект современных политических процессов. Российский учёный И. А. Чихарев сформулировал природно-сырьевую доминанту современной политики следующим образом: «Основу экономического и политического жизнеобеспечения формируют природные ресурсы, без которых невозможно никакое социальное, интеллектуальное и информационное воспроизводство. Именно природные ресурсы имеют сегодня особый статус из-за обострения энергетической проблематики"1.

Развитие каспийских политических процессов проходит в условиях неблагоприятной тенденции, связанной с тем, что современный мир стремительно идёт к кризису истощения природных ресурсов. Проблема исчерпаемости углеводородных и иных ресурсов в мире сегодня приобретает особую остроту, порождая понятие «ресурсный национализм». Добывать ресурсы становится всё более проблематично не только с технологической, но и с политической точек зрения: с этой целью мобилизуются международно-правовые и военно-дипломатические аргументы.

Чихарев И. А. Проблематика политического пространства и времени в современной политологии и международных отношениях // Политическая наука. 2009. № 1. С. 13−14.

Спор о месторождениях нефти и газа лежит в основе неопределённости политико-правового статуса Каспийского моря. В начале XXI столетия данная проблема приобрела ещё более острый характер, дав толчок активизации военной деятельности в регионе. Всё это ставит перед Россией задачу принятия мер для сохранения своих позиций и влияния в Прикаспийском регионе, что может быть обеспечено за счет реалистичного подхода к пониманию природы современных интересов и ресурсных стимулов прибрежных государств региона.

В научно-теоретическом плане наиболее актуальным становится проблема определения и уточнения типологических признаков «ресурсного национализма» как политического процесса. На сегодняшний день он типологизирован как усиление роли национального государства в нефтегазовом секторе своей страны путём ограничения доступа к своим запасам представителей других стран.

С научной точки зрения наиболее актуальным становится анализ формирования политических процессов на ресурсной почве в каспийских странах в контексте глобальной тенденции «ресурсного накопления». От характера изменения российской политики в регионе и от способности понять подлинные политические стимулы ключевых игроков каспийской политики зависит не только будущее России в качестве сильной региональной державы, но и её способность занять достойное место в мире. Решение этих задач невозможно без тщательного исследования характера текущих политических процессов в Каспийском регионе, многие из которых имеют ресурсную природу.

Степень научной разработанности проблемы. Распад СССР вызвал активное развитие каспийских исследований. Увеличение интереса к каспийским проблемам было обусловлено превращением Каспия в пограничный ареал с глобальным ресурсным значением.

Впоследствии изучение каспийской политики стало одним из динамично развивающихся направлений в политической науке, как в России, так и за рубежом. Для удовлетворения актуального интереса к политическим изменениям, которые произошли в этой части планеты после распада СССР, были созданы новые исследовательские направления, центры и журналы. Среди них особо можно выделить такие издания, как «Центральная Азия и Кавказ» (Лулео, Швеция), «Кавказ и глобализация» (Баку), «CaspianCrossroadsMagazine» (США). Из числа специализированных центров по изучению каспийских проблем заслуженным вниманием пользуется Центр каспийских региональных исследований Берлинского свободного университета (BCCARE) под руководством профессора Лутца Меца, а также Программа каспийских исследований Гарвардского университета под руководством Б. Шаффер. Каспийские проблемы стабильно находились в центре внимания деятельности института «Восток — Запад» (Нью-Йорк) и издаваемого им «Российского регионального бюллетеня». В России исследовательским институтом такого рода можно признать быстро развивающийся «Центр политических исследований прикаспийских стран» при кафедре политологии Астраханского госуниверситета под руководством профессора П. Л. Карабущенко. Усилиями астраханских учёных успешно функционирует также научный журнал «Каспийский регион: политика, экономика, культура», который входит в список рецензирующих журналов ВАК Минобрнауки РФ.

За период с 1991 г. по настоящее время появилось большое количество работ по различным аспектам каспийской проблематики.

Большая часть исследований посвящена политической ситуации на Каспии и особенно вопросам борьбы за нефтегазовые ресурсы региона и пути прокладки нефте-и газопроводов. В монографии Л. С. Рубан и коллективном труде С. С. Жильцова, И. С. Зонна и A.M. Ушкова проведён комплексный анализ проблем Каспийского моря, в первую очередь развитие геополитической ситуации в регионе, различные аспекты военно-политической тематики1.

В этом плане значительный интерес представляет книга «Каспийская трубопроводная геополитика» С. Жильцова и И. Зонна. Авторы дают интересный исторический аспект углеводородной проблемы Каспия, начиная с конца Х1Хвека

1 Рубан Л. С. Каспий — море проблем. М., 2003; Рубан Л. С. Геополитическая ситуация и проблема безопасности в бассейне Каспийского моря // Безопасность Евразии. 2003. № 2- Жильцов С. С., Зонн И. С., Ушков А. М. Геополитика каспийского региона. М., 2003. и подробно анализируют ситуацию, сложившуюся в советские годы. Главное достоинство этого исследования — серьёзный анализ трубопроводной инфраструктуры и состояния уровня добычи и запасов углеводородного сырья на Каспии1.

Проблемы политической безопасности в Каспийском регионе в контексте глобализации и регионализации исследуются в работах Г. Войтоловского и Н. Косолапова, Д. Малышевой, а также Л. Ионсон, Ю. Федорова и Г. Чуфрина. Данные анализы отличает умелая постановка исследовательских задач и широкое вовлечение фактических показателей.

Изучение международно-правового статуса Каспийского моря имеет, пожалуй, самую прочную традицию в новейшей истории каспийских исследований. Важно обратить внимание на ещё одно интересное, хотя и не так часто встречающееся, направление в каспийских исследованиях. Речь идёт об анализе этнических проблема в Прикаспийском ареале в контексте ресурсного потенциала региона. Эта взаимосвязь этнических конфликтов и нефтяного фактора исследуется в о работе М. Чумалова. Следует отметить, однако, что в своей работе автор высказал весьма сомнительную надежду в том, что каспийские нефтепроводы и в целом ресурсный фактор поможет объединять прикаспийские регионы и этносы.4 Необходимо выделить работу «Геополитика каспийского региона. Взгляд из России», а также ряд других исследований астраханских авторов П. Л. Карабущенко и Р. Х. Усманова как самостоятельное направление каспийских

Жильцов С. С., Зонн И. С. Каспийская трубопроводная геополитика. М., 2011.

2 См. напр-р: Войтоловский Г. К., Косолапое Н. А. Особенности геополитической ситуации в Каспийском регионе / Европа и Россия: проблемы южного направления. СредиземноморьеЧерноморье — Каспий. М., 1999; Jonson L. The New Geopolitical Situation in the Caspian Region /The Security of the Caspian Sea Region /Ed. by G. Chufrin. N.Y., 2001; Central Asian Security: the New International Context /Ed. by Roy Allison and Lena Jonson. London, 2001; Малышева Д. Проблемы безопасности Юга России: региональный и глобальный аспекты // Мировая экономика и международные отношения. 2000. № 2- Малышева Д. Конфликты в Каспийском регионе и меняющаяся Россия // Вестник Евразии. 2002. № 2- Федоров Ю. Каспийская нефть и международная безопасность. Вып. 1: Аналитический доклад по материалам международной конференции. М., 1996; RussiaandAsia: theEmergingSecurityAgenda /Ed. byG. Chufrin.N.Y., 1999.

3 Чумалов M. Ю. Каспийская нефть и межнациональные отношения. М., 2000.

4 Там же. С. 165. исследований1. Указанная монография посвящена изучению проблем истории формирования Каспийского региона, позиции и интересов каспийских государств. Значительное внимание авторы уделяют вопросам, связанным с перспективами каспийской региональной консолидации, а также роли России и других ведущих держав в этом процессе. Ряд исследований поднимает проблему активности ведущих стран мира и геополитических альянсов в отношении Каспийского региона. Так, каспийскую политику США и Европейского Союза, также как столкновение интересов России и Запада в Каспийском регионе, анализируют О. Н. Барабанов, В. Д. Писарев, И. Зонн и С. Жильцов, А. Бурк, Е. Баврина и Н. Федоренко, А. Белый и Э. Ремакль .

В отдельную группу целесообразно выделить серию диссертационных исследований по каспийской политике. Это работы H.H. Миллера, С. С. Жильцова, Ю. А. Зюзина, А. Т. Абакарова, И. И. Портнягиной, Бурова A.A., К. Г. Ланда. С. А. Притчина.3 В них изучаются самые разнообразные аспекты

1 Усманов Р. X. Великий Волжский путь и геополитика КаспияДмитриев А. В., Карабущенко П. Л., Усманов Р. X. Геополитика каспийского региона. Взгляд из России. Астрахань, 2004.

2 Барабанов О. Н. Политика США в Центральной Азии и Закавказье / Южный фланг СНГ: Центральная Азия — Каспий — Кавказ: возможности и вызовы для России. М., 2003; Писарев В. Д. Политика США в Каспийском регионе // Европа и Россия: проблемы южного направления. Средиземноморье — Черноморье — дипломатия США // США и Канада. 2000. № 2. С. 72 — 94- Бурк А. Стратегия США в районе Каспийского моря // Вестник Каспия. 2000. № 2. С. 24 — 35- Зонн И. С., Жильцов С. С. «Большая игра — 2». Стратегия США в Каспийском регионе. М., 2002; Жильцов С. С., Зонн И. С. США в погоне за Каспием. М., 2009; Федоренко Н. М., Баврина Е. Е. Политика внерегиональных стран в зоне Каспийского региона / Европа и Россия: проблемы южного направления. Средиземноморье — Черноморье — Каспий. М., 1999; Белый А. В., Ремакль Э. Россия и Западная Европы: геополитические интересы в Кавказско-Каспийском регионе / Европа и Россия: проблема южного направления. Средиземноморье — ЧерноморьеКаспий. М., 1999.

3 Миллер Н. Н. Каспийская региональная система политических отношений и перспективы политики России. Дис. канд. полит.наук. Пятигорск, 2004; Жильцов С. С. Каспийский регион как геополитическая проблема современных международных отношений: 90-е годы XX века. Автореферат дис. доктора полит.наук. М., 2004; Зюзин Ю. А. Государственная политика России по обеспечению стратегических интересов в Прикаспийском регионе на рубеже XXXXI вв. Автореферат дис. канд. ист. наук. Астрахань, 2007; Абакаров А. Т. Геополитические интересы Российской Федерации в Каспийском регионе как фактор политического процесса на Юге России. Автореферат дис. канд. полит.наук. Махачкала, 2007; Портнягина И. И. Энергетическая геополитика Российской Федерации: роль Каспийского региона. Дис. канд. полит.наук. Москва, 2007; Буров А. А. Современная политическая интеграция в Кавказско-Каспийском регионе. Автореферат дис. канд. полит.наук. Пятигорск, 2009; Ланда К. Г. Каспийская модель регионального сотрудничества. Автореферат дис. доктора полит.наук. М., посткоммунистических трансформаций на Каспии. Для нас в этих работах наиболее важен анализ каспийской системы политических отношений в контексте российских национальных интересов.

Интересным фактом в изучении каспийской проблематики можно считать работы российских учёных А. К. Магомедова и Р.Н. Никерова1, частью которых является анализ ресурсного фактора в политических процессах региона. Авторы ставят целью изучить многоуровневый характер соперничества за каспийские энергоресурсы. Исследователи выделяют глобальный, национальный, региональный и локальный уровни политических интересов в процессе соперничества за ресурсы Каспия. Вопросы, поставленные в работах А. К. Магомедова и Р. Н. Никерова, стимулируют поиск объяснительных моделей для лучшего понимания политических процессов в прикаспийском регионе.

Анализ степени научной разработанности проблемы позволяет говорить о том, что различные аспекты современной каспийской политики активно исследуются. Однако при этом необходимо подчеркнуть, что многие важные аспекты каспийской политики рассматриваются с позиций геополитики, регионалистики и международных отношений. Ряд ключевых вопросов, определяющих характер и направления каспийских политических процессов, не освещён в научных исследованиях. В частности, характер «ресурсного накопления» в каспийском регионе не стал предметом специального анализа. Это явление не концептуализировано в терминах политологического дискурса в отечественной науке. Состояние дел в литературе по изучению каспийских проблем позволяет констатировать, что выявление ресурсных стимулов и «ресурсного национализма» прикаспийских государств, дающих возможность понять природу политических процессов в регионе, а вместе с ней — проблему сохраняющегося

2010; Притчин С. А. Проблема международно-правового статуса Каспийского моря и стратегические интересы России в регионе в 1991;2011гг. Автореферат дис. канд. ист. наук. М&bdquo- 2012.

1 Магомедов А. К., Никеров Р. Н. Большой Каспий. Энергетическая геополитика и транзитные войны на этапах посткоммунизма. Ульяновск, 2010; От Большого Каспия до Сахалина. Характер и рубежи борьбы за энергоресурсы Северной Евразии на этапах посткоммунизма. Ульяновск, 2011. недоверия между каспийскими странами, остаётся для отечественной политической науки второстепенным сюжетом.

Объектом исследования является процесс политической борьбы ключевых субъектов каспийской политики за контроль над нефтегазовыми богатствами.

Предметом исследования выступает феномен «ресурсного национализма» как способа реализации политических интересов прикаспийских государств.

Целью исследования является анализ «ресурсного национализма» как политической проблемы, генерировавшего и поддерживающего состояние недоверия и неопределённости в Каспийском регионе.

Для реализации данной цели выдвигаются следующие исследовательские задачи:

— осуществить теоретическое уточнение термина «ресурсный национализм» как политического процесса в контексте постсоветских трансформацийопределить актуальное значение «ресурсного национализма» для формирования политических институтов и укрепления суверенитета прикаспийских государств;

— рассмотреть основные методологические подходы к исследованию политических изменений на Каспии в постсоветский период, выявить предметные границы «ресурсного национализма» как принципиально важной тенденции современной каспийской политики;

— исследовать ресурсный фактор как центральный организующий принцип политического поведения правящих элит прикаспийских государств;

— показать, что за нерешённостью международно-правового статуса Каспия и двусторонних конфликтов прикаспийских государств стоят несовместимые позиции сторон о принадлежности спорных территорий и ресурсный эгоизм субъектов каспийской политики;

— раскрыть сущностные черты «ресурсного национализма» как политического процесса в сравнительной перспективе, произвести идентификацию основных характеристик «ресурсного национализма» на примере России и Казахстана;

— рассмотреть логику «ресурсного накопления» в отношении конкретного случая — трубопроводного проекта ТАПИ для доказательства того, в какой степени субъекты каспийской политики взаимозависимы и уязвимы;

— обосновать и доказать, что ресурсные эгоизмы усиливают потенциал конфронтации и напряжения среди акторов каспийской политики.

Рабочая гипотеза исследования. В основе политических (в том числе территориальных) разногласий прикаспийских стран в постсоветский период лежат ресурсные проблемы. Борьба за ресурсы является основополагающим стимулом политических решений и действий субъектов каспийской политики. Для политических элит прикаспийских стран нефтегазовые ресурсы стали шансом для строительства устойчивой государственности и политических институтов. Это позволяет предположить, что взаимная зависимость субъектов каспийской политики в атмосфере усиливающейся глобальной борьбы за энергоресурсы стимулирует прибрежные страны к получению большего куска каспийского углеводородного достояния.

Хронологические рамки исследования — современный период (1991 — 2012 гг.) с особым акцентом на политические процессы 2000;х гг., в ходе которых наблюдалась наиболее активная фаза борьбы за каспийские ресурсы.

Географические рамки работы включают территории прикаспийских государств, прежде всего — ареал прибрежного шельфа и морской поверхности, где сосредоточены основные нефтегазовые месторождения и спорные участки. В центре исследования — новые прикаспийские государства СНГ, для которых энергоресурсы играют жизненно важную роль в укреплении политического суверенитета.

Теоретико-методологические основы исследования. Методологическую основу диссертации составляет системный подход. Он позволяет рассматривать политическую борьбу за контроль над ресурсами как результат действия комплекса политических стимулов и интересов в Каспийском бассейне, который является ресурсной системой закрытого типа.

Учитывая тот факт, что борьба за каспийские ресурсы является ключевой формой взаимодействия акторов каспийской политики, в работе активно используется субъектно-деятельностный подход. Данный метод даёт возможность выявить и исследовать противоречия между каспийскими государствами через политические интересы, эгоизмы и активность правящих групп этих государств. С позиций данного подхода динамика «ресурсного накопления» понимается как процесс развёртывания текущих политических интересов прикаспийских властей в отношении нефти, газа, трубопроводных маршрутов и морских границ, которые в совокупности составляют стратегически важный ресурс.

Проблемно-ориентированный подход позволил выявить центральную проблему каспийских политических процессов: ресурсный фактор как ключевой стимул и центральный организующий принцип политического поведения субъектов каспийской политики в направлении строительства устойчивой государственности и политических институтов.

В диссертационной работе использован сравнительный анализ, который позволил проследить синхронность политических процессов частичного огосударствления нефтегазовой сферы в России и Казахстане и возвращения её в сферу государственного контроля. При этом акцент сделан на внутриполитическом сравнительно-государственном аспекте исследования на основе теории принятия решений, неоинституционализма и рационального выбора.

Метод анализа конкретных случаев (case-study) дал возможность определить специфические характеристики и механизмы реализации отдельных проектов, таких как газопроводная идея ТАПИ (Туркмения — Афганистан — Пакистан-Индия).

Весьма ценной методологической новацией является использование понятия государства Энтони Гидденса как «контейнера власти"1 по максимизации политической выгоды для понимания ресурсной экспансии национальных

Giddens A. Nation-State and Violence. Volume Two of a Contemporary Critique of Historical Materialism. Cambridge, 1985. — P. 13. правительств. Не менее ценными для нашего исследования являются достижения классика немецкой политической мысли Карла Хаусхофера. В первую очередь, его идея о том, что развитие коммуникаций как политического фактора и важного ресурса ведёт к переоценке привычных географических представлений1.

Был использован также такой метод прикладной политологии, как отбор и анализ статистических данных для того, чтобы составить чёткую и подробную картину ресурсной политики ряда прикаспийских государств.

Теоретическую и методологическую базу данного исследования составили также работы зарубежных и российских исследователей. Попытки внести ясность в феномен «ресурсного национализма» предпринял видный учёный и практик

2 л

Ю.К. Шафраник. Немецкий исследователь Б. Тешке глубже зафиксировал на понятийном уровне природу политических изменений в истории и, тем самым, внёс свои интеллектуальные коррективы в понимании ресурсных эгоизмов субъектов каспийской политики. Идеи этих учёных послужили дополнительным стимулом для данного исследования и теоретической реинтерпретации политических процессов в Каспийском регионе.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что осуществлён современный анализ теоретической реинтерпретации долгосрочной эволюции каспийской политики, которая позволяет преодолеть заслуженные, но застарелые геополитические и регионалистические подходы к объяснению каспийских проблем.

— обобщены основные методологические подходы к изучению феномена «ресурсного национализма» и показана эвристическая ценность проблемно-ориентированного подхода к пониманию каспийских политических процессов;

Хаусхофер К. О геополитике. М., 2001. С. 282. В контексте текущих каспийских политических изменений его идеи актуальны для понимания того, что пути нефтегазовых трубопроводов и транспортных коридоров во многом будут определять выстраивание политических интересов и направления политических процессов в регионе.

2 Шафраник Ю. К. Россия и ресурсный национализм. Что преобладает — общее или особенное? URL: www. energvstrategy¦ruУab ?пз/зоигсе/БЬайОхК)гс1−25.11.09рр1/ (дата обращения 13.03.2012). л

Тешке Б. Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений. М., 2011.

— последовательно выявлены и исследованы наиболее репрезентативные аспекты «ресурсного накопления» субъектов каспийской политики: раздел моря на национальные сектораусиление государственного контроля над нефтегазовой отрасльюобострение политической борьбы за трубопроводные маршруты;

— определена роль «ресурсного накопления» как стратегии, максимизирующей политически заданные доходы, проведена эмпирическая корреляция данной тенденции на примере сравнительного анализа России и Казахстана;

— за счёт категоризации термина «ресурсное накопление» более чётко зафиксирована на понятийном уровне природа политической конкуренции на Каспии;

— выявлены ключевые факторы каспийской региональной системы ресурсного соперничества как политического процесса, создающего обстановку политической неопределённости в регионе;

Эмпирическая основа исследования включает в себя несколько групп источников. Во-первых, это законодательные документы государственного уровня, касающиеся вопросов контроля над нефтегазовыми ресурсами Каспия и реализации транспортного потенциала прикаспийских стран. Во-вторых, российские и зарубежные специализированные периодические и справочные издания, а также материалы дискуссий, выступлений на конференциях и семинарах относительно политических процессов в Каспийском регионе. В-третьих, материалы органов государственной статистики каспийских государств, нефтегазовых компаний стран СНГ, аналитические доклады, материалы российских и зарубежных СМИ. В-четвёртых, статьи и аналитические материалы периодических изданий (российских: «Независимая газета», «Коммерсантъ», «Военно-промышленный курьер», «РБК» и др.- казахстанских: «Новое поколение», «Казахстан сегодня" — азербайджанских: «Зеркало», «Эхо" — туркменских: «Нейтральный Туркменистан»), информационно-аналитических агентств и интернет-порталов («Гундогар», «Туркменистан.Ру», «Регнум», «АПН» и др.).

Документы отобраны и классифицированы по их видовой принадлежности, характеру и формам презентации каспийской ресурсной проблематики. Анализ законодательства ряда прикаспийских государств позволил выявить нормативные полномочия национальных правительств по защите своих ресурсных интересов, характер их официальных взаимоотношений с транснациональными компаниями. Экономическая, географическая и нефтегазовая статистика обеспечивает корректную квантификацию и операционализацию выводов диссертации.

Положения, выносимые на защиту:

1.Факторами, которые радикально изменили экономическое и политическое значение Каспия, стали нефть, газ, трубопроводные системы и транспортные коридоры. Борьба за этот суперресурс1 превратила новые каспийские государства в самостоятельных политических субъектов. Именно ресурсный потенциал определил процесс выдвижения Каспийского региона в центр мировых политических процессов. Ресурсный фактор стал формировать политические ожидания и определять интересы правящих элит каспийских государств. В таких условиях доступ к природным ресурсам и коммуникациям, ведущим на внешние рынки, превратился в важный источник сравнительных преимуществ игроков каспийской политики. В силу указанных причинКаспийский ареал характеризуется интенсивным и конфликтным течением политических процессов. Направления внешнего воздействия сталкиваются с растущей внутренней субъектностью прикаспийских государств.

2. Проблема исчерпаемости углеводородных ресурсов приобретает особую остроту в современном мире. Тенденция к нарастанию «ресурсного национализма» является самой очевидной характеристикой каспийской политики в XXI веке. Концепт «ресурсный национализм» способен порождать надёжные объяснения постсоветских каспийских изменений. Политические элиты каспийских государств выражают устойчивые ресурсные установки, что влечёт за

Под термином «суперресурс» применительно к каспийской политике мы имеем в виду нефть, газ, стратегические трубопроводы. Они имеют ключевую ценность для каспийских государств, с точки зрения обеспечения их политической субъектности и устойчивости политических институтов. собой существенные экономические и политические последствия. Предлагаемый термин описывает то, как каспийские политические лидеры формируют финансово-экономические и инфраструктурные возможности, в пределах которых они создают экономические и политические институты своей государственности. С помощью данного понятия можно осуществить определение политических интересов и текущих стимулов ключевых игроков каспийской политики.

3. Мы подчёркиваем политический аспект феномена «ресурсный национализм». Мотивация «ресурсного национализма» заключается в том, что повышение нефтяных цен, происходящее на протяжении последних десяти лет, побуждает власти государств-держателей углеводородных запасов к большему правительственному контролю над месторождениями. Факторами, подталкивающими рост «ресурсного национализма» в ряде каспийских государств с началом XXI столетия является стремление исправить ошибки предшествующего политического курса или прежнего политического режима. В рамках этой стратегии политические элиты провозглашают курс на отмену всех «кабальных», с их точки зрения, договорённостей, заключённых прежде с иностранными компаниями. Правительства осознают статус «владельцев ресурсов» для реализации внутриполитических задач в своих странах. Приобретение нефтегазового месторождения или контроля над трубопроводным маршрутом становится фактором политического укрепления прикаспийских государств.

4. Многие специалисты видят проблему урегулирования каспийских разногласий в международно-правовой сфере. При таком подходе внимание отвлекается от наиболее очевидных характеристик каспийской политической конкуренции. Природа этой конкуренции заключается в стремлении политических элит прибрежных государств реализовать свои текущие интересы-контролировать и распоряжаться внезапно открывшимися запасами энергоресурсов Каспийского моря. Между тем, вся постсоветская каспийская политическая практика показывает, что международно-правовые нормы и соглашения не соответствуют текущим интересам правящих элит прибрежных государств.

5.Типологические признаки стратегии «ресурсного национализма» как политического процесса в контексте современных каспийских политических изменений проявляются в следующем. «Ресурсный национализм» как политическое явление отражает не просто стремление властей контролировать и эксплуатировать те или иные ресурсы. В условиях постсоветского строительства новой государственности и политических институтов, контроль над ресурсами представляет собой наиболее привлекательный вариант реализации политических интересов каспийских элит. Это поощряет их бороться за контроль над сырьевыми богатствами в атмосфере отсутствия иных легкодоступных альтернатив стратегии «ресурсного национализма».

6. Всё возрастающая конкуренция по поводу энергетических ресурсов Каспийского моря дала толчок к формированию военно-политических противоречий между прибрежными странами. Логика «ресурсного накопления» запустила милитаризационные стратегии каспийских стран, укрепляющих прибрежные государства. Эти процессы поддерживают усиление политической субъектности правящих элит прикаспийских стран.

Теоретическая значимость диссертационного исследования. Основные положения и выводы диссертации могут помочь внести вклад в исследование природы политических процессов в переходных обществах, использующих ресурсные аргументы для реализации своей политической субъектности. Автором вводится в научный оборот и описывается концепт «ресурсный национализм» для теоретического обобщения и лучшего понимания подлинных политических интересов субъектов каспийской политики в неустойчивом постсоветском контексте. Результаты исследования могут быть использованы для выработки адекватных форм взаимодействия России с прикаспийским государствами. Сделанные на основе политологических исследований выводы о ключевых интересах и стимулах субъектов каспийской политики могут стать теоретической базой для дальнейшего изучения этой проблемы.

Практическая значимость диссертационного исследования. Проведенный анализ может содействовать более чёткой формулировке российской каспийской политики и проведению более грамотного курса по укреплению российских позиций на Каспии. Прежде всего, за счёт реалистического учёта имеющихся и меняющихся интересов субъектов каспийской политики. Результаты диссертационной работы могут найти своё применение структурами государственной власти прикаспийских российских регионов для отстаивания российских национальных интересов. Основные положения и материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе для преподавания лекционных и спецкурсов по общей политологии, политической регионалистике, сравнительной политологии.

Апробация работы. Диссертационная работа обсуждена на кафедре политологии Астраханского государственного университета. Основные положения диссертационного исследования были апробированы в докладах автора на научных конференциях: Международная конференция «Россия и Восток: Проблема толерантности в диалоге цивилизаций» (Астрахань, 2007 г), научно-практическая конференция «Этнокультурные и этнополитические процессы в XXI веке» (Уфа, 2008) Конференция «Каспий-Волга-Дон» (Астрахань, 2009), Международная научная конференция «Россия и Восток» по проблеме «Феномен коррупции: междисциплинарный анализ» (Астрахань, 2010).

В период научно-исследовательской и практической работы в органах исполнительной власти Астраханской области (Администрация Губернатора) автор занимался исследованием политических процессов и вопросов, связанных с проблемами транспортировки нефтегазовых ресурсов в странах Каспия, непосредственно участвуя при подготовке аналитических докладов для органов региональной исполнительной власти.

Структура диссертационной работы обусловлена логикой проведения исследования и подчинена решению поставленных задач. Диссертация включает в себя введение, две главы, состоящие из шести параграфов, заключение, список использованной литературы и источников, а также приложение.

Заключение

Концептуализация текущих каспийских проблем через понятие «ресурсный национализм» позволяет выделить центральный пункт существующих противоречий между прибрежными странами. Проведённое исследование подтвердило рабочую гипотезу диссертационной работы. В основе политических (в том числе территориальных) разногласий прикаспийских стран в постсоветский период лежат ресурсные проблемы. Борьба за ресурсы является основополагающим мотивом политических решений и действий субъектов каспийской политики. Для политических элит прикаспийских стран нефтегазовые ресурсы стали благоприятной возможностью для строительства устойчивой государственности и политических институтов. Взаимная зависимость субъектов каспийской политики в атмосфере усиления глобальной борьбы за энергоресурсы стимулирует политические элиты прибрежных государств к получению большей доли каспийского углеводородного достояния.

Удалось доказать, что фундаментальная причина политических конфликтов прикаспийских государств состоит в несовместимых представлениях о статусе Каспийского моря и принадлежности нефтегазовых месторождений. Ресурсные эгоизмы властей прикаспийских государств оставляют мало шансов по поводу раздела Каспийского моря между прибрежными странами на основе норм международного права. Если говорить в терминах политических интересов, то целью каспийской политики каждого прикаспийского государства является не политико-правовое равновесие в регионе, а приобретение преимуществ при разделе морской территории.

Каспийская дипломатия и переговоры между сторонами были осознанной техникой политического расширения, мотивируемой потребностями «ресурсного накопления». Логика геополитической неопределённости породила политическую состязательность в направлении индивидуальной максимизации ресурсных выгод. В эту состязательность оказались включены все каспийские государства.

После распада СССР и появления новых прикаспийских стран, политически защищенные и ресурсно-мотивированные двух-и многосторонние отношения пришли на смену прежним советско-иранским отношениям, сформированным вне рамок борьбы за нефть и газ Каспия. Один из политических итогов распада СССР и появления пяти прикаспийских государств заключался в том, что морские торговые пути и месторождения ресурсов стали «территориализированными» (термин немецкого историка Бенно Тешке)1.

Логика «ресурсного накопления» означает, что прикаспийские государства стали стремиться к исключительному контролю над морскими пространствами за пределами береговых линий. Наглядно это можно представить так: море было «территориализированно» по линиям нефтегазовых месторождений. (Рис. «Территориализация» Каспия по ресурсному принципу" Приложения). В конечном счёте, следствием конкуренции за ресурсы стала политизация и интернационализация каспийских проблем. «Территориализация» Каспия по ресурсному принципу логически привела к милитаризации Каспия, что было вызвано необходимостью охраны ресурсов военными силами и, как следствие, к созданию национальных военно-морских сил каспийских государств.

Уточнение и обобщение типологических признаков стратегии «ресурсного национализма» в каспийских странах позволили определить его как политический процесс. «Ресурсный национализм» как политическое явление отражает не просто стремление контролировать и эксплуатировать те или иные ресурсы. В условиях постсоветского строительства новой государственности и политических институтов, контроль над ресурсами представляет собой наиболее привлекательный вариант реализации политических интересов каспийских элит. Оказавшись в силу целого ряда обстоятельств хозяевами больших объёмов энергоресурсов, власти каспийских государств демонстрировали желание получить возможность присвоения ресурсной ренты для строительства

1 Тешке Б. Миф о 1648 годе: класс, геополитика и создание современных международных отношений. М., 2011. С. 316. политических институтов (в первую очередь армии) в рамках укрепления собственных политических режимов.

Авторское понимание «ресурсного накопления» в его внутринациональном (внутриполитическом) измерении заключается в том, что оно рассматривается в работе как политический феномен, отражающий следующую динамику: правительства стран, имеющих значительные объёмы природных ресурсов, ограничивают доступ ксвоим запасам зарубежные компании.

Цели такого курса вполне политические — получение как можно большего контроля за распоряжением ресурсами, а также использование их в качестве инструмента политического воздействия на ту или иную ситуацию. «Ресурсный национализм» рассматривается в работе как политика по ограничению доступа иностранных компаний к разработке национальных природных ресурсов, а также использование природных богатств в сугубо национальных интересах.

В той мере, в какой национальные правительства прикаспийских государств стремились развивать внешнюю торговлю нефтегазовыми ресурсами, они инструментализировали эти ресурсы, приспособив их к собственным властно-политическим интересам. Ресурсное накопление является стратегией, максимизирующей политически заданные доходы.

Ресурсный национализм" нуждается в государственной власти в смысле слияния государства и капитала. Политический рост и развитие прикаспийских стран осуществляются путём межгосударственной конкуренции за такой важный супер-ресурс современности, как нефть и газ. В данном контексте экспансия национального капитала и национальных энергетических монополий является политическим процессом. Она предполагает объединение правительства и бизнес-структур в направлении к сосредоточенной капиталистической власти. Это позволяет говорить о государстве как «контейнере власти» для реализации политической экспансии.

Данные тенденции чётко отражают общемировую тенденцию, при которой деятельность нефтегазовых компаний всё больше политизируется и становится подчинённой государственным интересам. Более того, пример Казахстана,

России и ряда других государств свидетельствует о том, что национальные правительства зачастую прямо указывают нефтяным компаниям своих стран, с кем следует, а с кем не следует заниматься бизнесом.

В начале XXI столетия мир всё больше начал превращаться в поле боя для конфликтующих держав и геополитических альянсов, борющихся за «ресурсное накопление». Ключевым объектом глобальной схватки являются углеводороды, в борьбе за обладание которыми ключевые субъекты мировой политики готовы широко использовать все средства.

Проведенный в работе анализ позволяет сформулировать ряд выводов, которые затем могут быть применены в научной сфере и на практики государственными органами власти, а также положены в основу дальнейших исследований.

Углубляющаяся кризисная политическая, социально-экономическая и эколого-ресурсная ситуация на Каспии представляет серьезную угрозу национальной безопасности России и ее интересам, требует корректировки достаточно инертной политики России в этом регионе. Решение проблем использования природных ресурсов Каспийского моря и связанных с ними экологических проблем осложняется из-за сохраняющейся неопределенности в его правовом статусе. Требуется адекватная оценка меняющихся интересов руководства прикаспийских государств в отношении ресурсного потенциала Каспия. Данная потребность делает необходимым и неизбежным критику довольно распространённого подхода к каспийской тематике. Он заключается в излишне оптимистичном и облегчённом взгляде на перспективы каспийской региональной интеграции.

Для обоснования и исследования данной перспективы некоторые политологи используют такие теоретические понятия, как «добросовестный характер отношений» и «многоплановое партнёрство». Сохраняющаяся нестабильность на Каспии делает актуальной проблему реалистического осмысления политических стимулов и эгоизмов прикаспийских государств в терминах «ресурсного национализма».

На основании проведённого исследования автором сформулированы следующие рекомендации:

— сложившаяся на сегодняшний день ситуация на Каспии подтверждает необходимость выделения каспийских противоречий в совершенно конкретной форме — в форме ресурсных эгоизмов прибрежных политических акторов;

— необходимо преодолеть многословные и малореалистичные планы по созданию «единого экономического пространства» или по «укреплению энергетического сотрудничества на Каспии в рамках ШОС» с тем, чтобы перестать тешить себя иллюзиями об эффективности подобных альянсов;

— предпочтительной моделью реализации каспийских интересов могла бы стать кропотливая работа по укреплению институтов каспийского сотрудничества: в экономическом плане это Организация каспийского экономического сотрудничества (ОКЭС), в военно-политической сфере это система каспийской безопасности «Касфор».

— Предстоящий каспийский саммит, который пройдёт в России в 2013 г. мог бы приблизить успешную реализацию потенциала этих институтов через преодоление общекаспийского недоверия, корни которого уходят в феномен «ресурсного национализма».

— Необходимо также выработать единое информационное пространство Каспия, призванное оказывать поддержку в решении общих проблем региона.

Новые прикаспийские государства это самостоятельные субъекты каспийской политики, которые обладают индивидуальными политическими интересами и эгоизмами и готовы их отстаивать. Политика новых прикаспийских государств — Азербайджана, Казахстана, Туркменистана, которая зачастую идет в разрез российским интересам, требует от России выработки новых подходов для отстаивания своих позиций. Взвешенный, согласованный между всеми прикаспийскими государствами подход к управлению всеми видами природных ресурсов Каспия представляется не только единственно правильным с точки зрения права, но и практически безальтернативным, если исходить из долговременных интересов всех прикаспийских государств.

С учетом сложившихся реалий российская сторона ныне предлагает идею «суверенного недропользования», разграничения дна и предоставления каждой стране права разрабатывать в ее собственной зоне имеющиеся месторождения. Спорные месторождения предлагается разрабатывать совместно. Речь идет не о разграничении территории, а о межгосударственном перераспределении ресурсов.

При постановке сегодня вопроса о том, какими должны быть приоритеты при долгосрочном планировании присутствия России на Каспийском море следует констатировать, что развитие Каспийского региона переживает в настоящее время важный этап своего становления — стадию своей концептуализации, осмысления и тесно связан с национальными и международными интересами России.

Продолжение исследований «ресурсного национализма» как политического процесса может оказать теоретико-методологическую и практическую помощь в выработке реалистических основ кропотливого процесса строительства каспийского сотрудничества.