Феномен власти в общественном сознании периода расцвета античных демократических полисов: Социально-философский анализ

Власть как явление и понятие существует на протяжении всей человеческой истории. Диалектически неся в себе противоречивое единство субъективного и объективного, принося пользу обществу и ставя его подчас на грань уничтожения, власть давно и прочно стала одним из «вечных» предметов исследования. Каждая историческая эпоха внесла свой вклад в этот процесс, пытаясь выделить имеющимися на тот период времени методами из своей конкретно — исторической формы властного устройства то стержневое и вечное, что является сутью власти «вообще», ее сущностью.

Среди многообразия форм власти, начиная с эпохи Нового времени, наиболее острый интерес вызывает власть демократическая, актуальная на сегодняшний момент времени как для мирового сообщества в целом, так и для России, где сейчас происходит «социокультурная реформация» [1].

В настоящее время, в связи с идущим процессом либеральной перестройки основ бывших социалистических государств (правда, очень поверхностным и часто искусственным), демократия стала восприниматься чуть ли не как панацея от всевозможных бед. Однако последние годы ясно показывают, что сама по себе демократия не только не решает многие общественные проблемы, такие, как нищета, расизм, преступность, но и может оказаться удобной ширмой для создания авторитарных или олигархических режимов, имеющих лишь демократический «фасад» .

В силу этого становится совершенно ясно, что суть демократии не только и не столько во внешних признаках, не в самой (технико — организационной) форме организации власти, сколько в общественном сознании граждан, в их образе жизни и стиле политического мышления, по большому счету — в их представлениях о целях и задачах власти. Одним словом, следует разделять техническую (организационную) сторону демократии и ее глубокую внутреннюю суть, образ жизни управленцев и управляемых при демократии.

И не случайно в двадцатом веке появилось даже такое понятие, как «политическая культура», соответствующая тому или иному социуму.

В этом смысле, для понимания современной демократической власти принципиально важен тот огромный опыт, который был накоплен в эпоху античности, когда собственно и возникло само демократическое устройство. Его ценность также увеличивается вследствие того, что само устройство демократических полисов стимулировало развитие социальной рефлексии, питало социальную философию. И уже в дошедших до нас трудах античных авторов мы видим стремление на анализе многочисленных «политий» совершить восхождение от частного к общему.

Таким образом, восстановление представлений о власти в общественном сознании граждан античных полисов представляет значительный интерес в практическом аспекте, так как это может позволить нам ответить на главные вопросы: Чего больше между демократией современной и античной сходства или различий, внешних черт (явлений) или все — таки совпадений в сущностных характеристиках? Что представляла из себя демократия тогда и сейчас? Какое общественное сознание характерно для граждан полисов и современных национальных буржуазных государств?

Ответ на все эти вопросы может быть дан только на основе привлечения значительного исторического материала, который попадает также в компетенцию смежных с социальной философией дисциплин — социологии, политологии, истории, социальной и исторической психологии и др. В этом смысле в работе нам предстоит «снимать» то извечное противоречие между ними, которое можно назвать принципом взаимоисключающего взаимодополнения, когда соседствующие дисциплины исходят не из представлений о социальной эволюции или системе общества, а из предварительно расчлененных на противоположные аспекты и факторы (вещественное — духовное, объективное — субъективное, совместноеиндивидуальное) жизни людей в обществе. Причем рассматривают эти аспекты и факторы в качестве самостоятельно существующих предметов. Таким образом, одной из трудностей, встречающихся в исследовании, является работа на стыке многих обществоведческих дисциплин, что впрочем и поддерживает постоянную потребность в существовании социальной философии, призванной обобщать именно социальные явления, к числу которых относится и феномен демократической власти.

Значение именно социально — философского подхода к данной теме и рассмотрения демократии не только в исторически — конкретном контексте, но и с точки зрения «сущее — должное» особенно велико в связи с попыткой диссертанта преодолеть в своей работе некоторые сложившиеся представления о полисной демократии. Дело в том, что античное общественное мышление, применительно к проблеме осмысления власти, традиционно сводилось и сводится к комплексу представлений, фигурирующих в работах античных «классиков» — Платона, Аристотеля, Цицерона, укладывавшихся в схему «три правильные и три извращенные формы власти»: монархия — тирания, демократия — охлократия, аристократия — олигархия. Соответственно, вольно или невольно в научной литературе подспудно проводится идея о том, что и само античное гражданское мышление, полисное массовое сознание свои представления о власти облекало в эти стройные и многообразные формы. С точки зрения диссертанта это не совсем верно, так как полисная демократия, как исторически первая создавалась не как некое стремление реализовать заранее созданную теоретическую идею (в духе идеального государства Платона), а как результат стихийного творчества масс, порожденного острейшими экономическими и социально — политическими кризисами своего времени.

Так социально — философский анализ подменялся историкофилософским, что мешает правильному пониманию как причин, породивших демократию так и анализу характерного для нее общественного сознания, которое в этом случае становится метафизичным, неразвивающимся. А его поздняя модель накладывается на весь период полисной истории.

Забегая вперед, скажем: привлекая весь объем письменных источников периода существования полиса, в широком массовом сознании граждан полиса мы реально видим существование только дихотомии «тирания — демократия (республика)». Поэтому, если мы хотим действительно понять, каким же было осознание бытия власти в массовом гражданском сознании полноправного населения полисов периода их расцвета, поздние схемы вряд ли для этого пригодны.

Причина же «навязывания» подходов Платона — Аристотеля в литературе, по мнению диссертанта, заключается в том, что полисная демократическая власть оказалась очень «неуловимым», диалектически исчезающим объектом для изучения. В эпоху расцвета полисов демократическая власть для античного гражданина была так привычна и очевидна, что до поры до времени не требовала даже специального осмысления, существуя в общественном сознании как основа основ политического поведения полноправного члена полисного общества. И только кризис полиса и его политической системы заставил античных философов заняться поиском ответа на вопросы: чем же была полисная власть? Как она существовала и воспроизводилась техникоорганизационно и каково было ее наличное бытие в общественном сознании? Но параллельно с этими реставраторскими задачами у философов эпохи кризиса полиса имелась и другая, мировоззренческо — поисковая цель. А именно — стремление привести пошатнувшийся мир вновь в устойчивое положение, найти такую форму власти, которая бы этой задаче соответствовала, что совсем не благоприятствовало точности тех наблюдений об античной демократической власти, которые мы у них встречаем. Тем более, что и Платон, и Аристотель к демократии относились очень негативно.

Кроме того, обычно политическая составляющая творчества этих величайших философов рассматривается с политологических и социологических позиций. И демократия в этом случае становится некой готовой, «снятой» формой, по сути теоретической моделью, аналогичной той, которая сейчас используется в современном обществоведении. А это, с точки зрения диссертанта, является ошибочным подходом, так как античная полисная демократия создавалась не как некое «стремление реализовать заранее выдуманную идею» (в духе идеального «Государства» Платона), а как результат стихийного творчества масс в борьбе с тираниями, то есть как бы «от противного» .

В конечном итоге чертой историографии стало то, что «платоновскоаристотелевское», сравнительно позднее (периода кризиса полиса) восприятие власти было распространено на более ранние периоды полисной истории (собственно — на полис), что нашло свое отражение в работах В. Ф. Асмуса, Ф. Н. Арского, Ф. Х. Кессиди, А. Ф. Лосева, B.C. Нерсесянца, А. Н. Чанышева, B.C. Барулина, К. С. Кессиди, C.JI. Утченко, А. И. Немировского, Э. Д. Фролова, Г. С. Кнабе и многих других. Не ставя под сомнение высочайший уровень этих работ, мы считаем, что в них существенно упрощены представления об общественном сознании, характерном для полисов до начала их кризиса, что затрудняет правильное понимание причин создания исторически первого демократического сознания и его особенностей.

Пытаясь ответить на этот вопрос, не следует забывать также и о том, что само общественное сознание как совокупность обобщенных представлений, идей, теорий, чувств, нравов, традиций и т. д. предстает перед нами как в виде единства двух неразделенных сторон бытийного процесса — отражения объективного мира в духовных образах и активной творческой деятельности по изменению этого мира. И это единство имеет место в любом обществе и в любой исторический период, несмотря на то, что само общественное сознание всегда несет на себе отпечаток конкретной исторической эпохи.

Оно проявляет себя во всех формах общественного сознания — в философии, политике, праве, нравственности, эстетике, религии, науке. Говоря об отражении в общественном сознании проблем, связанных с властью, ее бытием, мы должны, прежде всего, обратиться к политическому сознанию. И вот здесь, пытаясь воссоздать то осознание бытия политической власти, которое имело место в античных полисах периода расцвета, мы обязаны задать себе вопрос: какой из двух уровней политического сознания в полисах являлся доминирующим — стихийный, обыденно — практический, связанный с осмыслением демократической власти в сознании широких масс среднего населения — демоса, или теоретико-идеологический, связанный с деятельностью и мировоззрением тех или иных социальных групп или классов, возможный только в классовом государственном обществе?

Определяясь, таким образом, с пониманием ключевого понятия в работе, мы выходим на более общую и сложную обществоведческую проблемусущность полисного строя и особенности характерного для него общественного сознания.

Степень разработанности темы.

Большинство работ философского, исторического, политологического, социологического и культурологического характера, говоря об общественном сознании полисных гражданств, прикладывают к нему схемы ПлатонаАристотеля. Поэтому, хотя в последнее время в литературе встречаются призывы отказываться от жесткой привязки, скажем, к аристотелевскому наследию, [2] в данной работе мы не можем опираться на какую — либо традицию, что значительно повышает как сложность работы, так и риск получения в ней неправильных оценок.

Сама возможность (и необходимость) предлагаемого нами выделения из античного общественного сознания «вообще» периода условно называемого «доплатоновским» появилась сравнительно недавно и не связана прямо ни с историей философии, ни с антиковедением. Дело в том, что в последней четверти двадцатого века радикальному пересмотру подвергся один из краеугольных терминов — понятие государства. Также был переосмыслен ход процессов классои полигогенеза. Все это, вместе взятое, в значительной мере изменило наши представления о многих общественных процессах в различные исторические эпохи. В данном случае — на примере античных обществ.

Принципиальное для античности понятие «полис» существенно изменило свой смысл. Вместо классового по своей сути его определения как «города-государства» в современной литературе используется понятие — «гражданская община античного мира со свернутым классообразованием и остановленным политогенезом» .

Классовое содержание понятию «полис» было придано наукой нового и новейшего времени, возникшей в условиях формирования буржуазных государств, когда философы Просвещения с удовольствием сравнивали европейский парламентаризм с античными традициями. Соответственно, «задним числом» социально — экономический строй полисов считался рыночно — капиталистическим, а общественное сознание в полисах (и политическое сознание их граждан) подтягивалось под рационально — правовое английское или германское.

Полис признавался классовым обществом, и его политическая надстройка представлялась типичной формой капиталистического государства. И жесткие политологические схемы Платона — Аристотеля типа «монархия», «демократия» или «аристократия» подходили как нельзя кстати. Ситуация застыла примерно на сто лет.

Изменения начались со второй половины XX века. Быстрое развитие социологии и политологии заставило научный мир признать главное: наличие городов, рынков, неравенства (имущественного, но не социального), политических институтов не всегда скрывают за собой классовое общество. А, говоря о классовом обществе, следовало разводить понятия «развитое классовое общество», когда определенные классы устойчиво воспроизводятся на протяжении поколений или «раннеклассовое общество», в котором формирование социальных групп или элит носит нестабильный и легко обратимый характер.

Одним из первых на этом пути оказался М. Фрид, который в 1960 году выступил с предложением разделить все известные государства на первичные и вторичные. Под первичными понимались государства, развивающиеся прежде всего под воздействием внутренних (естественно-экономических) факторов. Вторичные — государства, возникшие как реакция более отсталых обществ на давление (влияние) уже сформировавшихся государств. Государствообразование в этом случае называется «стимулированным», в отличие от первичного «спонтанного». Само различие в эволюции государств обусловлено асинхронностью процесса политогенеза [3].

Одни ученые (Б. Прайс, Р. Коэн, Л. Куббель) поддержали его, другие (Г. Клэссен, П. Скальник) выступили против такого подхода. Дискуссии по этому поводу длились более двух десятков лет, пока примерно со второй половины восьмидесятых годов вариант «вторичной» модели политогенеза не стал общепринятым. При этом в литературе отмечается, что вторичный, стимулированный политогенез в критических (кризисных) для общества обстоятельствах, в отличие от первичного, как правило, опережает классогенез и может в свою очередь стимулировать или задерживать этот процесс [4]. То есть, для первичного государствообразования первичным был классогенез, для вторичного — политогенез. Хотя одно другого не исключает.

Осмысление процесса перехода от родового общества к классовому и государству показало, что при вторичном государствообразовании наличие политической власти со всеми ее институтами может странным образом довольно длительное время сосуществовать с доклассовым обществом. Возникала иллюзия, что возможно «бесклассовое государство». На таком варианте в зарубежной науке настаивал Р. Коэн. Он и его последователи считали, что под государством следует понимать механизм, способный предотвратить раскол социального организма в условиях стресса и развить внутри общества особые антираспадные институты, и в этом случае «классовость» или «бесклассовость» не имела существенного значения [5].

Однако и в марксистской и немарксисткой литературе не спешили расставаться с наполненным классовым содержанием понятием «государство». И для того, чтобы «размыть» традиционное классовое содержание этого термина, для обозначения переходного состояния общества был предложен новый термин «сЫГс!от». Тема оказалась такой острой, что в настоящее время только в англоязычной литературе проблемам политогенеза посвящено более 200 работ. Из них самый значительный вклад в развитие современного научного понимания проблем государствообразования и классообразования вслед за Фридом внес Е. Сервис [6].

В отечественных общественных науках проблемы политои классогенеза по идеологическим причинам (хотя СССР — типичный пример свернутого классогенеза, а история России — яркий пример вторичного политогенеза) не обсуждались, и все укладывалось в созданную Энгельсом концепцию перехода от родового общества к государству в виде «военной демократии». Все дискуссии на эту тему плавно ушли в этнографию, куда не ступала нога цензора и анализировались только отсталые народности.

Сам англоязычный термин «с1^с1от» был переведен в конце семидесятых годов Ф. М. Хазановым на русский язык как «вождество» [7]. Однако только с начала девяностых годов эта тема стала разрабатываться в отечественном обществоведении, когда под патронажем РАН вышло два научных сборника -" Ранние формы социальной стратификации: генезис, историческая динамика, потестарно-политические функции" и «Ранние формы политической организации» [8].

Так, в настоящее время за основу принято, что государство рождается тогда, когда общества, находящиеся на разных ступенях своего развития и эволюционирующие в классовые, начинают сталкиваться с такими организационными проблемами и стрессами, с которыми уже не способна справиться управляющая родовая подсистема. И именно тогда она трансформируется в организационно более сложную систему — государство [9]. И на этом пути может существовать по меньшей мере три переходных модели — «вождество», «полис» и «племенное военно-демократическое сообщество» .

При этом под «полисом» понимается такая модель, при которой в отличие от «вождества» происходило не отстранение масс от управления, а наоборот, широкое привлечение всех субъектов — граждан полиса к участию в политической жизни [10].

Для завершения процесса превращения «вождества» или «полиса» в государство принципиальным оказался вопрос о контроле за ресурсами общества. От тех сил, в чьих руках они оказывались, и зависело формирование «характера» государства.

Таким образом, было сформировано мнение о том, что полис, наряду с вождеством, — один из вариантов трансформации родового общества в классовое и государственное. Но сам полис — не государство. И в какой-то степени даже его отрицание.

Прямым следствием создания концепции вторичного государствообразования стала теория о возможности вторичного классобразования. Так, Л. С. Васильев отметил, что в истории процессы политогенеза и классогенеза могут часто выступать как явления асинхронные и вполне могут иметь разрывы в своем развитии" [11]. А С. М. Стам предположил следующую модель классообразования: «Прежде чем общество раскололось на противоположные классы, на протяжении многих столетий зарождались, снова растворялись в стихии доклассового общества, затем с новой силой возникали и долго накапливались зачатки классового деления. Потребовался длительный период, чтобы эти зачатки закрепились, обрели более или менее четкие формы, упрочились настолько, что возникли классы как большие группы людей» [12]. Стало ясно, что в эволюции предгосударственных форм не всегда наблюдается непрерывность и государствообразование может носить скачкообразный характер, при котором аналогичным образом могут выглядеть процессы классообразования.

Применительно к античному полисному миру стало ясно, что «в середине первого тысячелетия до н.э. произошла так называемая вторичная эгалитаризация, в результате чего в Европе был сделан шаг от вождества к более эгалитаризированным милитаризированным общественным структурам. А сам феномен вторичной эгалитаризации показывает, что даже в континентальном масштабе эволюция от безгосударственных обществ к государственным демонстрирует не только прямолинейное прогрессивное развитие, но и зигзаги и отступление» [13].

Итак, чем же был полис? По нашему определению, полис — это территориальная гражданская община, которая, эволюционируя из позднеродового общества в классовое, в условиях, характеризирующихся давлением «первичных» государств Востока и милитаризацией, в целях самосохранения была вынуждена создать в себе механизм контроля за собственным развитием, свернула процессы классои политогенеза и вернулась, в определенной степени, к традициям родового равенства.

Находясь на стадии превращения из раннеклассового общества в классовое и уже создав развитые политические институты, полисные коллективы в силу специфических причин осознанно (в ходе реформ) устранили возможность внутреннего классобразования, выведя его за рамки общины благодаря созданию системы античного классического рабства, при которой раб не считался человеком и рабом ни при каких обстоятельствах не мог стать член коллектива. В данных условиях уже созданные политические институты потеряли свое значение механизма для урегулирования межклассовых противоречий и господства одного класса над другим, сохранив за собой лишь функции организации и упорядочения жизни общества. При этом сам процесс выхолащивания из государства классового содержания осуществлялся силами самих государственных политических институтов. А сами они сохранились в полном объеме и даже оказались исключительно важными для поддержания стабильности достигнутого состояния общества.

Так классогенез был повернут вспять, а политогенез временно приостановлен. Возникло специфическое состояние общества, известное нам как полис.

Бесклассовое общество как основа для полисной демократии просуществовало в разных полисах в среднем два — три столетия. Затем под воздействием рабовладения, войн и экономического развития классообразование в полисах приобрело необратимые формы, и в ходе гражданских войн государство, наконец, было создано в классическом варианте — как орган классового господства. Но когда возникло государство, полис уже умер.

В литературе отмечается, что в тех случаях, когда активно идет становление «вторичной» модели государства и политогенез опережает классогенез, причем политогенез так и не завершился становлением государства в его традиционной форме, длительное время может существовать особое — параполитейное — состояние социальных организмов. Его определяют как потенциально государственное [14]. Данное определение описывает ситуацию, когда менее развитое общество переходит на более высокую ступень лишь отдельными элементами своей структуры при сохранении абсолютно преобладающих предшествующих форм. Такое общество, к каким относят и античное, в современном обществоведении давно получило название «деформированного». Одной из его отличительных черт является то, что может возникать временная автономизация надстройки от базиса, а также ее обратное воздействие на базис, как ускоряющее, так и тормозящее, в зависимости от конкретной ситуации [15].

И вот здесь мы возвращаемся к вопросу, сформулированному выше: если мы говорим о том, что возможность появления такого феномена, как полис, (деформированного общества) была обусловлена временной автономизацией надстройки от базиса, а одной из важнейших составляющих надстройки является общественное (и как часть его политическое) сознание, то какой из его уровней (стихийный, обыденно — практический или все же теоретикоидеологический) являлся доминирующим как в ходе самого процесса сворачивания классои политогенеза, так и в функционировании самого этого сознания в период расцвета полисного строя? И чего в этом общественном сознании было больше — родового или государственного?

При этом следует особо подчеркнуть, что бытие власти в этом общественном сознании носило противоречивый характер. Дело в том, что в момент складывания полиса как раннеклассового общества, на заре идущего в нем оформления государства, власть, под которой в работе понимается реализация человеческой воли (индивидуальной, классовой, стремление добиваться при любой ситуации своих целей) из социальной, растворенной в обществе в целом, окончательно принимает форму власти политической, облаченной в публично-правовые институты. И именно эта политическая власть, имевшая в ранние для полисов периоды времени явно выраженное классовое начало, отражающая первоначально интересы аристократии и торгово-ростовщической олигархии, затем стала тем механизмом, с помощью которого классои политогенез был остановлен. Государство как механизм управления обществом временно потеряло свои ярко выраженные классовые функции, в этом смысле слова оно потеряло свое значение и саму необходимость. В полисном сознании возникла иллюзия, что политическая власть как бы вернулась, приблизилась к социальной, как бы свелась к регулированию чисто хозяйственных нужд общества.

Однако на самом деле политическая власть, публично-политический аппарат просто перешли из рук узкой группы населения в более широкие. Наш анализ показывает, что государство в полисах воспринималось как общенародное. Однако по сути оно стало орудием реализации политической воли демоса, выражением социальной диктатуры средних и беднейших его слоев. Отражение этого в общественном сознании, бытие в нем власти и будут исследованы в данной работе.

Цель работы.

На историческом материале политической жизни античных демократических полисов дать социально-философский анализ диалектического процесса отражения в общественном сознании феномена власти и обратного влияния политического сознания на эволюцию и функционирование властных структур. При этом выявить социальные факторы, способствовавшие значительной автономности надстроечной сферы, а само полисное общественное сознание рассмотреть как «переходное», несущее в себе сложный и противоречивый комплекс родовых и классовых (государственных) элементов.

На основе привлечения широкого круга письменных источников преодолеть представления о полисной демократии как о некой самостоятельной форме властного устройства и восстановить аутентичные для периода расцвета полисного строя черты общественного сознания (политического в первую очередь), в котором эти представления существовали.

Объект исследования.

Объектом нашего исследования является политическая жизнь античного общества в единстве онтологического и духовно — идеологического аспектов функционирования полисной власти.

Предмет исследования.

Первичное «обыденное» и теоретическое осмысление феномена политической человеческой власти в ее полисном демократическом варианте самим античным человеком, осознание бытия власти гражданскими коллективами в целом (демосом) и политической и интеллектуальной элитой полисов, то есть те стихийно-философские представления о демократии, что имели место в полисах до появления кризиса в их социальном и политическом строе. Влияние этого осознания на бытие власти.

Задачи.

Для восстановления исторически — конкретных представлений о полисной демократии в рамках данной работы хотелось бы: отойти от принятого в литературе отождествления взглядов поздних (для расцвета полисного строя) авторов — философов с действительными общественными представлениями о власти в полисахвычленить из общественного сознания основные моменты коллективных представлений о власти вообще и демократической власти в частности. Осуществить это на двух уровнях — стихийно-бытовом и теоретико-идеологическомобъяснить особые черты осмысления в античном общественном сознании демократической власти, исходя из научно — материалистического понимания исторических, социальных и духовных процессовнайти общее и особенное в демократическом устройстве и общественных представлениях о власти в античном и современном обществахоценить роль и значение представлений о власти для функционирования, воспроизводства и эволюции демократической управленческой системы в полисах;

Методология исследования.

Говоря о методах, следует отметить, что в качестве общей философской методологической основы исследования в диссертации принят диалектикоматериалистический метод. Так как сама работа носит социально философский характер и в ней имеют место обобщения большого количества эмпирических (исторических) фактов, то в рамках диалектико — материалистического подхода применяется также историко — материалистический метод, когда античная власть рассматривается как особый социокультурный тип, связанный одновременно и с коллективными представлениями и теоретическими взглядами своего времени, на фоне особого социально-экономического климата рассматриваемой эпохи.

Так как в работе используется значительное количество источников, при их анализе применялись также методы герменевтики.

Кроме того, считая одной из важных методологических проблем современных общественных наук то, что до сих пор не удается создать теории, которая смогла бы адекватно отразить ту степень переплетенности и взаимозависимости социальных явлений, которая реально существует в постоянно меняющемся мире, в отдельных случаях использовался научнометодологический и категориальный аппарат близких к социальной философии дисциплин: истории, политологии, социологии, политической и социальной психологии.

Научная новизна работы.

Концептуальная новизна работы состоит в том, что в ней делается попытка реставрации, восстановления политической составляющей общественного сознания граждан полисов на основе преимущественного изучения и анализа источников, относящихся к докризисному для полисов периоду, то есть до появления специальных, но хронологически более поздних философских работ Платона, Аристотеля и Цицерона.

Кроме того, в работе предпринята попытка рассмотрения демократии не в виде некой идеально сконструированной и затем воплощенной в жизнь формы политического устройства, как это принято делать в политологической и социологической литературе, а в том естественном конкретно-историческом варианте, в каком она представала для самих граждан полисов, а именно — как противоположность тирании, механизм недопущения ее возникновения, исторически возникший «от противного» .

Достигается это на основе применения в социальной философии новых подходов к изучению античных полисов, в рамках которых гражданские общины рассматриваются как особого вида социум с искусственно замороженным политои классогенезом.

Кроме того, элементы новизны, имеющие социально — философское значение, содержатся в авторском подходе к решению ряда теоретических проблем в области понимания и интерпретации генезиса, функционирования власти и ее осмысления в общественном сознании: отказе от представления демократии в виде особой самостоятельной властной формыопределении соотношения ее конкретно — исторической формы и содержания, раскрытии сущности полисной демократии как диктатуры демосавосстановлении раннеполисных, конкретно — исторических представлений о властивыявлении различных представлений о демократической власти у ее субъекта и носителей (демоса в целом и политической элиты полисов) — показе дуалистичного и диалектического характера восприятия власти в полисном общественном сознаниипонимании автором полисной власти как сферы применения в полном объеме античной агонистики (атональности) — восстановлении целого комплекса черт, характерных для полисного устройства, направленных на искусственное принижение значения власти в общественном сознании и уменьшение ее роли в общественной шкале ценностейреконструкции тех тенденций в полисном общественном сознании, которые были направлены на упрощение, примитивизацию самого характера выполнения властных полномочий и, таким образом, превращение власти в явление, общепонятное и действительно общедоступноенахождении особых черт существования общественного сознания в социуме, находящемся в специфических социально — политических условиях, характеризующихся застывшим классои политогенезом, при котором социальная власть стремится к максимальному контролю за властью политическойвыявлении общего и особенного в понимании демократии в современном и античном обществахитоговом обосновании представлений о демократии как об искусственной форме власти, требующей постоянной поддержки со стороны общественного мнения и социально — политической активности гражданского населения, стержнем которой являются не ее технико-организационная форма (тип устройства властвования), а специфическая общественная ментальность.

Теоретическое и практическое значение работы.

С теоретической точки зрения важность работы состоит в уточнении сущности системы демократической власти и категориального аппарата, которым при осмыслении феномена власти оперировало полисное общественное сознание.

На конкретных фактах раскрывается суть теоретического предположения о том, что полисное общество исторически являлось переходным от позднеродового строя к раннеклассовому и потому общественное сознание в нем еще не было готово к восприятию политической власти в виде оторванной, выделенной от власти социальной.

Рассмотрение демократической власти в конкретно — историческом и социально — философском аспекте позволяет создать методологические предпосылки для оценки современной демократии, что, в свою очередь, способствует отказу от восприятия ее в виде социально — политической панацеи от всех общественных бед.

Правильное понимание условий создания полисных демократических систем позволяет лучше уяснить общеисторическое значение феномена демократической власти и ее взаимоотношение с другими формами властного устройства, а также логически обосновать «нормальность» или «извращенный характер» тех или иных конкретных форм бытия демократической власти, то есть оценить ее с общефилософских позиций «сущее — должное» .

Практическая значимость восстановления, реконструкции тех элементов полисного общественного менталитета, которые имеют отношение к власти, состоит в том, что это позволяет лучше понять характер общественных ожиданий, что присутствуют, скажем, в современном российском обществе, их обоснованность или необоснованность, в той или иной степени прогнозировать эволюцию современных демократических систем как в сторону усиления аристократичности (создания устойчивых политических элит), так и в сторону тотальной демократизации, по сути установления диктатуры демоса (охлократии).

Положения и выводы данной работы могут быть использованы в преподавании курсов социальной философии, истории философии, политологии, социологии, истории, социальной и политической психологии в высших учебных заведениях и обществоведении в средней школе.

Апробация работы.

Материалы и выводы диссертации были опубликованы в статьях, тезисах, методических пособиях. Некоторые положения работы были изложены в докладах на внутривузовских конференциях и в средствах массовой информации.

По результатам исследования было опубликовано 4 статьи (одна из них в печати), 2 публикации вышло в виде тезисов, имеются различные учебные пособия. Кроме того, в различных общественно — политических газетных изданиях (газеты «Красноярская Пятница», «Сегодняшняя газета», «Вечерний Красноярск», «Красноярская газета») автором было подготовлено и выпущено около сотни статей, связанных с проблематикой политической власти и общественного сознания.

Представленный в работе материал активно использовался и используется при чтении лекций и специальных курсов для студентов Красноярского государственного педагогического университета.

Тема работы прошла обсуждение на кафедре философии Красноярского государственного педагогического университета и кафедре философии Красноярской аэрокосмической академии.

1. Август Октавиан. Деяния //Шифман И. Ш. Октавиан Август. — Л.: Наука, 1990. С. 189- 199.

2. Авдиев В. И. Военная демократия и классовый характер древнейшего государства //Вопросы истории. -1970. № 1. — С. 15−32.

3. Алкей. Античная лирика.- М.: Литература, 1968. 137 с.

4. Амелин В. Н. Социология политики. М.: Аспент Пресс, 1992. — 320 с.

5. Аммиан Марцеллин. История. СПб.: Алетейя, 1994.-565 с.

6. Андреев И. Л. Происхождение человека и общества. М.: Мысль, 1988. -415 с.

7. Андреев Ю. В. Раннегреческий полис /ЛГУ. Л., 1976. — 142 с.

8. Андреев Ю. В. Ранние формы урбанизации //ВДИ. 1987. — № 1. — С. 23 — 45.

9. Андреев Ю. В. Спарта как тип полиса //Античная Греция: Сб. статей. Т.1. -М.: Наука, 1983. С. 194 — 217.

10. Андреев Ю. В. Поэзия мифа и проза истории. Л.: Лениздат, 1990. — 223 с.

11. Антисфен. Антология кинизма. М.: Наука, 1984. — 349 с.

12. Антонова Е. В. Месопотамия: на пути к первым государствам. М.: Наука, 1998.-293 с.

13. Аппиан. Гражданские войны. Л.: Наука, 1971. — 568 с.

14. Аппиан. Римские войны. СПб.: Алетейя, 1994. — 783 с.

15. Апполодор. Мифологическая библиотека.- М.: Наука, 1993. 212 с.

16. Апулей. Апология. Метаморфозы. Флориды. М.: Наука, 1993. — 435 с.

17. Аристотель. Сочинения в 4-х томах. М.: Наука, 1975 — 1984.

18. Аристотель. Политика. Афинская полития. М.: Мысль, 1997. — 460 с.

19. Аристофан. Комедии. В 2-х томах. М.: Искусство, 1983.

20. Арриан. Поход Александра. СПб.: Алетейя, 1993. — 366 с.

21. АрскийФ.Н. Демосфен. -М.: Наука, 1977.-230 с.

22. Артемова О. Ю. Личность и социальные нормы в раннепервобытной общине. -М.: Наука, 1987.-216 с.

23. Артемова О. Ю. Первобытный эгалитаризм и ранние формы социальной дифференциации //Ранние формы социальной стратификации: Сб. статей. -М.: Восточ. лит. 1993. С. 104 — 126.

24. Асмус В. Ф. Платон. М.: Наука, 1975. — 416 с.

25. Афиней. Пир Софистов //Поздняя греческая проза. М.: Миров, лит., 1960. -374 с.

26. Ахманов. A.C. Логическое учение Аристотеля. М.: Мысль, 1960. — 374 с.

27. Бартошек М. Римское право. М.: Юрид. лит., 1989. — 448 с.

28. Барулин B.C. Социальная философия/МГУ. М., 1993. 369 с.

29. Белков П. Л. Раннее государство, предгосударство, протогосударство: игра в термины? //Ранние формы политической организации: Сб. статей. М.: Восточ. лит., 1995. — С.165 — 188.

30. Бергер А. К. Политическая мысль древнегреческой демократии.- М.: Мысль, 1966.-463 с.

31. Блавацкая Т. В. Греческое общество второго тысячелетия до н.э. и его культура. М.: Наука, 1976. — 170 с.

32. Блондель Ж. Политическое лидерство: путь к всеобъемлющему анализу. -М.: Политиздат, 1992. 492 с.

33. Боннар А. Греческая цивилизация. М.: Искусство, 1995. — 670 с.

34. Буассье Г. Сочинения в 2-х т. СПб.: Иванов и Лещинский, 1993.

35. Бурдье П. Социология политики. М.: Политиздат, 1993. — 327 с.

36. Вакхилид. Эпиникии. М.: Наука, 1980. — 56 с.

37. Варрон. О сельском хозяйстве. М.-Л.: Наука, 1963. — 213 с.

38. Василенко И. А. О возможностях политической герменевтики //Вопросы философии. 1999. — № 6. — С. 65 — 84.

39. Васильев Л. С. Протогосударства чифдом как политическая структура //Народы Азии и Африки. — 1981, — № 6. — С.63 — 92.

40. Вебер М. Избранное. -М.: Юрист, 1994.-702 с.

41. Веллей Патеркул. Римская история /ВГУ. Воронеж, 1985. — 210 с.

42. Вергилий. Энеида. Буколики. Георгики. М.: Худож. лит., 1979. — 549 с.

43. Винничук Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Древнего Рима. -М.: Высш. шк., 1988. 496 с.

44. Волчек Е. З. Философия. Минск: Экоперспектива, 1998. — 342 с.

45. Восленский М. Номенклатура. М.: Политиздат, 1990. — 537 с.

46. Гаджиев К. С. Политическая наука. М.: Высш. шк., 1994. — 374 с.

47. Гераклит. Фрагменты //Материалисты Древней Греции. М.: Наука, 1955. -246 с.

48. Геродот. История. -М.:Ладомир, 1993.-600 с.

49. Гиренко Н. М. Племя и государство: проблемы эволюции //Ранние формы социальной стратификации: Сб. ст. М.: Наука, 1993. — С. 37 — 62.

50. Глускина Л. М. Проблемы социально-политической истории Афин в 4 в. до н.э. Л.: Наука, 1975. 329 с.

51. Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. Ростов н/Д. Феникс, 1996. — 445 с.

52. Голосов Г. В. Сравнительная политология /НГУ. Новосибирск, 1995. -416с.

53. Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987. — 218 с.

54. Голубцова Е. С. Община, племя, народность в античную эпоху. М.: Наука, 1998. 251 с.

55. Гомер. Илиада. Л.: Наука, 1990. — 572 с.

56. Гомеровские гимны //Эллинские поэты. М.: Худож. лит., 1963. — 455 с.

57. Горан В. П. Древнегреческая мифологема судьбы /НГУ. Новосибирск, 1990.-271 с.

58. Гораций Флакк. Сочинения. СПб.: Студиа биографика, 1993. — 447с.

59. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. М.: Прогресс, 1992. — 620 с.

60. Грин Д., Шапиро И. Объяснение политики с точки зрения рационального выбора: Почему так мало удалось узнать? //Политические исследования. -1994, — № 4. С. 15 — 34.

61. Гулиа Г. Перикл. М.: Худож. лит., 1973. 382 с.

62. Гуторов В. А. Античная социальная утопия /ЛГУ. Л., 1989. — 289 с.

63. Дегтерев A.A. Основы политической теории. М.: Высш. шк., 1998. — 239 с.

64. Демокрит. Тексты. М.: Наука, 1970. — 213 с.

65. Демосфен. Речи. -М.: Наука, 1954.-283 с.

66. Дигесты Юстиниана. М.: Наука, 1984. 284 с.

67. Дилигенский Г. Г. Социально политическая психология. — М.: Высш. шк., 1994. — 375 с.

68. Диоген Лаэрций. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. -М.: Мысль, 1979. 620 с.

69. Дион Кассий. Римская история. М.: Учпедгиз, 1973. — 452 с.

70. Доватур А. И. Социальная и политическая терминология в «Афинской политии» Аристотеля //ВДИ. 1958. — № 3. — С.66 — 91.

71. Доватур А. И. Политика и политии Аристотеля. М.: Наука, 1965. — 377 с.

72. Доватур А. И. Рабство в Аттике в 6 5 вв. до н.э. — Л.: Наука, 1980. — 133с.

73. Доватур А. И. Феогнид и его время. М.: Наука, 1989. — 205 с.

74. Дьяконов И. М. Общественный и государственный строй древнего Шумера. -М.: Наука, 1978.-351 с.

75. Дьяконов И. М. Пути истории. М.: Восточ. лит. 1994. — 384 с.

76. Егоров А. Б. Рим на грани веков /МГУ. М., 1985. — 383 с.

77. Ельницкий Л. А. Возникновение и развитие рабства в Риме в 7 5 веках до н.э. — М., 1964.-289 с.

78. Жуков Е. М. Теоретические проблемы всемирного исторического процесса. М.: Наука, 1979. — 328 с.

79. Зайцев А. И. Культурный переворот в Греции в 8−5 вв. до н.э. М.: Наука, 1985. 305 с.

80. Зайцев А. И. Свобода воли и божественное руководство в гомеровском эпосе //ВДИ. 1987. — № 3. — С. 45 — 72.

81. Зберовский A.B. Публий Деций Мус Младший и политическая борьба в Риме на рубеже 4−3 веков до н.э. //Социально идеологические проблемы античности и средних веков: Сб. ст. /КГПУ. — Красноярск, 1995. — С. 19 — 28.

82. Зберовский A.B. Ранние античные представления о происхождении человека, власти, законов //Личность, творчество. Современность: Сб. ст. /КВШМ. Красноярск, 1998. — С. 112 — 126.

83. Зберовский A.B. Парадоксальность античной полисной философии власти //Проблемы обществоведения: Сб. ст. /КГАЦМ. Красноярск, 1999. — С. 8−9.

84. Зберовский A.B. Фамильные традиции в политической жизни раннего Рима //Социально идеологические проблемы античности и средних веков: Сб. ст. /КГПУ. — Красноярск, 2000. — С.52 — 82.

85. Зельин К. К. Борьба политических группировок в Аттике в 6 веке до н.э. -М.: Наука, 1964.-315 с.

86. Ильенков Э. В. Философия и культура. М.: Политиздат, 1991. — 463 с.

87. Иноземцев В. Л. Современный постмодернизм: конец социального или вырождение социологии? //Вопросы философии. 1998. — № 9. — С. 36 — 64.

88. Исаева В. И. Античная Греция в зеркале риторики. Исократ. М.: Наука, 1994.-255 с.

89. Исократ. Письма. Речи //Ораторы Греции. ML: Правда, 1985. — 341 с.

90. Калашников В. Л., Кнехт В. П. Античная философия. М.: Владос, 1997. -417 с.

91. Капустин Б. Г. Современность как принуждение и как свобода //Вопросы философии. 1998. — № 4. — С. 56 — 78.

92. Катон Старший. Земледелие. М.: Учпедгиз, 1950. — 349 с.

93. Квинтилиан. Воспитание оратора. М.: Высш. шк., 1984. — 325 с.

94. Кемеров В. Е.

Введение

в социальную философию. М.: Аспент пресс, 1996.-215 с.

95. Кемеров В. Е. Концепция радикальной социальности //Вопросы философии.- 1999.-№ 7.-С. 5−31.

96. Кессиди Ф. Х. Сократ. -М.: Мысль, 1976.-220 с.

97. Кессиди Ф. Х. Философия, диалог и диалектика в Древней Греции классического периода //Проблемы античной культуры: Сб. ст. М.: Наука, 1986.-С.18−23.

98. Кимилев Ю. А., Полякова Н. Л. Наука и религия: Историко культурный очерк. От Анаксимандра до Коперника. — М.: Наука, 1988. — 187 с.

99. Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. М.: Наука, 1981. — 186 с.

100. Кнабе Г. С. Древний Рим: история и повседневность. М.: Искусство, 1986. — 204 с.

101. Колобова K.M., Глускина Л. М. Очерки истории Древней Греции. Л.: Наука, 1958. — 472 с.

102. Колосовская Ю. К. Римский провинциальный город, его идеология и культура //Культура Древнего Рима: Сб. ст. Т.2. М.: Наука, 1985. — С. 34 — 67.

103. Констан Б. Об узурпации I/O свободе (Антология западно европейской либеральной мысли). — М.: Наука, 1995. — С.198 — 249.

104. Коптев A.B. Античная форма собственности и государство в Древнем Риме //ВДИ. 1992. — № 3. — С. 4 — 25.

105. Корзун М. С. Социально политическая борьба в Афинах в 444 — 435 гг. до н.э. /БГУ. — Минск, 1975. 160 с.

106. Кофанов Л. Л. Должник и кредитор в праве и жизни раннего Рима //Человек и общество в античном мире: Сб. ст. М.: Наука, 1998. — С.33 -90.

107. Кофанов Л. Л. Римское право в формировании средиземноморской культуры //Европейский альманах. 1997. -№ 1.-С.14 -22.

108. Кошеленко Г. А. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М.: Наука, 1979.-292 с.

109. Кошеленко Г. А. К дискуссии о возникновении государства в Риме //ВДИ. 1990. -№ 1. -С.121 — 125.

110. Кравченко И. И. Рациональное и иррациональное в политике //Вопросы философии, 1996.-№ 3.-С. 57 — 83.

111. Кравчук А. Перикл и Аспазия. М.: Наука, 1991.-271 с.

112. Крадин H.H. Вождество: современное состояние и проблемы изучения //Ранние формы политической организации: Сб. ст. М.: Восточ. лит. 1995.-С. 11−62.

113. Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М.: Наука, 1991. — 208 с.

114. Крапивенский С. Э. Социальная философия /ВГУ.- Волгоград, 1995. 285 с.

115. Ксенофонт. Киропедия. Агесилай Великий.- М.: Ладомир Наука, 1993. -333 с.

116. Ксенофонт. Греческая история. СПб.: Алетейя, 1993. — 445 с.

117. Ксенофонт. Апология Сократа. М.: Наука, 1993. — 380 с.

118. Куббель Л. Е. Очерки потестарно политической этнографии. — М.: Наука, 1988. — 359 с.

119. Кузьмин М. Н. Переход от традиционного общества к гражданскому //Вопросы философии. 1997, — № 2. — С. 41 — 67.

120. Кулик А. Н. Посттоталитарное развитие, политология и информатика: Проблемы взаимосвязи. М.: Политиздат, 1990. — 261 с.

121. Куманецкий К. История культуры Древней Греции и Древнего Рима. М.: Высш. шк. 1990,-351 с.

122. Курций Руф. История Александра Македонского /МГУ. М., 1993. — 464 с.

123. Лапин Н. И. Проблема социокультурной реформации в России: тенденции и препятствия //Вопросы философии. 1996. — № 5. — С. 5- 28.

124. Леббон Г. Психология толп /Институт психологии РАН М., 1998. — 293 с.

125. Ливий Тит. История Рима от основания Города. В 3-х томах. М.: Наука, 1988 — 1993.

126. Лосев А. Ф. Античная философия истории. М.: Искусство, 1977. 536 с.

127. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Т. 1 — Т. 6. — М.: Искусство, 1963 — 1976.

128. Лукан Марк Анней. Фарсалия.- М.: Наука, 1993. 312 с.

129. Лукиан. Проза. М.: Правда, 1991. — 719 с.

130. Лукреций Кар. О природе вещей. М.: Учпедгиз, 1950;1958. — 284 с.

131. Майерс Д. Социальная психология. СПб.: Питер, 1997. — 684 с.

132. Макробий. Сатурналии. М.: Наука, 1984. — 341 с.

133. Манхейм К. Диагноз нашего времени.- М.: Юрист, 1994. 700 с.

134. Маринович Л. П. Греческое наемничество 4 века до н.э. и кризис полиса. -М.: Наука, 1975.-272 с.

135. Маринович Л. П. Греки и Александр Македонский: к проблеме кризиса полиса. М.: Наука, 1993. — 288 с.

136. Маринович Л. П. Гражданин на празднике Великих Дионисий и полисная идеология //Человек и общество в античном мире: Сб. ст. М.: Наука, 1998.-С. 295 — 363.

137. Машкин H.A. Принципат Августа. М.: Учпедгиз, 1949. 526 с.

138. Маяк И. Л. Рим первых царей /МГУ, — М., 1983. 268 с.

139. Маяк И. Л. Римляне в быту и на общественном поприще //Человек и общество в античном мире: Сб. ст. М.: Наука, 1998. — С.15 — 33.

140. Миль Д. С. О свободе //О свободе (Антология западно европейской либеральной мысли). — М.: Наука, 1995. — С.288 — 393.

141. Мирецкая Н. В., Мирецкая E.B. Уроки античной культуры. Обнинск: Титул, 1998. — 335 с.

142. Момджян К. Х. Социум. Общество. История. М.: Наука, 1994. — 240 с.

143. Монтескье. О духе законов //О свободе (Антология западно европейской либеральной мысли). — М.: Наука, 1995. — С.73 — 98.

144. Немировский А. И. Идеология и культура раннего Рима и Италии /ВГУ. Воронеж, 1964. — 323 с.

145. Непот Корнелий. О знаменитых иноземных полководцах /МГУ. М., -1992. — 174 с.

146. Нерсесянц B.C. Сократ. М.: Наука, 1977. — 150 с.

147. Нерсесянц B.C. Политические учения Древней Греции. М.: Наука, 1978.321 с.

148. Овидий Назон. Сочинения в 2-х томах. М.: Студия биографика, 1994.

149. Ортега и — Гассет X. Что такое философия? — М.: Наука, 1991. — 405 с.

150. Основы современной философии: Сб. ст. /Под.ред. М. Н. Росенко. СПб.: Лань, 1999.-251 с.

151. Павсаний. Описание Эллады. В 2-х томах. М.: Ладомир, 1994.

152. Паркинсон С. Н. Законы Паркинсона.- М.: Политиздат, 1990. 327 с.

153. Пиндар. Оды. /Пиндар, Вакхилид. Оды. Фрагменты. М.: Наука, 1980. -503 с.

154. Платон. Сочинения в 4-х томах. М.: Мысль, 1990 1993.

155. Плиний Младший. Письма. М.: Наука, 1989.-373с.

156. Плутарх. Сравнительные жизнеописания. В 2-х томах. М.: Правда, 1990.

157. Плутарх. Застольные беседы. Л.: Наука, 1990.-390 с.

158. Полибий. Всеобщая история. Т.1. СПб.: Наука, 1994. — 500 с.

159. Попов В. А. Политогенетическая контраверза, параполитейность и феномен вторичной государственности //Ранние формы политической организации: Сб. ст. М.: Восточ. лит., 1995. — С. 188 — 205.

160. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2-х томах. М.: Культурная инициатива, 1992.

161. Понто Р., Гравитц М. Методы социальных наук. М.: Наука, 1972. 350 с.

162. Разумович H.H. Политическая и правовая культура Древней Греции. М.: Наука, 1989. — 377 с.

163. Рассел Б. История западной философии /НГУ.- Новосибирск, 1994. 317 с.

164. Рожанский И. Д. Анаксагор. М.: Наука, 1972. — 215 с.

165. Руденский Е. В. Социальная психология /НГАЭиУ. Новосибирск, 1999. -221 с.

166. Саллюстий Крисп. Сочинения. М.: Наука, 1981. — 222 с.

167. Сафуанов Ф. Именем народа, или мифы идеологии и структуры политического сознания //Диалог. 1994. — № 2, — С. 36 — 58.

168. Светоний Транквилл. О жизни цезарей. М.: Алетейя, 1994. — 436 с.

169. Семенов Ю. И. Об «архаическом обществе», классогенезе, политогенезе //Восток. 1993. — № 5. — С. 18 — 37.

170. Сенека. Трагедии. М.: Наука, 1983. — 431 с.

171. Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М.: Наука, 1993. — 347 с.

172. Смирин В.M. Патриархальные представления и их роль в общественном сознании римлян //Культура Древнего Рима: Сб. ст. Т.2. М.: Наука, 1986. -С.92- 131.

173. Соловьев А. И. Культура власти. М.: Правда, 1992. — 263 с.

174. Страбон. География. М.: Ладомир, 1993. — 563 с.

175. Строгецкий В. М. Полис и империя в классической Греции /НГПИ.H.Новгород, 1991. 245 с.

176. Тахо Годи A.A. Греческая мифология. — М.: Искусство, 1989. — 302 с.

177. Тацит Корнелий. История. Анналы. В 2-х томах. М.: Ладомир, 1993.

178. Тойнби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. — 730 с.

179. Томановская О. С. Изучение проблемы генезиса государства на африканском материале //Основные проблемы африканистики: Сб. ст. -М.: Наука, 1973.-С. 35 67.

180. Трухина H.H. Политика и политики «золотого века» Римской республики /МГУ.-М., 1986.-289 с.

181. Трухина H.H. Римская цивитас III-II до н.э.: Архаический раннеклассовый социум или государство? //ВДИ. 1989. — № 4. — С. 70 — 88.

182. Уколова В. И. Античное наследие и культура раннего средневековья. М.: Наука, 1989. — 320 с.

183. Утченко С. Л. Кризис и падение Римской республики. М.: Наука, 1965. -288 с.

184. Утченко С. Л. Древний Рим: События. Люди. Идеи. М.: Мысль, 1969. -347 с.

185. Утченко С. Л. Цицерон и его время. М.: Мысль, 1972. — 389 с.

186. Утченко С. Л. Юлий Цезарь. М.: Мысль, 1976. — 363 с.

187. Утченко С. Л. Политические учения Древнего Рима. М.: Мысль, 1977. -279 с.

188. Файнберг Л. А. У истоков социогенеза. -М.: Наука, 1980. 152 с.

189. Федорова Е. В.

Введение

в латинскую эпиграфику /МГУ. М., 1982, — 255 с.

190. Федорова Е. В. Люди императорского Рима /МГУ. М., 1990. — 366 с.

191. Философия культуры как теоретическая дисциплина /Под. ред. М. С. Кагана. СПб.: Лань, 1999. — 285 с.

192. Флор Луций Анней. Эпитомы /ВГУ. Воронеж, 1977. — 165 с.

193. Фрагменты ранних греческих философов. 4.1. М.: Наука, 1989. 577 с.

194. Френкин A.A.

Введение

в политическую философию //Полис.- 1994. № 1.-С.5−37.

195. Фролов С. С. Социология. М.: Наука, 1994. — 255 с.

196. Фролов Э. Д. Греческий тираны /ЛГУ. Л., 1972. — 247 с.

197. Фролов Э. Д. Рождение греческого полиса /ЛГУ. Л., 1988. — 231 с.

198. Фролов Э. Д. Факел Прометея /ЛГУ. Л., 1990. — 437 с.

199. Фукидид. История. М.: Ладомир, 1993. — 543 с.

200. Хазанов A.M. Военная демократия и эпоха классообразования //Вопросы истории. 1968. — № 12. — С. 35 — 62.

201. Хафнер Г. Выдающиеся портреты античности. М.: Наука, 1984. — 295 с.

202. Хейзинга И. Человек играющий.- М.: Прогресс, 1992. 447 с.

203. Хьел Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб.: Питер, 1997. 608 с.

204. Цезарь Гай Юлий. Записки о галльских и гражданских войнах. В 2-х томах. М.: День, 1991.

205. Цицерон М. Т. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.: Наука, 1975. 247 с.

206. Цицерон М. Т. Речи. В 2-х томах. М.: Наука, 1993.

207. Цицерон М. Т. О государстве. О законах. М.: Наука, 1995. — 340 с.

208. Цыганков А. П. Современные политические режимы: структура, типология, динамика. М.: Высш. шк., 1995. — 231 с.

209. Чанышев А. Н. Аристотель. М.: Мысль, 1987. — 401 с.

210. Чанышев А. Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М.: Наука, 1991.-447 с.

211. Чернышев Ю. Г. Раннеримское государство или «безгосударственная община граждан» //ВДИ. 1990. № 2. — С.131 — 135.

212. Чудинова И. М. Основы политологии /КГПУ. Красноярск, 1995. 275 с.

213. Шаронов В. В. Основы социальной антропологии.- СПб.: Лань, 1997.-188 с.

214. Шестопал Е. Б. Личность и политика. М.: Владос, 1988. — 239 с.

215. Шестопал Е. Б. Какой видят власть российские избиратели в год выборов? //Выборы. Еженедельник информационного агенства Ро81ГасШт. 1995. -№ 9.-С. 21 -40.

216. Шестопал Е. Б. Образ власти в России: желания и реальность //Полис. -1995. № 4. — С. 17−38.

217. Шишова И. А. Раннее законодательство и становление рабства в античной Греции. Л.: Наука, 1991. — 223 с.

218. Штаерман Е. М. От гражданина к подданому //Культура Древнего Рима. Т.1. М.: Наука, 1985. С. 22 — 106.

219. Штаерман Е. М. Социальные основы религии Древнего Рима. М.: Наука, 1987.-320 с.

220. Штаерман Е. М. Человек и общество в античности //Человек и общество в античном мире: Сб. ст. М.: Наука, 1998. — С.5 — 15.

221. Эпиктет. В чем наше благо? //Римские стоики. М.: Республика, 1995. -463 с.

222. Эсхил. Трагедии. М.: Наука, 1989. — 589 с.

223. Ювенал. Сатиры. СПб.: Алетейя, 1994. — 221 с.

224. Яйленко В. П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М.: Наука, 1990. -270 с.

225. Яйленко В. П. Общность коммуникативной и социальной терминологии архаической Греции и раннего Рима: историко лингвистический аспект //ВДИ. — 1993. — № 3. — С. 56 — 81.