Динамика подростковой депрессивности в конце 1990-х гг

Еще одним показателем, характеризующим изучаемый нами базовый феномен, является динамика уровня подростковой депрессивности в период с 1996 г. (когда мы начали свои исследования) по 2000 г. (время последних замеров, нашедших отражение в общем анализе результатов). Калейдоскоп политических и экономических событий, происходивших в те годы на территории бывшего СССР, не мог не оказать влияния — порой далеко не однозначного — и на эмоциональное состояние подростков. У читателя свежи в памяти драматические события этого хронологически небольшого, но очень насыщенного отрезка времени: казавшиеся необратимыми позитивные перемены в экономической жизни и внезапный — для большинства простых людей — российский дефолт, повлекший за собой множество человеческих драм и изломанных судеб и так или иначе повлиявший на положение дел в сопредельных государствах, в частности на Украине и в Кыргызстане. Помимо серьезных социально-экономических изменений в это время начали происходить серьезные перемены в установках многих россиян и жителей других стран СНГ. Все большее количество людей — причем не только взрослых, но и подростков — окончательно убедились в необходимости при решении жизненных проблем рассчитывать только на свои силы. Учитывая, что в нашем распоряжении были данные об эмоциональном состоянии подростков, равно как и другие сведения, касающиеся как подростков, так и их родителей, регулярно получавшиеся на протяжении более четырех лет, как раз пришедшихся на этот период, мы сочли небезынтересным сопоставить картину, имевшую место в начале (1996—1997) и в конце (1999—2000) этого периода.

Как видно из рис. 19, все показатели — дифференциация по полу, возрасту, сравнение целых выборок — однозначно говорят о росте депрессивности в течение рассматриваемого временного промежутка. Депрессивность девочек (девушек) стабильно выше аналогичного показателя у мальчиков (юношей); 15—16-летние школьники значительно превосходят своих младших товарищей (школьники 13—14 лет) по уровню эмоционального неблагополучия. Важно подчеркнуть, что даже средний показатель депрессивности у 15—16-летних подростков выборки находится в критической зоне (индекс DINTRUSION больше или равен 21; см. главу 2).

В последующих разделах настоящей главы мы будем обращаться к данным, касающимся психологического состояния родителей наших подростков, полученным в указанное время. Здесь нам хотелось бы привлечь внимание читателя к аналогичной динамике показателей депрессивности, зарегистрированной у родителей подростков, принявших участие в наших экспериментах. Речь идет о жителях г. Смелы. Мы располагаем большим количеством подростковых и родительских данных по целому ряду экспериментальных площадок, но только по смелянской площадке родительские результаты получены с разрывом в четыре года (рис. 20).

Рис. 19. Сравнение уровня депрессивности у подростков в 1996—1997 и 1999—2000 гг.

Рис. 20. Сравнение уровня депрессивности родителей подростков экспериментальной выборки г. Смелы в 1996—1997 и 1999—2000 гг.

Как и у подростков, уровень депрессивности их родителей по сравнению с ранним замером также повысился к 1999—2000 гг. Причем если у матерей это повышение оказалось не слишком значительным, то у отцов рост составил около 18%, фактически сравнявшись с материнскими показателями. В соответствии с процедурой подсчета, предложенной авторами методики (см.: «Лучшие психологические тесты…»), если уровень депрессивности (УД) не более 50 баллов, то диагностируется состояние без депрессии. Если УД более 50 баллов и менее 59, то делается вывод о легкой депрессии ситуативного или невротического генеза. При показателе УД от 60 до 69 баллов диагностируется субдепрессивное состояние, или маскированная депрессия. Истинное депрессивное состояние диагностируется при УД более чем 70 баллов. Как показывают полученные результаты, если процент легкой депрессии ситуативного или невротического генеза обнаруживается чуть более чем у 3% отцов в более позднем и около 2% в первом замере, то у матерей подобная депрессивность отмечается в 21% в первом замере и в 24,7% во втором замере. Более серьезные состояния отмечены во втором замере лишь у одного отца и двух матерей.