Адвокатская практика. 
Адвокатская деятельность и адвокатура в России

Введение

Судебных Уставов знаменовало начало «золотого века» российской адвокатуры. Выступления известных адвокатов привлекали в залы судебных заседаний жителей обеих столиц. Первый уголовный процесс в Петербурге, разбиравшийся 1 июня 1866 г. без участия присяжных, привлек массу публики. И хотя дело было несложное, однако молодой помощник присяжного поверенного В. О. Люстих так волновался, что просил разрешения председательствующего не произносить, а читать защитительную речь. Одним из первых дел с участием присяжных было дело по обвинению Маркова «в способствовании неизвестному человеку в снятии полости с саней». Заседания тянулись долго, с томительными остановками, суетливой беспомощностью и растерянностью. Общее впечатление получилось неудовлетворительное. Лишь впоследствии дела с участием присяжных пошли с необходимой для судебного механизма аккуратностью.

Во многом именно благодаря самоотверженному труду первых русских адвокатов в новых судах восторжествовал принцип, традиционно приписываемый Екатерине II, но на самом деле впервые появившийся в п. 9 гл. V петровского Артикула воинского 1716 г.: «лучше десять виновных освободить, нежели одного невинного наказать». Естественно, каждый защитник при этом стремился обрести и продемонстрировать свой собственный, уникальный стиль уголовной защиты или представительства по гражданскому делу. Например, изысканный и европейски образованный князь А. И. Урусов был исключительно рассудочен и логичен в речах, крайне скрупулезен в проверке удельного веса каждой улики, для чего практиковал составление особых таблиц, где в концентрических кругах изображал систему доказательств. Вместе с тем он избегал широких обобщений и нравоучительных сентенций. Напротив, в речах «московского златоуста» Ф. Н. Плевако напрасно было бы искать систематичности, соразмерности частей, следов тщательного изучения материалов дела. Порой оказывалось, что защитник почти совсем не изучал дела, ограничившись одним обвинительным актом. Однако незнание деталей вовсе не мешало ему, когда он выходил на уровень обобщений, облекая их в неповторимую по силе и страстности форму. Совершенно иную школу выдавал стиль судебных речей В. Д. Спасовича — с горячими жестами и четкой архитектоникой логических построений, убедительность которых базировалась на научных познаниях и опыте житейского раздумья. Его манера писать и заучивать наизусть речи по всем серьезным делам, сочетая в них тонкий психологический анализ с использованием научных данных и литературных параллелей, перешла в традиции петербургской адвокатуры. Бесспорным корифеем адвокатуры того времени был К. К. Арсеньев, чьи выступления, полные спокойного достоинства и лишенные всяких внешних эффектов, производили всегда сильное впечатление. Современники подчеркивали его глубокие юридические познания, изящную простоту приемов и поучительную чистоту исполнения адвокатских обязанностей. Взгляд на адвокатуру, как на необходимую и равновеликую часть всего судебного механизма, был характерен для С. Ф. Морошкина. Своей практической деятельностью он стремился содействовать общему развитию и нравственному подъему правосудия. Идеалист по природе, тщательно оберегавший достоинство профессии в глазах общественного мнения, он принадлежал к тем адвокатам, духовный облик которых составляет украшение истории российской адвокатуры.

Следует подчеркнуть, что взгляды российского общества на адвокатскую практику довольно сильно менялись по мере ее формирования. Преувеличенные ожидания, согласно которым институт присяжных поверенных является главной, и более того, исчерпывающей проблему гарантией правого суда, постепенно сменились представлениями об адвокатах как о продажных софистах. Нравственное чувство лучшей части общества, безусловно, осуждало такие адвокатские приемы, когда защита подсудимого превращалась в защиту преступления. Но и поверенных нужно понять: например, революционеры-террористы, включая большевиков, неизменно требовали, чтобы адвокаты отстаивали их убеждения, угрожая в противном случае отказаться от защитников. Естественно, это ставило их адвокатов в двусмысленное положение.

Негативные перемены в общественном мнении стали одним из побудительных мотивов к активизации усилий сословия присяжных поверенных по выработке правил профессиональной этики. Именно через развитие механизмов этического саморегулирования российская адвокатура сумела найти ответ на ожидания бурно развивавшегося общества, превратив самую защиту из представительства частного в представительство права, из служения отдельному интересу в служение общественному благу.