Публицистическая деятельность Хемингуэя

Творчество Хемингуэя органически возникает из тех сложных и насущных вопросов, которые вставали перед ним в жизни и мучительно требовали ответа. Более или менее успешно Хемингуэй пытается разобраться в противоречиях, столь обычных в наше время для сознания буржуазных интеллигентов, затронутых столь обычными для этой среды анархо-индивидуалистическими настроениями.

Изначально судьба Эрнеста была как у всех, но после школы она сложилась чуть иначе, чем у других детей. Эрнест должен был поступить в университет, найти занятие по душе, жениться и осесть в тихом пригороде Чикаго. Однако Эрнеста просто тошнило от этой перспективы. Он хотел драться, напиваться, покорять! Он готов был удрать куда угодно, лишь бы подальше отсюда. За океаном вот уже три года шла Первая мировая война. Какой уж тут университет, когда можно принять участие в такой крупной заварушке! Однако родители, которые содержали его, решительно взбунтовались против военного развлечения. Ну и пусть его не пускают на войну, дома он все равно не останется. Ему надоели нотации Грейс, и он перебрался в Канзас-Сити, где дядя помог ему устроиться репортером в газету. [7].

Дядя Тейлор сдержал обещание, и Эрнеста взяли в «Стар» начинающим репортером с месячным испытательным сроком. Эта газета отличалась тем, что там не любили брать на работу опытных журналистов из других газет. В 1952 году Хемингуэй вспоминал: «Я отвечал за небольшой район, в который входили полицейский участок на 15-й улице, вокзал Юнион-стейшн и Главная больница. В участке на 15-й улице вы сталкивались с преступлениями, обычно мелкими, но вы никогда не знали, не натолкнетесь ли на крупное преступление. Юнион-стейшн — это все, кто приезжал в город и уезжал из него… Здесь я познакомился с некоторыми темными личностями, брал интервью у знаменитостей. Главная больница находилась на высоком холме над Юнион-стейшн, и там вы сталкивались с происшествиями и выясняли подробности преступлений, связанных с телесными повреждениями».

Такова была эта работа. Молодой полицейский репортер знакомился с притонами, сталкивался с проститутками, наемными убийцами, бывал в игорных домах, в тюрьмах. Он наблюдал, запоминал, старался понять мотивы человеческих поступков, улавливал манеру разговора, жесты, запахи. Все это откладывалось в его великолепной памяти, чтобы потом ожить сюжетами, деталями, диалогами его будущих рассказов. Потому что он твердо знал, что будет писателем. Он не хотел быть никем другим — только писателем. Пит Веллингтон не раз слышал от него торжественное обещание «написать великий американский роман». Впрочем, в «Стар» это не было редкостью. Рассел Краус вспоминал, что «каждый газетчик, которого я знал, втайне писал роман».

Однако в обязанности полицейского репортера входило не только поспевать на место происшествия и наблюдать, но и писать, давать материал в газету. И здесь Хемингуэй попал в суровую школу Пита Веллингтона.

Заместитель редактора был ревностным хранителем традиций газеты «Стар». И при этом он был замечательным, истинным педагогом. Тот же Рассел Краус вспоминал о Веллингтоне, что «у него была прекрасная манера обнять вас и начать говорить с вами, как будто он вам друг, а не босс». [1].

Увлеченный бешеной пропагандой «войны за спасение демократии», Хемингуэй настойчиво стремился на фронт. Однако его не приняли в армию: помешало серьезное повреждение глаза, полученное на уроках бокса. Только в мае 1918 года ему удалось уехать в Европу в составе автоколонны Красного Креста. Их отряд направили на итало-австрийский фронт. Милан встретил их взрывом снарядного завода, описанным в «Естественной истории мертвых». Вскоре Хемингуэй попал на фронт, на участок близ Фоссальты на реке Пиаве. В ночь на 8 июля Хемингуэй выбрался на выдвинутый вперед наблюдательный пост. Там его накрыл снаряд австрийского миномета, причинивший тяжелую контузию и много мелких ранений. Хемингуэя эвакуировали в Милан, где он пролежал несколько месяцев и перенес несколько последовательных операций колена.

После недолгого пребывания в Чикаго Хемингуэй устроился в канадскую газету «Торонто-Стар». Как ветерана войны и человека, знающего языки, его послали корреспондентом в Европу.

В своей работе заморского корреспондента Хемингуэй старался осуществить то, чему его еще в Канзасе учили газетчики доброй старой школы: «о простых вещах писать просто». Но жизнь в послевоенной Европе была далеко не проста. Враждующий разобщенный мир, отголоски больших социальных потрясений, изощренная и надломленная культура — все это еще добавочно дробилось в путаном восприятии потерявших почву экспатриированных американцев. Позднее это было закреплено Хемингуэем в ряде психологических этюдов об утрате корней и полноценного ощущения жизни, когда все становится уже «не наше». [2].

Э. Хемингуэй часто говорил о том, что считает себя журналистом. И одна из его статей так и называется: «Старый журналист пишет…». Он пишет о народном комиссаре иностранных дел Чичерине и о Марселе Кашене, он берет интервью у Клемансо и у Муссолини, рассказывает о назревании революции в Испании и о приближении угрозы Второй мировой войны. Очерки об охоте или рыбной ловле были для Хемингуэя неотделимы от самого процесса человеческого существования. [3].

Хемингуэй-журналист не нуждается в представлении отечественному читателю. Многие его репортажи известны. Часть из них вошла в «Избранное» Хемингуэя в двух томах, опубликованных в 1959 году, другие печатались в различных советских газетах и журналах. Это репортажи Хемингуэя о Генуэзской конференции, статья о судьбе ветеранов войны в Канаде, опубликованная в «Литературной газете» весной 1968 г., «Крылья над Африкой», многие испанские репортажи, статьи об охоте. И, тем не менее, собранные воедино статьи и репортажи Хемингуэя заставляют по-новому посмотреть на его журналистскую деятельность. Прежде всего, бросается в глаза богатство жизненного материала, собранного Хемингуэем-журналистом.

Интересен далеко не полный перечень тех стран, в которых он побывал и о которых писал: Канада, Испания, Швейцария, Франция, Италия, Германия, Турция, Греция, Болгария, Кения, Куба, Бирма, Китай. Во многих статьях Хемингуэй вспоминает о своем детстве, и в этом смысле здесь содержится уникальный материал. Интересны высказывания Хемингуэя о самом себе. В статье, опубликованной в журнале «Эсквайр», он говорит о себе: «Когда ты любишь три вещи всю свою жизнь, с самого раннего момента, который ты помнишь: ловить рыбу, охотиться, а потом — читать, и когда всю жизнь необходимость писать была твоим господином, ты научишься запоминать, и когда ты думаешь о прошлом, ты вспоминаешь больше о рыбной ловле, об охоте и о чтении, больше чем о чем-либо еще, и это удовольствие». Собранные в книге репортажи позволяют глубже и шире понять интересы Хемингуэя, его взгляды, его «подтексты» .

Эти глубинные подтексты Хемингуэя здесь выявлены в прямых его высказываниях по различным поводам. В статье «Последняя ставка марки» мы встречаем чуть ли не первое у Хемингуэя упоминание о Советской России. Рассказывая о том, как уличный торговец пытается сбыть русские банкноты, Хемингуэй не без иронии пишет, что эти банкноты достоинством в миллион рублей давно утратили силу. «Теперь, — пишет он, — Советы выпустили деньги, которые обеспечиваются золотом», а те старые деньги выпускались в таких больших купюрах, по словам Хемингуэя, для того, чтобы обесценить старые императорские деньги и вместе с ними класс, имеющий деньги. Статья эта была опубликована в газете «Торонто Стар Уикли» 8 декабря 1923 года. И хотя здесь о нашей бывшей стране сказано немного, и из этого можно заключить, что Хемингуэй тщательно следил за жизнью Советской России. [8] Хемингуэй часто говорит о фашизме. Его первые статьи о фашизме относятся к началу 20-х годов. Собственно, с появлением самого слова «фашизм», с выходом на арену фашиста Муссолини Хемингуэй выступил против фашистской угрозы и был верен своим антифашистским идеалам всю жизнь. Тогда он назвал Муссолини величайшим шарлатаном Европы. Это было в июне 1922 года. Хемингуэй брал интервью у Муссолини (кстати, оно опубликовано на русском языке в журнале «Советская печать», 1966, № 12). Он тщательно анализировал, как это развивается в Италии: фашизм переживает высшую стадию своего развития. «Первой была организация контратак против коммунистических демонстраций, второй — создание партии и, наконец, теперь это политическая и военная партия, которая вербует рабочих и прибирает к рукам деятельность профсоюзов. Она господствует от Рима до Альп» .

Хемингуэй был не только врагом фашизма — он тщательно пытался исследовать причины, которые ведут фашистов к власти. [9] Антифашистская тема звучит и в статьях из журнала «Эсквайр». Она вдохновляет Хемингуэя, пишущего из республиканской Испании и театров военных действий второй мировой войны. Хемингуэй в то же время внимательно следит за развитием революционного движения. Вот его статья «Короли теперь занимаются не тем, чем прежде». Он подробно рассказывает о развитии революционного движения и о судьбах королевских семейств в Европе. Вот он пишет о болгарском короле Борисе и тут же говорит, как в 1918 году «болгарские войска вернулись домой с революционными комитетами во главе» и как затем развернулись революционные выступления в Болгарии, которые были разгромлены старыми прогерманскими армейскими офицерами, взяточниками, интриганами, политиканами. Напомню, что статья была опубликована в «Торонто Стар Уикли» 15 сентября 1923 года. «Борис, — пишет Хемингуэй, — приятный и общительный блондин. Он чистосердечно не любит Болгарию и хочет жить в Париже» .

Эта характеристика Хемингуэя не нуждается в комментариях. Хемингуэй, политический журналист, был очень серьезным аналитиком. В 1934 году в статье «Друг Испании» он говорил о том, что Испания не может жить по-старому и что приближается трагедия. Он предчувствовал приближение революционного взрыва в этой стране. В статье, опубликованной 11 августа 1938 года в журнале «Кен» , — «Программа реалистической политики США» — Хемингуэй писал: «Уже два года идет война в Испании. Год — в Китае. В Европе война начнется самое позднее будущим летом» .

Он не ошибся. Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года. В той же статье он писал: «Гогенцоллерны были отвратительны, но нацисты будут еще хуже». И здесь Хемингуэй оказался прав. Нет нужды перечислять в предисловии все глубокие, интересные идеи, высказанные Хемингуэем в его публицистике. Хотелось бы только добавить, что здесь Хемингуэй выступает как вдумчивый политический мыслитель, но при этом всегда остается большим мастером литературы. Он верен своему кредо, изложенному в статье «Старый журналист пишет…»: «Самая трудная вещь в мире — писать чистую, честную правду о человеческих существах». Этому кредо был верен Хемингуэй-журналист, чьим именем подписаны 53 статьи и репортажа, собранные в этой книге. [4].

Значительное и очень важное место в публицистике Хемингуэя в годы гражданской войны в Испании занимает тема интернационализма. Часто бывая в частях интернациональных бригад на различных фронтах, Хемингуэй был поражен мужеством этих людей, приехавших сюда из самых разных стран и готовых отдать свои жизни за свободу чужого им народа во имя святого дела — борьбы с фашизмом. Естественно, что в первую очередь Хемингуэя интересовали его соотечественники — бойцы американского батальона имени Линкольна. О них он много раз писал в своих корреспонденциях, им он посвятил уже после окончания войны и гибели Республики надгробное слово-реквием «Американцам, павшим за Испанию». [10].

После гражданской войны в Испании Хэмингуэй засел за роман «По ком звонит колокол», главным героем которого стал американец, добровольно отправившийся в Испанию сражаться против фашизма. Впоследствии в письме К. М. Симонову Хемингуэй объяснял: «После испанской войны я должен был писать немедленно, потому что я знал, что следующая война надвигается быстро, и чувствовал, что времени остается мало».

Весной 1944 года Хемингуэю удалось, наконец, уехать в качестве военного корреспондента журнала «Колльерс» в Англию. 6 июня он уже был на борту военного транспорта, принимавшего участие в высадке союзных войск в Нормандии. Потом он летал на английском бомбардировщике, бомбившем военные объекты на территории Германии. Когда же начались активные операции по освобождению Франции, Хемингуэй оказался в самых передовых частях, возглавив отряд французских партизан, который успешно проводил разведывательные операции и помог освобождению Парижа. Потом участвовал в кровопролитных боях на границе с Германией. Обо всех этих операциях читатель узнает из превосходных военных очерков Хемингуэя, включенных в этот сборник.

Кончилась война и, казалось бы, можно уже было забыть об этих тяжелых годах, вернуться к радостям мирной жизни, к писательскому труду. Но Хемингуэя не оставляла тревога за судьбы послевоенного мира. Это было время, когда реакционные круги Америки стали открыто провозглашать Советский Союз «врагом номер один», когда появились первые симптомы «холодной войны». И Хемингуэй смело поднял свой голос в защиту мира, в защиту разума, взаимопонимания между народами.

Уже в конце 1945 года Хемингуэй выступил с предисловием к антологии «Сокровище свободного мира». Трудно переоценить значимость и на сегодняшний день высказанных им мыслей. «Теперь, — писал он, — когда война окончена и мертвые мертвы… для нас настало время потруднее, когда мы должны уже не просто бороться, но обязаны осмыслить наш мир». [5].

Публицистическое творчество Хемингуэя очень разнообразное. Отблагодарить нужно, в первую очередь, газету «Стар», которая открыла в нем огромный талант к журналисткой деятельности. Военная тематика в его публицистике открывается полную картину действительности того времени. Рассмотрев подробно его биографию понятно, почему столько места в его творчестве занимает именно военная публицистика. Он яро пытался стать военным и сохранять мир. Но из-за здоровья Эрнест не мог этого делать. И он нашел выход: все это доносить к читателю. И люди поймут, что он там тоже был и таким образом помогал своего государству. Информация, которую давал Хемингуэй с места событии, просто бесценна. При этом он мог также и осудить сторону своего государства, если считал, что она не настолько правильна. Чтобы понять насколько же речь Хемингуэя проста, понятна и доступна, нужно проанализировать его публицистику военную. Она останется неотъемлемой частью нашего века и литературной истории. И сейчас это актуально и обсуждается в обществе.