Введение. 
Социология девиации. 
Наркоситуация в молодежной среде

Проблема наркомании (употребление психоактивных веществ) — одно из наиболее серьезных девиантных явлений, с которым человечество вступило в XXI век.

Психоактивные вещества — это широкая группа химических веществ (или смесей) естественного или искусственного происхождения, которое влияет на функционирование центральной нервной системы, приводя к изменению психического состояния. Зависимость от таких элементов этой группы, как наркотики, табак и алкоголь считается большинством специалистов одной из серьезнейших проблем. Согласно данным «Всемирного доклада о наркотиках за 2015 год» Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), свыше 5% населения Земли в возрасте 15−64 лет (а это почти 250 млн. чел.) употребляют наркотики, и из них 27 млн. человек — проблемные наркоманы. Только в 2014 году из-за злоупотребления наркотиками преждевременно умерло свыше 200 тысяч человек¹.

Опасной проблемой наркомания стала и в России. Выступая на заседании Совета безопасности РФ 28 апреля 2017 года, Президент Российской Федерации В. В. Путин констатировал увеличение за последние 5 лет числа несовершеннолетних наркоманов на 60%. Он также привел данные статистики, согласно которым в РФ насчитывается 600 тыс. наркоманов, а, по неофициальной информации, их число превышает 2 млн. Президент обратил внимание на то, что расширяются масштабы незаконного оборота синтетических наркотиков и новых психоактивных веществ: «Чаще всего их поставщиками выступают преступные группировки из-за рубежа, стран Европы, Азии, в последнее время поток идет и с Украины. Не прекращаются попытки распространения в российских регионах и афганских наркотиков, в том числе героина»^[1][2].

Впервые наркомания в Российской империи была отмечена в ходе специального исследования, осуществленного в 1885 году С. Моравицким по заказу губернатора Туркестанского края А. К. Абрамова. Как подчеркивал автор, наркотики в жизни местного населения выполняли роль алкоголя, который на Востоке в силу культурно-религиозных традиций и запретов был мало распространен. Наиболее широко в целях опьянения употреблялся опий, например, на пирах по случаю свадеб, рождения детей¹.

Малые народности Сибири приводили себя в состояние экстаза и религиозных видений во время ритуальных обрядов, поедая галлюциногенные грибы. Эти обряды контролировались шаманами и вождями племен, не допускавшими массового пристрастия соплеменников к потреблению психоактивных веществ.

В русских и малороссийских губерниях также были издавна известны растения, содержащие наркотические вещества, особенно индийская конопля. Но препараты из них применялись почти исключительно как средства народной медицины — ими в деревнях лечили бронхит, астму, зубную боль, мигрени, ревматизм, воспаление кишечника, чуму, холеру.

Надзор за потреблением наркотических снадобий на Руси традиционно осуществляла церковь. Употребление наркотического дурмана или продажа наркосодержащих лекарств не в целях лечения считалось страшным грехом. Согласно Уложению князя Владимира Мономаха «О десятинах, судах и людях церковных» лица, нарушившие правила приготовления и потребления наркосодержащего зелья, жестоко наказывались, вплоть до «лишения живота» (т.е. смертной казни). Так как иноземные купцы стали завозить на Русь табак и он действовал на сознание людей одурманивающе, его также отнесли к запрещенным веществам и за нарушение запрета даже вырывали ноздри.

В период правления Петра I, приучавшего россиян к европейским порядкам, карательные меры в отношении курильщиков и любителей крепких спиртных напитков (к таким любителям относился и сам царьреформатор) были отменены. В России начало шириться табакокурение, потребление водки, однако наркосодержащие вещества оставались под запретом^[3][4].

Первые вспышки наркомании произошли на окраинах России в начале XX века, после поражения в войне с Японией, когда началась интенсивная миграция на Дальний Восток китайцев и корейцев. Императору Николаю II пришлось утвердить 7 июля 1915 года Закон «О мерах по борьбе с опиокурением», действовавшим на территориях Приамурского генерал-губернаторства и Забайкальской области Иркутского генерал-губернаторства. Распространению опиума и гашиша в восточных и южных районах Российской империи способствовала и колонизация Средней Азии^[5].

Вспышка наркомании в Европейской части России, еще более массовая, чем на Востоке империи, произошла в ходе Первой мировой войны. Её основным источником стали солдаты и офицеры союзных европейских армий, приобщивших россиян к кокаину, морфию, героину. Революция, гражданская война и последовавшая военная интервенция Англии, США, Франции и других более «наркокультурных» стран привели к эпидемии наркомании среди российского населения, особенно городского. В наркоманию втянулась часть творческой интеллигенции, беспризорники (которых, по официальным сведениям Наркомпроса РСФСФ, насчитывалось в 1923 году в 29 губерниях 935 482 человека, фактически же бездомных и беспризорных детей было в несколько раз больше — от 4 до 6,5 миллионов человек), деклассированные элементы¹. По данным исследований тех лет, доля несовершеннолетних, принимавших наркотики (чаще всего кокаин, именовавшийся «марафетом»), достигала 10% от их общего числа^[6][7].

Наркотики (кокаин, героин, опий, морфий и др.) поступали в начале 1920;х годов в Советскую Россию с Дальнего Востока, из Средней Азии, Германии, Польши и находили широкий сбыт в притонах, на улицах, рынках. Они распространялись в основном через несовершеннолетних мальчишек, продававших сигареты, спички, газеты, беспризорных, которые были и основными потребителями, приобщаясь к наркотическому «кайфу» с 10−12 лет. Не удивительно, что, согласно результатам проводившихся в первой половине 1920;х годов исследований (А.С. Шоломович, Р. М. Зиман и др.), большая часть российских наркоманов — кокаинистов была моложе 20 лет^[8].

Правительство большевиков в тяжелейших условиях послевоенной разрухи предприняло энергичные усилия по борьбе с наркоманией, беспризорностью и другими девиантными явлениями, широко распространившимися среди детей, подростков, молодежи. Прежде всего были национализированы аптеки, продававшие наркосодержащие лекарства. По инициативе В. И. Ленина в 1921 году была введена уголовная ответственность за изготовление и торговлю наркотиками, а позднее — и за посевы опийного мака и индийской конопли. Большинство беспризорных, промышлявших воровством, проституцией, розничной торговлей наркотиками, удалось направить в детские дома, трудовые коммуны, артели, колонии, учебные заведения.

Были организованы курсы подготовки и повышения квалификации специалистов — наркологов и психологов для подростков, страдавших серьезным расстройством психики (прежде всего по причине потребления наркотических веществ), под эгидой Наркомата здравоохранения в различных российских городах создавались специальные психоневрологические школы и санатории^[9].

В результате усилий государственных и общественных организаций (Наркомздрава, Наркомпроса, органов правопорядка, комсомола и других), самоотверженной работы медиков и педагогов эпидемию наркомании в России, прежде всего среди молодого поколения, к концу 1920;х годов удалось победить, и в последующие 30−40 лет ее рецидивов не наблюдалось.

Стремительный рост наркотизма в мире после Второй мировой войны, связанный с массовым потреблением наркотиков солдатами воюющих армий¹, Советский Союз почти не затронул. Несмотря на огромные разрушения промышленности, социальной инфраструктуры, жилого фонда, многомиллионные потери населения, появление в стране бездомных и беспризорных детей, родители которых были убиты, умерли от голода и болезней (после войны в СССР, по официальным данным, насчитывалось 678 тысяч круглых сирот, не имевших отца и матери, миллионы детей воспитывались в неполных семьях)^[10][11], советское правительство в исторически короткие сроки справилось с этими тяжелейшими социально-экономическими последствиями.

В Советском Союзе наиболее обширные маковые поля, контролировавшиеся государством, располагались в Киргизии. Киргизский опийсырец давал 2/3 морфия для отечественной медицинской промышленность. Во время Великой Отечественной войны именно Киргизия в основном обеспечила возросшие потребности советских военных госпиталей в морфии. В 1974 году, ввиду усиления активности местных наркоторговцев, скупавших у киргизских крестьян опий-сырец за суммы, в десятки раз превышавшие государственные закупочные цены, советское правительство ввело запрет на дальнейшее выращивание в этой республике опийного мака и приняло решение о разработке новых медицинских препаратов, заменяющих лекарства с содержанием наркотика.^[12]

Серьезные антинаркотические мероприятия («Опиум», «Мак» и другие) были проведены и в Казахстане, также имевшем значительные посевы наркосодержащих растений, особенно дикорастущей конопли.

Закрытость советских границ позволяла долгое время более или менее успешно противодействовать эпидемии наркомании, охватившей Америку и Европу, а также многие развивающиеся страны. В 1965 году во всем СССР, по данным Министерства здравоохранения, насчитывалось 10 тысяч больных различными формами наркомании, что при численности населения почти в 250 миллионов человек не представляло значительной угрозы¹. В последующую четверть века рост численности наркобольных в России (даже при том, что регистрировать удавалось далеко не всех наркоманов) был весьма незначителен. Так, в период с 1970 по 1985 годы численность больных, состоящих на учете в лечебно-профилактических учреждениях с диагнозом «наркомания и токсикомания», увеличилась с 10,4 тысячи до 16,4 тысячи человек. Таким образом, официальный среднегодовой прирост наркобольных составлял 400 человек, при этом в начале 1980;х годов наблюдалось даже некоторое уменьшение численности наркоманов^[13][14].

Сдерживанию наркомании в СССР способствовало действовавшее законодательство, согласно которому все больные наркоманией были обязаны проходить лечение в государственных наркодиспансерах и больницах, а в случае уклонения от обязательного лечения принудительно направлялись в закрытые ЛТП (лечебно-трудовые профилактории) на срок до двух лет. В 1974 году Президиум Верховного Совета принял Указ «Об усилении борьбы с наркоманией», ужесточивший ответственность за незаконный оборот наркотиков и выращивание наркосодержащих культур. Дальнейшее развитие антинаркотическое законодательство получило в Указах этого высшего законодательного органа СССР и в Постановлениях Совета Министров СССР в 1977, 1982 и 1987 годах. В частности, в 1987 году была введена административная ответственность (а при повторных действиях — уголовная) даже за небольшие дозы приобретенного или хранящегося без цели сбыта наркотического средства.^[15]

В январе 1986 года в газетах было опубликовано Постановление ЦК КПСС, разъяснявшее цель принимаемых в государстве мер по борьбе с наркоманией и общественную опасность этого явления. Средства массовой информации, которые начали обретать свободу в ходе так называемой перестройки, стали все чаще публиковать квалифицированные материалы антинаркотического характера. В обществе формировалось все более осознанное негативное отношение к потреблению наркотиков.

К наркоманам в СССР относились как к преступникам, и явления наркомании изучались в основном в местах лишения свободы (где потребление наркотиков было широко распространено), а также в ЛТП и в наркодиспансерах, то есть объектом исследований были лица с устойчивой наркотической зависимостью. Результаты исследований получали гриф «Для служебного пользования» и не имели широкого общественного резонанса. Из поля зрения специалистов выпадали начинающие наркоманы или так называемые «пробовальщики» и предрасположенные к наркомании «группы риска». Лишь в 1976 году Лабораторией социологии преступности Тбилисского университета и Комиссией по борьбе с пьянством и наркоманией при Совете Министров Грузинской ССР было проведено «открытое» исследование, некоторые результаты которого были опубликованы. Согласно этому исследованию 93,0% наркоманов составляли мужчины, лишь 7,8% из них употребляли наряду с наркотиками и алкоголь¹. Свыше 30% обследованных наркоманов были моложе 30 лет. Средний возраст начала потребления наркотиков был относительно высок — 22,5 лет. Структура потребления и доля потребляющих наркотики была следующей: гашиш — 54,7%, морфин — 68%, опий — 29,5%, кокаин — 19,5%, героин — 0,5%, омнопон — 37,3%, промедол — 30,4%, пантопон — 30%, кодеин (чистый) — 48,1%, кодеин в таблетках — 58,2%, ноксирон — 21,9%, эфир — 0,1%, падутин — 1%, тетамин — 2,9%, барбамил — 2,4%.

В 1988;1989 годах под руководством А. А. Габиани было проведено широкомасштабное социологическое исследование наркоситуации, охватившее Латвию, Узбекистан, Украину, Приморье, Ставрополье, Сибирь, Горьковскую область и Москву (всего опрошено 2000 экспертов — работников МВД и медиков, 2998 наркоманов и около 6000 учащихся школ и ПТУ). По подсчетам А. А. Габиани, в 1989 году число учащихся 14−17 лет, хотя бы один раз в жизни попробовавших то или иное наркотическое средство, достигло 750 тысяч человек^[16][17].

К концу 1980;х годов наркомания стала все активнее проникать в страну с западной рок-, панки иной культурой, наиболее широко распространяясь в неформальных движениях и группах молодежи. Как и в 1920;х годах, в наркоманию втянулась часть отечественных музыкантов, певцов поэтов. Наркотики стали поступать в СССР с расширяющимся потоком иностранных туристов, студентов. Кроме того, они начали в увеличивающихся объемах производиться внутри страны.

Знаковым событием, стимулировавшим процесс наркотизации российского населения, стало решение Верховного Совета РСФСР, отменившего в 1991 году административную и уголовную ответственность за потребление наркотиков в немедицинских целях. Были упразднены ЛТП и практика принудительного лечения наркоманов, в том числе представлявших опасность для окружающих. На смену антинаркотической пропаганде пришла пропаганда наркотической субкультуры как неотъемлемого элемента рыночных трансформаций и идеалов западной свободы и демократии, призванных заменить прежнюю систему «тоталитарных» ценностей и весь уклад жизни российских людей. В рамках защиты прав человека, в том числе на потребление наркотических веществ, в российском парламенте и в прессе стал подниматься вопрос о полной легализации «легких» наркотиков.

После распада СССР в России произошел второй за минувшее столетие, но более мощный взрыв наркомании, принявший к началу XXI века опасные размеры. Если в 1990 году из 35 тысяч поставленных на учет наркобольных 28,3 тысячи были наркоманами и 6,7 тысяч — токсикоманами, то в 2001 году из 329,1 тысячи наркобольных наркоманами являлись 317,2 тысячи, а токсикоманами — 12 тысяч¹.

Согласно данным ведомства, занимавшегося в начале 2000;х годов борьбой с наркоманией (Госкомитета РФ по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ), число поставленных на наркологический учет россиян составляло в 2003 году 500 тысяч человек, а неучтенных наркоманов в стране насчитывалось от 3,5 до 4 миллионов^[18][19]. При этом ряд отечественных специалистовнаркологов полагал, что наркоманов в России гораздо больше, как минимум, 7−7,5 миллионов человек, или около 6% от всей численности населения страны^[20]. По признанию бывшего в тот период министром здравоохранения РФ Ю. Л. Шевченко, «никто не знает, сколько наркоманов в России на самом деле»^[21].

Очень драматично оценивала масштабы наркомании в стране и недавно упраздненная Федеральная служба наркоконтроля (ФСНК):

8,5 млн. россиян, постоянно потреблявших наркотики в 2012 году согласно пресс-релизу этого ведомства, подготовленному к совместному заседанию коллегий МВД и ФСНК^[22].

По нашему мнению, утверждение ряда экспертов о том, что в последние годы наркомания в Российской Федерации приобретает характер пандемии, является спорным. Также требует более детального изучения вывод ряда наркологов о том, что о наркомании в России надо говорить как об эпидемии. Если соотнести показатель наркотизации населения в Российской Федерации с темпами урбанизации, ростом мобильности трудовой жизни, глобализации стиля жизни, интенсификации информационного обмена и риска стресса, то обнаружится, что уровень наркотизации населения не отличается от соответствующего показателя в экономически развитых странах на аналогичной стадии их развития, более того, по своим масштабам этот показатель меньше¹. Значительно выше алкоголизация населения, являющаяся для России гораздо более серьезной проблемой, чем наркотизация. Широко распространилась и никотиновая зависимость, особенно среди молодежи. Поэтому меры государства по противодействию распространения и потребления наркотиков, финансовые затраты и людские усилия должны быть адекватны реальным масштабам наркотизации.

Вероятное число приобщающихся к потреблению наркотических средств может быть выявлено только при помощи социологического мониторинга. Материал данной книги базируется на данных 9-ти ежегодных повторных исследований, проведенных в 2002 — 2013 годах по единой методике среди молодежи в возрасте 11−24 лет^[23][24][25].

• [1] UNODC. Annual Report. Covering activities during 2015. Vienna: United Nationoffice on Drugs and Crime, 2015, pp. 12, 108 // http://www.unodc.org/documents/AnnualReport2015 /Annual_Report_2016_WEB. pdf
• [2] Цит. no: http://tass.ru/obschestvo/4 220 430
• [3] См.: Моравицкий С. О наркотических и некоторых других ядовитых веществах, употребляемых населением Ферганской области. Фергана, 1885.
• [4] См.: Наркомания: методические рекомендации по преодолению наркозависимости / Под ред. А. Н. Гаранского. М.: Лаборатория Базовых Знаний, 2000, стр. 25.
• [5] См.: Наркотики: социальные, медицинские и правовые аспекты / Авт.-сост.: И. Н. Кузнецов, С. К. Купрейчик. Минск: Новое знание, 2001, стр. 30.
• [6] Маро (М.И. Левитина). Беспризорные. Социология. Быт. Практика работы. М.:Новая Москва, 1925, стр. 52, 170−171, 210−211.
• [7] Футер Я. О детях — наркоманах. //Московских медицинский журнал. 1925.№ 10, стр. 59.
• [8] Девиантность и социальный контроль в России (XIX-XX вв.): тенденции и социологическое осмысление. СПБ.: Алетейя, 2000, стр. 222−224.
• [9] Маро (М.И. Левитина). Указ, соч., стр. 113−153; Девиантность и социальный контроль в России, стр. 223−224.
• [10] За годы Второй мировой войны английским солдатам было выдано 72 миллионатаблеток амфетамина (мощного психостимулятора синтетического происхождения), тонны амфетаминов скормили также американским и другим европейским армиям. —Источник: Сердюкова Н. Б. Наркотики и наркомания. Ростов-на-Дону: Феникс, 2000, стр. 17, 130; В Советской Армии альтернативой наркотикам выступали «наркомовские стограмм» (Прим. авт.).
• [11] Мурсалиева Г. Не ставьте родителей в угол. Предсиротское состояние страны //Новая газета. 2003. 19−21 мая.
• [12] Назаралиев Ж. Избави и прости. М.-СПб.: Медицинская пресса, 2002, стр. 47−48.
• [13] Наркомания: методические рекомендации по преодолению наркозависимости, стр. 53.
• [14] См.: Российский статистический ежегодник. М.: Госкомстат России, 2002, стр. 252. Чтобы соблюсти научную корректность, по поводу данных статистики советскогопериода, следует указать на возможную недостоверность, так как Госкомстатом СССРчасто формировались показатели «двойного» назначения: отдельно для органов власти, и отдельно для «общественности». Показатели для «общественности» отражали реальность в искаженном виде.
• [15] Подробнее см.: Наркотики: социальные, медицинские и правовые аспекты, стр.33−35.
• [16] Габиани А. Наркотизм. Конкретно-социологическое исследование по материалам Грузинской ССР. Тбилиси: Сабчота Сакартвело, 1977, стр. 57, 83, 117, 123.
• [17] Габиани А. А. Кто такие наркоманы? // Социологические исследования. 1992.№ 2, с. 78−83; См. также: Габиани А. А. Наркотизм: Вчера и сегодня. Тбилиси: СабчотаСакартвело. 1988
• [18] Социальное положение и уровень жизни населения России. 2002: Статистический сборник. М.: Госкомстат, 2002, стр. 304.
• [19] Черкесов В. Остановить наркоагрессию // Российская газета. 2003. 16 апреля.
• [20] Наркомания в России: Состояние, тенденции, пути преодоления: Пособие дляпедагогов и родителей / Под общ. ред. А. Н. Гаранского. М.: ВЛАДОС-Пресс, 2003, стр. 69.
• [21] Цит. по: Известия. 2003.14 марта.
• [22] См.: Комсомольская правда. 2012. 24 октября // https://www.kp.ru/online/news/1 279 495/. В ходе очередной реформы антинаркотического ведомства в апреле2016 года указом президента РФ В. В. Путина ФСНК упразднена и ее функции переданыМВД.
• [23] См.: Арефьев А. Л. Поколение, которое теряет Россия // Социологические исследования, 2002, № 8, стр. 97−105; Шереги Ф. Э., Арефьев А. Л. Оценка наркоситуациив молодежной среде. Доклад. М.: ЦСП, 2003, 88 стр.; Шереги Ф. Э., Арефьев А. Л. Наркотизация в молодежной среде: структура, тенденции, профилактика. М.: ЦСП, 2003, 600стр.; Актуальные проблемы наркоситуации в молодежной среде: состояние, тенденции, профилактика. М.: ЦСП, 2004, 504 стр.; Шереги Ф. Э. Изменение наркоситуации в среденесовершеннолетних // Российская молодежь: проблемы и решения. М.: ЦСП, 2005, стр. 236−286.
• [24] Исследование проводилось по идентичной модели выборки в 20 субъектахРФ: Москва, Санкт-Петербург, Московская, Рязанская, Новгородская, Новосибирская, Архангельская, Воронежская, Ростовская, Нижегородская, Омская, Самарская, Свердловская, Тульская, Челябинская, Ярославская области, Республика Татарстан, Красноярский, Хабаровский, Ставропольский края. Всего было опрошено 1500 человек. Квотнаявыборка исследования формировалась с учетом следующих данных государственногостатистического учета (по состоянию на 01.01.2014 г. численность населения в возрасте11−24 лет составляла 24,5 млн. человек): По полу: мужчин -50,2%, женщин — 49,8%. По типу поселений проживания: доля жителей мегаполисов (Москва и Санкт-Петербург) — 10,4%; административных центров субъектов РФ — 25,2%; районныхгородов — 31,4%; поселков городского типа (пгт) — 6%; сел и поселков — 27%. По роду занятий: рабочие предприятий, строек и шахт — 8,4%; представителиинженерно-технической интеллигенции (инженеры предприятий, строек и шахт, конструкторских и проектных организаций) — 1,5%; представители гуманитарной, научной и творческой интеллигенции (преподаватели, учителя, ученые, врачи, журналисты, артисты, художники, литераторы, политики, юристы) — 4,9%; работники торговли, бытовых и коммунальных услуг, транспорта, связи — 19%; служащиее без высшегообразования (бухгалтеры, секретари, делопроизводители, библиотекари, операторыЭВМ, диспетчеры и др.) — 10,7%; предприниматели малого бизнеса — 1,2%; работники сельского хозяйства — 16,5%; кадровые военные, сотрудники МВД, охранныхведомств — 1,1%; безработные — 8,1%; учащиеся школ, гимназий — 17,6%; студентылицеев — 2,7%; колледжей — 3%; студенты вузов — 5,3%.
• [25] адачи мониторинга: измерение характера приобщения различных возрастныхи социальных групп молодежи к потреблению наркотиков в поселениях разного типа;потребления молодежью алкогольных напитков и табачных изделий. кроме вышеперечисленного, иногда для сопоставления также используются данныеисследования, проведенного авторами в городах России в 2001 году.