Театральные приемы. 
Риторика и теория аргументации

На то, что элементы актерской игры существенно усиливают воздействие ораторской речи, обратили внимание давно. Марк Фабий Квинтилиан пишет:

«Доказательством важности исполнения может быть та дополнительная сила, которую актеры сообщают тексту, написанному лучшими поэтами; вот почему-то, что они произносят, мы слушаем с гораздо большим удовольствием, чем если бы мы просто это читали. Я утверждаю, что любая посредственная речь, хорошо исполненная оратором, произведет больший эффект, чем лучшая, но этого достоинства лишенная»¹.

Психологические приемы предназначены для воздействия на эмоции адресата речи, однако не обязательно выражают и отражают эмоции ее субъекта. Отсутствующие эмоции имитируются, а соответствующее эмоциональное состояние театрально, по-актерски изображается, поэтому психологические приемы нередко сопровождаются имитационными поведенческими действиями. Существует мнение о том, что аргументация должна «разыгрываться»^[1][2] и что «аргументативный дискурс обязательно должен быть осмыслен как мизансцена (raise еп scene) для других»^[3]. В качестве риторически-театральных приемов, в частности, используются:

1. Патопея [греч. тгаболоиа ‘демонстрация чувств'] — риторически нарочитая демонстрация своих чувств: любви, ненависти, скорби, радости и др. Характерные приемы патопеи — риторический вопрос, вопросно-ответный ход, риторическое восклицание:

Ступай во ад, душа, и буди вечно пленна!

О, если бы со мной погибла вся вселенна!

А. П. Сумароков. Димитрий Самозванец Вот как использует этот арсенал великий римский оратор, выступая в суде:

Тут уже эта мать стала открыто ликовать и справлять триумф, одержав победу над дочерью, но не над похотью. Она захотела положить конец всем глухим толкам, порочащим ее имя; то самое брачное ложе, которое она два года назад постлала, выдавая замуж свою дочь, она велела приготовить и постлать для себя в том самом доме, откуда она выжила и выгнала свою дочь. И вот в брак с зятем вступила теща, без поручителей и при зловещих предзнаменованиях. О, преступление женщины, невероятное и никогда не слыханное на земле, кроме этого случая! О, разнузданная и неукротимая похоть! О, единственная в своем роде наглость! Неужели она не побоялась — если не гнева богов и людской молвы, то хотя бы той самой брачной ночи и ее факелов, порога спальни, ложа своей дочери, наконец, самих стен, свидетельниц первого брака? Нет, она своей бешеной страстью разбила и опрокинула все преграды. Над совестью восторжествовала похоть, над страхом — преступная дерзость, над рассудком — безумие.

Цицерон. Речь в защиту Авла Клуенция Габита.

• 2. Инопинация [лат. inopinatus ‘неожиданный'] — притворное удивление: «Как? Неужели? А я и не знал».
• 3. Адмирация [лат. adm.ira.tio ‘удивление'] — демонстрация либо имитация восхищения, удивления, нередко сопровождаемая риторическими восклицаниями. Хитроумная лиса обращается к простодушной вороне: Какие перышки! Какой носок! И ангельский, должно быть, голосок! (И. А. Крылов).
• 4. Абоминация [лат. abominor ‘ненавидеть'] — демонстрация либо риторическая имитация гнева. Характерная примета абоминации — риторическое восклицание, выражающее или имитирующее глубокое возмущение, так называемый аганактезис [греч. ауауактцоц ‘негодование' < ауауактёсо ‘бурлить']: О temporal О mores! ‘О времена! О нравы!' (Цицерон. Речь против Катилины).
• 5. Беневоленция [лат. benevolentia ‘доброжелательность'] — психологический прием, состоящий в демонстрации вежливости, прикрывающей раздражение, гнев или презрение^[4]. Вежливость, пусть даже показная и риторически нарочитая, предупреждает возникновение открытого конфликта.
• 6. Парресия [греч. ларрцспа ‘свободноречие'] —демонстрация либо риторическая имитация откровенности. Парресия как свобода в речевом поведении, как «право говорить перед Богом или людьми без боязни, без робости и смущения» в античном мире была «атрибутом полноправного гражданина в кругу равных (противоположность — скованность и приниженность раба)»¹.
• 7. Экзусцитация [лат. exustio ‘сжигание'] — воздействие на аудиторию неистовым проявлением эмоций и др. В этом случае оратор избирает особый эмфатический стиль произношения [лат. lectio emphatica], основанный на эмоциональном удлинении звуков — не только гласных, но и согласных:

[Н:]ас не нужно жале[^тс':], ведь и мы никого б не жал[е:]ли.

Мы пред наши[м:] ко[м:]бато[м:], как пред [у:]осподо[м:] Бо[у:]о[м:], чист[ы:].

С. Гудзенко. Мое поколение (исполняет В. Высоцкий) Частным видом экзусцитации следует считать так называемую эмоциональную карусель, основанную на быстрой смене проявляемых чувств:

«Этот прием состоит в том, чтобы обрушить на окружающих лавину эмоций, не давая им сообразить, что именно мы на самом деле испытываем. Так ведет себя истеричная женщина, чувства которой лопаются одно за другим, словно мыльные пузыри, не успевая сформироваться и обозначиться. Выражая свои чувства таким образом, она не позволяет окружающим адекватно на них отреагировать. Благодаря этому она может управлять ими, чтобы добиваться своего. Например, мать не хочет ехать в выходные за город, как предварительно было договорено. Поэтому она делает вид, что плохо себя чувствует. Семья не скрывает своего расстройства по поводу ее болезни и по поводу того, что срывается поездка. И тут мать взбирается на „эмоциональную карусель“. Она перескакивает от одной эмоции к другой, начиная с того, что отец сводит ее с ума своим равнодушием, и кончая тревогой за здоровье детей, которые „что-то ужас какие бледные в последнее время“ [non sequitur: если дети бледные, то следует ехать за город. — В. М.]. Постскриптумом может идти недовольство ветеринаром, который в прошлый раз „не проявил никакого участия“ во время профилактического осмотра их собаки [это замечание к теме не относится. — В. М.]. Приведя таким образом всех в замешательство, мать погружается в уныние и устало просит оставить ее одну и „дать, наконец, покой“»^[5][6].

• 8. Самоуверенность, излишняя уверенность в своей правоте, категоричность вызывают противодействие собеседника, его иронию. С тем, чтобы предотвратить такую реакцию, используется аддубитация [лат. addubitatio ‘колебание, сомнение'] — риторическая имитация сомнений при рассуждении или оценке события, обычно сопровождаемая вопросно-ответным ходом или вопросами, обращенными либо к самому себе, либо к аудитории. Дело в том, что самоуверенность, излишняя уверенность в своей правоте, категоричность вызывают противодействие аудитории, ее иронию; аддубитация используется с тем, чтобы такую реакцию предотвратить¹.
• 9. Опытный оратор, приступая к речи, нередко предупреждает аудиторию о том, что не владеет искусством красноречия и полагается только на свою правоту и на справедливость аудитории^[7][8]. Многие ораторы не только тщательно скрывают подготовленность своей речи, но и соответствующим образом ведут себя, изображая раздумья, имитируя поиск нужного слова, производя переформулировки мысли и проч. В классической риторике данная тактика именуется ассимуляцией [лат. assimulatio ‘ложное сходство, притворство']. Приведем весьма характерное в этом плане начало речи Ф. Н. Плевако в защиту кн. Г. И. Грузинского:

Как это обыкновенно делают защитники, я по настоящему делу прочитал бумаги, беседовал с подсудимым и вызвал его на искреннюю исповедь души, прислушался к доказательствам и составил себе программу, заметки, о чем, как, что и зачем говорить пред вами. Думалось и догадывалось, о чем будет говорить прокурор, на что будет особенно ударять, где в нашем деле будет место горячему спору, — и свои мысли держал я про запас, чтобы на его слово был ответ, на его удар — отражение.

Но вот теперь, когда прокурор свое дело сделал, вижу я, что мне мои заметки надо бросить, программу изорвать. Я такого содержания речи не ожидал.

Естественно, что после такого вступления речь защитника воспринималась участниками процесса как спонтанная, а значит, предельно искренняя.

• [1] Quintiliani Institutionis oratoriae libri duodecim. Vol. II. Lipsiae, 1854. P. 210.
• [2] Lyne J. Knowledge and performance in argument // Argumentation and advocacy. Vol.35. 1998. P. 1—7.
• [3] Vignaux G. L’argumentation. Geneve, 1976. P. 72.
• [4] Lanham R. A. A handlist of rhetorical terms. 2nd ed. Univ. of California Press, 1991.P. 115.
• [5] Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1997. С. 342.
• [6] Шостром Э. Человек-манипулятор. Внутреннее путешествие от манипуляциик актуализации. М., 2004. С. 48.
• [7] Ср.: Dupriez В. A dictionary of literary devices. Univ. of Toronto Press, 1991. P. 144(англоязычный перевод словаря Бернара Дюприе: Dupriez В. Gradus: Les precedeslitteraires. Paris, 1980).
• [8] Corbett E. P. J., Connors R. J. Classical rhetoric for the modern student. 4th ed. OxfordUniv. Press, 1998. P. 205.